Наука для любителей: приглашаются все желающие

Гражданская наука (citizen science, научное волонтерство) — мощное движение, в научных исследованиях принимают участие миллионы людей по всей планете, и неважно, относятся они к академическому миру или нет. Россия пока отстает: даже далеко не все ученые знают, что эта программа существует. Альфия Максутова, руководитель проекта «Люди науки» Ассоциации коммуникаторов в сфере образования и науки (АКСОН), считает, что такое положение дел можно и нужно изменить. Мы задали ей несколько вопросов — о движении вообще и о том, что полезного «Люди науки» могут сделать в этом направлении в нашей стране. Беседовала Ольга Мустяц.

— Словосочетание «гражданская наука» не на слуху. Что это вообще такое?

— В узком смысле это активный вклад непрофессионалов в научные исследования, когда волонтер при поддержке ученых занимается научной работой в том или ином виде. Чаще всего это сбор или анализ данных — деятельность, не требующая специальных навыков и длительной подготовки. Например, волонтер фотографирует определенные растения, помечает на карте места, где их нашел, описывает, в какое время их видел, и затем передает эту информацию ученым. Или, наоборот, анализирует уже собранные кем-то другим данные. Скажем, разглядывает космические снимки и отмечает те из них, где он видит зеленые пятна — заросли ламинарии. И по этим данным биологи потом составляют карту зарослей.

Вовлечение может быть очень разным: от расшифровки архивных рукописей до игр на смартфоне. Например, игра EyeWire на первый взгляд похожа на детскую раскраску, где нужно закрашивать области внутри контура, — а на деле ты создаешь карту связей между нейронами в сетчатке глаза.

— Что же предполагает более широкая трактовка?

— В широком смысле гражданской наукой, или научным волонтерством, можно считать любую деятельность непрофессионалов в науке, в том числе в роли объекта исследования. Хотя термин всё еще дискуссионный: в документах Евросоюза и США, посвященных гражданской науке, его определение дано очень обтекаемо. Но мы в Ассоциации коммуникаторов в сфере образования и науки работу испытуемых тоже включаем в понятие «научное волонтерство».

— Например?

— Хрестоматийный пример — запись активности мозга волонтера во время какой-то деятельности, скажем, чтения или просмотра изображений. Или участие в психологических и экономико-психологических экспериментах.

— В России сейчас есть проекты гражданской науки в узком смысле?

— Насколько мне известно, самый крупный подобный проект сейчас — это «Флора России». Волонтеры по всей стране фотографируют дикорастущие сосудистые растения, отмечая место их произрастания. Дальше, если нужно, при участии эксперта, в базе указывается вид растения, составляется его научное описание. Это суперуспешный проект: почти 700 тыс. наблюдений, более 10 тыс. волонтеров и экспертов — и подробнейший атлас флоры России.

— Кажется, активность натуралистов — это явление еще советского времени?

— Этой традиции уже больше века, просто сейчас появились новые возможности для их работы. Примерно так же в археологии — волонтеров набирают в экспедиции уже давно, другое дело, что не все археологи знают, что занимаются гражданской наукой. Традиционно много проектов гражданской науки в орнитологии, самый известный среди них, пожалуй, — «Соловьиные вечера», организованный Союзом охраны птиц: ежегодно в мае все желающие выходят на природу считать соловьев, записывать их трели, отмечать местоположение и другую информацию.

Есть небольшие локальные проекты: например, волонтеры собирают ископаемые под Санкт-Петербургом для палеонтологов из СПбГУ или ищут микоризу в корнях кедров для биологов ТГУ и т. д.

К сожалению, о других крупных инициативах мне неизвестно. Такой гражданской науки, которую мы видим сейчас в Европе и США, с тысячами проектов и миллионами участников, у нас нет.

— И вы хотите это изменить?

— Да, основная цель «Людей науки» — дать толчок развитию этого общественного движения. Мы бы очень хотели помочь ученым запустить несколько крупных проектов гражданской науки уровня UK Cancer Research: их волонтеры промаркировали 1 700 000 изображений клеток, отделив те, где есть раковые клетки, от тех, где их нет. Сейчас это одна из крупнейших баз данных такого рода в мире. Другой пример — проект Galaxy Zoo, в рамках которого волонтеры классифицировали более 2 млн фотографий галактик.

— Амбициозная задача.

— Это, конечно, работа не на один год, но мы как участники проекта не видим причин, почему в России такой проект не может появиться.

Вообще, мы понимаем, что в России не очень развито научное волонтерство в узком, «активном» смысле, и на его становление уйдет какое-то время. При этом прямо сейчас у ученых постоянно есть потребность в испытуемых, т. е. волонтерах как объектах исследования. Мы расспрашивали исследователей, как и где они ведут этот поиск, — выяснилось, что большинство ищет их по друзьям, в соцсетях или среди своих студентов. Что психологи, что археологи — ситуации похожи во всех сферах.

Поэтому мы сейчас разрабатываем для ученых единую онлайн-площадку, где можно было бы быстро и удобно размещать проекты как для поиска испытуемых, так и для набора волонтеров в классические проекты гражданской науки. Она заработает в сентябре этого года.

— Учитывая, что это явление не столь развито в России, будут ли люди приходить на ваш портал?

— Мы хотим популяризировать научное волонтерство. Мне кажется, в России найдется немало людей, которым это могло бы быть интересно и полезно, и среди ученых, и среди потенциальных добровольцев. Это возможность чему-то научиться, это может быть увлекательно, азартно и весело, а для кого-то это станет шансом попробовать себя в профессии.

Кроме того, мы планируем активно вовлекать ученых в дискуссию о гражданской науке. Для этого мы подготовили своего рода green paper по этой теме, скоро он будет выложен в открытый доступ.

— Как будет устроена поддержка крупных проектов научного волонтерства?

— Если с поиском испытуемых на портале всё понятно, то с созданием собственного проекта, ориентированного на работу с «активными» научными волонтерами, сложнее. Мы понимаем, что у потенциальных организаторов такого проекта, ученых, может возникнуть множество вопросов. Допустим, есть данные, которые нужно обработать и можно это сделать при помощи волонтеров. Но какую именно задачу им поставить? Потребует ли эта задача создания собственной страницы сайта и какого-то интерфейса? Существуют ли надежные способы верифицировать собранные от волонтеров данные в проектах гражданской науки? Как привлекать волонтеров?

Вот со всеми этими вопросами мы можем помочь. От ученых нужна в первую очередь идея, всё остальное мы готовы придумать вместе с ними. Более того, у нас есть небольшой бюджет на создание интерфейса для проекта, который покажется нам особенно перспективным.

— А можете привести пример?

— Galaxy Zoo — один из самых популярных проектов гражданской науки в мире. У ученых была огромная база фотографий с изображениями галактик, и задача была — создать их классификацию. При этом машинными методами обработать фотографии невозможно, а вручную самим ученым пришлось бы обрабатывать их десятки лет. Нужно было придумать способ превратить эту большую задачу в набор маленьких заданий для волонтеров. Понятно, что нельзя просить неподготовленного человека составить подробное описание свойств галактики — но можно предложить ему отвечать на простые вопросы о форме галактики на рисунке, нажимая на кнопки «да»/«нет» или выбирая варианты. Кураторам проекта нужно было продумать интерфейс и определить, скольким волонтерам нужно показывать одно и то же изображение, чтобы обеспечить точность ответа. Весь этот путь от большой научной задачи до конкретного проекта для волонтеров мы можем пройти вместе с учеными.

— Кого вы ждете в первую очередь? Какие проекты, в каких научных сферах?

— Лингвистов, работающих с корпусами или текстами на других языках. Историков, которым нужно расшифровывать написанные от руки документы. Биологов с самыми разными задачами: от выделения контуров клеток на мик­рофотографиях до наблюдений за животными и растениями. Физиков, геологов, медиков… Область науки может быть любой, как и степень готовности проекта. Это может быть готовый проект со своим сайтом, которому нужно только помочь с набором волонтеров. А может быть, есть данные, которые нужно вручную обрабатывать, и ощущение, что для этой задачи нужны волонтеры, — и всё. Единственная тематика, с которой мы не планируем работать, — тестирование лекарств.

— Это бесплатно для ученых? Кто финансирует проект «Люди науки»?

— Проект поддержан Фондом президентских грантов. Кроме того, нам с Александрой Борисовой, президентом АКСОНа, удалось привлечь дополнительное финансирование. Для ученых и волонтеров наша работа будет бесплатной, это некоммерческий проект.

— Как возникла сама идея, ставшая потом заявкой в Фонд президентских грантов?

— Началось всё, когда меня пригласили вести рубрику, посвященную гражданской науке, на портале oLogy.sh. Там наша редакция размещала тексты об исследованиях, которым требуются волонтеры. Речь шла и о поиске испытуемых, и о проектах, где требовались активные волонтеры, — например, мы писали о любителях палеонтологии. Собственно, тогда мы с коллегами задумались о том, что хорошо было бы реализовать в России проект, полностью посвященный гражданской науке. Примерно в то же время эта мысль возникла у Александры Борисовой. Какое-то время мы носились с этой идеей по отдельности, потом нас познакомили, мы загорелись тем, что думаем одинаково, и вместе составили заявку на грант. Нашу заявку поддержали видные российские ученые, среди которых Артем Оганов, профессор Сколковского института науки и технологий, Даниил Александров, профессор Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге, и ряд крупных научных учреждений, например ВШЭ, ИТМО, МИРЭА и другие. В итоге заявку одобрил Фонд президентских грантов и мы получили деньги на реализацию нашего проекта.

— А в западных странах кто обычно финансирует и организует проекты гражданской науки?

— В странах Евросоюза, США и Австралии организации, поддерживающие проекты гражданской науки, получают государственное финансирование, им помогают научные учреждения и НКО. И речь, конечно, идет о десятках и даже сотнях миллионов долларов. Например, на организацию одного только проекта The Open Air Laboratories британское правительство потратило 17 млн фунтов стерлингов. Проект привлек более 850 тыс. участников и был очень успешен как с точки зрения количества и качества собранных научных данных, так и в отношении популяризации науки и повышения доверия к ней. В большинстве развитых стран на организацию проектов гражданской науки выделяют гранты от нескольких тысяч до сотен тысяч долларов. Надеюсь, мы в России тоже к этому придем.

— Вы ратуете за гражданскую науку, а сами в подобном проекте участвовали? Пробовали себя в роли волонтера?

— Конечно, и не в одном! Самый любимый — уже успешно завершившийся Floating forest, целью которого было составить подробную карту распространения ламинарии в водных ресурсах всего мира. Смотришь на фотографию и отвечаешь, есть ли на ней зеленое пятно. Простая, вроде, задача, но очень затягивает.