Арамейский как родной язык Иисуса из Назарета

Продолжаем публикацию очерков Сергея Лёзова¹, профессора Института классического Востока и античности Высшей школы экономики, посвященных изучению и документации арамейских языков. См. предыдущие заметки цикла: [1, 2, 3, 4, 5]. По традиции сохраняем авторскую пунктуацию.

Сейчас Назарет Галилейский — это город в Израиле, в котором живут преимущественно арабы, то есть родной язык большинства его жителей — палестинский арабский. Здесь родился Иисус и, вероятно, здесь же он провел бóльшую часть жизни. Во времена Иису­са Назарет был арамейской деревней, похожей на те арамейские деревни Турабдина, где мне приходится работать с носителями туройо. (В материальной культуре этих деревень до недавних пор почти всё было как в эпоху раннего железа.)

Как получилось, что в Галилее, на родине Иису­са, стали говорить по-арамейски? Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется начать издалека. В Палестине и Заиорданье (Аммон, Моав, Эдом) около 1000 года до н. э. говорили на диалектах ханаанейской группы. Ханаанейские языки — это подгруппа семитских языков, «сестринская» по отношению к арамейской подгруппе. Одно из ханаанейских наречий стало основой древнееврейского литературного языка, на котором написана Еврейская Библия. К древним ханаанейским языкам относится еще и финикийский (на побережье Средиземного моря к северу от Палестины), и, вероятно, угаритский (еще северней на том же побережье). Весь остальной Левант уже около 1000 года до н. э. говорил на арамейских наречиях.

В книге Бытия (31:47)² граница между еврейским языком (к югу) и арамейским языком (к северу) проводится в Заиорданье по «горе Галаад» (har hag-gilʕāḏ). Там Лабан и его племянник Иаков поставили межевой знак. Лабан назвал этот межевой знак по-арамейски yġar ŝāhḏūṯā ‛холмик свидетельства’ (арамейское *ŝāhiḏ ‘свидетель’ — слово, однокоренное с арабским šahīd ‛свидетель’, ‛мученик за веру’, то есть ‘шахид’), Иаков же назвал его по-древнееврейски gal-ʕeḏ (‛холмик свидетеля’). Это перенасыщенный политическим смыслом эпизод: ближайшие родственники, племянник и дядя, — отныне уже не «один народ». Как выясняется, они говорят на разных, пусть родственных, языках.

В 4 Цар 18:26 и в книге Исайи (Ис 36:11) чиновники царя Иудеи Хизкийи вступают в пуб­личный диалог с военачальником Синаххериба, царя Ассирии. Дело было около 700 года до н. э., когда ассирийская армия осадила Иерусалим. Иудейские сановники просят ассирийского военачальника говорить по-арамейски (ʔărāmīṯ), — на международном языке, которым владеет элита обеих сторон, — а не по-еврейски (yhūḏīṯ), чтобы «люди на стене [Иерусалима]», т. е. еврейские солдаты и ополченцы, не могли следить за содержанием переговоров. Стало быть, в то время родным языком жителей Иудеи был местный ханаанейский диалект, а арамейского они не знали.

У жителей же Галилеи тогда родным языком тоже был древнееврейский. Изменение языковой ситуации в северной части Палестины объяс­няется тем, что Израиль (или «Северное царство», исторические области Самарии и Галилеи) был в 722 году до н. э. завоеван Ассирийской империей. После этого часть еврейского населения Израиля была депортирована за пределы Палестины. Согласно 4 Цар 17:24, «царь Ассирии» переселил в Самарию людей из различных областей Ассирийской империи. Действительно, в анналах Саргона II упоминаются принудительные перемещения населения в Самарию. Возможно, что часть депортируемых говорила на арамейских диалектах. Так, в 4 Цар 17:24 упоминаются переселенцы из Хамата: вероятно речь идет о хорошо известном городе на реке Оронте в Западной Сирии, захваченном ассирийцами в 738 г. до н. э. Его жители, носители западноарамейского диалекта, были депортированы с их исконной территории в Самарию. В итоге родными языками едва ли не всего населения Самарии стали западноарамейские диалекты.

На территории Иудеи древнееврейский стал приходить в упадок после того, как в 586 г. до н. э. Иерусалим был взят и разорен вавилонянами, а часть населения депортирована в Вавилонию. Примерно 50 лет спустя Вавилонская держава пала, а Месопотамия и Палестина вошли в иранскую империю Ахеменидов. Вскоре после этого началась репатриация евреев из Вавилонии в ахеменидский административный округ Иудею, центром которого был Иерусалим. Родной язык репатриантов неизвестен, им мог быть восточноарамейский вавилонский диалект или древнееврейский. Можно предположить, что одни группы репатриантов говорили по-еврейски, а другие — по-арамейски. Еврейская Библия (1 Езд 4:2) упоминает о том, что репатрианты первой волны застали в окрестностях Иерусалима население, предки которого были переселены в Палестину еще ассирийским царем Асархаддоном (правил в 680–669 годах до н. э.). В 1 Езд 9:2 говорится, что в V веке до н. э. потомки репатриантов вступали в брак с женщинами, принадлежавшими, в частности, к «ханаанеям», «хеттам» и «амореям». Так как в персидскую эпоху таких народов в Палестине уже давно не было, то это сообщение должно пониматься как хорошо известное из Еврейской Библии клише, в контексте указывающее на нееврейские этнические группы, по всей вероятности появившиеся в Иудее сравнительно незадолго до событий, описываемых в книге Эзры. В Неем 13:24 лидер еврейских националистов Нехемия жалуется на то, что половина детей репатриантов от смешанных браков «не умеет говорить по-еврейски (yhūḏīṯ)», а говорят они «по-ашдодски» и «на языках других народов», из которых происходят их матери.

О том, что в V веке до н. э. у части жителей Иудеи (или недавних выходцев из нее) родным языком был арамейский, свидетельствует также имперско-арамейский архив из Элефантины в Египте, где один и тот же человек иногда обозначался как yhwdy ‛иудеянин’ (происходящий из Иудеи) и ʔrmy ‛арамей’.

Что касается Галилеи, то ее этнолингвистическая история между падением Северного царства в 722 году до н. э. и хасмонейским завоеванием этих мест на рубеже II–I веков до н. э. прослеживается плохо. Археологические исследования последних десятилетий указывают на деурбанизацию Галилеи после того, как ее захватила Ассирия, и также на то, что с конца персидского периода в Галилею с севера продвигались группы семитского населения, родными языками которых могли быть финикийский и арамейский. Относительно ясной ситуация становится лишь с конца II века до н. э., т. е. с хасмонейского завоевания Галилеи. По данным археологии, в хасмонейский период начинается колонизация Галилеи с юга, то есть заселение ее выходцами из Иудеи, и она продолжается до конца I века н. э.³

Итак, арамейские диалекты вероятно были родными языками большинства евреев на всей территории Палестины эллинистического и начала римского периодов.

Среди прочего, это предположение подтверждается следующими фактами:

Бóльшая часть книги Даниила, вероятно самой поздней книги, вошедшей в иудейский канон Священного Писания (по содержанию она датируется серединой II века до н. э.), написана на имперском арамейском. Естественно предположить, что целевая аудитория этого сочинения (скорее всего иудеи Палестины) свободно владела одним из западных арамейских диалектов, близких к литературному «имперскому».

В государстве Хасмонеев (142–37 года до н. э.), несмотря на его консервативную религиозно-националистическую идеологию, письменным языком был не древнееврейский, а иерусалимский вариант имперского арамейского. (Об этом языке я надеюсь написать отдельную заметку.)

Нелитературные эпиграфические тексты из Палестины эпохи Второго Храма написаны преимущественно по-арамейски (с началом римского периода растет число надписей на греческом). Для того чтобы определить функциональное соотношение еврейского и арамейского языков в эту эпоху, наиболее интересны эпиграфические свидетельства периода после 37 года до н. э., так как арамейский в то время утратил статус официального языка в Палестине в пользу греческого. Многие эпитафии того периода выполнены по-арамейски. Вот популярное арамейское предупреждение потенциальным грабителям гробниц: lʔ lmptḥ /lā limeptaḥ / «Не вскрывать!».

Письменные памятники 66–73 годов н. э. (то есть эпохи «Иудейской войны», или «великого мятежа») из Масады, крепости у южной оконечности Мертвого моря, которая в те годы была оплотом зелотов (радикальных еврейских националистов), тоже написаны в основном по-арамейски.

В годы Иудейской войны (67–70 года н. э.) была создана последняя редакция «Свитка ­траура» (mġillaṯ taʕnīṯ); в этом календарном тексте перечисляются национальные праздники, в которые запрещен публичный траурный пост. Радостные события, о которых напоминает Свиток, — это преимущественно победы в Маккавейских войнах, т. е. в период ранних Хасмонеев. Тот факт, что около 70 года н. э. нормативный религиозный документ был написан (в отличие от более поздней практики) по-арамейски, а не на древнееврейском языке, позволяет предположить, что арамейский был наиболее естественным средством общения между составителями Свитка и его адресатами.

Что на этом фоне можно сказать о языке Иисуса? Вопрос распадается надвое.

Во-первых, какими языками и в какой мере мог или должен был владеть в первой половине I века н. э. еврей, живший в Назарете и по роду занятий — ремесленник, например плотник? (Из Мф 13:55 и Мк 6:3 следует, что Иисус унаследовал профессию τέκτων от отца, как это бывало в традиционном обществе.) Сегодняшние представления о Галилее I века н. э. и свидетельства Евангелий позволяют заключить, что родным языком такого человека был галилейский арамейский — язык, известный нам из эпиграфики и литературных памятников II–V веков н. э. Тут есть трудность, которую я не знаю, как разрешить или обойти. Археологические данные о колонизации Галилеи из Иудеи наводят на мысль о том, что во времена Иисуса и его родителей иудеи Галилеи возможно говорили на арамейском наречии, импортированном из Иудеи переселенцами позднего хасмонейского и иродианского периодов. Однако филологические свидетельства указывают на то, что уже к III веку н. э. в Галилее существовал свой арамейский диалект, который едва ли мог вырасти из наречия Иудеи, то есть говора евреев, переселявшихся (по археологическим данным) в Галилею с конца II века до н. э. Клаус Байер (1929–2014), на мой взгляд самый глубокий исследователь арамейского «межзаветной» эпохи, выделяет (на основании орфографии эпиграфических памятников) ряд изоглосс, противопоставляющих галилейский арамейский арамейскому говору Иудеи⁴. Я бы думал, вопреки данным археологии (они могут в какой-то степени указывать на происхождение насельников неких мест, но не на их язык), что галилейский арамейский первых веков н. э. продолжает собой эллинистический арамейский вернакуляр (т. е. родной язык части населения) Галилеи, чьи носители частично были «язычники».

Тут уместно упомянуть и данные синоптической традиции.⁵ В Мф 26:73 читаем, что челядь первосвященника говорит Петру, καὶ γὰρ ἡ λαλιά σου δῆλόν σε ποιεῖ/ ὁμοιάζει ‘ведь и твой говор выдает тебя/похож (на галилейский говор Иисуса)’⁶. Едва ли беседа шла на разных языках: слуги первосвященника — по-древнееврейски, а Пётр (скорей всего не знавший древнееврейского) — на галилейском арамейском. Я думаю, что у нас тут драгоценное для диалектолога (и столь редкое в источниках!) синхронное свидетельство о заметных различиях между арамейскими наречиями Иудеи и Галилеи.

Надо сказать, что плотник не мог обеспечить себя заказами в собственной деревне, это и не предполагалось. (Это ровно те условия работы ремесленника, что были и в арамейских деревнях Турабдина еще в 1950–­1960-е годы минувшего века. Так, мой пожилой информант из деревни Кфарзе Ḥanna Dewo в юности был лудильщиком, mbayḏ̣ono, и в этом качестве обходил пешком всю Верхнюю Месопотамию.) С огромной вероятностью Иисус работал, в частности, в Сепфорисе, в столице Галилеи. Этот город был всего в шести километрах от Назарета. Как я уже упоминал, официальным языком всей Палестины после 37 года до н. э. был греческий, а Галилея была в то время сильно эллинизирована, эта тема хорошо проработана в литературе последних десятилетий. Для нас это означает вот что: иудейское население городов было хорошо знакомо с греческим. Не исключается, что у иных иудеев греческий был родным языком, как у евреев диаспоры. Так что вероятно, что в эллинистическом Сепфорисе и других городах Галилеи Иисус имел дело и с грекоязычной иудейской средой и, стало быть, был знаком с греческим языком. Но ничего более ясного я об этом сказать не решаюсь, так как Новый Завет не дает тут опоры для дальнейших рассуждений.

Плотник (τέκτων) — это высокий профессионал, он мог хорошо зарабатывать. Вероятно, что в таких семьях дети получали традиционное образование, их учили читать Еврейскую Библию в оригинале. (В литературе вопрос о статусе еврейского языка как вернакуляра в ту эпоху остается спорным. Я было склонялся к мнению о его ранней «смерти», но теперь — в ходе работы в Турабдине — я вижу, что в соседних деревнях члены одного и того же религиозного сообщества говорят на разных языках при общности остальных элементов культуры, и это примирило меня с возможностью того, что арамейский и еврейский как вернакуляры могли в то время сосуществовать.)

Забегая вперед, во вторую половину вопроса, скажу, что, на мой взгляд, Новый Завет не дает сведений о том, умел ли Иисус говорить на «протомишнаитском» еврейском, предположительно — на родном языке для меньшей части евреев Иудеи. Однако я не вижу оснований сомневаться в свидетельствах Евангелий о том, что Иисус «учил» в синагогах (ср. Mк 1:21) и читал там Писание (Лк 4:16 слл.), бесспорно в оригинале. (Об арамейских таргумах той эпохи поговорим в другой раз.) Если от меня потребуют нюансировать мое понимание Лк 4:16 слл., то я бы сказал так: то, что у евангелиста Луки Иисус читает отрывок из Исайи и толкует его как пророчество о себе, скорее укладывается в раннехристианское cultural (mis)appropriation еврейских Писаний как пророчеств об Иисусе — Мессии и Сыне Божьем, однако достоверность сообщений о том, что Иисус читал Писание в синагоге, не вызывает у меня сомнений. Что касается проповеди, то в Галилее было естественно проповедовать на родном языке говорящего и слушателей, то есть на галилейском арамейском.

Во-вторых, как оценить свидетельства Евангелий по нашей теме? Судя по всему, их авторы исходили из допущения, согласно которому родным языком Иисуса был арамейский. Об этом свидетельствуют, в частности, высказывания (т. е. предложения с личными формами глагола) на арамейском языке, вложенные в уста Иисуса в Евангелии от Марка, древнейшем из канонических Евангелий: ταλιθα κουμ /ṭalīṯā qūm/ ‛девочка, встань!’ (Mк 5:41), εφφαθα /eppaṯáḥ/ ‛откройся!’ (Mк 7: 34), λαμα σαβακτανι⁷ /lamā́ šaḇaqtanī́/ ‛почему ты меня оставил?’ (Mк 15:34). Интересно, что запись κουμ передает сравнительно позднюю форму арамейского императива женского рода с апокопой исторического заударного /ī/: *qūmī > qūm; в части рукописной традиции Mк эта форма исправлена на κουμι под влиянием древнееврейского или библейского арамейского. В Ин 1:42 Иисус дает своему последователю Симону (šemʕōn) откровенно арамейское прозвище Κηφᾶς (= kēp̄ā́); автор поясняет, что это слово значит πέτρος (‛скала; камень’). На арамейский как язык одного из ранних сообществ последователей Иисуса указывает и вероисповедная формула μαραναθα /mārán ʔăṯā́/ ‛Наш господин, приди!’, приводимая Павлом (1 Кор 16:22) и автором «Учения двенадцати апостолов» (Дид 10:6).

Читатель Евангелия от Марка не может не заметить того, что арамейских высказываний Иисуса всего три, и появляются они в очень «насыщенных» контекстах. Дважды это исцеления. Заметьте, как Иисус исцеляет глухонемого в Мк 7:32–34: он вложил свои пальцы в уши глухонемому, плюнул ему на язык и произнес команду, которую автор передает по-арамейски, то есть в оригинале. Вероятно, за этим использованием арамейских императивов стоят «магические» представления Марка или его традиции о том, как работали чудесные исцеления и экзорцизмы. Тут можно привести множество типологических параллелей, однако у меня не получится сказать нечто определенное и закрывающее вопрос. Во многих культурах сакраментальные слова должны произноситься на небытовом языке, обладающем коннотациями «священности». Верно ли, что для евангелиста Марка и его читателей разговорный арамейский был уже не вульгарным языком (по контрасту с древнееврейским), а — напротив того — атрибутом Иисуса как чудотворца? Я не знаю.

Думая об арамейских словах Иисуса на Кресте (это буквальный перевод еврейского текста Пс 22:2 ʔēlī ʔēlī lāmā ʕăzaḇtānī), я всё вспоминаю, как немецкий библеист Вильгельм Дибелиус (1876–1931) однажды назвал произведение Марка «книгой тайных эпифаний»⁸. В первой из них — это сцена откровения Иисусу при омовении в Иордане — Марк пишет εἶδεν σχιζομένους τοὺς οὐρανοὺς «[Иисус] увидел, как разорвались небеса…». А в конце длинного описания казни Иисуса, последней из тайных эпифаний этой книги, он пишет: καὶ τὸ καταπέτασμα τοῦ ναοῦ ἐσχίσθη εἰς δύο, «и тогда завеса в Храме разорвалась надвое» (15:38). То есть Марк, тонко работая со словом, окольцовывает свой рассказ медиопассивными формами глагола σχίζω ‘разрывать, разделять’. Я бы сказал, что арамейский возглас Иисуса, — Мой Бог, почему ты меня оставил — встраивается, по замыслу Марка, в этот ряд как «антиэпифания», но тут я уже вторгаюсь в область интеллектуальной истории, что филологу противопоказано.

Итак, мой вывод такой: родным языком Иисуса был галилейский арамейский, родственный тому Jewish Palestinian Aramaic, чьи памятники записаны преимущественно в Галилее в III–V веках н. э. Иисус был знаком с древнееврейским текстом Писания, но едва ли говорил на «протомишнаитском» еврейском. Возможно, что в свою бытность подмастерьем отца в эллинизированных городах Палестины Иисус с самых юных лет имел дело с греческим и научился говорить на нем.

Тут я думаю об арамейских подростках из деревни Кфарзе, которые прекрасно овладевают курманджи, играя на улицах с курдскими сверстниками, при всей тщательно культивируемой христианской вражде к aṭ-ṭaye, иноверцам-мусульманам⁹.

Предыдущие заметки цикла:

1. trv-science.ru/2020/04/21/istoki-i-podlinnoe/
2. trv-science.ru/2020/05/19/aramejskij-yazyk-bez-armii-i-flota/
3. trv-science.ru/2020/06/16/o-leksike-turojo/
4. trv-science.ru/2020/07/28/klyuchi-k-istorii-aramejskogo-glagola/
5. trv-science.ru/2020/08/vsyakoe-zachatie-neporochno/

¹ Мой приятный долг — поблагодарить моих товарищей Евгения Барского, Алексея Лявданского, Константина Неклюдова, Александра Ткаченко, Михаила Туваля и Стива Фасберга, которые делились со мной своими соображениями по мере того, как я обдумывал содержание этой заметки.

² Здесь и далее ссылки на названия книг Библии даются по русскому Синодальному изданию.

³ Из обширной литературы вопроса можно рекомендовать, например, Leibner U. Settlement and History in Hellenistic, Roman, and Byzantine Galilee. Tübingen, 2009.

⁴ См. Klaus Beyer. Die aramäischen Texte vom Toten Meer, 54. Göttingen, 1984.

⁵ См. об этом мою книгу «История и герменевтика в изучении Нового Завета» (publications.hse.ru/books/211096542), где дается очерк изучения синоптических евангелий.

⁶ В Мк 14: 70 слова καὶ ἡ λαλιά σου ὁμοιάζει отсутствуют в большинстве унциалов, они появляются в «византийском» тексте по гармонизации с Мф.

⁷ В рукописной традиции этой греческой записи есть варьирование. Я выбрал тот вариант, что, по моим представлениям, точней всего передает галилейский диалект того времени: с поствокальной спирантизацией шумных смычных, но еще без синкопы кратких гласных в открытых безударных слогах.

⁸ Dibelius М. Die Formgeschichte des Evangeliums. Tübingen, 1919.

⁹ В заметке использованы материалы из моей работы «Арамейские языки» (publications.hse.ru/chapters/211096030)