Клуб «1 июля»:
Скончался Владимир Евгеньевич Фортов. Громадная и трагическая фигура. Он всю жизнь сотрудничал с государством и верил, что наука этому государству нужна.
Он делал всё, чтобы у нас была великая наука. Он делал всё, что мог, чтобы науку спасти. Но даже он не был всесилен.
Спасибо, Владимир Евгеньевич.
Вечная память.
Владимир Захаров, академик РАН:
Володя Фортов всей душой болел за науку в России и делал для нее всё, что мог. Он умел быть прекрасным другом, на его помощь всегда можно было рассчитывать. Для всех нас это огромная потеря. Про себя лично я и не говорю. Для меня это как смерть любимого брата.
Лев Зелёный, академик РАН:
Трудно говорить, и трудно представить масштаб беды, свалившейся на нас. Коллеги правы, Владимир Евгеньевич был великой и трагической фигурой. Пришлось близко наблюдать, как травма июня 2013 года прошла через его сердце. И та форма реакции, которую ему пришлось выбрать, была очень далека от его подлинного характера и темперамента.
Надо обязательно сказать, что тысячи и тысячи ученых, почти четверть века пользовавшиеся поддержкой — иногда спасительной — РФФИ, который он сумел [вместе с Борисом Салтыковым] организовать в 1992–1993 годах в хаосе ельцинской России, будут всегда помнить его борьбу за спасение науки и в 1990-е, и в нулевые, и в десятые годы.
Алексей Старобинский, академик РАН:
Еще одна трагическая потеря — умер большой человек и большой ученый, наш большой друг, тот, кто сражался за нас и за кого сражались мы. Мои соболезнования родным, друзьям и коллегам. Светлая память…
Роберт Сурис, академик РАН:
С этой потерей невозможно смириться! Владимир Фортов был боец и бился за правое дело — удержание нашей науки на достойном уровне. Будучи опытным яхтсменом, он умел идти не by the wind, а двигаться в правильном направлении галсами. Личное общение с ним, очень, к сожалению, редкое, доставляло мне огромное удовольствие. Я уверен, что Владимир Фортов войдет в галерею самых ярких фигур нашей Академии.
Марина Аствацатурян, научный журналист:
Первый шок от известия еще не прошел, но мысли уже толкаются. Столько всего вспомнилось про Владимира Евгеньевича Фортова, академика Фортова, которому было всего 74 года! Когда он возглавлял РФФИ, я знала его издали. Познакомились мы в 1996-м, когда он, сменив министра науки Бориса Георгиевича Салтыкова, стал еще и вице-премьером по науке в правительстве Черномырдина. В те дни я позвала его в свою программу на «Эхе», он отказывался, говорил, что пока рано, нечего сказать. Я применила, возможно, «силовой» и не очень допустимый прием (но журналисты еще и не такое вытворяют!): сказала, что его назначение — событие недели, всё равно в программе оно должно найти отражение, и если он не придет, то это будет отражаться без его участия. Сработало, пришел, был веселый эфир, положивший начало дружбе (насколько уместно это понятие в отношениях между академиком и журналистом). Я не помню случая, чтобы Владимир Евгеньевич отказал в интервью или комментарии — всегда находил время! Ему можно было спокойно звонить по мобильному, и он звонил — сам, без всяких секретарей, — когда возникала необходимость.
Сегодня мне хочется назвать его невыносимым оптимистом. Он верил в свои силы, в силу разума и логики, когда всё вокруг рушилось и всем было ясно, что набирающее обороты злодейство камня на камне не оставит от фундаментальной науки, да вообще от нашей науки. Кстати, вспоминала его вчера, когда писала о некоем антропологическом исследовании, которое было посвящено… расположению большого пальца у неандертальцев. Как-то я случайно встретила Владимира Евгеньевича в очередной очень непростой для него момент. Спрашиваю: как вы, Владимир Евгеньевич? «Да вот, большой палец болит», — говорит. Я участливо так, по-матерински: а в чем дело, к врачу ходили? «Да нет, палец болит потому, что я устал всем его показывать», — и делает жест «большой палец вверх», всё прекрасно, мол.
Альпинист, яхтсмен, романтик. Шутник. Из тех людей, при общении с которыми чувствуешь, что в этот конкретный момент, если он разговаривает с тобой, он общается только с тобой. А еще он делал галантные комплименты, и при всем моем, в общем-то, к ним равнодушии — от него получать их было очень приятно.
Владимир Евгеньевич, ну как же так…
Абдусалам Гусейнов, академик РАН:
Искренние соболезнование всем по поводу кончины Владимира Евгеньевича Фортова. У меня не было опыта личного общения с ним, могу только соглашаться с коллегами, что он был выдающимся физиком. Мое отношение к нему основано на том, что он был президентом нашей академии в период ее открытого целенаправленного разрушения со стороны власти. Владимир Евгеньевич не смог ни обхитрить власть, ни противостоять ей, но он сохранил верность Академии и цельность ученого, он сохранял достоинство и вынудил власти обнажить злонамеренность предпринимаемых ею действий. Нам не было за него стыдно. Вечная память.
Александр Соболев, академик РАН:
Первый руководитель РФФИ, первый, на мой памяти, президент-боец РАН. Наверное, очень сильный ученый. Какая потеря!
Я лично здоровался с ним только один раз: на банкете, когда был избран академиком в 2016 году. Он был самым невеселым человеком на этом празднике. Примите мои соболезнования, знавшие его лично!
Игорь Волович, чл.-корр. РАН:
Владимир Евгеньевич достойно держался в любых обстоятельствах, с юмором относился к начальству. Помните, как он сказал: «Почитайте на ночь»?
Елена Березович, чл.-корр. РАН:
Огромное горе для всей науки — без разбора на направления и специальности. Искренне соболезную всем нам. Пример не только выдающегося ученого, но и человека с гражданской позицией.
Дмитрий Яковлев, докт. физ.-мат. наук (Физтех им. Иоффе РАН):
Я присоединяюсь к соболезнованиям. Я знал Владимира Евгеньевича как очень дружелюбного, доступного и простого собеседника. Он мгновенно схватывал и генерировал идеи в самых разных областях физики.
Его РФФИ в свое время был образцовым фондом. Фортов не побоялся «пойти во власть», что и стало (я думаю) глубинной причиной его безвременного ухода из жизни. Я уверен, что он сделал это для всех нас, но там таких отвергают с порога.
Ифрат Зилфикаров, профессор РАН:
Искренне соболезную родным, близким, коллегам! Подлинный защитник подлинной науки! Большая потеря! Жаль, не уберегли.
Леонид Аранович, член-корреспондент РАН:
До того как стать яхтсменом, Володя был заядлым горнолыжником, как и многие другие «коренные» обитатели Черноголовки. И то ли оттуда, то ли от природы, но сохранил простоту и тепло общения и абсолютный демократизм. Ну, а о научных достижениях лучше знают коллеги. Глубокая печаль…
Аскольд Иванчик, член-корреспондент РАН:
Сегодня стало известно о смерти Владимира Евгеньевича Фортова, президента РАН, избранного в 2013 году, за месяц до того, как Академия была разгромлена. Собственно, из-за этого события я с ним и познакомился. Он с большим сочувствием и уважением относился к Клубу «1 июля» — и сам бы в него вступил, если бы не был президентом, как он однажды сказал. Некоторые шаги мы с ним согласовывали, по поводу других он высказывал иное мнение, но контакт с ним был у членов Клуба постоянным.
В 2013–2014 годах я довольно много писал в прессе о реформе РАН и связанных с этим проблемах, и мне было приятно узнать, что Фортов за этими публикациями следил. После одной из них он попросил через своего близкого сотрудника прислать ему подборку моих публикаций на эту тему, сопроводив просьбу всякими комплиментами и выражением согласия с моими текстами. Я, конечно, это с удовольствием сделал. Общение с ним хотя и было редким и на деловые темы, но каждый раз оказывалось неформальным и живым, в нем чувствовался единомышленник.
Роль Фортова была трагической. Он был избран с программой обновления Академии, на него возлагались большие надежды теми, кто понимал, что она нуждается в больших переменах. Ничего из этих планов ему осуществить не дали, и пришлось ему вместо этого спасать остатки Академии от полного уничтожения. Он делал для этого всё, что было в его силах, и временами ему приходилось совершать шаги, которые противоречили его натуре. Удалось спасти немногое, но кое-что удалось; думаю, что у любого другого в этих обстоятельствах получилось бы хуже. У Путина он вызывал очевидное раздражение — как потому, что не был его кандидатом, когда баллотировался в президенты РАН, так и потому, что не соглашался безропотно на всё, что от него требовали, и не ломался. Да и вообще смотрелся чужеродно, как человек из другого теста.
Всё же его сломали. В 2017 году он должен был переизбираться, и было очевидно, что победит триумфально. Остановить это можно было только отменив выборы, и было это сделано в максимально унизительной для Академии форме. Буквально за день до выборов, когда члены РАН уже съехались в Москву со всей страны, за Фортовым пришла машина, которая отвезла его в Кремль. Он вернулся через четыре часа и снял свою кандидатуру; сняли и два его соперника, которые буквально накануне рассылали свои программы.
Скоро Академия осталась без президента: полномочия Фортова истекли, а новый президент не был избран. В официальном сообщении о его смерти в «РИА Новости» говорится, что он «снял свою кандидатуру, чтобы дать возможность доработать правила выборов президента РАН», — это, мягко говоря, далеко от истины.
Фортов запомнится не только благодаря своим научным достижениям и своей роли в истории Академии, но и тем, что он был одним из создателей РФФИ, который он возглавлял с 1993 по 1997 год. Этот фонд сыграл огромную роль в истории российской науки.
Символично, что он умер через несколько дней после объявления о намерении власти уничтожить РФФИ. Смерть Владимира Евгеньевича, безусловно, большая утрата для всей российской науки, и в особенности для Академии, которая сохранит о нем благодарную память.
Прощание с академиком РАН В. Е. Фортовым состоится 2 декабря 2020 года в 10:00 по адресу:
Москва, ул. Маршала Тимошенко, 25.
О месте и времени захоронения
будет сообщено дополнительно.
Светлая память.
Похоже, славный был мужик. Но не орел….