90 лет Михаилу Горбачёву и упущенные возможности

Алиса Ганиева, писательница

Михаил Горбачёв — один из самых недооцененных нами героев современности. Человек, подаривший нам свободу, распахнувший границы, выпустивший политзаключенных, развязавший замкнутые 70 лет рты, уши, руки и ноги, чтобы мы могли говорить и печатать что думаем, ездить куда хотим и работать так, как умеем.

Он подарил нам щелочку волшебных возможностей, которые страна упустила, откатившись назад, во мрак соглядатайства, подленького страха, фабрикаций политических дел, силовых репрессий, оккупационного захватничества, изоляционизма и кататонического ступора гражданского самосознания.

Мы почти угробили подарок и в большинстве своем не осознали щедрости дарителя, и Горбачёв для многих в стране не герой, каким он является, а фигура проклятая. Сам Михаил Сергеевич относится к народной глухоте философски, с благодарностью понимая, что есть в России и немало тех, кто его уважает неимоверно.

Мне повезло, что я иногда говорю с ним, слушаю его песни на украинском, стихи русских и советских поэтов, а иногда и целые куски прозы в его исполнении (наизусть!). Несмотря на многие хвори, он молод душой, живо интересуется происходящим в мире (внимательно читает по 7–8 бумажных изданий в день), знает и ценит искусство и обожает вспоминать детство, юность и молодость.

События времен «генсечества» — гораздо реже. Обстоятельно о Форосе — эпизоде тотального предательства, оставившего в его душе тяжелый след, — мы говорили, пожалуй, всего один раз. А когда Россия вышла из Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, М. С. позвонил мне и часа полтора вспоминал, как подписывал его с Рейганом, какой сложный и длинный это был процесс, а заодно — о женевской встрече, о саммите в Рейкьявике и о том, как Тэтчер настаивала, чтобы перед долгими переговорами о взаимном раз­оружении он обязательно поел бутерброды. М. С. не только рассказывает, но и активно пишет мемуары, которые периодически выходят в свет. Это человек удивительной работоспособности, внутренней силы и чувства юмора — шутит бесперебойно.

Надеюсь, эта сила поможет ему преодолеть и недуги, и темные тучи в нашей общественной атмосфере, и даже тихий «пандемийный» 90-летний юбилей, и всё то хорошее, что о нем сейчас пишут и публикуют, принесет ему радость.

Андрей Калиничев, профессор, руково­дитель группы Высшей школы горных наук (Нант, Франция),
гл. науч. сотр. НИУ ВШЭ

Если посмотреть назад, то сейчас кажется совершенно невероятным, как много всего произошло в стране и в мире за те неполные семь лет, что М. С. Горбачёв был во главе СССР. Для очень многих, в том числе и для меня, провозглашенные им «перестройка, гласность и новое мышление» в первую очередь означали раскрытие новых огромных возможностей свободы — творческой, экономической, политической. Не все смогли или захотели этими свободами тогда воспользоваться по самым разным объективным и субъективным причинам. Мне очень повезло, что время перестройки как раз пришлось на момент, когда я только-только начинал свою научную карьеру, и я совершенно точно знаю, что она сложилась так, как сложилась, в значительной степени благодаря общественным процессам, инициированным тогда М. С. Горбачёвым, и тем новым свободам в профессиональной, политической и даже личной жизни, которые при этом открылись. Глядя из сегодняшнего дня, кажется уже совершенно неважным, делал ли он это всё сознательно по трезвому расчету или просто инстинктивно, а оно потом само так сложилось. В некотором смысле, если инстинктивно, то это даже более ценно. Потому что свидетельствует, что в основе лежали здоровые человеческие инстинкты, которых совершенно невозможно было ожидать, зная его долгую и успешную номенклатурную биографию.

Над ним часто смеются или упрекают, что так неуклюже пытался построить в разваливавшемся СССР «социализм с человеческим лицом» и совсем в этом не преуспел. Мне кажется, что он зато очень даже преуспел в другом, возможно, — гораздо более важном, в особенности для нашей страны. Он продемонстировал своим собственным примером, что в этой стране может быть власть с человеческим лицом, и это на самом деле — единственный способ задать любой государственной деятельности в стране ее единственно правильный масштаб — соизмеримый с человеком. Не с державой, не с народом, не со страной в 1/6 суши, не с государством, а с каждым отдельным человеком и его человеческим достоинством. Поэтому он, один из очень немногих правителей нашей страны за всю ее нелегкую историю, сумел сохранить человеческое в себе и в качестве главы государства, и долгие годы в качестве просто частного гражданина на пенсии. Он, очевидно, никогда не сводил себя ни к какой — даже самой важной — государственной функции, а поэтому не рассматривал и всех других людей вокруг в качестве просто винтиков подчиняющейся ему государственной машины. Говорят, его однажды спросили, будь выбор между властью и любовью, что бы он выбрал? И он сразу ответил: «Ну, конечно, любовь, ну что вы?!» Чем старше я становлюсь, тем больше ценю этот ответ. Он кажется простым и незамысловатым, а на самом деле очень глубокий, мудрый.

Три года назад, оказавшись в Москве, я случайно узнал, что М. С. Горбачёв будет вечером в книжном магазине подписывать книги своих мемуаров. Я простоял там три часа в душной очереди, конечно, совсем не за автографом. Просто я не мог себе позволить не воспользоваться таким неожиданно подвернувшимся поводом, чтобы самому пожать ему руку и лично при жизни сказать свое «спасибо». Не будь его — моя жизнь и жизнь моей семьи сложилась бы сильно по-другому, и я этого никогда не забываю.

Когда подошла очередь подписывать мой экземпляр, я попросил Михаила Сергеевича подписать не на титульном листе, а вот на этой фотографии в книге. Мне кажется, она очень точно выражает именно тот достойный человеческий масштаб, который я в нем ценю выше всего. По случаю его замечательного юбилея могу только еще раз повторить слова своей самой глубокой благодарности и пожелать Михаилу Сергеевичу крепкого здоровья!