Скажу сразу: если вы не знаете, что такое «дорсальный», «вентральный», «латеральный», «дистальный» и «проксимальный», если вам ничего не говорят слова «посткраниальный», «гастралии» или, прости господи, «препубис», в общем, если вы не слишком обременены научно-биологической латынью, спасайтесь, бегите, закройте эту книгу и не приближайтесь к ней никогда. Я, конечно, шучу, но подробного терминологического словаря, несмотря на обширнейший справочный аппарат и солидную библиографию, «Птерозаврам» явно не хватает, а тот краткий раздел, в котором сам Марк Уиттон бегло объясняет биологическую терминологию… нет, он, конечно, неплох, и вообще хорошо, что автор задумался о том, что в книгу может заглянуть кто-то, не имеющий высшего образования, но если вы не специалист, вас этот раздел, скорее всего, не спасет… Хотите читать — запаситесь небольшим справочником.
По счастью, однако, книгу писал все-таки не кто-нибудь, а Уиттон; и пусть она трижды переполнена скрупулезнейшими описаниями фаланг, лопаток и всевозможных прочих скелетиков, стиль Уиттона, однако, окупает мучения читателя. Некоторые фрагменты книги читаются как хорошая художественная литература. Обороты вроде «они выглядят так, будто сам дьявол перепил энергетиков и вылепил тапехарид1 из кусочков казуара» или «к моменту мезозойского конца света мировые запасы птерозавров уже сильно истощились» попадаются не на каждой странице, но довольно часто.
Перевод сделан, насколько могу судить, вполне корректно, все термины переданы верно и аккуратно. Последнее и не удивительно — перевел книгу Константин Рыбаков — пожалуй, один из главных, если вообще не самый главный переводчик популярной палеонтологической литературы на русский язык.
Отдельно впечатляют иллюстрации. Они великолепны. Помимо схематических изображений скелетов, описывающих строение различных птерозавров, в книге масса действительно высокохудожественных живописных работ. Лично мне особенно полюбилось изображение питающихся на фоне розового неба птеродаустро, внезапно оказывающихся едва ли не самым бледным из того, что мы видим на картине. Но и, например, трагически замерзающий в конце мелового периода аждархид тоже весьма колоритен. Если бы в честь выхода книги где-нибудь, скажем, в Дарвиновском музее открылась выставка этих иллюстраций, я бы обязательно ее посетил.
Что касается собственно научной составляющей, то она также на высоте, благо научным редактором книги был не кто-нибудь, а А. О. Аверьянов, человек более чем заслуженный, известный не только научными работами, но и редактированием популярных переводов научно-популярной палеонтологической литературы. Даже если порой информация Уиттона не соответствует последним имеющимся данным или его сведения ошибочны, в сносках кратко приводится актуальная информация. При этом информация и автором, и редактором подана корректно: нам известно то, что известно, дальше ищите сами. Пожалуй, в выдвижении собственных гипотез Уитон даже слишком робок, хотя и предлагает, например, читателям ознакомиться с ГиППтами — гипотетическими предками птерозавров, его собственноручного, вернее, собственноумственного изготовления (но это вынужденно: слишком расплывчатой выглядит пока предыстория птерозавров).
Сдержанность Уиттона и наличествующие белые пятна, конечно, провоцируют читателя искать и пытаться понять жизнь и устройство удивительных крылатых существ. Тем более, что многое, несмотря на осторожность Уиттона, для самостоятельных размышлений в книге дано. Скажем, Уиттон не считает, что птицы могли как-то конкурировать с птерозаврами и повлиять на их исчезновение. Однако график разнообразия птиц и птерозавров показывает, что после некоего кризиса разнообразия птиц и птерозавров, случившегося между 105 и 85 млн лет, птицы восстановились пусть и не быстрее птерозавров, но зато значительно превзошли тех в разнообразии. В дальнейшем разнообразие птиц, хотя и не было стабильным, всегда оставалось выше, чем у птерозавров, в последние же считанные миллионы лет, отделяющие мел от палеогена, разнообразие птиц уверенно растет (хотя этот рост и далеко не столь интенсивен, как 125 млн лет назад). В общем, книга, конечно, будоражит фантазию и научное воображение.
Сегодняшним днем птерозаврологии Уиттон не ограничивается. Истории, посвященные прежним реконструкциям петрозавров, — пожалуй, самое удивительное, что есть в книге. Палеонтологи и реконструкторы всегда любили поиздеваться над несчастными созданиями древности: скажем, посмертные приключения спинозавра, которого то ставят на четвереньки, то приделывают ему новый хвост, стали притчей во языцех. Но над птерозаврами все-таки палеонтологи глумились с особым цинизмом. Как их только не представляли: и двуногими существами, передвигающимися по земле на задних конечностях, и какими-то огромными подобиями летучих мышей, висящими вниз головой на скалах…
Да, то, что информация в книге тщательно подобрана и проверена, все-таки не значит, что со всем в ней надо соглашаться (собственно, пример с графиками это уже показывает).
Так, Уиттон исходит из того, что крылья птерозавров (мембраны крыльев) не были покрыты перьями (пикнофибрами), хотя признаёт, что туловища птерозавров действительно были оперены, а у анурогнатов оперена была и кромка крыла. Он также признаёт, что относительно сордесов пилозусов существовали предположения о том, что их крылья оперены, но считает эту информацию малодостоверной, а перьеподобные структуры — видимо, нитями, образовавшимися в толще кожи, а не на поверхности… На самом деле я не знаю, как Уиттон их интерпретирует, может быть, и как-то иначе — он слишком бегло упоминает эти гипотезы и сразу же признаёт их сомнительными, не приводя каких-то собственных объяснений. Во-первых, надо оговориться, что до сих пор не все птерозаврологи в принципе согласны с оперенностью птерозавров, хотя представление о покрытых чешуей или вообще лишенных внешних покровов птерозаврах теперь скорее является маргинальным. Во-вторых, действительно, в коже могут образовываться структуры, отпечатки которых напоминают перья или волосы (комические реконструкции пушистых морских ящеров появились именно поэтому, хотя именно им, морским ящерам, несмотря на способность поддерживать температуру тела заметно выше температуры окружающей среды, никакие внешние покровы точно не были нужны). Но в отношении птерозавров гипотеза о кожных структурах выглядит всё же несколько странно: тело мы считаем оперенным, знаем, что у некоторых оперены и кромки крыльев, но продолжаем считать, что мембраны крыльев не оперены, почему такое исключение? Мне кажется, здесь действует ложная аналогия с рукокрылыми. Действительно, рукокрылые — единственные существа, которые сегодня имеют кожистые крылья, но они активны ночью, птерозавры же в большинстве своем (как в массе своей и архозавры вообще), скорее всего, были активны преимущественно днем. Летать с огромной, не защищенной ничем кожистой мембраной при ярком освещении, особенно существам, приспособленным к долгому полету и редким взмахам крыльев, — значит обречь свое тело на огромный перегрев (это в лучшем случае). Это не единственный аргумент, который можно привести в защиту оперенных крыльев у птерозавров (хотя, пожалуй, и самый наглядный). Впрочем, лучше об этом поговорить отдельно.
Подводя итоги разбору: книга Уиттона написана интересно и богато иллюстрирована, хотя и не лишена недостатков (к которым, кстати, стоит отнести и цену — столь шикарно иллюстрированное издание не может себе позволить быть дешевым). Книга едва ли хороша для первого знакомства с птерозаврами, но для читателя «продвинутого», безусловно, «Птерозавры» будут бесценным подарком. Даже человек, неплохо разбирающийся в биологии, наверняка найдет в ней что-нибудь новое и интересное.
Юрий Угольников
1 Название этой группы также часто передается как «тапейяриды».