Олаф Стэплдон: поэт космоса

К 135-летию со дня рождения писателя-фантаста и философа

Будущий космический философ Уильям Олаф Стэплдон (William Olaf Stapledon) родился 10 мая 1886 года в Уолласи (ныне Мерсисайд) недалеко от Ливерпуля (графство Чешир, Англия). Его отцом был Уильям Клиббетт Стэплдон, а матерью — Эммелин Миллер Стэплдон. Дед основал фирму «Уильям Стэплдон и сыновья», имевшую местные отделения в Порт-Саиде и Суэце, они поставляли воду и уголь судам, проходившим через Суэцкий канал. Владельцы крупной британской судоходной компании Blue Funnel Line из Ливерпуля были впечатлены опытом и компетентностью отца Олафа в морских делах и пригласили его в головной офис своей фирмы на высокую руководящую должность. Поэтому первые шесть лет детства Олафа прошли в Порт-Саиде, хотя его мать и вернулась в Англию на некоторое время.

В результате Олаф рос довольно одиноким ребенком. Его ближайшим другом стал Рип, жесткошерстный терьер, которого Стэплдон никогда не забывал (его присутствие ощущается в некоторых книгах Стэплдона, особенно в «Сириусе»).

Олаф прекрасно ладил с отцом, который оказался отличным педагогом и имел великолепную библиотеку классической литературы. Непросто у Олафа складывались отношения с матерью — ярой собственницей, очень беспокоившейся за сына, хотя по натуре она оставалась добрым и мягким человеком. Как и у мужа, у нее имелись литературные интересы; ее кумиром был Джон Рёскин (John Ruskin), с которым она часто и много переписывалась. Через мать, по-видимому, тот и оказал существенное влияние и на Олафа в его подростковом возрасте. Рёскин — выходец из семьи богатого шотландского торговца, еще в молодости признанный выдающимся поэтом, а впоследствии ставший ведущим теоретиком искусства XIX века. Он опередил время, рассуждая о высокой значимости народного образования, осуждая бездумную растрату природных ресурсов, загрязнение окружающей среды, ратуя за социальную помощь инвалидам, людям преклонного возраста, правильную организацию труда… Работы Рёскина всегда были под рукой Эммелин, и обсуждение их постоянно велось в доме, так что легко понять, почему Олаф отстаивал интересы рабочего человека, его энтузиазм по отношению к социализму вообще.

В то время как Эммелин увлекала сына социальными науками, Уильям делал упор на естественные. Мальчик впитал достаточно и того, и другого, чтобы получилось замечательное сочетание философии, социологии и науки, баланс которых ярко проявлялся в его книгах.

Агностицизм Олафа также унаследован от родителей. Отец, по-видимому, не отдавал предпочтения ни одной религиозной конфессии, но какое-то религиозное влияние исходило от матери, которая была унитарианкой. Унитаризм — это ответвление протестантизма, отвергающее догмат о Троице и божественность Христа (подобно иудеям, унитарии настаивают на том, что Бог есть единое существо). В зрелые годы Стэплдон отрицал, что он христианин, хотя всё возрастающее присутствие мистицизма в его работах с 1940-х указывает на глубоко укоренившееся религиозное чувство.

Олаф Стэплдон получил шестилетнее начальное образование в Абботсхолме, прогрессивной школе-интернате, расположенной в Уттоксетере (графство Дербишир). Основал эту школу английский педагог-реформатор Сесил Редди (Cecil Reddie), во главу угла ставивший интересы ребенка, развитие его индивидуальных способностей, удовлетворение потребностей в творчестве. Соединение естественнонаучных и гуманитарных дисциплин служило цели максимально разностороннего развития учащихся, включающего элементы трудового обучения. По­этому Олаф приобрел там знание того, как мыть овец и работать в поле.

Высшее образование (степень бакалавра и магистра истории) Стэплдон получил в Баллиол-колледже в Оксфорде до начала Первой мировой войны (после войны он получил степень доктора философии в Ливерпульском университете).

Когда Олаф покинул Оксфорд, отец устроил его на работу в Blue Funnel Line, где будущий писатель без энтузиазма выполнял различные мелкие управленческие обязанности. Отец надеялся, что Олаф хорошо проявит себя и в конце концов унаследует его должность. Олаф любил корабли, но не бумажную работу. В какой-то момент он не мог учесть 20 фунтов мелкой наличности, что, возможно, предрешило его скорый уход из компании. После увольнения Олаф получил должность учителя в ­Манчестерской ­гимназии. Его любимой методикой преподавания стала постановка исторических сцен всеми учениками класса. Шум и активность театральных действ действовали на нервы другим учителям; возможно поэтому Олаф оставался преподавателем всего лишь один год.

Трудясь в Blue Funnel Line и Манчестерской гимназии, Стэплдон читал лекции по литературе, психологии и истории промышленности по вечерам в Ассоциации работников образования. В этих лекциях часто отражались левые взгляды, поскольку в то время он был глубоко погружен в социалистическую философию. Но хотя Стэплдон и был связан с социалистическими группами и написал несколько статей в левые журналы, его первые литературные устремления оказались связаны с поэзией. Первой книгой стал сборник стихов «Псалмы последних дней» (Latter-Day Psalms), ­изданный в 1914 году Ливерпульским издательством «Генри Янг и сыновья». Считается, что отец Олафа заплатил за издание книги. Из 500 напечатанных экземпляров сборника подавляющее большинство пропало в пожаре, вспыхнувшем в результате одной из немецких бомбардировок Первой мировой войны.

В стихах отражены мысли автора об атеизме, социальной революции и бедственном положении рабочего класса. Присутствуют также два антивоенных стихотворения, показывающие, что пацифизм Стэплдона зародился вовсе не в связи с его собственным военным опытом (каковой он получил позже).

Во время Великой войны Олаф четыре года служил братом милосердия в квакерском походном госпитале во Франции и Бельгии с июля ­1915 по январь 1919-го (оружие в руки брать отказался, так как был пацифистом). После окончания ­войны Стэплдон 16 июля 1919 года женился на Агнес Зене Миллер, своей двоюродной сестре из Австралии.

После свадьбы супруги поселились было у родителей Стэплдона в их большом и красивом доме в Калди, но тяжелый характер матери Олафа оказался настоящим испытанием, и тогда отец купил молодоженам дом на Гросвенор-авеню, 7, в Западном Кирби, где они и жили с 1920 по 1940 год.

Олаф участвовал в лекционных турах Ассоциации работников образования, которые на тот момент оставались основным источником его доходов. 31 мая 1920 года у них родилась девочка Мэри Сидней Стэплдон, а 6 ноября 1923 года — мальчик Джон Дэвид Стэплдон. Неудивительно, что Олаф оказался замечательным отцом. Он помогал детям с их проблемами, а потом и с учебой.

В 1920-х он также преподавал на университетских курсах повышения квалификации по психологии и истории промышленности, писал статьи для философских журналов, но прославило его, конечно, не это.

В 1930 году был опубликован художественный роман Стэплдона «Последние и первые люди: история близлежащего и далекого будущего», где излагалось грандиозное видение Стэплдоном грядущего человеческой расы, охватившее два миллиарда лет и проходившее через множество различных эволюционных стадий. Вообще, конструирование будущего — это сложная задача даже для профессионального писателя-фантаста, по­этому воображению Стэплдона можно только позавидовать. Масштаб книги ошеломляет, Стэплдон не только создает основу для целого поджанра фантастической литературы — истории будущего, — но и заговаривает об активном использовании генной инженерии и терраформировании планет. Не забывайте, на дворе 1930 год!

Влияние Стэплдона стало ощущаться и в американских научно-фантастических кругах благодаря тому, что в журнале Amazing Stories Хьюго Гернсбека в 1931 году появилась серия полностраничных рекламных объявлений о выходе книги «Последние и первые люди». Поэтому неудивительно, что его книгой вдохновлялись будущие писатели-фантасты, такие как Роберт Хайнлайн, Артур Кларк, Брайан Олдисс, Джеймс Блиш и многих другие. Сейчас книга, правда, читается не столь захватывающе, как, например, романы Уэллса (и как описывают ее критики и рецензенты), поэтому будьте готовы стоически переносить порой монотонные хроники далекого будущего, но так или иначе эта вещь действительно стоит того, чтобы с ней познакомиться.

С первой же книгой Стэплдону повезло, она очень хорошо продавалась в Англии и неплохо в США. Убедившись в своем истинном призвании, он начал сокращать лекции и занятия, чтобы оставить достаточно времени для написания книг.

Следующим шагом на художественном поприще стал роман «Странный Джон», который появился в 1935 году. Это история мутанта (высокоразвитого человека), который является следующей ступенью эволюции человеческого вида, но в отличие от более ранних произведений про мутантов Стэплдон сфокусировался не на каких-то экстраординарных способностях, а на социальных и психологических особенностях жизни на новой ступени эволюции человечества. Его «Странным Джоном» вдохновлялись создатели комиксом про Людей X; роман послужил основой для «Слана» Альфреда ван Вогта, «Бездны» Роберта Хайнлайна и многих других. Интересно, что обложку для английского издания своей книги «Странный Джон» Стэплдон нарисовал сам мелками, визуализировав таким образом главного героя. Вообще, большую часть жизни Стэплдон увлекался живописью и даже посещал художественный класс в Лондоне. В личной библиотеке писателя, которую смог увидеть американский историк и критик фантастической литературы Сэм Московиц, был небольшой томик под названием «Стихи для Мэри и Дэвида». В нем нашлись стихи Олафа для своих детей, написанные им от руки и проиллюстрированные цветными картинками.

Вообще в библиотеке Олафа Стэплдона помимо серьезных философских трактатов и классической литературы, доставшейся ему в наследство от отца, были книги Герберта Уэллса (Стэплдон имел короткую переписку с Уэллсом, которая включала обсуждение научно-фантастических фильмов), Жюля Верна и приключенческие романы Берроуза.

В перерывах между работой Стэплдон ходил в кино, на концерты, балет, любил театр. Курил, но не казался заядлым курильщиком, в отличие, например, от таких писателей, как Джон Уиндем и Стивен Кинг (последний вообще признавался, что выкуривает по две пачки в день). Стэплдон верил в регулярную физическую активность, любил ходить пешком и плавать в море. Кроме того, он занимался альпинизмом и теннисом.

Однажды ночью Стэплдон в расстройстве чувств забрался на вершину холма, находящегося рядом с домом. Пробравшись сквозь волны вереска, которые хватали за ноги, он устремил взгляд в кромешный мрак, нависший над головой. «…Я ощутил странную гармонию между нами и звездами. Неисчислимое могущество космоса чудесным образом усилило правоту краткой искры нашего союза и краткого, робкого предприятия человечества. Знать бы только, есть ли среди этой мерцающей бесконечности где-либо другие шарики из камня и металла, является ли робкий человеческий поиск мудрости и любви одиноким и незначительным всплеском или же частью вселенского движения!» Воображение дорисовало то, чего не могло различить зрение. И менее чем через год Олаф Стэплдон написал «Создателя звезд». Если в «Последних и первых людях» автор стремился раскрыть будущую историю человечества, то в «Создателе звезд» он намеревался рассказать всю историю Вселенной от ее создания до конца. В этих рамках два миллиарда лет, охватываемые «Последними и первыми людьми», становятся не более чем сентиментальным эпизодом в космической перспективе.

Книга начинается с того, что рассказчика уносят с вершины холма в космос и предоставляют ему универсальную перспективу времени и пространства. Он наблюдает развитие разумной жизни на протяжении миллиардов лет от людей до симбио­тических инопланетян и планетарных организмов. Стэплдон представляет туманности как живые существа, а звезды — в качестве их потомства. Он вникает в их жизнь, мысли, философию и амбиции. Автор подробно описывает галактические войны и организацию галактических империй, включающих тысячи планет, особый акцент ставя на психологию или философию жителей других звездных систем, что оказывается еще одним вкладом Олафа Стэплдона в научную фантастику. И, наконец, рассказчик сталкивается с самим Создателем звезд, творцом Вселенной, который выглядит как огромная звезда такой яркости и величины, что к ней невозможно приблизиться. Функция Создателя звезд — творить.

В то время, как великие философы истории исследовали прошлое человека, чтобы найти ответ на загадку жизни, Олаф Стэплдон с удивительным визионерским прицелом исследует будущее в поисках тех же самых ответов. Доведя воображение до крайности, он пытается спроецировать конечное развитие и достижения жизненных форм и так определить цель их существования.

В «Создателе звезд» (1937) автор ясно предвидел Вторую мировую войну, в предисловии к книге он говорит: «Сейчас, когда Европе угрожает катастрофа куда более ужасная, чем события 1914 года, книга подобная этой может оказаться порицаемой как отвлечение от животрепещущей темы борьбы цивилизации с современным варварством». Несмотря на то, что Стэплдон исповедовал определенный вид пацифизма даже после прихода Гитлера к власти, ему открыл глаза нацистский Джаггернаут (суперзлодей от издательства Marvel. — Прим. ред.), пронесшийся по Европе и угрожавший дальнейшему существованию Англии.

После того, как война докатилась до Англии, Стэплдон продолжал выпускать интересные книги. Его работа «Тьма и свет», опубликованная в 1942 году, предлагает два возможных варианта будущего для мира на манер «Последних и первых людей» в зависимости от того, победят ли силы тьмы или света. Что касается этого романа, то «Тьма и Свет», безусловно, увлекательное чтение, но его главный вывод, по-видимому, состоит в том, что великая надежда человечества — это появление (искусственно или путем мутации) продвинутого вида, который будет обладать большей божественностью и меньшей животностью.

В 1944 году появляется книга «Сириус. История любви и разлада», этакое «Собачье сердце», но с другой стороны. В романе мы наблюдаем за прогрессом собаки, которую наделили интеллектом и чувствами. Собака влюбляется в человеческую девушку, и роман передает внутреннее смятение животного, а также исследует аллегорическую роль, которую интеллект играет в развитии сознания и нравственного самосознания. Эту книгу большинство критиков считает самой лучшей из всего творческого наследия Стэплдона. На мой взгляд, она чем-то напоминает написанный позже бессмертный роман Дэниела Киза «Цветы для Элджернона».

Стэплдон никогда не терял интереса к перспективам межпланетных путешествий. Он, как и многие британские писатели-фантасты, был членом Британского межпланетного общества и выступил на Лондонской сессии 9 октября 1948 года с речью на тему «Межпланетный человек», в которой отметил иронию судьбы этого мира, готового уничтожить себя на пороге достижения звезд.

После 1945 года он путешествует с курсом лекций и посещает Голландию, Францию и Швецию, и в ­1948-м участвует в конгрессе по вопросам мира в Варшаве. В 1949 году побывал в США в качестве британского делегата Конгресса деятелей науки и культуры в защиту мира в Нью-Йорке.

Интересно, что несмотря на социалистические взгляды и латентный атеизм автора Стэплдона не печатали в Советском Союзе, он прошел абсолютно незаметно для отечественного читателя. Книги космического философа появились в России лишь в середине 1990-х годов, однако и тогда они вызвали интерес. Так, роман «Создатель звезд» на данный момент переиздавался более пяти раз.

5 сентября 1950 года Олаф Степлдон рубил дрова, но почувствовал себя более усталым, чем обычно, и Агнес уговорила его прилечь отдохнуть. 6 сентября во время ужина у Олафа не было аппетита, и он почти ничего не ел. После еды отнес поднос с посудой на кухню, поставил его на шкаф и рухнул навзничь, ударившись головой. Он умер прежде, чем семья успела хоть как-то ему помочь. Причиной смерти была названа окклюзия коронарных артерий. Прах Уильяма Олафа Стэплдона был развеян по ветру на утесах Калди, неподалеку от Саймонс-Филд.

Нам же в наследие остались работы Стэплдона, которые глубоко философичны, поднимают социальные и политические проблемы, содержат умопомрачительные концепции, что нисходят с их страниц бурным каскадом. Они постоянно бросают вызов воображению читателя. Тем не менее, критики и рецензенты отдают дань уважения расширяющему вселенную воображению автора, важности его философского подхода, социальному пониманию и умению объединять эти вещи в произведения, которые являются выдающимися образцами искусства научной фантастики.

Александр Речкин