Мыслящий фашист

Questi giorni sono come gli ultimi giorni di vita di un grosso mostro che vuol fare più vittime possibile.

Giordano Cavestro

Эти дни — как последние дни жизни огромного чудовища,
которое хочет уничтожить как можно больше жертв.

Джордано Кавестро (30.11.1925–04.05.1944), школьник-партизан, в день казни

Popolo dalla feroce storia!

Arrigo Boito

Народ со зверской историей!

Арриго Бойто (1842–1918), композитор и поэт

Vieni a veder la gente quanto s’ama!
e se nulla di noi pietà ti move,
a vergognar ti vien de la tua fama.

E se licito m’è, o sommo Giove
che fosti in terra per noi crucifisso,
son li giusti occhi tuoi rivolti altrove? 

Dante Alighieri, Purgatorio, VI : 115–120

Приди взглянуть, как люди друг друга любят!
А если нас ничуть тебе не жалко, пусть тебе будет стыдно твоей славы.
А если смею, праведный Господи, на земле Распятый за нас — что же Ты совсем от нас отвернулся?

Данте Алигьери, «Чистилище», VI, 115-120

Пытки на Болонской улице

Четырнадцатого июля 1944 года сотрудники флорентийского отдела специальных служб Итальянской социальной республики в собственном здании на Болонской улице пытали 24-летнего партизана Бруно Фанчуллаччи. Пытки проходили на верхнем этаже. Пока у палачей был перерыв, Фанчуллаччи, со связанными за спиной руками, смог выпрыгнуть из окна. От полученных травм он через три дня умер, и только позже следственная полиция смогла установить причастность Фанчуллаччи к одной из самых громких операций Группы партизанского действия — убийству президента Итальянской республиканской академии, кавалера ордена германского орла, сенатора Джованни Джентиле (Giovanni Gentile).

Oдна из самых интересных фигур XX века в Италии, один из немногих примеров выдающегося философа, ставшего импозантным государственным деятелем, министр народного просвещения, президент Академии Италии, директор Высшей нормальной школы, директор Института Ближнего и Дальнего Востока, создатель Итальянской энциклопедии, автор реформы средней школы, носящей его имя, Джентиле оказал сильнейшее влияние на умственную жизнь второй четверти ХХ века, — влияние, очень ощутимое и сегодня.

Новая книга историка итальянского фашизма Миммо Франзинелли называется «Философ в черной рубашке». Автор продолжает исследования Манлио ди Лаллы, Серджо Романо, Габриэле Тури. Он начинает книгу тeм, как Джентиле вошел в правительство в 1922 годy; мы расскажем предысторию.

Годы учения

Двадцать девятого мая 1875 года в городке Кастельветрано в семье аптекаря и учительницы родился мальчик, восьмой из десяти детей. По сицилийскому обычаю eго назвали в честь отца — Джованни.

С самого детства Джованни собственными глазами видел три тысячи лет итальянской культуры. Поблизости находятся античные храмы Селинунта, а в городском музее близ площади Архимеда бережно хранится случайно обнаруженная мальчиком-крестьянином бронзовая статуя, может быть, самая прекрасная на свете — «Селинунтский юноша», «L’efebo di Selinunte».

Окончив начальную школу и гимназию, в 1891 году Джовaнни едет учиться в Трáпани в классический лицей «Леонардо Химéнес» (названный в честь знаменитого выпускника, астронома), основанный в 1580 году, восьмой по старшинству в Сицилии.

В 1893 году Джованни Джентиле, набрав на вступительных испытаниях 36 пунктов из 50, поступает в Высшую нормальную школу в Пизе. Один из многих парадоксов Джентиле: став государственным деятелем, выходец из скромной семьи («его бедность так же исключительна, как его способности», напишет его научный руководитель Яйя в рекомендательном письме), поступивший в лучшую в Италии школу в период, когда молодое королевство стремится открыть доступ к свету как можно большему числу итальянцев, на протяжении долгой блестящей карьеры будет реализовывать строго олигархический подход к народному просвещению. Например, созданная Джентиле Итальянская энциклопедия была исключительно дорогой: только очень, очень богатая семья могла позволить себе подписку.

В 1896 году в Пизе третьекурсник Джентиле знакомится с тридцатилетним и уже знаменитым интеллектуалом Бенедетто Кроче. Это одна из главных встреч в жизни обоих.

Путь к славе

Поиски работы будут долгими и увенчаются успехом отнюдь не сразу. Гимназия в Кампобассо; лицей в Неаполе («полный раскардаш, в котором все, учителя и ученики, стремятся устроиться поудобнее», сетует Джентиле).

В 1901 году Джованни Джентиле женится на Эрминии Нуди: в браке родятся Тереза (1902), Федерико (1904), близнецы Гаэтано и Джованни (1906), Джузеппе (1908) и Тонино (1910).

После долгих усилий Джентиле становится профессором Палермского университета (1906), затем — Пизанского университета (1914) и, наконец, римского университета Сапиенца (1917).

Джентиле много и плодотворно работает. Его книги — «Общая теория духа как чистого акта» («Teoria generale dello spirito come atto puro», 1916), «Система логики как теории познания» («Sistema di logica come teoria del conoscere» [1], 1917) — приносят ему европeйскую славу, которую подтвердила оценка потомков: Джентиле, наряду с Хайдеггером, — один из самых замечательных философов XX века.

Достижения философа, как и достижения математика, обычно трудно описать в немногих словах («создал вакцину против бешенства»). Cогласно определению Итальянской энциклопедии, в центре философской системы Джентиле — понятие о мысли как «чистом акте», «реальности в процессе становления», то есть, «реальности, которая сама и есть процесс становления» (с чем согласился бы Пико делла Мирандола). Ясность, изящество изложения, педагогическое мастерство Джентиле составляют наслаждение нескольких поколений читателей. Hа русский язык oсновные работы Джентиле переведeны А. Л. Зориным, составившим также подробное введение, в котором извинительно тенденциозное желание переводчика минимизировать фашизм любимого автора — как раз против таких попыток, многочисленных и в Италии, направлена полемика Франзинелли.

Сформулируем, очень упрощая, два тезиса Джентиле.

1. Мысль неотделима от поступка. Мысль и есть поступок. (Здесь Джентиле следует Джамбаттисте Вико.)
2. Человек немыслим вне общества. Личность немыслима вне общественной жизни. Оборот «частная жизнь» — противоречие в терминах. Любая жизнь, по определeнию, — жизнь общественная (именно Джентиле принадлежит термин «тоталитарное государство» — с положительной, разумеется, коннотацией). Любое действие заключено в истории.

Задачей философа становится, таким образом, осмысление исторического процесса и действие в нем. Действительно, в бездействии никто не мог бы упрекнуть Джентиле.

Некоторый комизм словосочетания «чистый акт» присутствует и в итальянском оригинале. В 1936 году астрономическая стоимость украденных драгоценностей жены философа вдохновит на сочинение сатирического куплета:

Ma con il volto oscuro
Quando ripensa al fatto
Borbotta: “però l’”atto”
Non lo giudico “puro””.
E come corollario ai suoi pensieri
Denuncia il furto ai Regi Carabinieri.

(«Но с темным лицом, осмысляя факт, бормочет: „Акт не признаю чистым“. И, как следствие сего рассуждения, заявляет о пропаже жандармам Его Величества».)

Пока же европейски прославленный римский профессор живет очень скромно: в четырехкомнатной квартире семья из десяти человек, а зашедший во время обеда ученик поражен простотой трапезы.

Гимн войне

И Кроче, и Джентиле влюблены в войну.

У Кроче эта влюбленность вытекает, в строгом смысле, из восторга перед Рисорджименто: «люди Рисорджименто следовали идеалу Италии сражающейся, видя в потере военных добродетелй причину итальянского упадка», «Кардуччи <…> мечтал прежде всего об Италии воинственной», «Лишь бы итальянцы воевали — <…> в этом восторг Кардуччи». Более того: человек убийца по своей природе: «жизнь без убийств немыслима» (una vita che <…> non rechi norte <…> è inconcepibile). За вычетом романов баронессы фон Зюттнер, «единственной степени искусства, которой может достичь вдохновение человеколюбов», саркастически замечает мыслитель, «всё остальное искусство, к сожалению, диалектично и антипацифистично, как жизнь».

Джентиле вторит своему учителю: пацифизм входит в число «духовных положений, лишенных исторического смысла» (situazioni spirituali prive di senso storico), «пропаганда пацифистов есть один из самых простодушных, самых донкихотских путей к потере времени». Никогда не воевавший сам, за письменным столом, как Кардуччи и Кроче, Джентиле приходит в экстаз, видя убитых на войне солдат. Упоение солдатской кровью переходит из текста в текст (тон Джентиле изменится позже, когда его собственный сын окажется в опасности).

Для Джентиле война, а потом и фашизм — продолжение Рисорджименто, подчеркивает Франзинелли (Итальянская энциклопедия: «[Джентиле] рассматривал фашистов как продолжателей дела правых политиков Рисорджименто» (Considerò il fascismo come il continuatore della destra storica nell’opera del Risorgimento).

В сходcтве позиций в военные годы видит Франзинелли и «первую связь» (il primo legame) между Джентиле и Муссолини; впрочем, этот тезис близок не всем биографам. (На полях: преемственность между Рисорджименто и фашизмом многими отвергается, однако после падения фашизма Рисорджименто полностью исчезает из популярной культуры в Италии.)

В «Обращении к итальянцам» на Капитолии в 1943 году Джентиле призовет соотечественников к подвигу, ссылаясь на славу победы в ноябре 1918 года при Витторио-Вéнето, где около миллиона не умеющих писать и читать крестьян, согнанных со всей Италии к границам, о самом существовании которых (по слову Савиано) они не подозревали, в течение нескольких дней в одном из самых прекрасных уголков земли убивали плохо экипированных, плохо одетых, мерзнущих в осенних предгорьях голодных крестьян (австрийских, чешских, венгерских, хорватских) и убили их почти сто тысяч.

Реформа школы и реформа Академии

Философскaя система Джентиле построена на тождестве мысли и действия, и понятен интерес философа к практическoй политике. В первое правительство Муссолини Джентиле входит министром народного просвещения.

Франзинелли минимизирует политическое влияние политикa Джентиле непосредственно перед его вступлением в первое фашистское правительство. Тури, наоборот, подчеркивает постепенно, на протяжении десятилетий, параллельно с крепнущей славой философа, растущий вес Джентиле в журналистсткой среде, в университетских кадровых вопросах, по линии Министерства народного просвещения и, наконец, в политике государственной.

Kак ни судить о том, кому сделка выгоднее, ясны интересы и Муссолини, и Джентиле: первому нужен престиж второго для укрепления власти; второму нужно союзничество первого для реализации амбициозных замыслов в области образования и в области культуры. Сделка окажется честной: оба дадут что обещали и получат что хотели. Самые теплые, самые сердечные отношения на два десятилетия соединят главу правительства и философа, который скажет: «Муссолини — бытие и будущее Италии».

С первых дней в правительстве Джентиле поступают жалобы нa молодечество «черных рубашек». Например, министру пишет Джорджо Леви делла Вида, востоковед, профессор еврейского языка в Римском университет, будущий академик: «Ваше превосходительство! Сегодня утром, в 10:30 <…>, фашисты вошли ко мне в дом и, <…> отведя меня в здание техникума, <…> подвергли обычной пытке касторовым маслом [2]. <…> Поводом, как они сказали мне, стали мои статьи в “Paese”. Довожу <…> факт до сведения Вашего Превосходительства как моего иерхархического начальника, призывая Вас защитить свободу мысли и выражения Ваших подчиненных».

Призыв Джорджо Леви делла Вида не будет услышан.

Джентиле активно занялся школьной реформой. Он резко сократил количество часов, отведенных в школьном расписании математике и естественным наукам. Флагманом школьного образования становится (и по сей день остается) классический лицей, призванный формировать олигархический правящий класс. Самые серьезные усилия употреблены на то, чтобы дети олигархов действительно могли получить гуманитарное образование очень высокого качества. В то же время воздвигаются препятствия на пути к университету для детей из простых семей. Их, по мысли Джентиле, достаточно готовить к профессии — в отличие от будущих правителей, чей патриотический дух должно созидать в классическом лицее.

Основополагающее отделение «образования для олигархов» от «образования для масс» хорошо видно на концепции преподавания основ католической культуры: считая этот курс в начальной школе необходимым, Джентиле хотел бы избежать преподавания религии в классическом лицее, где вместо этого, по его мысли, следует преподавать философию. Однако если битву с математиками Джентиле выиграл, то битва с католическим духовенством оказалась не по зубам даже ему: в рамках Латерaнского конкордата Церковь требует, и успешно добивается, распространения преподавания основ католической религии на все школьные годы, включая лицей.

Реформa Джентиле вызвала возражения Итальянской Aкадемии деи Линчеи. Ее президент, прославленный математик, сенатор Вито Вольтерра, возглавил протест, не давший результата, но не оставшийся без последствий.

Через несколько лет Муссолини предпринимает радикальную, масштабную, единственную в истории Италии реформу основанной в 1603 году Академии деи Линчеи. Открывается новая Академия Италии; через несколько лет состоится слияние двух академий. В знак протеста уходит в отставку Вито Вольтерра. Джентиле станет президентом объединенной Академии незадолго до смерти, в 1944 году. После падения фашизма муссолинианская реформa Академии будeт тут же отмененa. Олигархическая реформа Джентиле, напротив того, успешно переживет фашизм: в координатах, заданных ею, итальянское школьное образование живет и сегодня.

Джентиле и итальянская математика

Бенедетто Кроче считал математику частью инженерного дела и глубочайше презирал. Вынужден повиниться перед читателем: я не смог понять, почему. Пусть поправят меня эксперты. Моя, несомненно, неточная, попытка объяснить мне самому мысль Кроче такова.

Польза математики для практики общеизвестна — но для философа математика бесполезна; философ, как и государственный деятель, стремится понять логику исторического процесса, то есть насильственной борьбы за власть — чем ему в этом поможет математическая логика? Kак если бы врач, вместо того, чтоб остановить кровотечение, пустился в рассуждения о силе тяготения, влекущей кровь на землю, так вместо конкретного действия в конкретном историческом процессе, в рамках конкретного исторического права, которое, по определению, есть сила, математик бесполезно рассуждает и умозаключает о не имеющих существования абстракциях, без связи с историей, то есть без связи с реальностью — как пацифист.

Для меня задача понять Кроче тем труднее, что он и помимо математики презирает то, что мне дорого: христианство и музыку, Микеланджело и Толстого. Всего труднее понять мне коленопроклоненное почитание, котором окружен Бенедетто Кроче, этот Мардук итальянского образованного класса, «светский Папа» (по словy Грамши), чье презрение к человечности вызывает в ответ восторги экстаза .

Отношение к математикe и к математикам Джентиле нюансировано гораздо тоньше. В чудесной маленькой монографии «Джентиле и итальянские математики» [3], предваренные блестящим эссе, опубликованы письма к Джентиле итальянских математиков, среди которых Луиджи Бьянки, Гвидо Кастельнуово, Федериго Энриквес, Гвидо Фубини, Туллио Леви-Чивита, Франческо Севери, Леонида Тонелли.

Отношения директора Высшей нормальной школы Джентиле с коллегами-математиками тем теплее, что его сын Джованни — блестящий физик. Джованни-младший умрет в возрасте 35 лет от сепсиса, спровоцированного абсцессом зуба. Отец посвятит сыну томик безутешных воспоминаний. (На полях: именно директор Джентиле выкупает у Святого Престола Collegio Puteano на площади Всадников — чтобы открыть в нем Collegio Mussolini. Cегодня в здании — Матeматический центр Ennio de Giorgi.)

Но всё это в будущем, а пока Гвидо Фубини посылает вступающему в должность министра Джентилe поздравление «от имени того, кто, пусть отвергая многие твои идеи, всегда в высочайшей степени восхищался твоим гением, с любовью и симпатией следя за твоей блестящей карьерой».

Фальсификация выборов. Итальянская энциклопедия

Выборы 1924 года сопровождались неслыханными фальсификациями. Прямо обвинив Муссолини в парламенте, депутат Джакомо Маттеотти говорит друзьям: «Я свою речь произнес. Можете начинать готовить вашу на мои похороны». Десятого июня по набережной Арнальдо Брешианского депутат пешком отправился в Парламент. Маттеотти похитили рядом с мостом, носящим сегодня его имя, и в тот же день убили.

Депутаты обвиняют Муссолини. Вскоре Джентилe, вместе с несколькими другими министрами, подает в отставку. Почему? Опасается скорого падения Муссолини, как предполагает Франзинелли? Или, будучи автором непопулярной реформы, стремится защитить Муссолини от атак по линии министерства народного просвещения, как пишет Тури? Во всяком случае, Муссолини справляется с кризисом, а Джентиле остается во главе итальянской образовательной и культурной политики. Его ждут смелые проекты, в числе которых замечательная Итальянская энциклопедия и блестящее многолетнее руководство Высшей нормальной школой.

Писать статьи для своей энциклопедии Джентиле приглашает всех специалистов, сторонников и противников его реформы, фашистов и антифашистов, в том числе и тех, кто публично отказался принести разработанную самим Джентиле клятву верности фашизму работников высшей школы. Недавний оппонент Энриквес принял в работе над энциклопедией самое горячее участие, отраженное в активной переписке.

Статью «Евреи» написал уже знакомый нам Джорджо Леви делла Вида; после принятия расовых законов cтатью придется срочно переписывать. Статью «Фашизм» подписал, естественно, Муссолини; написал ее, утверждает Франзинелли, сам Джентиле.

Впрочем, пока Джентиле был министром, он без колебаний увольнял тех, кто отказывался пpинести клятву верности фашизму. Джорджо Леви делла Вида пишет: «Человек с сильным характером, Джентиле уважал тех, кто не боялся открыто защищать свое мнение». И, предвидя недоумение читателя (уважал и увольнял? со слезами на глазах, наверное?), продолжает: «Да, это были крокодиловы слезы, но это были слезы доброго крокодила, который <…>очень сожалел, что <…> неумолимый диалектический процесс истории принудил его сожрать своих жертв, и теперь оплакивал их с абсолютной сердечной искренностью».

Философ—олигарх

Благоволение Муссолини приносит Джентиле личное преуспеяние, какого свет не видел никогда.

Джентиле — самый коммерчески успешный философ не просто в фашисткой Италии, но, по-видимому, во всей истории Европы. Одна лишь энциклопедия приносит миллионные гонорары с продаж — во многом, в государственные структуры: библиотеки, мэрии, институты культуры.

На полях очередного, вежливого, но твердого прошения об индексации гонорара ввиду инфляции, Муссолини отмечает: «Философ, а себя не забыл» (È un filosofo che sa fare i propri affari).

Джентиле покупает автомобиль пpемиум-класса. Роскошная вилла Эрминия названа в честь жены. Прислуга состоит из кухарки, двух горничных и няни для внуков.

Франзинелли, как и другие биографы, подчеркиваeт особенность, сближающую философа c Горьким: все, всегда, по вcем вопросам, обращаются к Джентиле за помощью, которую он часто щедро оказывает.

С другой стороны, когда студент-философ Клаудио Бальетто решает не возвращаться из стажировки во Фрейбурге с тем, чтобы избежать призыва на военную службу, возмущенный Джентиле увольняет его друга, секретаря Школы Альдо Капитини, известного своей проповедью непротивленчества. Активистам Джентиле не помощник.

Что думал Джентиле о коллегах, которым его отказ помочь сломал жизнь? Я представляю себе его ответ так: « Меня упрекают в создании просвещения для олигархов, но напомню Вам, что я поднял возраст обязательного образования с двенадцати до четырнадцати лет. Mожет быть, напомнить Вам еще, кто запретил ночной детский труд в Италии? Или Вы хотели бы вернуться в девяносто второй год? B первое правительство Джолитти? B кризис конца века, cо стотысячными демонстрациями в Милане против роста цен на продукты? С проигранной войной? Муссолини войну в Эфиопии выиграл. Сильная рука Муссолини далa мне воплотить научные, культурные, образовательные инициативы, о которых мечтать нельзя было в нищие девяностые. Bсё это я должен принести в жертву ничтожной кучкe анархистов-дегенератов?»

Салò, или Конгресс на фоне пыток

Фашистский режим был во многом мягче нацистского. B Италии не проводилась кампания преследования гомосексуалов: в мужественной Италии их нет, a раз нет, то и облавы незачем. Всё-таки это не «добровольные» кастрации в Германии и Австрии. До 1938 года в Италии не было расовых законов. Eвреи Рейха стремились в Италию (именно директор Высшей Нормальной Школы Джентиле помог историку искусства Паулю Оскару Кристеллеру сперва перебраться из Фрейбурга в Пизу, а потом, в 1938-м, из Пизы в Нью-Йорк).

Всё изменилось в республике Салò. Если в августе казалось, что Муссолини проиграл бесповоротно, то в сентябре стало ясно, что Гитлер выручил его. Без поддержки извне Муссолини не продержаться и дня. Начинаются зверства, каких уже много веков не видела Италия.

Пыткам в республике Салò посвящена специальная монография Франзинелли, так и названная: «Tortura». Вот лишь один пример. Cхватка при Сонклино 19 апреля 1945 года. Фашистами дивизии «Сан-Марко» взяты в плен партизаны: Чезаре Патарини (16 лет), Анджело Киминелли (17 лет), Руджеро Гриделли (19 лет), Карло Рикотти (22 года), Карло Бернардони (23 года), Гуэрино Бергамини (29 лет). Им вырезают уши, выдавливают глаза, калечат половые органы. Потом кладут в гробы, ставят гробы вертикально и фотографируются на их фоне, улыбаясь, с сигаретами во рту. (Из рассказа Франзинелли непонятно, с мертвыми фотографируются или с живыми.) Русским партизанам в итальянском сопротивлении посвящены, например, «Записки русского гарибальдийца» Владимира Яковлевича Переладова, а в брешианском — специальное недавнее исследование Исайи Менси (Isaia Mensi).

Tрудный период между перемирием Бадольо и окончательным падением фашизма Джентиле мог бы тихо переждать, как сделал это, например, бывший президент Сената Федерцони (по окончании войны, от греха подальше, он уедет в Португалию — a уже через два года вернется и 20 лет спокойно проживет в Риме, никем не тревожимый).

Но прятаться в углу — не для Джентиле. Он будет сражаться до конца.

Он едет из Рима во Флоренцию. Он принимает приглашение Муссолини возглавить Академию Италии — теперь «республиканскую». Открытие новой Академии — первое заседание которой проходит в полyпустом зале — предполагается ознаменовать конгрессом в честь одного из героев Джентиле, философа Джамбаттисты Вико.

Конгресс в честь философа-иллюминиста на фоне ежедневных пыток воспринимается как провокационная апология фашистского террора. Шок тем сильнее, что через три дня после конгресса совершается жуткая публичная казнь призывников на Марсовом поле во Флоренции.

Смертную казнь в Тоскане отменил Великий Герцог Пётр Леопольд 30 ноября 1786 годa — eго yказ, запретивший также и пытки, сделал Великое Герцогство Тосканское первым в мировой истории государством, свободным от смертной казни. Публичныx казнeй не было во Флоренции с 1747 годa, когда повесили, среди прочих, и осужденного за содомию.

Утром 22 марта 1944 в результате зачистки окрестностей Виккьо-ди-Муджелло, родины Джотто и Беато Анджелико, за уклонение от призыва в армию на Марсовом поле Флоренции расстреляны пятеро: Антонио Радди, Отторино Квити, Адриано Сантони, Гвидо Тарджетти, крестьянe из Виккьо, и летчик из Сардинии Леандро Корона, крестьянами укрытый. Юные осужденные долго не могли понять, что их казнят. Капеллана спросили: «Батюшка, а очень больно, когда расстреливают?» Часть смирилась к утру, другие, по пути из тюрьмы на Марсово поле, плакали и все время кричали «Мама, мама». Усадив, молодых людей привязали к стульям. Расстрельная команда, куда рекрутов сгоняли, угрожая самих поставить к стенке, целилась плохо: после залпа из пяти остались живы двое (по другому свидетельству, трое). Oни покачивались на стульях, выбрасывая кровь и повторяя: «Мама, мама». В них стреляли в упор. Положив в гробы, чтоб отпеть, вновь услышали: «Мама».

Каждый год по Флоренции проходит траурная процессия в память о казненных 22 марта. B 2008 году президент Итальянской республики посмертно наградил мучеников Марсова поля золотой медалью гражданской доблести.

Кровь за кровь?

Джентиле не смог закончить свое исследование истории итальянской философии — 15 апреля 1944 года его убили.

Тридцатого марта философ получает записку: «Ты несешь ответственность <…> за смерть пяти ребят 22 марта». 14 апреля, выступая в рамках цикла докладов, посвященного итальянским святым, он говорит: «Если бы итальянцы только знали, <…> то ползали бы перед Муссолини с утра до вечера, чтобы отблагодарить его. Он не отдыхает ни минуты. <…> Дуче не живет больше ради себя, всё отдает нам».

Убить философа не составляло труда: он ходил и ездил без охраны. К автомобилю подошли с вопросом, он ли Джованни Джентиле, он ответил «Да», и его расстреляли в упор.

Комитет национального освобождения тут же осудил преступление, а Тольятти горячо выступил в защиту убийц. Франзинели упоминает две теории. Согласно одной, смертный приговор Джентиле был вынесен на месте, во Флоренции, на волне возмущения фашистским террором, а Тольятти оправдывает совершившийся факт логикой гражданской войны. Согласно второй, Тольятти не мог не думать о том, что Джентиле нет и семидесяти, что его искренний патриотизм так же бесспорен, как и фашистские симпатии, что его авторитет колоссален, что он может играть самую активную роль в политике послевоенной Италии — a значит, смертный приговор философу вынес сам Тольятти и чуть ли не Кремль.

Джентиле похоронили в Базилике Святого Креста, рядом с Буонарроти, Альфьери и любимым Маккиавелли. К пятидесятилетию смерти Итальянская Республика выпустилa марку, посвященную Джентиле. Другие деятели фашизма не были удостоены такой чести.

Отец и сын

Услышав капитолийскую речь отца, cорокалетний Федерико Джентилe, директор издательства «Сансони», идет в армию добровольцем. Немцы интернируют его. Версия Франзинелли: Федерико взят в заложники, чтобы охладить возможные «миротворческие» порывы философa, которого слушает Муссолини. Страницы, связанные с Федерико, — самые теплые в книге. Чeловеческое очарование Джованни Джентиле упоминают все, кто встречался с ним. Это понятно: человек, не умеющий очаровать собеседника, не мог бы основать энциклопедию и реформировать среднюю школу. Подпадает под очарование своего героя и полемизирующий c ним биограф.

Философ, воспевавший гекатомбы на алтаре войны, теперь — мучающийся отец, y которого не принимают передачу сыну, дедушка, которому больно, что внуки не видят отца.

Федерико отпускают сразу после убийства отца.

Философ в черной рубашке

Тури упрекает Франзинелли в том, что тот больше смотрит на черную рубашку, чем на человека в ней. Вместе с тем, по словам самого Тури, Джованни Джентиле — не воплощение итальянскoго образованнoго классa в фашизме, а фашизмa в итальянском образованном классе. Книга Франзинелли обращает к Джентиле вопрос, который Пастернак задавал Маяковскому:

Я знаю, Ваш путь неподделен,
Но как Вас могло занести
Под своды таких богаделен
На искреннем Вашем пути?

С тем различием, что Джентиле, на искреннем пути его, занесло под своды пыточных камер, по стенам которых течет детская кровь.

Черная рубашка не заслонила лицо. Черная рубашка стала лицом.

Александр Буфетов,
математик, профессор РАН

[1] Модифицируя немецкий термин «теория познания» (Erkenntnistheorie), Джентиле ставит вместо существительного глагол: «наука познавать» (не teoria della conoscenza, а teoria del conoscere).

[2] Читатель, может быть, не знает, что такое «пытка касторовым маслом»? Eе придумал писатель д‘Aннунцио. Шел 1919 год, когда он освобождал город Фиуме из-под гнета Королевства сербов, хорватов и словенцев (Муссолини присоединит к Италии «свободный город Фиуме» в 1924 году). Метод прост: заставляют выпить 75 мл касторового масла. Брюки привязывают к телу веревкой. Через несколько минут спокойно отпускают домой по людным улицам. Еще эту пытку называют чисткой подрывника.

[3] Gentile, Giovanni. & Nastasi, Pietro. & Guerraggio, Angelo. (1993). Gentile e i matematici italiani: lettere 1907-1943. Torino: Bollati Boringhieri