В конце 80-х у нас начали бурно выставлять ранее «неугодных» художников русского авангарда — Шевченко, Осьмеркина, Волкова. Я обратила внимание на то, что многие работы хранятся в музее неизвестного мне города Нукуса.
Что за место такое? Оказалось — столица Каракалпакии. Так или иначе — глушь, примерно 220 тысяч жителей; а нынче в связи с исчезновением Аральского моря Нукус оказался еще и в зоне экологической катастрофы. Откуда в тамошнем музее работы такого уровня, каких и в Русском музее раз, два и обчелся?
Первое, что мне пришло в голову: быть может, эти работы были в свое время подарены/проданы музею ссыльными художниками или куплены (естественно, за гроши) у их уцелевших родных. Известно, что почти всем авангардистам — членам предреволюционных и постреволюционных художественных объединений — таких, как «Бубновый валет», «ОСТ», группа «13», «Маковец», «АХХР» еще в начале 1930-х крепко досталось: их увольняли из художественных вузов, клеймили за «формализм», исключали, лишали права преподавать, сажали в лагерь.
И, конечно же, их не выставляли. Каким именно «не хлебом единым» эти люди были живы — тоже не всегда понятно: у нас же не было легализовано частное собирательство. Читаешь в каком-нибудь альбоме краткую биографию: «входил в группу «13»», «после Постановления 1932 г. [1] обвинен в формализме», «уволен из ВХУТЕМАС» — а художник прожил еще 15, 20 лет… На какие шиши? Как известно, никакого художественного рынка в СССР не было.
До Интернета предстояло еще дожить, а расспросить толком про Нукус мне было не у кого — и, как водится, сюжет с Нукусом забылся.
Недавно с помощью Интернета я довольно быстро выяснила «генеалогию» музея и примерный состав его фантастической коллекции живописи и графики. И вот об этом странно было бы не рассказать.
Во-первых, музей в Нукусе [2], хоть и довольно новый (возник в 1966 г.), но большой: около 90 тыс. единиц хранения, включающих живопись, графику и предметы декоративно-прикладного искусства и традиционной культуры Востока — Каракалпакии в частности (о прикладном искусстве я далее говорить не буду). Во-вторых, собрано это богатство в основном одним человеком и за невероятно короткий срок. Его имя нынче носит музей: это Игорь Витальевич Савицкий [3].
Игорь Витальевич Савицкий родился 4 августа 1915 г. в Киеве в семье юриста. Его дед — Тимофей Дмитриевич Флоринский — был членом-корреспондентом Российской академии наук, профессором Киевского университета, известным славистом, автором многих исследований, создавшим свою научную школу.
Игоря Савицкого, судя по всему, ждало «усадебное» детство — быть может, наподобие описанного Набоковым, но в 1919 г. Флоринского расстреляли. В начале 20-х семья переехала в Москву. Савицкий начал рисовать, брал уроки у некоторых известных художников, а в 1941 г. поступил в Институт им. Сурикова. С ним студент Савицкий в 1942 г. эвакуировался в Самарканд (по болезни его не взяли в армию).
В Самарканде Савицкий сблизился со знаменитым Р. Фальком и брал уроки у Н. Ульянова; видимо, там ему и открылся тот Восток, который сыграл в дальнейшем важнейшую роль в его жизни.
После войны, уже дипломированным художником, Савицкий поехал из Москвы в Среднюю Азию в качестве художника в составе знаменитой Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Ее возглавлял крупнейший археолог и этнограф Сергей Павлович Толстов (о нем на с.12 также пишет Л.Клейн. —ТрВ-Н). Савицкий числился при экспедиции художником, но за семь лет — с 1950-го до 1957-й — он объехал всю Каракалпакию, особенно ее север, и собрал уникальную коллекцию народно-прикладного искусства. Собственно, эти годы и определили его дальнейший жизненный путь — по крайней мере тем, что связали его с духом Средней Азии.
Находки изучались, и многие из них передавались в коллекции музеев Москвы и Ленинграда. И тут, как это свойственно каждому подлинному собирателю, Савицкий почувствовал, что он не в силах всякий раз расставаться с бесценными сокровищами исчезающей культуры. Сам он в то время писал замечательные лирические пейзажи Средней Азии.
Так Савицкий решился на переезд в Нукус, бросив квартиру в центре Москвы. Вначале его оформили сотрудником Каракалпакского филиала АН Узбекистана, который возглавлял молодой местный ученый Марат Нурмухамедов. В его лице Савицкий обрел и друга, и опору во всех начинаниях.
Савицкий продолжал свою деятельность по собиранию этнографической коллекции — это ювелирные изделия, ковры, замечательные расшитые костюмы, убранство юрт, конская упряжь -все то, что уходило с наступлением другой цивилизации. В эти же годы Савицкий участвовал, а затем самостоятельно вел археологические раскопки памятников древнего Хорезма. Находки из раскопок, а также переданный материал из АН СССР потом составили интереснейшую коллекцию музея, открытого в Нукусе в 1966 г.
Свою живопись — надо сказать, пейзажи его замечательны — Савицкий оставил ради руководства вновь созданным музеем. Понимание изобразительного искусства, безупречный вкус он реализовал в отборе произведений для музея. Савицкий стремился избежать типичной для провинциальных музеев стратегии подбора коллекций — принципа «малых Третьяковок». С учетом того, что Савицкий знал художественную Москву начала 30-х и учился у Фалька и Ульянова, он, видимо, хотел открыть этот пласт русской культуры и для молодых местных художников.
Надо вспомнить, что в Ташкенте в середине 20-х — начале 30-х работали очень сильные и самобытные мастера. Таковы, например, Михаил Курзин, Елена Коровай (она оставила нам зарисовки исчезнувшего народа — бухарских евреев), Александр Волков (прозванный «мастером Гранатовой чайханы»); Александр Николаев (Усто-Мумин), Надежда Кашина.
Поначалу Савицкий собирал работы художников, связанных со Средней Азией биографически или сюжетно (А. Исупов, Л. Крамаренко, Н. Ульянов, Р. Фальк, М. Волошин). В начале 30-х годов Савицкий был свидетелем знаменитого постановления 1932 г. и последовавших за ним разгромов, запретов, высылок и посадок. Так что неудивительно его стремление «спасти и сохранить» живопись поколения его наставников; удивительно же то, что он сумел реализовать свой замысел в столь массовом масштабе и притом за государственный счет.
Так, Савицкий легально вывез в далекий от политических центров Нукус сотни, тысячи работ художников-изгоев. В результате кредита доверия от местных властей Савицкий за 1015 лет — немыслимо короткий срок — собрал коллекцию музея. С владельцами картин Савицкий расплачивался как деньгами, так и специальными квитанциями, по которым музей, по словам его нынешнего директора, расплатился окончательно только в 1992 г., т.е. спустя восемь лет после смерти Савицкого.
Нукусское собрание прославилось быстро. Я видела часть экспонатов из Нукуса на выставке в Москве, в Музее Востока, в 1968-1969 гг. Тогда я ничего не знала ни о Нукусе, ни о Савицком, а выставку запомнила потому, что там открыла для себя Александра Шевченко.
Успех этой выставки был блистательным началом: Савицкий получил финансовую поддержку Министерства культуры СССР; перед ним открылись двери архивов и хранилищ художественных ценностей. В 1975 г. Савицкому было предложено отобрать для его музея часть коллекции произведений искусства, переданной в дар Министерству культуры СССР вдовой Фернана Леже -Надеждой Леже.
Савицкий был не просто предан своему делу: он был предан ему маниакально; музей был для него не «делом жизни», а просто жизнью: неудивительно, что он работал уже тяжелобольным, обратив больничную палату в свой кабинет. Как человек одной страсти Савицкий неизбежно приобретал врагов, возбуждал подозрительность и нередко не находил понимания.
Как известно, каждый музей имеет свою категорию (их всего пять). В 1991 г. музей в Нукусе получил первую категорию. Эта категория присваивается музеям с мировой известностью и посещаемостью свыше, чем 300 тысяч человек в год. Очевидно, что в Нукусе такой посещаемости не только не было, но она и нереальна — однако для нукусского музея было сделано исключение из-за его экспонатов. Так музей в Нукусе был поставлен в один ряд с Третьяковской галереей, Русским музеем и Эрмитажем.
А тем временем Арал и окружающие его земли — вся Каракалпакия в том числе — стали всемирно и печально известными вследствие антропогенной экологической катастрофы: высыхания Аральского моря и опустынивания огромных территорий из-за хищнического ведения сельского хозяйства.
Савицкий ушел из жизни еще до катастрофы, в 1984 г., последние месяцы продолжая работать на больничной койке.
Музей в Нукусе находится посреди пространства, совершенно непригодного для какой-либо нормальной жизни. При этом его коллекция русского авангарда остается второй в России по значимости после собрания Русского музея в Петербурге.
От редакции: Современная ситуация в музее, однако, далека от идеальной. Как рассказывает New-York Times («Decadent’ Russian Art, Still Under the Boot’s Shadow), руководство музея испытывает сильное давление со стороны правительства Узбекистана (www.nytimes.com/2011/03/08/arts/design/desert-of-forbidden-art-igor-savitsky-collec-tion-in-nukus.html?pagewanted=1&_r=1)
1. www.opentextnn.ru/censorship/russia/sov/law/tsk/1930/?id=3012
2. Сайт музея www.museum.kr.uz/history
3. О Савицком и музее http://cultureuz.net/paint/savicki/savicki.html