Борис Штегман и его «робинзонада»

Борис Карлович Штегман (1898-1975) — выдающийся русский орнитолог и естествоиспытатель, ученик «самого» Петра Петровича Сушкина, автор многих исследований, и не только по орнитологии. Ему принадлежит известный «Краткий определитель птиц СССР» (вместе с А.И. Ивановым) и признанный классическим труд «Основы орнитогеографического деления Палеарктики» (1938).

Знакомство с книгой Штегмана «В тростниках Прибалхашья» (М., КМК, 2004) оказалось для меня редкостным везением: чтение текстов «о природе» осталось в моем далеком детстве, а имя Штегмана мне и вовсе ничего не говорило. Везение в данном случае — это прежде всего встреча с личностью автора и знакомство с историей его жизни, уникальной даже по тем временам.

Штегман был красивым, физически сильным и смелым человеком, с замечательным чувством юмора, одаренный редким сочетанием азарта и чувства меры. Он начал работать в Отделении орнитологии Зоологического института АН СССР в Ленинграде в 1921 г. — сначала препаратором и только с 1928 г. — научным сотрудником. В 1934 г. ему была присуждена ученая степень доктора биологических наук по совокупности опубликованных работ (без защиты диссертации).

Он был избран почетным членом Германского, Британского и Американского орнитологических обществ. Ожидалось выдвижение Б.К. Штегмана в члены-корреспонденты Академии наук СССР, но в 1938 г. он был арестован и полтора года провел в тюрьме. Освобождение и реабилитация, однако, не принесли ему полной свободы — в начале Отечественной войны он, как и все советские немцы, был выслан из Ленинграда.

Вместе с женой, Татьяной Сергеевной Савельевой, Штегман оказался в Алма-Ате. Почему орнитологу с мировым именем в дальнейшем вменили в обязанность именно изучение биологии и промысла ондатры, недавно завезенной в Прибалхашье, остается неясным. Быть может, Штегман согласился на работу в дельте реки Или именно потому, что тогда этот район Казахстана был труднодоступным и малоосвоенным, так что там можно было как бы «затеряться»?..

Так или иначе, Штегман провел в дельте реки Или пять лет — с 1941 по 1946 год. После окончания казахстанской ссылки ему не удалось вновь стать официальным сотрудником Отделения орнитологии. В списке казахских зоологов, награжденных Сталинской премией за интродукцию и промысел ондатры, имени Штегмана мы не найдем. Штег-мана устроил на работу в свой институт в г. Борке И.Д. Папанин, знаменитый полярник, долго пользовавшийся благоволением самого высокого начальства.

Книга «В тростниках Прибалхашья» (М., 2004) как бы вышла в 1951 г. в Казахском государственном издательстве, но уцелела в единственном, так называемом «наборном» экземпляре: весь тираж был уничтожен по «политическим» причинам, формулировать которые стыдно даже сегодня.

Разыскал уцелевший экземпляр книги и отредактировал его наш современник Петр Петрович Стрелков, ученый-гидробиолог из Питера. Он же написал к книге прекрасное предисловие, а художница Т.П. Капустина сделала к книге удачные рисунки.

Как и когда в условиях биопункта Джельтурга Борис Карлович Штегман сумел написать не только эту книгу, но и немалое количество научных работ — даже вообразить трудно.

Стоит рассказать о повседневности, которая окружала семью Штегмана-Савельевой в Прибалхашье. Условия, в которых Борис Карлович и Татьяна Сергеевна прожили пять лет, даже отдаленно не напоминают самые рискованные экспедиции, которые так любят описывать, например, английские естествоиспытатели.

Ведь очевидно, что в перспективе длительной оседлой жизни и государственной службы именно наниматель —в данном случае советское государство — должно было хоть чем-то озаботиться, например, предоставить биопункту в Джельтуранге лошадь, снабжать хотя бы солью, мукой, средствами против комаров, мылом и горючим.

Как вы наивны, читатель!

Биопункт не был обеспечен почти ничем. Если бы Штегман не привез с собой чугун и оцинкованные тазы, то взять их было бы решительно неоткуда. В течение первого года жизни на Джельтуран-ге приходилось экономить даже соль — ее хватало только для приготовления пищи, но не для заготовок, в которых была острая нужда. Соду, заменявшую мыло, Штегман выпаривал из обмелевшей протоки. Позже обнаружилось и соленое озерцо.

Любые «выходы» — за топливом для печки, на охоту, для снятия планов местности и разных наблюдений — приходилось совершать пешком и, соответственно, возвращаясь, тащить на себе груз — будь то топливо или подстреленная косуля.

Чтобы обеспечить себя едой, Штегман постоянно охотился на птицу, но у него так и не было своей охотничьей собаки, поэтому приходилось всякий раз самому лезть в воду. Лошади появились лишь спустя два года.

Жизнь и работа были по необходимости сосредоточены на 15 метрах жилой площади в домике, где не было ни одного прямого угла. А работа , включавшая, в частности, микроскопические исследования (их вела Татьяна Сергеевна), а с другой стороны — мездрование шкурок ондатры, требовала соблюдения довольно-таки специальных условий.

На тех же 15 метрах Борис Карлович через день обязательно брился; там же работали, мылись, готовили еду, стирали.

Разумеется, никакой — никакой буквально! — связи с Большой землей…

В самых страшных обстоятельствах — будь то болезнь или степной пожар — оставалось надеяться на себя. Резко континентальный климат — сильные морозы зимой, жара летом; отсутствие подробных карт местности и простейшего походного оснащения. Даже веревки Штегман изготовлял сам.

Особенно сильное впечатление производит рассказ Штегмана о конструировании им ручной мельницы, которой потом охотно пользовались все проезжие охотники — государство снабжало граждан не мукой, а только зерном.

А меж тем П.П. Стрелков в предисловии отметил, что Штегман, скорее всего, из цензурных соображений существенно смягчил описание реальных условий жизни на Джельтуранге!

Борис Карлович Штегман был человеком своего времени и притом питерцем: мимоходом он сравнил впечатление от тени надвигавшего зверя с силуэтом концертного рояля; в другом месте появляется пушкинская строка «при кликах лебединых» — и разъяснение, что клики эти не так приятны для слуха, как можно было бы вообразить.

Книга Б.К. Штегмана, будучи замечательно интересным чтением, оказывается еще и памятником природе Прибалхашья, какой она была полвека назад. Теперь — опустынивание, засоление почвы, повышенная минерализация воды, загрязнение ядохимикатами, браконьерство — как и в Приаралье, да и в иных местах.

И еще одна, но весьма многозначительная деталь: издание книги Б.К. Штегмана оплатил из личных средств д-р Курт Бауэр (Вена), орнитолог мирового масштаба.