Обломки «Прогресса» рассеялись по тайге»… — так начиналось одно из сообщений о последней крупной аварии в ракетно-космической отрасли. Однако при всех проблемах у ракетно-космической отрасли есть одно важное преимущество: дорогостоящие аварии являются слишком громкими, они делают неблагополучие очевидным. Поэтому безответственность и воровство не могут бесконечно продолжаться без оргвыводов и прочих неприятных последствий.
Во многих других отраслях оглушительного эффекта от ушедших в песок — а точнее, в чьи-то карманы — бюджетных миллиардов нет. В отличие от неудачных запусков телекоммуникационного спутника «Экспресс-АМН» и космического грузовика «Прогресс», обнародование результатов проверки реализации городской целевой программы «Электронная Москва» контрольно-счетной палатой города Москвы не вызвало широкого резонанса, только специализированные издания откомментировали их в стиле «полный провал и нарушения на сотни миллионов». К примеру, из 86 информационных ресурсов и систем общей стоимостью 3,3 млрд руб., которые должны были быть введены в эксплуатацию, в настоящее время работает 25 на общую сумму 542 млн руб.
Результаты проверки контрольно-счетной палаты затрагивают в основном лужков-ский период жизни Москвы, который критиковать можно. Не менее интересно было бы оценить эффективность работы по созданию различных информационных ресурсов и систем в рамках различных ФЦП Минобрнауки, которое также израсходовало на эти цели миллиарды рублей, но пока никакая Счетная палата глубоко в этом не копалась.
Сфера науки, инноваций и высоких технологий вообще удобна для освоения бюджетных средств. Есть возможность развернуться широко — затеять какой-нибудь громкий мегапроект — и появляются разного рода прорывные центры: «Сколково», Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт». Не беда, что с результатами туговато, — «всё еще впереди». А на горизонте маячат всё новые и новые мегапроекты. Минобрнауки лоббирует сейчас в числе прочих проект термоядерного реактора «Игнитор», реалистичность которого вызывает сомнения у многих специалистов. Однако идейными вдохновителями работ являются правильные люди — руководители «Курчатовского института», поэтому денег не жалко.
Есть возможность финансировать работы, результаты которых будут видны через десятилетия, — перспективный путь получения денег, открытый еще Ходжой Насреддином. Именно подобного рода перспективностью, по-видимому, можно объяснить необычайный расцвет деятельности по долгосрочному научно-технологическому прогнозированию у нас в стране. В 2011—2013 гг. на эти цели в рамках ФЦП по исследованиям и разработкам планируется израсходовать более миллиарда рублей, что в десятки раз превышает расходы на долгосрочное научно-технологическое прогнозирование в Японии.
Еще более привлекательной в этом плане является инициатива движения «Россия-2045», которое предлагает «совершить следующий эволюционный скачок» — перенести человеческое сознание в полностью искусственное тело. Ведь в 2045 год пока не заглядывают даже авторы министерских долгосрочных прогнозов. Движение «Россия-2045» налаживает первые контакты с государством: Минобрнауки уже признало общественную полезность инициативы — и пока не претендует на государственное финансирование, но лиха беда — начало. Тем более, государство уже активно финансирует проекты Михаила Ковальчука, провозглашающего «запуск будущего» — создание антропоморфных технических систем, подобных конструкциям, создаваемым живой природой.
В известном анекдоте потрясенный сотрудник авиакомпании спрашивает русского, который пришел наниматься пилотом, не умея летать, и запросил оклад в девять тысяч евро: «На что вы потратите эти деньги?» Тот отвечает: «Три тысячи — мне, три тысячи — вам, а за три француз согласен летать». Даже в такой постановке вопроса всё-таки сохраняется понимание того, что кто-то должен летать. Похоже, однако, что многие наши чиновники совершают или уже совершили эволюционный скачок в плане философии освоения бюджетных средств: они пришли к выводу, что реальные дела и результаты не следует рассматривать как неизбежное зло, сопровождающее процесс освоения средств. Ведь — при грамотной постановке вопроса — можно обойтись и без них.
Евгений Онищенко
..безответственность и воровство не могут бесконечно продолжаться без оргвыводов и прочих неприятных последствий.
могут быть в цикле — если все время зависеть от ограниченного числа источников финансирования.
безответственность и воровство не могут бесконечно продолжаться без оргвыводов и прочих неприятных последствий.
могут — в цикле, если финансирование ограничено одним и тем же источником.
Давно известный принцип «утром стулья – вечером деньги» позволит быстро и эффективно очистить фундаментальную науку от ее имитации. Особенно просто провести его в рамках РФФИ: разрешить заполнять зарплатную ведомость грантодержателю только после выхода в свет публикации. Эксперты фонда, собственно, нужны будут только один раз – отобрать журналы и назначить цены за публикации. Что фонд будет иметь? Экономию средств фонда и усилий тысяч экспертов, оформляющих решения вышестоящих экспертов, раз, сроки экспертизы сократятся до одной-двух недель, два, утихнут разговоры о непрозрачности экспертиз, три. Что будет иметь грантодержатель? Понятные ориентиры – за публикацию в «Nature» он получит в миллион раз больше, чем в сборнике тезисов. Господам, специализирующимся на научно-технологическом прогнозировании, платить можно много, но только после того, как их предсказания сбудутся. Боюсь, что очередь в кассу в 2045 году будет совсем короткой. Остается проблема распределения средств на реактивы и оборудование. Здесь без экспертов не обойтись. Утешает то, что реактивы и оборудование сами по себе нужны только работающим ученым.