История началась в 2005 г., когда пчеловод из Аугсбурга Карл-Хайнц Баблок решил проверить свой мед на присутствие пыльцы из трансгенной кукурузы линии MON 810 (Монсанто). Анализ показал, что мед, действительно, содержал примесь такой пыльцы, и не удивительно, поскольку на полях неподалеку (1-5 км) культивировалась именно такая кукуруза, что делалось в научно-исследовательских целях по заказу земельного сельхо-зуправления. Карл-Хайнц Баблок обратился за помощью к коллеге Томасу Радецки из товарищества MeLLifera, экологически ориентированного пасечного хозяйства. Объединив усилия, они учредили в 2007 г. «Альянс защиты пчел от сельскохозяйственной биотехнологии», который возглавил Радецки.
В том же году Германия отказалась от культивирования MON 810, но пчеловоды от своих намерений защиты пчел от биотехнологии вообще не отказались и отправились в суд города Аугсбург. Суд был недолгим и велел обвиняемому (Сельхозуправлению) срезать соцветия кукурузы до цветения, мед признать содержащим ГМО и, таким образом, не подлежащим продаже. Впрочем, уже там обнаружились серьезные пробелы в законодательстве, которое регулирует оборот ГМО, и суд был не в состоянии найти соответствующие распоряжения, которые могли бы определить, каким следует считать мед — «из ГМО» или «с ГМО», что регулируется разными разрешительными актами.
Пчеловоды направились за разъяснением в суд Мюнхена, который оставил приговор в силе и также признал, что нет регуляторных актов для меда с пыльцой из ГМО. Поскольку мед с ГМО признан судом не годным к употреблению, пчеловоды потребовали от земли Бавария возмещения ущерба и опять направились в повторный суд в Аугсбург в 2008 г. В третий раз судья развел руками и постановил, что возмещение ущерба невозможно, поскольку нет законных постановлений, на которые можно было опереться. После чего жалоба направилась в высшие инстанции — Европейский суд.
В сентябре Европейский суд принял историческое решение, последствия которого сложно предсказать. Поскольку пыльца не является самостоятельным организмом, способным к воспроизведению,то будет неправильным считать ее продуктом «с ГМО». Суд постановил считать мед с примесью трансгенной пыльцы продуктом «из ГМО». Таким образом, ситуация должна регулироваться Постановлением Nr. 1829/2003. С этого момента начинаются неувязки с рядом других законов.
Производство меда регулируется отдельным законом (Honigverordnung), согласно которому мед является на 100% естественным продуктом, к которому ничего не добавляется и ничего не извлекается. Согласно новому постановления суда, пыльца (трансгенная или нет) считается пищевой добавкой, и, соответственно, Honigverordnung должен быть переформулирован с учетом новой роли пыльцы. Пищевые добавки, как известно, регулируются отдельными актами и должны также маркироваться. Тут на горизонте замаячила пыльца ядовитых и аллергенных растений, которая естественным образом попадает в мед и несет действительно серьезную опасность для здоровья человека. Если пыльцу будут рассматривать как добавку, то ее содержание и качество необходимо будет контролировать. Впрочем, весь мед теперь необходимо контролировать на содержание ГМО, и это смогут себе позволить только большие фирмы — производители меда. Предполагается, что закон ударит по карману мелких пчеловодов-любителей, которые не смогут оплатить дорогостоящий анализ.
Считается, что постановление суда перекроит торговые потоки. Сейчас на 80 % мед на немецких прилавках импортный, по большей части из стран, которые активно культивируют ГМО. Если мед будет содержать пыльцу трансгенных растений, которые допущены к употреблению в Европе, то мед останется на прилавках, но должен будет маркироваться в том случае, когда содержание трансгенной пыльцы превысит 0,9 % от всей пыльцы (0,5 % в меде). В остальных случаях работает принцип нулевой толерантности.
Больше всего от таких формулировок пострадают опытные поля трансгенных растений. Анти-ГМО активистам не надо будет уничтожать поля с помощью тяпок, достаточно просто поставить неподалеку улей и подать иск о возмещении финансового ущерба от загрязнения меда трансгенной пыльцой. Очевидно, что если до весны следующего года этот вопрос не урегулируют, то агробиотехнология в Германии сильно пострадает. Напомню, в основе этих претензий лежит принцип обеспечения сосуществования, которое обеспечили пока пчелам, но упустили из виду науку.
Что у нас в сухом остатке? Пчеловоды ликуют, что маленькая пчела ужалила Монсанто. При этом не замечают или не хотят замечать, что рикошетом досталось науке. Обратите внимание, что вопрос реальной опасности здоровью людей или экологии не поднимался вообще, и, кажется, он никого на самом деле не волновал.
Руслана Радчук