По указанию Дмитрия Медведева правительство разработало план проведения эксперимента по преподаванию в школах «Основ религиозных культур» (православной, исламской, буддийской и иудейской) и светской этики. В этом образовательном эксперименте участвуют 19 регионов.
Это не первый эксперимент такого рода. Ведь и ранее в нескольких российских регионах (Курск, Белгород, Новосибирск, Вологда и др.) в качестве «регионального компонента» появлялись «Основы православной культуры», введенные по согласованию с Московским Патриархатом. Бескомпромиссными антиклерикалами они воспринимаются как прямой аналог дореволюционного «Закона Божиего».
Да, в нашем обществе нет единства в вопросе оправданности подобных «экспериментов» над детьми. Нет этого единства и в редакции ТрВ. Но присутствует, смеем надеяться, желание установить атмосферу доверия, терпимости и взаимоуважения между верующими различных объединений, между верующими и неверующими в образовательной и научной среде. В результате долгих споров вопрос о взаимоотношениях науки и религии вырос в главную тему очередного номера. Поводом к дискуссии послужила полученная нами от постоянного автора, Льва Клейна, рецензия на книгу, которую написал Александр Никонов, уже прославившийся другими своими атеистическими произведениями. Его открывает материал Максима Борисова, попытавшегося ответить на вопрос, стоит ли соединять в одно целое Церковь, школу и вуз.
Свобода совести, свобода исповедовать любую религию или не исповедовать никакой принадлежит к числу свобод, общепризнанных в любом цивилизованном обществе и закрепленных и в Декларации прав человека, принятой Генеральной ассамблеей ООН, и в Российской Конституции. К сожалению, даже в тех странах, чьи конституции декларируют защиту этой базовой свободы, почти неизбежно случаются ее нарушения. Любой человек, а тем более руководитель высокого ранга, имеет собственные убеждения, которые неизбежно сказываются на принимаемых им решениях. Понять кого-либо, имеющего иную точку зрения, сложно, еще сложнее отказаться от желания «приобщить» к собственным ценностям, «для его же блага», тем более, если чувствуется поддержка активного большинства.
Права верующих, как известно, ущемлялись в СССР, Китае, других коммунистических странах. Сейчас ветры подули в иную сторону, и весьма неуютно чувствуют себя атеисты, которые как будто «расплачиваются» за годы репрессий, обвиняются в аморальности и (устами многих православных иерархов) приравнены к сатанистам, с которыми, по мнению Церкви, необходимо бороться всеми доступными средствами. Пропаганду атеистической точки зрения и сопротивление «ползучей клерикализации» воспринимают как оскорбление чувств верующих, требующее привлечения к суду. Между тем, согласно действующему законодательству РФ, каждому гражданину гарантируется право не только религиозной, но и атеистической деятельности, право распространять атеистические убеждения и действовать в соответствии с ними при условии соблюдения закона (Ст. 14 «Декларации прав и свобод человека и гражданина», принятой Верховным Советом РСФСР 22.11.1991).
Государственным служащим при этом запрещается использование своего служебного положения в интересах политических партий (на что у нас давно закрывают глаза), общественных, в том числе религиозных, объединений «для пропаганды отношения к ним» (Ст. 11 Федерального закона «Об основах государственной службы РФ» от 18.02.1999). С этим положением абсолютно солидарна Европейская комиссия по правам человека, вынесшая заключение, что «Государство не может вынуждать какое-либо лицо оказывать финансовую поддержку государственной церкви через налоговые платежи или иным образом»» (Решения №9781/82, 11581/85).
За введение в школах «Основ православной культуры» или аналогичных курсов ратует прежде всего Русская православная церковь, желающая усилить свое влияние на молодежь и со временем увеличить процент «воцерковленных» взрослых (т.е. систематически посещающих церковь и знающих основы догматического учения). Согласно соцопросам, за введение религиозных курсов выступает половина взрослого населения страны (www.dvinainform.ru/news/2009/09/21/79094.shtml), но чем люди моложе или образованней, тем с меньшей вероятностью они склонны поддерживать это решение. Традиционно считается, что за религиозное образование детей и подростков отвечают их родители. Есть, однако, и такая вещь, как «Конвенция о правах ребенка» (принята Генеральной ассамблеей ООН 20.11.1989), где в Ст. 14 четко говорится, что «государства-участники уважают право ребенка на свободу мысли, совести и религии». «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение» (Ст. 12).
И лишь ленивый не цитировал Ст. 14 «Конституции РФ», где черным по белому написано:
1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.
Светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях закреплен в Законе РФ «Об образовании» от 13.01.1996 (Ст. 2). Однако Церковь не считает закон препятствием на пути приобщения к религии школьников и студентов. Более того, последний год отмечен семимильными шагами и на пути интеграции теологии в систему научных степеней.
«Следующий бастион, который нам необходимо взять, — это введение теологии в перечень научных специальностей ВАК, — заявил ровно год назад в МГУ ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев. — Когда мы этого добьемся, уже никто не сможет ничего выдумывать о мнимом противоречии науки и религии, и теология вернет себе былой авторитет». Странное, однако, желание утвердить научный авторитет бюрократическими методами! Ведь иметь систему собственных званий теологам и сейчас никто не запрещает (как не запрещают Церкви организовывать собственные воскресные школы). По данным протоиерея Воробьева, теологические факультеты либо кафедры открыты уже в 45 вузах России, причем более чем половину из них составили государственные университеты. Миссионерское значение таких подразделений, как отметил ректор ПСТГУ, «трудно переоценить»: вскоре после открытия очередной кафедры теологии «весь вуз поворачивается лицом к Церкви».
За прошедший год поставленная церковью «высокая» цель практически достигнута. Несмотря на то, что еще в декабре 2008 г. Комиссия по совершенствованию номенклатуры специальностей научных работников воспрепятствовала включению теологии в государственный перечень научных специальностей, Минобрнауки, возглавляемое Андреем Фурсенко, быстро придумало простой обходной маневр и объявило о начале государственного лицензирования духовных семинарий. Поправки в закон «Об образовании», которые позволяют духовным вузам получать гослицензию, если обучение ведется в соответствии с государственными образовательными стандартами, приняты Думой еще в начале 2008 г. И вот в процессе этого лицензирования в состав педагогических работников с учеными степенями решено автоматически включать и преподавателей с богословскими учеными степенями и званиями…
По мнению Фурсенко, в будущем в семинариях могут появиться собственные диссертационные советы, утвержденные ВАК, которые смогут проводить защиту диссертаций даже по светским гуманитарным специальностям. Деятели церкви получат интересную для них возможность определять, насколько «научна» или «ненаучна» та или иная концепция, теория и т.д. (многие, например, мечтают объявить ненаучной теорию эволюции). В перспективе — полное и «естественное» слияние науки и богословия, причем богословию в этом тандеме, безусловно, отводится уже ведущая роль. Об этом не стесняясь говорят в том же ПСТГУ (см. интервью, которое дала заведующая сектором научно-методического обеспечения религиозного образования Мария Тюменева порталу «Интерфакс-Религия» — www.religare.ru/article32282.htm):
«Теология — это база, самостоятельное научное направление, которое не ограничивается только разработкой собственной научной тематики. Теологическое фундаментальное образование, как любой фундамент, дает возможность добиться лучших результатов во многих других областях: и научного знания, и общественной деятельности. Для нас же в этом отношении оказывается важна именно православная теология, являющаяся в области науки и образования культурной платформой гуманитарного знания, ответственной за преемство традиции отечественной гуманитарной мысли. Ведь парадигма нашего гуманитарного знания, науки, культуры, естественно, лежит в ценностной системе православия […] Теология венчает собой гуманитарную базу образования».
В результате «братания» чиновников от образования с чиновниками от Церкви возникает, естественно, целая россыпь правовых коллизий (которые, на самом деле, не столь трагичны, как примечательны). Возникают вопросы: будет ли наше «светское» государство больше платить доценту — доктору теологии, чем доценту — кандидату физ.-мат. наук? как оно вообще будет относиться к степеням, которые наплодят под видом «светских»? (тем более, если человек, получивший такую степень, затем «поступит на службу» в светский вуз, который обязан будет воспринимать его как маститого специалиста).
В любом случае неизбежно вмешательство государства в сугубо религиозные дела (скажем, докторские степени утверждаются ВАК в отличие от западных степеней, за которые полную ответственность несут присудившие их частные университеты, что лишает теологов всего их «яда»). Неизбежно также вмешательство Церкви в дела светские (образование и наука). Это плохо для обеих сторон. Но опасности сейчас не ощущают ни те, ни другие, вернее, ощущение опасности хорошо заглушает надежда оказаться сильнейшей стороной в этом партнерстве и получить все причитающиеся бонусы от «дружеских объятий». Происходит, конечно, аналогичное проникновение религии в дела государства и в других сферах (так, в армии создается институт соответствующих религиозных «воспитателей»). В сознание масс настойчиво внедряется явно лживый тезис о том, что мораль верующих по определению выше морали неверующих.
Что делать тем, кому подобные тенденции не нравятся, — непонятно. Ведь ни открытые письма, ни суды, ни даже массовые выступления не в силах повернуть течение вспять. Ну а эскалация агрессивных споров и взаимные оскорбления (как в интернет-форумах, так и на форумах) не приводят к конструктивным итогам. И каждый верующий, конечно, не может нести ответственность за действия церковной бюрократии и слабо на это влияет.
Точно так же, как независимые и творческие люди страдают от навязываемой им сверху веры, «лобовой» контакт научного знания и Откровения опошляет и то, и другое, заставляя скатываться в эклектику, примитивизм и плохую фантастику. С точки зрения государства, это дурно пахнет еще и невозможностью однозначно отличить науку от «ненауки», что открывает дорогу знакомым коррупционным механизмам, разрушающим как систему образования, так и систему научной аттестации (ну а вслед за ней и саму науку).
Да, разный темперамент разных людей приводит порой к удивительной разнице в мировоззрениях (не сводимых к общему знаменателю и исключающих друг друга), однако при этом человечество могло веками мирно и продуктивно сосуществовать. Вероятно, нужно просто признать ситуацию как данность, успокоиться, не осыпать друг друга обвинениями в аморальности и не оскорбляться без причины. Ну и отказаться наконец от бесплодных попыток непременно «причесывать» все человеческое многообразие под одну бюрократическую гребенку — в рамках ли пятерки «духовно-учебных модулей» или каким-нибудь иным образом…