В 1997 году — 15 лет назад — ушел в лучший мир Василий Васильевич Налимов, доктор математических наук, автор 30 книг и более 200 статей. Мне повезло быть с ним знакомой.
В 70—80-е годы я изучала возможности статистических методов для описания некоторых речевых и психологических структур. Налимова эта проблематика занимала (в 1979 году его размышления о вероятностной структуре языка оформились в виде книги), и он согласился выступить на моем домашнем семинаре.
Как известно, на семинарах с участием математиков принято перебивать докладчиков вопросами по ходу дела, так что и на своем семинаре я нередко была вынуждена восклицать: «Дайте, наконец, человеку сказать!» На доклад Налимова народу набилось много, слушали скорее почтительно, нежели внимательно, — логику его доклада ухватить было не просто, от меня она тоже ускользала. В какой-то момент я перебила В.В. словами: «Василий Васильевич, если Вы хотите, чтобы Вас поняли…». Эта моя попытка была оборвана репликой В.В.: «А почему Вы думаете, что я хочу быть понятым?». Я умолкла, а кто-то из ребят мне потом сказал: «Ну, Р.М., у Вас только что искры из-под копыт не летели…»
На деле реплику В.В. надо было понять как его стремление к тому, чтобы быть понятым в целом и в главном. Поэтому он считал правильным многократно формулировать свои идеи, варьируя лишь контекст.
В.В. Налимов прожил такую полную и такую трагическую жизнь, что ее как-то не хочется называть тяжелой. А тяжелой она была. Ранняя смерть матери, своеобычный быт дома в Нижнем, переезд в Москву в 1922 году, арест отца, Василия Петровича Налимова, замечательного ученого-этнографа (первый арест В.П. был кратким, второй его погубил). Дружба с кругом Кропоткинского музея, знакомство с лидером московских «мистических анархистов» А.А. Со-лоновичем. Интенсивное чтение математической и философской литературы — собственные «университеты» в залах Румянцевской библиотеки. Поступление на мехмат в 1928 году.
При всем несходстве общего уклада жизни — Университет после 1929 года в рассказах В.В. Налимова и филологический факультет МГУ, каким я его помню после 1949 года, — увы, похожи: требовалось всё соединять с классовым чутьем: в налимовские времена — теорию вероятности, в мои — историческую лексикологию…
Налимов ушел из Университета по собственному желанию и по совету отца: опасно было вообще иметь собственное мнение по какому-либо вопросу — а у На-лимова оно было всегда. В.В. считал, что ему скорее повезло — он стал не математиком, а физиком. Устроившись на работу во Всесоюзный электротехнический институт (ВИЭ), он продолжал образование: изучал языки, слушал в МГУ лекции крупнейшего физика Л.И. Мандельштама и других ученых. Тогдашний ВИЭ был замечательным по кадровому составу; экспериментальные работы молодых людей там поощрялись.
К моменту своего первого ареста в 1936 году В.В. Налимов владел разнообразными навыками, необходимыми в хорошо оснащенной физико-химической лаборатории, что впоследствии спасло ему жизнь. Прииски и лесоповал его, однако, не минули… Осенью 1941 года на Колыме он с общих работ попал, наконец, в заводскую лабораторию. Еще два года — и В.В. станет заведующим лабораторией, но — без права выезда с Колымы.
В силу семейных обстоятельств я довольно хорошо знаю тип «вольнонаемных», которые стояли перед жестоким выбором: реализовать себя как личность в условиях жизни без завтрашнего дня — или жить не днем, а только моментом. В.В. был наделен даром жить полной жизнью, устремленной при этом в будущее. В этом, на мой взгляд, проявлялась его глубокая религиозность — редкая способность действительно быть свободным, даже будучи вынужденным вести себя как канатоходец.
Налимов вместе с первой женой Ириной Владимировной Усовой смог выехать с Колымы только в 1947 году, а в 1949-м, как и десятки тысяч людей с похожей биографией (статья 58 — 10, 11), сел как «повторник». «Вечная» ссылка в Темиртау была началом большого цикла тех работ, которые потом регулярно печатались в замечательном журнале «Заводская лаборатория».
В марте 1953 Налимов прочтет в «Правде» некролог со словами «Умер бессмертный вождь». В начале 1955-го он вернулся в Москву свободным человеком. Вскоре В.В. стал работать в ВИНИТИ, а материалы, накопленные в Темиртау, оформил как кандидатскую диссертацию. В 1960-м вышла его книга «Применение математической статистики при анализе вещества», и это было поводом для знакомства с А.Н. Колмогоровым. В 1963-м Налимов защитил докторскую, а в 1965-м Колмогоров пригласил Налимова быть его заместителем в Межфакультетской лаборатории статистических методов. Дальнейшая жизнь В.В. оказалась на много лет тесно связана с этой Лабораторией — по существу это уже был небольшой НИИ со своей библиотекой, семинарами, препринтами, конференциями. У Налимова работали мои друзья и коллеги. Его любили.
Из многих книг, написанных В.В. Налимовым, мне ближе всего его мемуары «Канатоходец» (М., Прогресс, 1994). И еще вот этот отрывок:
«Мне уже скоро прощаться и уходить отсюда. Я пришел на Землю, когда всё было еще спокойно. Когда верили в безграничное будущее. Когда процветала Российская империя. Я прожил жизнь активно: много работал, многому противостоял, имел друзей и учителей, прошел через круг страдания, не схваченный фантазией Данте, написал много книг, которые можно было издать у нас или хотя бы на Западе. Видел зарубежный мир. Теперь мне хочется осмотреться: понять, что же произошло, в чем я участвовал, за что погибли близкие мне? Что оставляем мы будущим обитателям Земли? Я понимаю — мы стоим на изломе культуры. Но что об этом можно рассказать? Кто услышит сказанное? Может быть, когда-нибудь я напишу и подробные воспоминания. Но это — потом, а время не ждет».
Ревекка Фрумкина
Хотелось бы точности.
Налимов был доктором технических наук, а не математических — таких вообще нет.
Есть термин «теория вероятностей». Пищут «теория вероятности» только те, кто не знает, что это за наука.