Я любила это необычное издание (предыдущие его тома занимают у меня почти полторы полки), писала для ОЗ рецензии на новые книги, а также (начиная с первого номера первого тома — это был 2001 год) с известной регулярностью писала о нем. Позже я долго не могла смириться с мыслью, что журнал с таким названием больше не выходит.
Однако и в наше мерцающее время случаются приятные неожиданности: журнал вернулся, притом строго с тем же макетом и, что более важно, с тем же message (см. мою рецензию на первый номер ОЗ — http://old.russ.ru/krug/period/20020129_frum.html). Итак, передо мной уже три тома за 2012 год — про народ и сословия (46-й); про коррупцию (47-й) и о Городе (48-й). 46-й и 47-й тома удачны, о них — кратко, а 48-й — просто замечательный, так что о нем -подробнее.
Том 46 посвящен новой структуре социального поля, на котором, как сказано в редакционном введении, в качестве активной силы появился народ собственной персоной. Но кто это? Народ — это ведь не термин…; правда, и другие слова, частота употребления которых резко возросла в связи с всплеском общественной активности, тоже обладают сложной смысловой структурой: массы, классы, сословия, социум и т. д. В общем, читайте.
Том 47 посвящен проблеме коррупции. Тут к месту мое любимое изречение А. Шенберга: «Еще много нового можно сказать и в до-мажоре».
Том 48 — про Город — интересен прямо-таки весь. Для меня этот том еще и пронзительно печален, потому что это последний выпуск, в котором самое серьезное — быть может, определяющее — участие принял покойный Вячеслав Глазычев. Редакция ОЗ узнала о его смерти непосредственно перед отправкой номера в типографию и успела поместить портрет и прощальный текст (мне в тех же обстоятельствах выпало писать о нем для «Полит.ру»).
Глазычев был нашим лучшим урбанистом и ярким мыслителем в области архитектуры и дизайна. Главное же — он принадлежал к редкой категории истинных художников слова и дела, так что дар его с годами всё больше расцветал и углублялся.
Безусловно, Глазычев и смолоду умел всё, да и знал, казалось, всё (мы были знакомы без малого полвека), а с годами он стал еще и понимать всех. О чем, кстати говоря, свидетельствуют его заметки под рубрикой «Глазомер», искусно размещенные на нескольких разворотах тома. И еще два материала В. Л.: это статья «Московская стратагема» — о нерешенных (или неразрешимых?) проблемах нашей столицы — и беседа с голландским архитектором Маркусом Аппенцеллером о проблемах больших городов.
Как, несомненно, успел заметить читатель, с архитектурой в целом у нас в стране дела не очень-то хороши. Вот в Питере успешно боролись за то, чтобы известную уродину не строили, а в Москве даже такой тонкий знаток и блистательный эссеист, как Григорий Ревзин, полагает, что сарай, именуемый ЦДХ, лучше всего снести…
Вообще-то каждый крупный город с историей — это загадка и проблема (чаще всего — мучительная) для тех, кто сегодня в той или иной форме отвечает за архитектуру и жизнь его обитателей (читайте изданную у нас недавно книгу Джейн Джекобс «Смерть и жизнь больших американских городов», М., 2011; ее в ОЗ-48 рецензирует Вл. Паперный, автор «Культуры-2»; я тоже о ней писала).
В этой связи я бы выделила два текста: один — опять же про Москву, точнее, про ее обитателей (Р. Вахитов. Москвичи как сословие); а второй — про Иркутск (Е. Григорьева, М. Меерович), точнее, про перспективы сохранения того, что делает центр этого города уникальным в архитектурном отношении (речь идет о деревянном «нарышкинском» барокко).
Скорее всего, статья про Иркутск актуальна не для одного лишь Иркутска: в ней на примере исторического квартала 130 обсуждается проектное решение, при котором (упрощаю для краткости) деревянная малоэтажная застройка некоторого квартала сохраняется практически неприкосновенной, а городская торговая и т. п. жизнь, включая транспорт, в основном уводится под землю.
Разработки эти стали возможны благодаря губернатору области Д. Ф. Мезенцеву, который дал ход этому пилотному проекту, т. е. прежде всего, как я понимаю, нашел средства для создания авторского коллектива. В ином случае на месте разрушающихся деревянных домов с уникальными барочными наличниками давно бы уже стояло нечто многоэтажное и омерзительно стеклобетонное.
Вообще-то как бы ни было сложно сохранить форму, куда сложнее запрограммировать сохранение функции… Впрочем, как в свое время говорил Глазычев, дефицит гвоздика и веревочки может быть стимулом к творчеству (об этом см. ОЗ, т. 5 (14) 2003).
С удовольствием процитирую Григория Ревзина: Против логики развития города человек бессилен. Ну да. И вправду: Даже про что-то неприятное можно придумать, как его переделать и сделать приятным. Это лучше, чем, как у нас принято, вообще разломать и построить на этом месте дивный новый мир (это тоже Ревзин).
Большие старые города каким-то удивительным образом вбирают и обживают весьма экзотические конструкции. Однако условием такой адсорбции, видимо, является средовая органика и некий уровень общей стабильности — социально-психологической в том числе. Лондон уже на моих глазах смог обжить знаменитое «Яйцо»; Париж, как известно, сумел обжить Центр Помпиду, а вот коренные москвичи разных возрастов продолжают ощущать «лужковскую» Москву как навязанное и нередко даже позорное окружение. Можно не сносить малоэтажные здания и даже позолотить кресты на маковках «приходской» церкви, но расселите жителей — и кварталы умирают.
Уже 20 лет назад в кварталах заново покрашенных старых домов между Тверской и Большой Никитской от Газетного переулка и вверх до Тверского бульвара после 19 часов почти не было освещенных окон. А ведь в свое время старая застройка легко «переварила» не только вполне модерный дом 17 по Брюсовскому переулку, аккуратно «вставленный» туда Щусевым, но и многоэтажную громадину дома в Брюсовском, построенного для актеров Большого театра. Теперь там чисто и пусто. Хоть Церковь Воскресенья Словущего что на Вражке и сверкает куполами, а гулять там не хочется. Что получится в квартале 130 в Иркутске — будем следить.
Отмечу еще один интересный материал 48-го тома: о феномене русской дачи пишет известный географ и просто хороший писатель Татьяна Нефёдова. Нефёдова — не беллетрист; она просто наделена даром чистой и ясной русской речи. Несомненно, о современной русской даче она могла бы написать монографию. Но пока — читайте в ОЗ ее статью «Горожане и дачи».
Вообще, листайте ОЗ не торопясь. Найдете много занимательного и душеполезного.
Ревекка Фрумкина