Многие виды животных живут группами. Совместное сосуществование, кооперация невозможны без определенного порядка, а где есть порядок, там непременно есть его нарушители и блюстители. Право животных — право сильного. Нарушитель посягает на чью-то еду, территорию или самку. Если жертва в состоянии дать отпор, преступник устрашен и наказан; если же злодей оказывается сильнее, он получает то, что хочет. Иными словами, наказание виновного — дело пострадавшего. Не так у людей. У них существует понятие справедливости; безобразника может остановить человек, которого ситуация не затрагивает. Более того, у людей принято, чтобы порядок поддерживали люди,лично не участвующие в конфликте и не имеющие корыстного мотива, — третьи лица. О том, как мог возникнуть у людей такой третейский суд, практически ничего не известно.
Некоторые исследователи полагают, что у наших далеких предков всё происходило так же или почти так, как у современных обезьян, и, наблюдая за приматами, можно найти ответы на многие вопросы.А наблюдения показывают, что у шимпанзе и макак простое присутствие доминантной особи уменьшает количество конфликтов. Но стоит удалить главную обезьяну, как остальные начинают ссориться. Отсутствие лидера создает вакуум власти, и младшие члены сообщества стремятся занять освободившееся место. Конфликтовать они могут именно поэтому, а не потому, что раньше их сдерживало присутствие доминанта. Иными словами, наблюдения за нравами обезьян не позволяют однозначно судить о существовании у них третейского суда. Чтобы это выяснить, нужно проводить специальные эксперименты.
Проблемой заинтересовались специалисты Института эволюционной антропологии Макса Планка (Лейпциг, Германия) и Лондонского университета. В качестве объекта исследования ученые выбрали шимпанзе Pan troglodytes. Эти обезьяны очень близки к человеку. Они живут группами в несколько десятков особей и объединяются для охоты и защиты своей группы, причем эти объединения не обязательно родственные. Когда члены одной группы выясняют отношения между собой, доминант иногда вмешивается, чтобы прекратить конфликт между двумя обезьянами. Но общественные связи в группе шимпанзе слабее,чем улюдей, и возникает вопрос, можно ли отношения, наблюдаемые у шимпанзе, считать прообразом третейского суда у людей?
В экспериментах участвовало 13 шимпанзе, 9 самок и 4 самца, пойманных на воле и живущих в Центре исследования приматов Вольфганга Келера в Лейпциге. Днем в их распоряжении помещение 430 м2 и двор 4000 м2, а ночь они проводят в небольшой спальне,разделенной на пять клеток. Обезьяны стали участниками постановочной драмы под названием«Кража добычи». Действующие лица: жертва, вор и мститель. Опыты проводили в спальном помещении, в трех клетках, разделенных сетчатой стенкой (рис. 1). Сетка позволяла обезьянам видеть и слышать всё, что происходит по соседству, но просунуть сквозь нее лапы они не могли. Перед клеткой жертвы стоял пластиковый прозрачный ящикс пятью полочками,накоторые клали лакомство: виноградины и сухофрукты. Просовывая пальцы сквозь сетку, обезьяна могла сдвигать заслонки на полочках, и тогда вкусности через специальные отверстия падали вниз и в конце концов оказывались на подносе. Поскольку жертве пришлось потрудиться,добывая лакомства, она вправе была считать их своей законной собственностью. Чтобы достать еду с подноса, надо было сдвинуть еще одну плексигласовую дверцу. Но в клетке напротив сидел вор, который внимательно наблюдал за действиями визави. Со своего места он мог потянуть за веревку и подвинуть поднос с лакомствами к своей клетке, что он, естественно, и делал. Жертва не может вернуть поднос. За этим, с человеческой точки зрения, безобразием наблюдала третья обезьяна — мститель. Еда ни при каких условиях ей не доставалась,т.е. она не была лично заинтересована в происходящем, однако могла наказать воришку. Дело в том, что поднос, подтянутый вором, оказывался на крышке люка. Мститель из своей клетки мог открыть люк, и тогда добыча проваливалась в непрозрачный ящик,будучи потерянной для всех. Если мститель бездействовал в течение двух минут, экспериментатор входил в комнату и уносил поднос с едой.
Воришка, конечно, за эти две минуты слопал бы все, но заслонка из прозрачного пластика преграждала ему доступ к лакомству. Ученые полагали, что мститель, видя несправедливость, откроет люк и лишит вора еды, т.е. накажет за воровство.
Помимо трехсторонних, были и двухсторонние эксперименты. В них участвовали два шимпанзе, один был вором,а второй совмещал функции мстителя и жертвы. Дверь между клетками мстителя и жертвы была открыта, и обезьяна могла, переходя из одного помещения в другое, и добывать лакомство из ящика, и открывать люк (рис. 2). В качестве контроля исследователи проигрывали ситуацию, в которой вор не мог украсть еду и поднос к его клетке переносил экспериментатор, так что все видели, кто это сделал. В другом контрольном эксперименте человек относил поднос к пустой клетке, в третьем вор подтягивал к себе поднос с едой, но отсутствовала жертва. Кроме того, ученые учитывали доминантное или подчиненное положение мстителя по отношению к вору и его родство с жертвой. Во время исследования каждый мститель побывал во всех возможных ситуациях.
Прежде чем приступить к эксперименту, обезьяны последовательно осваивали все задействованные в нем устройства: учились добывать еду из ящика, подтягивать поднос и открывать люк. Механизм открывания люка шимпанзе обнаруживали случайно, обследуя клетку, и не получали за это никакого поощрения. Так что карательные действия они осваивали совершенно бескорыстно, им просто нравился процесс.
Главным был эксперимент с участием трех обезьян: как только жертва добывала себе еду, вор ее утаскивал. Мститель мог открыть люк и провалить поднос, но оказалось,что шимпанзе не хотят этого делать. Им абсолютно всё равно, в какой ситуации поднос с лакомством переместился на крышку люка. Во всех случаях они открывают люк примерно с одинаковой частотой (10–20%), видимо, для собственного развлечения. Если в роли жертвы выступает родственник мстителя, это ничего не меняет. Шимпанзе безразличен конфликт, который не затрагивает их лично.
Но если еду крали в двухстороннем эксперименте, да еще в роли вора выступала подчиненная особь,обезьяны мстили: в половине случаев люк был открыт и поднос опрокинут. Мстители-субдоминанты решались на такую пакость примерно в 3 раза реже. Но зато подчиненные особи чаще опрокидывали поднос в двухстороннем контрольном эксперименте, когда человек относил лакомство к пустой клетке. Очевидно, отплатить за обиду субдоминантам хочется, а огрызаться на другую обезьяну не по чину, вот они и дают волю чувствам в отсутствие обидчика.
Исследователи пришли к выводу, что шимпанзе наказывают тех, кто ворует у них еду, причем доминанты более склонны мстить за себя,чем подчиненные особи. За третьих лиц шимпанзе не вступаются, роль беспристрастного судьи и шерифа их не прельщает. Очевидно, наказание третьими лицами — важнейший компонент человеческого общества — не было присуще общему предку шимпанзе и человека.
Однако есть в этих любопытных экспериментах один логический изъян. Действительно, с точки зрения человека, кража еды — преступление, но, с точки зрения обезьян, она может быть абсолютно естественным поступком. Можешь украсть, значит, имеешь право. А если получил от владельца еду — не имеешь, за что им же и наказан. Всё, конфликт исчерпан, и вмешиваться просто не во что. Понятия справедливости у шимпанзе отличаются от человеческих, что показывают другие опыты, проведенные теми же исследователями.
Ученые проверили, как шимпанзе и бонобо Pan paniscus реагируют на неравный раздел еды. В каждом эксперименте участвовали две обезьяны одного вида. Одна, номер первый, распределяла еду, вторая могла согласиться с результатами дележки или оскорбленно отвергнуть их как заведомо несправедливые. Посмотрите, пожалуйста, на рис. 3. Обезьяны сидят в клетках, отгороженных сеткой и прозрачными плексигласовыми щитами. Между ними находится подвижный поднос с десятью виноградинами. Виноградины разложены на две равные кучки. Чтобы животные могли достать ягоды, обезьяна № 1 должна потянуть за веревку и переместить поднос на середину пространства между клетками (рис. 3 с).Тогда обезьяна № 2 может, протянув лапу сквозь щель, достать до стержня, за который подтягивает поднос вплотную к своей клетке (рис. 3 d). Когда поднос находится в этом положении, обе обезьяны могут через щелки достатьягоды,каждая свою порцию.
Хитрость заключается в том, что поднос покрыт листом бумаги. Если первая обезьяна потянет за лист, то придвинет к себе часть порции второй обезьяны (рис. 3 а-b).Та из своей клетки прекрасно видит, сколько ягод ей достанется и может не подтягивать к себе поднос. Ягод она не получит, но и обидчику, несправедливо разделившему виноград, ничего не достанется.
Исследователи предложили животным четыре варианта дележки. В первом случае он представлен на рисунке, кража несправедлива. Воришка в результате получает восемь ягод вместо законных пяти. Во втором случае, потянув на себя бумагу, первая обезьяна получает пять виноградин, не потянув — только две. То есть она добивается честного результата после несправедливого, с человеческой точки зрения, действия. Люди ведь прекрасно знают, что тянуть на себя — нехорошо. Эгоизм в человеческом обществе хотя и имеет место, но не приветствуется. В третьем случае результат вопиюще несправедлив: воришка,сдвинув бумагу, получает все десять ягод, вторая обезьяна — ничего. И, наконец, в контрольном варианте животные получат виноградин поровну, независимо от того, тянула первая обезьяна бумагу на себя или нет.
И шимпанзе, и бонобо ведут себя одинаково. В подавляющем большинстве случаев (85–89%) номер первый перераспределяет виноград в свою пользу. Даже в последнем эксперименте, когда, что воруй, что нет, получишь поровну, больше 68% тянут бумагу на себя. Жаль, что исследователи не поставили опыт, в котором воришка теряет ягоды. Что касается вторых номеров, то они практически никогда не отказываются от еды, если на подносе есть хоть что-то. Только в том случае, когда им явно ничего не доставалось, они не двигали поднос — зачем? При этом вторые номера не сердились на то, что их обделили.
Люди бы вели себя иначе. Они бы гордо отказались от лакомства, разделенного явно несправедливо, и дающему, быть может, стало бы неловко. Обезьянам такие эмоции чужды. Ученые не исключают, что принимающие корм обезьяны вели бы себя более активно, если бы могли наказать обидчика, а так у них выбор невелик: получить хоть что-то или вообще ничего. Естественно, они выбирают первый вариант.
Итак, исследователи пришли к выводу, что забота о справедливости — черта исключительно человеческая, шимпанзе и бонобо она не свойственна. Или у них просто другие, неизвестные нам понятия о справедливости.
Рисунки из статей:
Katrin Riedl, Keith Jensen, Josep Call, and Michael Tomasello. No third-party punishment in chimpanzees. PNAS 2012 109 (37) 14824-14829; published ahead of print August 27,2012, doi:10.1073/ pnas.1203179109
Ingrid Kaiser, Keith Jensen,Josep Call and Michael Tomasello. Theft in an ultimatum game: chimpanzees and bonobos are insensitive to unfairness. Biology Letters 2012, doi:10.1098/rsbl.2012.0519
Наталья Резник