Игры, в которые играют взрослые

Вначале марта на официальном сайте соцфака МГУ среди прочих поздравлений декана В.И.Добренькова с 70-летием появилось письмо ректора МГУ В.А.Садовничего:

 

Этот текст вызвал у некоторых участников и наблюдателей отгремевшего конфликта на соцфаке искреннее удивление. Дело в том, что Садовничий не раз признавал, что на факультете социологии дела плохи. На выборах декана, еще до начала студенческих волнений, он выразил свое недовольство членам Ученого совета, заметив, что их факультет «не на высоте в МГУ»¹. Недовольным студентам он недвусмысленно сказал: «Вы правы»², а в одном из интервью с сожалением признался, что ситуация не улучшается даже после его непосредственного вмешательства: «На соцфаке много мер уже принято. Всем тем студентам, при отчислении которых были допущены нарушения, я лично распорядился дать возможность восстановиться на факультете. Много работало комиссий — и внешних, и университетских. Но ситуация, к сожалению, не сильно улучшилась»³. Публикация юбилейного поздравления, смысл которого не вязался с предыдущими заявлениями Садовничего, спровоцировала в блогосфере спорадические обсуждения популярной во время скандала темы «декан и ректор»⁴.

 

Едва ли личные взаимоотношения двух крупнейших университетских администраторов были определяющими в кризисной ситуации, сложившейся на соцфаке, и в ее разрешении не в пользу недовольных студентов. И в то же время публичные высказывания декана и ректора, обращенные друг к другу, не являются ни бессмысленными, ни абсурдными ввиду кажущейся противоречивости. Они что-то значат. Они демонстрируют некоторые любопытные детали устройства университетской власти, отражающегося в своеобразном публичном этикете. Начнем с небольшого экскурса в историю, чтобы показать, как установился властный паритет крупных административных фигур в университете, ни в коем случае не претендуя на историческую точность и глубину серьезного анализа.

 

Как известно, в конце 1980-х годов Садовничий был проректором по естественнонаучным факультетам, а Добреньков — по гуманитарным: «неестественный» характер гуманитарных наук требовал идеологического контроля. Говорят, что два главных проректора друг друга не любили. Это похоже на правду: как только один стал ректором, второй был обвинен во взяточничестве и освободил кабинет в ректорате. По традиции, укоренившейся в советских бюрократических институтах, оставить побежденного в аппаратных играх противника ни с чем было нельзя. Взамен прежней должности Добреньков получил недавно открывшийся факультет — социологический⁵. Таким образом, «сферы влияния» были «поделены».

 

В 1990-е Добреньков сделал из факультета социологии МГУ прибыльный бизнес за счет расширения платных мест, открытия коммерческих отделений вроде менеджмента и маркетинга, снабжения политиков и бизнесменов научными степенями. О взятках на соцфаке студенты всегда говорили не стесняясь (возможно, теперь они начали стесняться). По сути «автономия факультетов» означает верность негласному договору, заключенному в начале 1990-х университетскими администраторами. Договору, нарушение которого, например попытка ректора всерьез вмешаться во внутренние дела факультета, может пошатнуть устоявшееся равновесие: в этом случае гарант «автономии» всего университета рискует лишиться поддержки остальных участников, до этого соблюдавших консенсус.

 

Но вернемся к интересующей нас теме. На протяжении конфликта в публичных заявлениях декана соцфака МГУ можно было наблюдать уверенную претензию на суверенную власть внутри своей «вотчины» — власть, на которую не смеет посягать никто, включая ректора. На встрече со «своими» студентами Добреньков возмущается присутствием в здании соцфака студентов других факультетов «Я лично был против, публично ректору говорил о том, что я против того, чтобы студенты другого факультета учились в этом здании»⁶. Интересно, какая роль отводится студентам: декан, желая расширить сферу своей власти, переопределить границы, просит их обратиться к ректору: «Все должны просить ректора решить вопрос о расширении площадей социологического факультета за счет военной кафедры… вот, с такой просьбой стоит обратиться к ректору, понимаете?»⁷.

 

Однако разгоревшийся на соцфаке конфликт показал, что декан «не справился» с управлением факультетом. К тому же он давно нарушал правила приличия, слишком явно и беззастенчиво превращая факультет в частный (и семейный) бизнес: открытое на соцфаке кафе, по слухам, имело отношение к его сыну, а сам он, пользуясь привилегиями главы УМО лицензировать литературу, не постеснялся заимствовать чужие тексты, чтобы напечатать и продать как можно больше «рекомендованных» учебников. Установив жесткую авторитарную власть, Добреньков увольнял неугодных преподавателей. В результате от университетского образования, если по крайней мере видимость такового когда-то и была на факультете, ничего не осталось, на что и указали общественности и ректору недовольные студенты. Добреньков, пусть нехотя, но был вынужден позволить последнему нарушить границы факультета. Садовничий создал комиссию, проверившую документацию соцфака, и какое-то время занимался вопросами и принимал решения, находившиеся в компетенции факультетской администрации: отменил несколько приказов декана, встречался со студентами и обсуждал с ними возможные направления реформы факультета, сократил количество платных мест.

 

В то же время Добреньков попытался мобилизовать внутреннюю поддержку студентов, чтобы отвоевать потерянные ресурсы: «Мы должны прежде всего попросить ректора о том, чтобы он не закрывал это кафе»⁸. Впрочем, ректор тоже не мог нарушить консенсус и зайти слишком далеко и в свою очередь демонстрировал это в публичных заявлениях. Он не раз говорил о том, что не имеет права принимать кадровые решения в рамках факультета, ссылаясь то на Устав МГУ, то на процедуру утверждения декана Ученым советом факультета и верховные полномочия Ученого совета МГУ, решением которого в итоге было оставить Добренькова в должности декана.

 

Каждый раз, когда студенты говорили о необходимости сменить руководство факультета ввиду его очевидной некомпетентности, ректор, соглашаясь с их оценкой, в то же время заявлял: «Что касается кадровых вопросов, я с самого начала сказал, я такие решения принимать не могу»⁹. Но так же, как Добреньков пытался руками лояльных студентов переиграть ректорат, Садовничий мог предложить бунтовщикам самим проверить на прочность власть деканата, предлагая доказать наличие плагиата в учебниках декана. Сначала он заявил, что человек, который допускает плагиат в своих книгах, не будет занимать должность декана в МГУ. Когда плагиат был найден, ректор в очередной раз дал понять, что не может переступить определенную границу и не будет вмешиваться в кадровую политику, сказав студентам, что те могут обратиться в суд,раз хотят доказать наличие состава преступления.