ТрВ: На Западе наука «делается» в основном в университетах. У нас традиционно, за редким исключением, наука и высшее образование структурно разделены. Сейчас много говорят, что необходимо переходить к западной системе организации науки, подразумевая в основном систему в США. Если брать эту модель за основу, то что реальнее в наших условиях: усиливать научную составляющую в ВУЗах или позволить институтам РАН осуществлять программы по подготовке бакалавров и магистрантов?
— Западная система организации науки, безусловно, имеет много плюсов. Прежде всего, повышается социальная значимость науки, поскольку наряду с научными исследованиями выполняются образовательные функции. Сложившаяся система организации науки в России привела к тому, что вузовская наука развита в значительной мере слабее академической. Однако было бы ошибкой форсировать модернизацию науки путем ее перенесения в ВУЗы. На данном этапе представляется правильным одновременное развитие двух направлений: усиление научной составляющей в ВУЗах и открытие магистратуры в институтах РАН. Подготовка бакалавров в институтах РАН вряд ли целесообразна, если вообще возможна.
ТрВ: Новосибирский госуни-верситет в некотором смысле уникален. Насколько применим опыт НГУ для других научных центров?
— НГУ изначально создавался как кузница кадров для Сибирского отделения. Специальным постановлением Правительства НГУ давалось право составления учебных программ. Еще одной особенностью НГУ, заложенной при его основании, является то, что более 80% преподавателей являются совместителями. О плюсах и минусах этого можно долго дискутировать. Большинство других научных центров получает пополнение кадров из университетов, устроенных по классическому принципу. Безусловно, создание научных центров обусловило приход в эти университеты ученых из академических институтов. Однако, на мой взгляд, достичь той тесноты взаимодействия науки и образования, которая сложилась в НГУ, в классических университетах вряд ли возможно.
ТрВ: Что Вы думаете о создании федеральных университетов вообще, и о механизмах формирования таких университетов в частности?
— Сложно ответить на этот вопрос, не зная критериев выбора ВУЗов, на базе которых создаются федеральные университеты. Возможно, в основе лежит политическое решение. По моему мнению, механическое объединение ряда ВУЗов по территориальному признаку вряд ли даст синергетический эффект. Конечно, большие денежные вливания через определенное время могут дать положительный результат в любом ВУЗе, при условии их разумного вложения. Мне представляется более рациональным, если изначально принимать идею федеральных университетов, создавать их на базе признанных мировым сообществом ВУЗов с сильным кадровым потенциалом. Должен отметить, что даже в НГУ, несмотря на соседство с институтами СО РАН, проблема кадров стоит достаточно остро.
ТрВ: Сейчас к поступлению в ВУЗы подошло поколение молодых людей, рожденных в начале 90-х годов, на долю которого, как считается, выпало недостаточно родительского внимания в силу очевидных причин. Слабее ли это поколение в своей массе абитуриентов прошлых лет, или это один из расхожих мифов?
— Я не склонен считать, что это поколение уступает предыдущим в интеллектуальном плане. Однако разрушение среднего образования не могло не сказаться на уровне подготовки абитуриентов. Иногда складывается впечатление, что некоторые абитуриенты получили только неполное начальное образование. Широко развитая система репетиторства дает возможность «натаскать» абитуриента для сдачи вступительных экзаменов. Но отсутствие базовых знаний, которые должно давать среднее образование, начинает сказываться уже на первом курсе. В университете нет возможности повторять курс средней школы. Проблемы с усвоением материала у студентов накапливаются лавинообразно и достаточно часто заканчиваются отчислением.
ТрВ: Какая из трех перечисленных проблем сегодня стоит наиболее остро для науки — недостаток финансирования, отсутствие современного оборудования или нехватка квалифицированных кадров?
— Все эти проблемы в определенной степени взаимосвязаны. Нехватка квалифицированных кадров является следствием недостатка финансирования и оборудования. Если две последние проблемы можно решить в относительно короткие сроки, то для подготовки квалифицированных кадров требуются многие годы.
Тр.В.: Формальным поводом для этого интервью служит традиционная рубрика о высокоцитируемых публикациях российских ученых, рассказывающая в этом номере о Вашей статье с Н.В. Соболевым о Кокчетавских алмазах. После этой публикации ни у кого не осталось сомнения, что алмазы могут формироваться в метаморфических комплексах сверхвысокого давления. Какие Вы видите перспективы исследований и потенциальные новые интересные находки в таких комплексах?
— Достаточно сложно для широкой аудитории в сжатом виде ответить на этот вопрос. Попытаюсь это сделать. Главным выводом, следующим из открытия высокобарической модификации кварца, коэсита в пироповых кварцитах массива Дора Майра (Италия) и наших исследований, является то, что земная кора может погружаться на мантийные глубины. Возможность субдукции океанической коры вплоть до границы ядро — мантия в настоящее время не вызывает сомнения. Иначе обстоит дело с континентальной корой, которая, как считалось ранее, в силу своей плотности не может погружаться на большие глубины. Свидетельства погружения пород континентальной коры на мантийные глубины в настоящее время получены во многих фанерозойских ( менее 545 млн. лет. — Прим. ред.) комплексах. Проявления метаморфизма сверхвысоких давлений в породах земной коры установлены на всех континентах, кроме Северной Америки и Австралии. Наиболее широко комплексы сверхвысоких давлений распространены в коллизионных поясах Евразии. Такие комплексы представляют уникальную возможность для исследования процессов рециклирования земной коры. Хотя земная кора составляет только 0,6% массы силикатной Земли, в ней сосредоточена большая часть несовместимых элементов. В связи с этим встает вопрос о роли субдуцированной континентальной коры в процессах модификации верхней мантии. Крайне важно установить, когда происходит плавления субдуцируемых пород и каков состав отделяющихся от них флюидов/ расплавов. При решении этих вопросов большую роль играют исследования нановключений (поверьте, это не дань моде) в микроалмазах из метаморфических пород. Полученные к настоящему времени данные свидетельствуют об определенном сходстве состава среды кристаллизации метаморфогенных алмазов и мантийных алмазов из кимберлитов и лампроитов. Еще одним важным направлением является поиск новых минералов-индикаторов высоких давлений. Метаморфические комплексы имеют длительную и сложную историю. Ранние этапы высокобарического метаморфизма затушевываются наложенными процессами. Поэтому в настоящее время трудно оценить масштабы рециклирования пород земной коры. Минералы-индикаторы способствуют решению этой проблем. Развитие методов исследований пород земной коры на микро- и наноуровнях, несомненно, принесут новые открытия.