Выбор после выборов

На подходе очередные выборы Президента Российской Академии наук. Предыдущие состоялись пять лет назад. Между ними — довольно извилистая история РАН, включающая как довольно позорные эпизоды, так и акты самого настоящего героизма.

Что произошло пять лет назад? Наиболее сильные отделения Академии поддерживали кандидатуру Фортова, в частности, физики. Но Президиум горой встал за Осипова, хотя тот баллотировался уже на четвертый срок. И он победил, хоть и с небольшим перевесом. Победил, скорее, как Человек, с Которым Разговаривал Путин, чем сам по себе.

Так или иначе, результат выборов 2008 года привел к потере очередных пяти лет. Конечно, за эти пять лет происходили и позитивные события. Из крупных проектов, например, — начал работать и выдавать научные результаты «Радиоастрон», из административных действий — ряд полезных мер по поддержке научной молодежи,-но в целом продолжалась постепенная деградация, в том числе, самая тревожная — демографическая. Проявлять молодой задор и инициативу теперь вынуждены пенсионеры младшего возраста. Остается спорить: деградация станет необратимой через пять лет или уже стала таковой? Число российских научных публикаций держится примерно на одном уровне уже много лет. Но это не признак стабильности: во всем мире число публикаций растет, причем в развивающихся странах растет стремительно.

Всем ясно, что эту тенденцию надо переломить. Как? В дискуссиях на данную тему по-прежнему просматриваются две партии: «дайте больше денег и руки прочь» и «долой феодализм, дайте ученым самостоятельность и прозрачные принципы финансирования». На страницах ТрВ-Наука доминирует вторая из этих партий. Конечно, деньги нужны, но за деньги любовь не купишь. Наука по своей сути ближе к любви, чем к бизнесу. Науке нужны академические свободы, атмосфера, энтузиазм, чувство достоинства. Эти материи стали исчезать еще в советские времена. Их за деньги точно не купишь, хотя без денег они зачахнут.

А в ответ на реформы — «любовь» вернется? Без них — точно нет, но кроме того нужно что-то еще. Реформы помогут выжить и выйти на приемлемый уровень, но они сами по себе не смогут зажечь научную среду. Для расцвета науки нужна еще общественная атмосфера. И здесь мы упираемся в другой выбор, возможно, самый важный и самый трудный.

Академия наук должна организовывать и проводить научные исследования. Это записано в уставе. А должна ли Академия влиять на общественную атмосферу, отстаивая ценности Просвещения, борясь с мракобесием, с подлогами и плагиатом, разоблачая лженауку? Напрямую это в уставе не записано, как нигде не записано то, что настоящий ученый должен быть порядочным человеком и Гражданином. Следующий вопрос еще сложнее: а если мракобесие, плагиат и лженаука поощряются властью, как быть?

Именно с этим несколько раз за последние 5 лет столкнулась Академия наук. Самая известная коллизия — «петрикгейт». Академики по просьбе спикера Госдумы посетили лабораторию Виктора Петрика и пропели ему дифирамбы на камеру, что стало достоянием гласности. В прессе разразился скандал; Академия наук выглядела очень бледно. Впоследствии возмутилось Отделение физических наук, и в результате демарша физиков была создана специальная комиссия, которая в конце концов вынесла по поводу деятельности Петрика адекватный вердикт. Но пятно на репутации осталось. Потом в продолжение этой истории три академика: Эдуард Кругляков, Евгений Александров и Владимир Захаров — героически сражались с Петриком в судах, выслушивая угрозы и добрые советы уехать за границу с семьей (Александров). Их поддерживали журналисты, но не руководство РАН, которое с самого начала скромно отошло в сторонку, возложив неприятное дело на комиссию по борьбе с лженаукой во главе с Кругляковым, которого, увы, больше нет с нами. Академики все-таки победили, похоже, что не только Петрика, но и Грызлова, добавившего себе немало одиозности в ходе данной истории. Значение этой победы, по-моему, еще недооценено.

Менее известная акция, которую могут записать себе в актив академики (опять физики), но не Академия, произошла в прошлом году. Речь о внедрении теологии в вузы. Кампания началась с организации кафедры теологии в МИФИ и грозила развернуться во всю ширь после совещания председателя Союза ректоров Виктора Садовничьего с Патриархом. Речь на нем шла о введении теологии в вузы, как единой системы. Садовничий пообещал поддержку. Казалось, вот-вот и начнется. Циркулировали упорнейшие слухи о практически решенном учреждении факультета теологии в МГУ.

Тем временем против теологии в вузах возвысило голос бюро Отделения физических наук РАН. Они приняли обращение, касающееся конкретно кафедры теологии в МИФИ, но более широкого звучания. Обращение подписали более девяноста академиков и членкоров, в большинстве — физики, но также несколько человек из других отделений. Среди подписавших были

как выдающиеся ученые, так и обладатели высоких академических постов. Осипов, по свидетельствам очевидцев, был разгневан, но руки в данном случае коротки. С тех пор о кампании по теологизации вузов и о том, что «теология в вузах — культурный императив для общества» (Патриарх) никто ничего не слышал.

И самый последний эпизод, в котором Академия наук пока что выглядит более чем бледно, — диссергейт. Фальшивые диссертации, особенно популярные у чиновников, для науки — болезнь типа проказы. Гниет стержень, на котором держится система квалификационных критериев и стимулов научной работы. Против явления восстали добровольцы. Их поддержало Минобрнауки. А Академия наук? Единственное известное нам высказывание сделал заместитель главного ученого секретаря РАН Владимир Иванов. Дескать, дело сложное, и им должны заниматься специалисты, а не дилетанты (видимо, дилетанты типа профессора Андрея Ростовцева или теорфизика Андрея Заякина). И, дескать, нельзя результаты поиска плагиата выбрасывать в открытую печать.

Более постыдную глупость придумать трудно. Глупость потому, что те, кто добровольно занимается этим, находят многостраничные дословные совпадения в текстах диссертаций с текстами предшественников. Какая нужна специализация, чтобы убедиться в этом? Постыдность высказывания в том, что она один в один повторяет стратегию защиты самих плагиаторов. Будем надеяться, что свое слово на данную тему еще скажут более ответственные представители Академии. А пока — стыдно.

Это примеры того, как политика вторгается на территорию, чистоту которой должны блюсти ученые и их Академия. Мы видим, что в ней есть силы, выражающие противоположные тенденции — лакейскую и принципиальную. Выбор между двумя соответствующими стратегиями Академии наук придется делать вне зависимости от результатов выборов Президента РАН: это вопрос большего масштаба времени. Вообще-то лакейские общественные и государственные институты долго не живут — отваливаются при очередном повороте Истории. А те, что упрямо отстаивают важные для общества ценности живут веками, став национальным брендом, с которым власть ничего не может сделать, даже если институт ей неудобен. Пока Академия выстаивала на поворотах и каким-никаким брендом являлась. Сейчас непонятно. Близится очередной поворот…

Б.Ш.