Это ли не цель?

В комментариях мне часто пишут что-то вроде: ну да, ударение раньше другое было или там значение слова — но суть-то дела от этого не меняется! Не знаю, какой там людям надо сути, меня лично завораживает сама эта переливчатая, струящаяся ткань языка. Мне бы понять — откуда приходят слова и куда деваются, почему изменяются речевые обыкновения. Это ли, как говорится, не цель? Да и просто — мне интересно обнаруживать крошечные и позабытые эпизоды из жизни языка. Мелкотемье, как раньше говорили. Зато спасем для вечности. Кто-то скажет, что вся эта ерунда недостойна вечности. А ничего, пусть будет.

И потом — разве можем мы знать наверняка, что окажется важным и ценным для будущих поколений? Я тут была в Ярославле. Именно там в свое время был найден рукописный сборник, в который входил список «Слова о полку Игореве». И вот, разглядывая в тамошнем музее так называемый «Екатерининский список», сделанный для Екатерины II, я думала вот о чем. Как известно, найденный Мусиным-Пушкиным документ сгорел во время пожара в 1812 году, и нам остались от него лишь первое издание и пара таких списков. Но в них текст не воспроизводится точно, там он разделен на слова, поправлены «ошибки», непонятные слова поняты по мере возможности. В первом издании даже название изменено. Копировальной техники тогда не было, и никому даже в голову не пришло заставить переписчика изготовить список, максимально приближенный к исходному тексту, со всеми ошибками, помарками, повреждениями текста, а желательно и с начертаниями букв. Могли ли тогдашние любители древностей думать, как счастливы были бы современные ученые увидеть эти ошибки-помарки, каким бесценным источником стала бы такая копия! Да и споров о подлинности «Слова» тогда было бы намного меньше.

Так что не будем пренебрегать «неважным».

Недавно, например, я услышала по телевизору фразу: «Вспоминаю, как в 70-е годы выходили на улицу, чтобы прокричать: «Свободу А́нжеле Дэвис!»» А я вот вспоминаю, что Анже́ла произносили тогда вроде с ударением на втором слоге… Я начала размышлять, и в моих воспоминаниях вариант с ударением на первом слоге относился к чуть более позднему времени. Я хорошо помню эти выкрики: Свободу Анже́ле Дэвис и потом Свободу Луису Корвалану. Сейчас-то «Википедия», кстати, дает вариант А́нжела. Но тогда, в начале 70-х? Как говорили по телевизору? Как говорили в народе? Я стала всех спрашивать, все помнили по-разному. Потом мне напомнили песню Высоцкого «Жертва телевидения» (1972), про которую я, к стыду моему, забыла: Ну а потом на закрытой, на даче, / где, к сожаленью, навязчивый сервис, / Я и в бреду всё смотрел передачи, / всё заступался за Анджелу Дэвис… (написание — Анжела или Анджела — это отдельный вопрос). Значит, вариант с ударением на первом слоге существовал уже тогда. Я не знала (была всё же тогда младшей школьницей), что народ слагал матерные частушки про Анжелу Дэвис (в одной она рифмовалась с джинсами «Левис»). Там-то, конечно, была Анжела: такое ударение гораздо удобнее для двусложного размера. А вот интересно: если про прическу, говорил ли кто-нибудь прическа «А́нжела Дэвис»? Мне это трудно себе представить. Кстати, о прическе. Есть еще песня Гарика Сукачева и «Неприкасаемых» «Свободу Анджеле Дэвис!», там такой текст: Таких, брат, ребят не найдешь / Я искал, но уже не надеюсь / Он носил платформяк под коричневый клеш / И прическу «Анжела Дэвис» / Свободу Анжеле Дэвис! / От Анжелы Дэвис руки! Вот тут, например, можно послушать: http://player.mycrealife.ru/track/1075545_84936237. Там интересно: в строчке Свободу Анжеле Дэвис ударение, естественно, на втором слоге, но и в строчке От Анжелы Дэвис руки!, где стихотворный размер требует ударения на первом, тем не менее, тоже скорей на втором. Но дальше там ударение разное. То есть, видимо, первоначально было колебание между более официальным А́нжела и более народным Анже́ла. Теперь А́нжела победила, поскольку в последнее время усилилось влияние английского языка на русский.

И возвращаясь к прическе. С прической и сейчас, наверно, будет Анже́ла. Такое бывает. Вот, например, раньше было принято ударение Ньюто́н, а сейчас установилось ударение Нью́тон, более близкое к языку-источнику. Соответственно, мы говорим бином Нью́тона. Но в булгаковском контексте кажется естественным сказать: Подумаешь, бино́м Ньюто́на!

Или вот еще одна история про ударения. Как вы, наверно, знаете, в слове баловаться правильное ударение — на третий слог (балова́ться). Так говорят словари, учебники и пособия по культуре речи. А ударение ба́ловаться помечается как «не рек.». Это, правда, очень распространенная ошибка. Все помнят мультфильм про Карлсона, где он голосом В. Ливанова говорит: «Я шалю, то есть ба́луюсь». В слове шалю, кстати, первый гласный он произносит на старый манер, примерно как шэлю или шылю. Так вот. Ба́луюсь, конечно, неправильно. Но вот во фразе Я не курю, а так, балуюсь произнести балу́юсь кажется мне странным. Может быть, наметилось такое распределение ударений по значениям? В словарях про это пока ничего нет, посмотрим, как будут развиваться события.

А еще меня всегда интриговала конкуренция ударений в названии государства Израиль — в русском языке, разумеется. Я помню, что среди людей старшего поколения многие произносили Израи́ль. Вот, кстати, пример из «Зеленого шатра» Л. Улицкой, где героя вызывают на Лубянку и некий капитан говорит:

— Словом, не стану от вас скрывать, пришло вам с семьей приглашение из государства… — тут он сделал многозначительную паузу, прочистил горло и выговорил с отвращением: — Израиль. — Ударение он ставил на второе «и», и получалось зловеще.

Это ударение, конечно, социально маркировано. То ли как знак речи сотрудников «органов» или номенклатуры. То ли как простонародное. Тут, кстати, тоже вспоминается частушка, которая начинается со слов «Надоело жить в Рязани» и в которой Израи́ль рифмуется с кадриль. Но с другой стороны, в русском языке было имя Израиль, полно Израилей и людей с отчеством Израилевич, и ударение всегда было на «а». Откуда же это ударение на последний слог в названии государства? Можно только предположить, что под влиянием ударения в иврите. Может, от военных и дипломатов, которые налаживали дружбу с новоиспеченным государством, еще не зная, что скоро мировой сионизм окажется чуть не главным врагом? От них подхватили партийные пропагандисты. Интеллигенция же предпочитала ударение Изра́иль, хоть оно и дальше от иврита. Оно и победило. Помните, кстати, такую героическую песню, которая заканчивалась словами: Эта песня сложилась в народе / Пой, гори, до конца догорай / Парня этого звали Володя/ Он сегодня уехал в Израиль (1969) http://akkord-guitar.ru/1886-akvarium-kommunisty-malchishku-poymali.html

В общем, всё это ужасно интересно и очень плохо восстановимо.