Вброс в самом конце июня проекта закона о реформировании РАН всколыхнул научное сообщество, уже и без этого взволнованное предыдущим лихорадочным взаимодействием с МОН. На смену весеннему обострению этого взаимодействия пришло горячечное лето, породившее разнообразные митинги, стояния, пикеты, расширенные собрания и внеочередные заседания, дополняемые информационными сообщениями и выступлениями в СМИ и в Интернете.
Появившееся в ходе этой кампании выражение «блицкриг» вполне соответствует характеру данной «законной» операции, организаторы которой продемонстрировали настрой на молниеносный успех. Однако никакой стратегической внезапности в этой акции не было, если принимать во внимание многолетнее взаимодействие между МОН и РАН, в котором Министерство практически всегда занимало гораздо более активную позицию, чем РАН.
24 марта 2013 года в интервью на радиостанции «Эхо Москвы» Д.Ливанов, отвечая на вопрос, не собирается ли он «реформировать или, еще пуще, упразднять Академию наук», заявил:
«Ну, я уже много раз высказывал свою позицию, я от нее не отказываюсь и считаю, что такая форма организации науки в XXI веке бесперспективна. Она не будет жить, она нежизнеспособна. Но у нас она живет. И эта жизнь, она еще какое-то время продлится. Может быть, долгое время, может быть, короткое. То, что от меня зависит, я буду делать, для того чтобы эта ситуация изменялась…»
В ответ на подобные вполне недвусмысленные заявления Академия только заполошно дергалась в протестных судорогах (вместе с ррофсоюзом работников РАН) или публично обижалась на министерские происки. Такую линию поведения вряд ли можно назвать оптимальной. Почему же РАН, претендуя на роль высшего экспертного сообщества, не смогла адекватно оценить развитие событий и, например, не поставила своевременно вопрос на государственном (а не только персональном!) уровне о системных проблемах, порождаемых наличием двух «научных» структур — МОН и Ран?
Устами своих авторитетных представителей Академия справедливо сетует на невостребованность результатов ее деятельности. В то же время общество просто не видит научной позиции и результатов работы РАН по острым экономическим, социальным и другим вопросам нашей новейшей истории, которые по своей потребительской востребованности вполне могли бы превзойти «исторические» изыскания академика А.Т.Фоменко. Остается надеяться, что при новом президенте РАН общими усилиями все-таки удастся решить поставленную в его программе задачу:
«Задача сегодняшнего дня — сделать Академию наук современным действенным инструментом научно-технического, инновационного развития страны и проводимых социально-экономических преобразований, важнейшим элементом гражданского общества и более того — культуры страны. Необходимо перейти от стратегии выживания РАН к стратегии ее развития. Цель — сохранение и гармоничная эволюция РАН в интересах государства и общества».
Согласно растиражированному в ходе предвыборной кампании в РАН штампу, Академия в последние десятилетия занималась просто «выживанием». Некоторые аспекты этого «выживания», связанные с использованием вверенного РАН госимущества, уже отмечались в ряде публикаций [1-3] и неоднократно повторялись воинственным министром с нарастающим напором:
«Имеются большие проблемы в сфере использования федерального имущества Российской академией наук. По данным Счетной палаты, более 50% объектов недвижимого имущества не зарегистрировано в установленном порядке как государственное имущество. Это колоссальные нарушения, которые создают почву для злоупотреблений» (пресс-конференция в ИТАР-ТАСС 27 июня).[4]
«Больше половины объектов недвижимости вообще не зарегистрировано, нанесен серьезный ущерб земельным участкам, которые были ранее во владении академий наук. Огромное количество нарушений зафиксировано в актах Счетной палаты и других проверяющих органов. А с другой стороны, некоторые члены Президиума РАН и их родственники обзавелись элитными квартирами в домах, построенных на землях академических институтов» («Известия» 5 июля) [5].
«Второй принципиальный момент — это национализация имущества Академии наук. Государство этим законопроектом полностью берет на себя ответственность за сохранность и стопроцентное целевое использование федерального имущества, которое было ранее закреплено за РАН, которое использовалось недолжным образом, которое, если говорить просто, разбазаривалось. Но теперь с этим будет покончено. Государство гарантирует, во-первых, сохранность этого имущества, а во-вторых, его целевое использование только в интересах развития науки и высшего образования» («Эхо Москвы» 11 июля) [6].
Внятная реакция на эти настойчиво повторяемые инвективы, не говоря уже об их категорических опровержениях, со стороны РАН до сих пор отсутствует, если не считать таковой апелляцию к «общечеловеческим» мнениям и сентенциям о том, что воруют везде, в том числе и в МИСиС, где Ливанов был ректором, а в Министерстве обороны так и того более.
Затуманенность информации об имущественных делах в РАН порождает различные, порой полярно противоположные мнения, которые недавно проявились, например, в академическом сообществе и профсоюзе в отношении инвестиционного проекта по реконструкции московских поликлиник РАН. В этом случае мнения большинства работников РАН разошлись с позицией руководства ПР РАН, о чем можно прочитать в газете «Научное сообщество» (№ 4, 2013) в статье «Заморожено!».
Еще одним местом, по которому целенаправленно и беспрепятственно бьет министр, является проблема прозрачности и открытости в РАН:
«Монополизация финансовых и имущественных ресурсов, отсутствие прозрачных механизмов доступа к ним ученых и контроля за использованием этих средств.» (27 июня) [4].
«Нам нужно вернуться в число мировых научных лидеров. Для этого надо, чтобы наша наука жила по тем же самым правилам, по которым живут во всем мире, — открытость, прозрачность, конкурентность и так далее.» (5 июля) [5].
«Базовые принципы. Первое — открытость при принятии любых решений. Второе — участие активно работающих ученых в принятии этих решений» (11 июля) [6] В связи с этими обвинительно звучащими для Академии из министерских уст положениями неизбежно возникает элементарный вопрос — почему проблемы открытости и прозрачности не были решены в РАН еще в процессе ее двадцатилетнего «выживания»? Неужели «высшее экспертное сообщество» не видело, какие козыри получают его оппоненты и недоброжелатели от такого положения дел с имуществом и прозрачностью? Эти козыри оказываются сильнее возможных положительных мнений о РАН, основанных на количестве публикаций, индексах цитирования и прочей библиометрии.
В то же время министерские и даже более высокопоставленные заявления, разумеется, не следует воспринимать как доказанную научную истину, тем более, если они относятся к будущему. 27 июня Ливанов заявил:
«При этом в запланированном бюджетом финансировании и научной работе институтов не произойдет никаких сбоев. Ученые не почувствуют изменений, связанных с новой подведомственностью. А со временем условия их работы улучшатся благодаря перечисленным выше новым механизмам управления. Наша приоритетная задача — улучшение условий работы каждого ученого».
Такие слова вызывают в памяти одновременно не только знаменитое заявление «всенародно избранного» с обещанием лечь на рельсы, но и слова персонажа из популярного телесериала о том, что «мы тебя не больно зарежем». Трудно поверить и приведенной выше декларации Ливанова о том, что «государство гарантирует, во-первых, сохранность этого имущества, а во-вторых, его целевое использование только в интересах развития науки и высшего образования».
Действия научных сотрудников в этой «буче, боевой, кипучей» должны определяться их основными интересами, которые за оставшуюся часть лета необходимо не только полностью осознать, но и четко сформулировать, в том числе, и в виде поправок к принимаемому закону. Такая работа сейчас активно ведется в МОН, РАН, ПР РАН, ОНР и в других структурах при активном ее интернетом и прочем обсуждении. Подобную активность придется продолжать и после принятия закона, поскольку жизнь, даже научная, на этом не закончится.
При любом ходе предстоящих преобразований инвариантной должна остаться совокупность академических институтов с их инфраструктурой и брэндом «РАН». Нужно подумать также и о возможных поправках в Устав РАН, потому, в частности, принятая сейчас система управления в РАН вряд ли является единственно возможной и оптимальной.
Горячая осень приближается.
А.А. Самохин
1. www.rg.ru/2013/06/25/lager.html
2. www.rospres.com/corruption/12695
3. www.novayagazeta.ru/society/58992.htm
4. http://litcey.ru/pravo/66882/index.html
Бесспорно, претензий к руководству РАН предъявить можно много, и если удастся отразить атаку правительства, не уверен, что у рядовых научных сотрудников хватит сил заставить верхушку академии пойти на изменения. Стоит заметить, что всевластие директоров академических институтов — результат насаждения принципов «вертикали власти», когда начальник что хочет, то и делает, а это и создаёт прежде всего почву для пафосно критикуемых злоупотреблений. Власть сама провоцирует на нарушения, а потом изображает возмущение оными.
И главное: как «борьба» с безобразиями в РАН связана с ликвидацией РАСХН и РАМН; с созданием агентства по управлению её имуществом; дарованием 100-тысячной пенсии академикам, которые, по словам критиков РАН, так плохо ею руководят? Назвать имени жуликов, а не спасать репутации (какая трогательная забота! С чего бы это? Это называется равенством перед законом по-голодецки), отдать их под суд. Проверки проходят, всё можно без таких перетрясок сделать. Собственно, Ливанову и его хозяевам даже невыгодны положительные изменения в РАН, ибо они лишают его некоторых козырей. Другое дело, что найти недостатки можно всегда и везде — например, в деятельности самого Ливанова и его нанимателей.
А как самозабвенно он врёт! Это ж поэма экстаза:
«Наша приоритетная задача — улучшение условий работы каждого ученого».
Это о тех, кого сократят при слиянии РАСХН и РАМН? (О последующих сокращениях умалчиваю.)
«Такая система, когда фундаментальные исследования сосредоточены в университетах прикладная наука развивается в корпорациях, а за инновации отвечает бизнес, уже показала свою эффективность и выглядит наиболее оптимальной. И мне кажется, что это та модель, которая будет определять облик всей мировой науки в будущем».
Постоянное сокращение числа преподавателей в университетах (но никак не управленцев!) и повышение нагрузки на них (=усиление эксплуатации) — это подготовка для сосредоточения фундаментальных исследований в вузах? Вот перевод этой фразы на русский язык: ситуация, при которой фундаментальной наукой заниматься некому или некогда, а прикладная наука и инновации государство вообще не интересуют, выглядит оптимальной («наиболее оптимальной» не может — «оптимальная» и так означает «наиболее»).
«Государство гарантирует, во-первых, сохранность этого имущества, а во-вторых, его целевое использование только в интересах развития науки и высшего образования».
Почему же тогда Ливанов не выступил с возражениями, когда г-н Силуанов заявил:
«В поисках денег Минфин уже объявил о сокращении расходов на здравоохранение и образование, с этой же целью в скором времени с молотка может быть пущено имущество РАН» (http://expert.ru/2013/07/4/byudzhet-popal-v-lovushku/)?
Закон ещё не принят, имущество в ведении РАН, а им уже заранее распоряжаются (оговорка «может быть» — для простаков), причём заранее предупреждают, что распорядятся предельно неэффективно — «с молотка».
«Базовые принципы. Первое — открытость при принятии любых решений. Второе — участие активно работающих ученых в принятии этих решений».
А проект о ликвидации РАН готовился тоже открыто? А средства на зарплаты в вузах открыто, когда ректор кому сколько хочет, тому и столько и даёт (или не даёт), ссылаясь на коммерческую тайну? Это МОН не заботит — напротив, закрытая система раздач пряников холуям министерством же и введена, и им надёжно охраняется, ибо такова суть системы.
В общем, достаточно — всё и так ясно.
Ну что вы все тупо повторяете «надо, надо»,
и ничего не предлагаете??
Где предложения об оплате?
О структуре РАН.
Почему МОН заведует наукой, а не РАН??
Пиши, ученый, реальные предложения по реформе.
Начни с оплаты.
Что есть единица научной продукции??
Думай, яйцеголовый!!
Сколько надо степеней, за что их присуждать, каков д.б.
доход ученого, имеющего 100 и более публикацций.
Зачем платить членам Академии, если достаточно оплат за степени???
Чего молчите??
Для затравки смотрите мои комменты.
Они сплошь в предложениях!!!
to владислав:
03.08.2013 в 19:43
«Ну что вы все тупо повторяете «надо, надо»».
Очевидно, любезнейший, Вы перепутали место для своего комментария или невнимательно читали мой текст — слова «надо» или чего-либо подобного там и близко нет. А предложения при обсуждениях других статей имеются. И действия предпринимаются (подписываются петиции, были уже митинги, планируется конференция 29-30 августа: http://www.rasconference.ru). Всё это, конечно, не стоит и одного танкового батальона, но у кого уж какие возможности.
Начать надо не с этого. Надо
Слить Министерство здравоохранения и Минобр науки. Сделать это клубом чиновников. А имущество передать эффективному менеджменту (я не знаю что это такое, но думаю это что-то замечательное).
Опыт есть. Именно такой менеджмент был проделан с министерством обороны на глазах изумленной публики.
Отработан и выходи по выходу из состояния менеджмента…
…ну Вы в курсе. Назначается Шойгу и наводит порядок.
«И главное: как «борьба» с безобразиями в РАН связана с ликвидацией РАСХН и РАМН; с созданием агентства по управлению её имуществом; дарованием 100-тысячной пенсии академикам, которые, по словам критиков РАН, так плохо ею руководят? »
Ну да, только благодаря правильному руководству Максвеллу, Эйнштейну и Резерфорду удалось заработать более-менее приличный индекс цитирования…
Идея превратить РАН в общественную организацию реализуется поэтапно. Это ещё не заключительный этап, но он будет, просто ещё медицину до конца не развалили. Армия, образование, наука, медицина и по новой — всё идёт по кругу, поэтапно. Можно ждать и наблюдать, если судьба России безразлична. Митинги и выступления в рамках РАН и профсоюза РАН не дадут никаких результатов. Нужна политическая организация, на основе интеллигенции (сциентократическая, технократическая), которая объединит вокруг себя общество. Ни в мире, ни в России не было идеологии, которая не исчерпала бы себя. А вот научно обоснованные решения всех проблем государства единственная возможность преодолеть кризис и социальный, и глобальный. О технократии см.: http://politnauca.ucoz.ru/publ
Идея превратить РАН в общественную организацию реализуется поэтапно.
А зачем превращать. Она и так общественная организация. Коснись чего, академическое начальство прячется за этот довод. Мы общественная организация и ничего не можем. В материальном плане. Для академиков это удобно.
Демократия, или народовластие, — это абсурд. Ну не может народ, т.е. подчинённые, ещё и управлять (без исполнительной власти). Управление требует высокого профессионализма в довольно многих областях жизни. Президенты сегодня являют собой образец высочайшего непрофессионализма. Станислав Лем сказал по этому поводу, что миром правит идиотизм. Что тогда говорить про народовластие? Этот термин — лапша на уши. Существует, идущая ещё от Платона, идея правления профессионалов (после Т.Веблена её называют технократией, но правомерны и термины сциентократия и профикратия). Технократическая парламентская республика единственный реальный выход из того глобального кризиса, в который втянули нас демократически выбранные правительства. Народ не аморфная масса, он разделён на профессиональные группы, которые входят в соответствующие институты государства. Общенародные (непрофессиональные) выборы следует заменить на выборы в каждом профессионально ориентированном институте государства. Группы профессионалов от каждого института и будут представлены в парламенте. Бардак в государстве, а затем и в мире закончится.