Фрагменты из беседы корреспондента ТрВ-Наука Алексея Паевского с академиком РАН, членом редколлегии журнала президиума РАН «Природа», учеником и соратником Льва Ландау Семёном Герштейном, которая состоялась в редакции «Природы» в присутствии заместителя главного редактора журнала, доктора физ.-мат. наук Алексея Бялко.
— Семён Соломонович, обычно говорят о том, что популяризация науки нужна для, так скажем, «простых» людей, не для ученых. А самим ученым популяризация нужна?
С.Г.: Давайте я просто приведу несколько исторических примеров. Как вошел в науку знаменитый Майкл Фарадей? Ученик переплетчика Фарадей ходил на популярные лекции, которые читал замечательный химик и физик Гемфри Дэви. Фарадей слушал эти лекции, а потом попросился к Дэви в лаборанты.
В России популяризация всегда считалась долгом научного работника — Менделеев читал популярные лекции, Лебедев… С одной стороны — это благородные цели, просвещение, а с другой — это привлечение будущей смены в науку, вполне практическая цель. Я и про себя могу рассказать такую историю: в 1945 году я учился в девятом классе, пришел в парикмахерскую постричься, и пока ждал очереди, взял со столика журнал почитать. Это оказался журнал «Природа», в котором рассказывалось про белых карликов, в которых вещество такое, что все атомы в нем смяты друг в друга, и чайная ложка этого вещества весит тонны. Мне это так понравилось, что я заинтересовался физикой и, в итоге, стал физиком. В общем, целое поколение «естественников» было воспитано на книжках Перельмана — «Занимательная физика», «Занимательная механика» и так далее. Так что любая популяризация важна не только для молодых, но и для ученых, или, скажем так, — для людей, занимающихся наукой (Ландау не любил слово «ученый», говоря что «ученый» — это кот из сказки), поскольку она рекрутирует молодых в науку и позволяет сделать выбор научной области.
Ну и к тому же не стоит забывать про междисциплинарные связи, важность которых в последнее время только возрастает. Не зря Петр Леонидович Капица говорил, что самые интересные открытия возникают на стыке наук. В связи с этим важно знать, что происходит в других науках. И в этом смысле журнал «Природа» играет исключительную роль. Ведь он задумывался Антоном Павловичем Чеховым как журнал, где специалисты рассказывают о проблемах своей науки для специалистов в других областях или, по крайней мере, для интеллигентных людей с гимназическим образованием как минимум. Я сам с удовольствием читаю в «Природе», например, обзоры по астрофизике, которые прекрасно пишет Владимир Сурдин. Читать специальные журналы по астрофизике у меня времени нет, но качественный профессиональный обзор позволяет быть в курсе происходящего в этой науке.
(К разговору присоединяется зам. главного редактора журнала «Природа» Алексей Бялко.)
А.Б.: Есть еще один аспект этого вопроса. Популяризация нужна для того, чтобы общество и государство видело, для чего нужна наука. Вот тут сейчас существует разрыв, такое ощущение, что наши верхи политически не видят этого. Да и общество тоже вряд ли адекватно понимает.
С.Г.: Для того, чтобы поехать на лекцию в Долгопрудный, я сегодня встал в 6 часов утра, включил канал РБК, пока пил чай. Там была дискуссия, и в ней участвовал какой-то ректор-экономист, который заявил, что у нас наука была неправильно ориентирована, надо, чтобы она была ориентирована на практические цели и так далее. Это как раз и показывает уровень понимания самой сути науки этих людей, которые не понимают, что без фундаментальной науки не может быть науки прикладной. Здесь как раз и чувствуется нехватка популяризации.
— Как вы думаете, есть ли связь в том, что РАН почти не занималась популяризацией науки и своих достижений со всеми последними событиями вокруг академии?
С.Г.: Думаю, что такая связь есть, и Академии нужно было гораздо больше заниматься популяризацией науки. Хотя, конечно, тот текст, который появился в первой редакции закона, это не оправдывает — это вообще хамский текст, и, конечно же, я присоединился к отказникам, которые заявили, что в новую академию они вступать не будут. С другой стороны, новый президент РАН собирался менять и ситуацию с популяризацией в Академии.
— А если у Фортова будет возможность самостоятельно что-то изменить — в том числе и в популяризации — он справится?
С.Г.: Я хорошо знаю Владимира Евгеньевича — еще со времен, когда он был студентом, которому я читал лекции, и думаю, что он справится — при условии, что подберет хорошую команду помощников.
— Вопрос к обоим ученым — вы-то сами что-то научно-популярное читаете?
А.Б.: Я выписываю Science и Nature. Я не могу сказать, что это чисто популярные журналы, они — аналоги «Природы» по уровню, но их преимущество по отношению к «Природе» в том, что это журналы самых свежих научных открытий. Мы не можем, к сожалению, выйти на уровень первичной публикации собственно прорывных научных работ. А в Science и Nature есть разделы специальных статей, а есть — популярных. И часто специальная статья предваряется более популярным изложением ее результатов.
С.Г.: Я читаю Nature и «Природу» (смеется).
— Журнал «Природа» сейчас испытывает серьезные трудности. У него нет полноценной интернет-версии, невысокий тираж. как вы думаете, куда нужно сегодня двигаться журналу?
С.Г.: Да, сейчас в «Природе» работают настоящие подвижники (А.Б. смеется и говорит: «Да, это есть»). Я считаю, что статус журнала — «специалисты для специалистов в другой области» — нужно сохранить, но «Природе» нужно помочь. Если государство не ставит целью понижение интеллектуального уровня страны, а наоборот, его повышение, то «Природу» надо поддержать. И не только финансово. Мне кажется, что в случае получения государственных грантов можно, к примеру, ставить условием принятия отчета по нему популярную публикацию в «Природе».