Исполнилось 110 лет со дня рождения советского астронома Б.А. Воронцова-Вельяминова (1 февраля 1904 — 27 января 1994). В Государственном астрономическом институте имени П.К. Штернберга (ГАИШ) прошла выставка фотографий и документов, связанных с Борисом Александровичем. Профессор МГУ, зав. отделом Внегалактической астрономии Анатолий Засов рассказал ТрВ-Наука о научном вкладе своего коллеги и друга. Беседовала Наталия Демина.
— Он был для Вас учителем, коллегой? Вы с ним дружили? Какое воздействие он на Вас оказал?
— Всего понемногу. Я не могу сказать, что он был моим главным учителем, потому что были люди, которые оказали на меня гораздо больше влияния. Но в ГАИШе было всего несколько человек за всю историю, которых можно назвать родоначальниками новых направлений в науке. Воронцов-Вельяминов был одним из них.
Его первые работы по галактикам касались прежде всего нашей Галактики. У Б.А. были пионерские исследования по распределению голубых сверхгигантов в Млечном Пути. Он был одним из первых, кто понял и аргументировал наличие поглощения света в межзвездном пространстве. Ослабление света, как мы сейчас знаем, связано с межзвездной пылью, причем неоднородно распределенной в космосе.
Жизнь Б.А. была необычна, она охватила целую эпоху. Его детство прошло в небольшом южном городке Екатеринославле (сейчас Днепропетровск). В гражданскую войну город переходил из рук в руки, его занимали то белые войска, то красные. Белые как-то чуть не расстреляли Бориса, приняв его любительский телескоп на балконе за пулемет. Увлекшись астрономией, будущий ученый переписывался с Камиллом Фламмарионом — известным популяризатором астрономии — и даже, как нам рассказывал, обменялся письмами с Резерфордом.
Свой путь в науку Борис Александрович начинал как астроном-любитель, организовав кружок любителей астрономии (коллектив наблюдателей переменных звезд, или «Колнаб»). Окончив Московский университет (мехмат), начал работать как профессионал, причем его интересовали самые различные направления астрономии: он занимался кометами, газовыми туманностями, звездами, особенно переменными. Но, пожалуй, важнее всего то, что Б.А. стал одним из основателей внегалактической астрономии — нового направления в науке, которое изменило наше представление о Вселенной. Сейчас значительная часть, если не большинство, работ по астрофизике прямо или косвенно связана с внегалактическими исследованиями.
В ГАИШ МГУ Б.А. работал с самого основания института (с 1924 по 1931 год в Астрофизическом институте, ставшем частью ГАИШ). С 1954 года до конца своей работы в МГУ заведовал созданным им отделом новых звезд и газовых туманностей (сейчас это отдел физики эмиссионных звезд и галактик). Как руководитель отдела он воспитал целую плеяду ученых, которые продолжили его дело, завершили работы, начатые вместе с ним. В частности, уже после смерти Воронцова-Вельяминова был составлен и опубликован в электронном виде полный каталог взаимодействующих галактик.
Исследование взаимодействия галактик было, пожалуй, самым главным направлением его работы в последние два десятилетия. Дело началось с того, что ГАИШ в конце 50-х получил Паломарский атлас звездного неба. Каждая карта — это фотографическое изображение участка неба размером 6×6 градусов с очень хорошим разрешением. На этих картах можно различить изображения десятков тысяч галактик, но все они такие мелкие, что за редкими исключениями не превышают размера двух миллиметров. Поэтому, чтобы рассмотреть их структуру, Воронцов-Вельяминов специально использовал оптический прибор. Он миллиметр за миллиметром просматривал гигантские фото Паломарского атласа, отмечая все попадающиеся в поле зрения микроскопа галактики. Это работа продолжалась многие годы.
— Микроскопия в макроскопических масштабах!
— При этом надо иметь в виду, что каждый участок неба представлен в атласе в двух разных диапазонах спектра, условно говоря, есть красные и голубые карты. И обе надо было просматривать. Это важно, потому что можно небольшой дефект фотографии принять за какой-то необычный объект. Поэтому надо использовать другую карту того же самого участка неба и проверить, есть ли там этот объект.
В итоге Б.А. составил описание формы, структуры и оценку размеров и звездных величин более 30 тысяч галактик, основная масса которых была ранее неизвестна, опубликовал вместе с соавторами пять томов морфологического каталога галактик. Помимо этого, под его руководством был изготовлен Атлас и каталог взаимодействующих галактик.
Борис Александрович не просто обнаружил отдельные любопытные галактики, но открыл новые типы вполне нормальных галактик, о которых ничего не было известно, и описал их. Но особенно его привлекали искаженные формы галактик. Чаще всего это наблюдается, когда две или несколько галактик находятся рядом. Именно он ввел термин «взаимодействующие галактики», который потом стал общеупотребительным.
Когда в России был введен в строй телескоп с диаметром 6 м на Кавказе (какое-то время это был самый крупный телескоп в мире), то одной из первых научных программ, которые на нем реализовывались, стала программа спектрального изучения взаимодействующих галактик, в которой я тоже имел счастье принять участие.
Очень многие вещи в астрономии Б.А. сделал первым. В частности, ему принадлежит идея о том, что облака межзвездного газа содержат газ, выброшенный звездами. Он первый пришел к выводу, что взаимодействие галактик может быть решающим фактором их эволюции. А высказанная им идея о том, что часть звезд нашей Галактики должна иметь внешнее происхождение, то есть прийти извне, лишь сравнительно недавно нашла свое подтверждение.
Когда он начинал свою астрономическую деятельность, галактиками занималось считанное количество людей в мире, практически все друг друга знали. Но уже в 60-70-х годах эта отрасль науки начала развиваться очень быстро. Б.А., как мне казалось, был несколько обескуражен тем, что появились десятки новых фамилий, молодых и активных исследователей, которые работали, невзирая на авторитеты, а он ведь привык быть авторитетом среди немногих. Тем не менее, он удержался на вершине и при таком напоре со стороны молодого поколения. Продолжал продуктивно работать до самого ухода из ГАИШа. У меня и у моих коллег был целый ряд статей с его соавторством. Наконец, учебники по астрономии и научно-популярные книги, написанные Б.А., — они широко известны и приобщили к науке очень многих. За одно только это ему можно сказать большое спасибо.
Из обсуждения в «Фейсбуке»
Социолог науки Дмитрий Баюк:
— Его учебник для 10 класса я прочитал на одном дыхании, едва только мой брат, учившийся пятью годами старше, его получил в школе. И потом еще как-то пару раз перечитывал. Но больше мне как-то его книг не попадалось.
Астрофизик Алексей Моисеев:
— ГАИШ отреагирует на этот юбилей конференцией «Современная звездная астрономия — 2014», которая пройдет 28-30 мая в Ростове-на-Дону (www.inasan.ru/rus/conferences/msa_2014/). Кстати, в ГАИШе же до сих пор активно работает Вера Петровна Архипова, которая вместе с Воронцовым-Вельяминовым составляла морфологический каталог галактик (MCG, 1962). Правда, свою самую знаменитую работу — каталог взаимодействующих галактик (VV) он сделал чуть раньше. Ну, а у нас в Специальной астрофизической обсерватории, само собой, весьма любят его воспоминания о студенческих приключениях «Путешествия в Архыз»: http://heritage.sai.msu.ru/history/arhyz/
***
Астрохимик Дмитрий Вибе:
— Были ли научно-популярные книги, которые повлияли на ваш выбор научной карьеры?
— Среди тех книг, которыми я увлекался в детстве, были, конечно, и научно-популярные. Вряд ли и тогда, и сейчас можно найти книгу, которая сравнилась бы с «Очерками о Вселенной» Бориса Воронцова-Вельяминова. Это, конечно, было для меня основное чтение — многоразовое. Еще мне очень нравилась «Детская энциклопедия», большая желтая книга, том про геологию и космос я читал с большим удовольствием.
Фрагмент из интервью на «Полит.ру» http://polit.ru/article/2013/12/21/wiebe_about_books/
Научный журналист Алексей Паевский:
— Я тоже обожал его книжку с 6 лет. Кстати, недавно с удивлением выяснил, что мы оооочень дальние, но родственники с общим польским гербом.
Я бывал у Б.А. дома в гостях. Его жена, Валентина Александровна, очень милая женщина, значительно моложе его, всегда была радушна и гостеприимна.
Он еще занимался любительскими фильмами, создал такую шуточную студию «Ворон-Фильм». Причем снимал фильмы с любопытными трюками, например, когда у актера голова «отрывалась» и летала по воздуху. Помню фильм, снятый в коридорах астрономического института, где он сел на ковер и вылетел в открытое окно.
— Как он это делал?
— Не знаю, для меня это загадка до сих пор. Я его очень просил открыть секрет, но он отшутился и так ничего и не объяснил.
Еще Борис Александрович профессионально работал как историк.
— Как историк науки?
— Историк России. Дело в том, что он происходил из очень известного рода и знал свою родословную на несколько десятков поколений вглубь веков, вплоть до XI века. Воронцовы-Вельяминовы (а сначала это были просто Вельяминовы) засветились в истории еще при Ярославе Мудром. Когда Москва с легкой руки Долгорукого стала городом, Вельяминов был при нем тысяцким. Вторая фамилия — Воронцов — прикрепилась к Вельяминову в правление царя Михаила Фёдоровича, чтобы не забылась ветвь Воронцовых, именитых бояр, которые все были перебиты в боях. Так появился род Воронцовых-Вельяминовых.
Борис Александрович мог перечислить имена всех своих предков, кроме всего лишь нескольких колен. Он прекрасно знал историю древнерусских городов, особенно увлекался памятниками Дмитрова. У него имелись профессиональные работы по истории. И когда он только всё это успевал?!
Человек был удивительный, необычный, поражающий широтой интересов. Несмотря на видное дворянское происхождение, кичливым никогда не был, но характером обладал непростым, мог иной раз вспылить не по делу, а с некоторыми коллегами подолгу не разговаривал.. Но потом, как правило, отходил. Но самое главное, что он был безмерно влюблен в науку.
См. также: www.astronet.ru/db/msg/1196500
