Мир художника

«Меж рассыпанных в мире
привычных красот
Всякий выбор, мой друг,
представляется спорным».

Это Бодлер. Он активно защищал Мане в прессе во времена скандалов по поводу «Завтрака на траве» и «Олимпии».

Эдуарда Мане (1832-1883) часто считают «первым импрессионистом», хотя правильнее было бы говорить о нем как о родоначальнике новой живописи. Между «Завтраком на траве» (1863), оказавшимся своего рода «манифестом» Мане, и тем пейзажем Клода Моне, который был назван автором «Impression» (1872) и дал имя импрессионизму как направлению в искусстве, с точки зрения собственно живописи мало общего. Однако неслучайно и то, что молодое поколение — Моне, Дега, Моризо — считало Мане своим лидером и наставником.

Эдуард Мане принадлежал к весьма обеспеченной буржуазной семье, что позволило ему в молодости отстоять свое право на выбор пути, а в дальнейшем — не зависеть от заказов. Шесть лет он занимался в художественной школе Тома Кутюра, постоянно конфликтуя с наставником. По сути, Мане учился сам и учился всю жизнь — путешествуя, посещая музеи и копируя работы старых мастеров.

К началу 40-х годов XIX века в Лувре в силу разных причин образовалось большое собрание испанской живописи — целый «испанский музей»; Мане проводил там много времени еще подростком. Любимым художником Мане навсегда стал Веласкес. Испания и все «испанское» стали еще более популярны, когда в 1853 году Наполеон III женился на Евгении Монтихо, красавице из старинного испанского рода. Неудивительно, что Мане вдохновлялся испанскими танцами и пластикой тореро.

В эти годы Париж расцветал и быстро обновлялся. В 1855 году Наполеон III устроил в Париже II Всемирную выставку — в том числе и всемирную выставку искусства. Пять тысяч произведений! Мане продолжал учиться.

Меж тем еще в 1852 году Мане стал отцом: у него был давний роман с юной учительницей музыки, голландкой Сюзанной Леенхоф, которая родила ему сына. С ведома своей матери Мане обеспечивал свою «тайную семью», но только после смерти отца в 1863 году Мане заключил брак с Сюзанной. Их сын Леон Леенхоф в дальнейшем будет считаться крестником Мане и младшим братом Сюзанны.

Супруги Мане вели образ жизни, соответствовавший их положению в обществе: еженедельно принимали у себя друзей и коллег Мане, устраивали музыкальные вечера (ведь Сюзанна была прекрасной пианисткой), отдавали визиты.

Так что богема — это не про Мане.

Эмиль Золя оставил нам подробное описание внешности Мане и стиля его жизни: «Эдуард Мане — человек среднего роста, скорее маленького, нежели большого. Волосы и борода у него русые; узкие, глубоко посаженные глаза полны жизни и юношеского огня; рот — выразительный, подвижный, с тонкими губами, с насмешливо приподнятыми уголками. Все лицо его, неправильное и нервное, свидетельствует о живом и смелом уме, о презрении к глупости и к пошлости. Если от лица мы перейдем к общему облику, то обнаружим в Эдуарде Мане человека безукоризненно любезного и вежливого, с изысканными, приветливыми манерами <…>.

Художник признавался мне, что он любит бывать в свете, что он находит тайное наслаждение в благоуханном и ослепительном блеске званых вечеров. К ним влечет его, без сомнения, не только любовь к разнообразию и богатству красок, но и та свойственная ему внутренняя потребность в изяществе и элегантности, которую я стараюсь вскрыть в его произведениях».

Встречаясь сегодня с произведениями Мане, мы не думаем об «изяществе и элегантности»: Мане — художник стилистически и тематически очень разнообразный. Он интересен во всех жанрах и во всех техниках,— остальное, как мне кажется, дело вкуса. Мане предпочитал работать в студии, а не на пленэре — но посмотрите на его венецианские пейзажи: это буйство воды и солнца!..

При восприятии картин Мане трудно сохранить непосредственность: о наиболее нашумевших его работах столько писали, что соответствующие штампы мы воспроизводим, сами того не замечая. Вместе с тем, мне представляется необходимым именно историческое, т.е. контекстное восприятие таких полотен, как «Завтрак на траве» или «Олимпия».

Образцом для меня здесь остается аналитический подход Паолы Волковой. Дело не столько в том, что сегодня мы не считываем смысл отдельных «говорящих» деталей; много сложнее погрузиться в мир художника. Паола Волкова была виртуозом таких «погружений в бездну».

В моем «зрительском» опыте было две запомнившиеся встречи с Мане.

Первая касалась его натюрмортов.

В 70-х годах в каком-то из больших музеев я краем глаза увидела натюрморт с белыми пионами, весьма невыгодно размещенный над выходом из одного зала в другой. Сразу было ясно, что картина являла собой нечто большее, чем просто цветы. Я стала искать точку, с которой мне было бы лучше видно — и только тогда нашла табличку с именем художника. А я и не знала, что Мане писал натюрморты! Оказалось, что он особенно любил именно пионы.

Вторая встреча случилась в Галерее Курто в Лондоне, где была — видимо, очередная — «Выставка одной картины». На этот раз показывали «Бар в Фоли-Бержер» (1882). Картину повесили вдоль длинной стены небольшого прямоугольного зала, а у противоположной стены стоял умеренно потертый старинный белый диван, как бы временно взятый с другой картины. Днем зал был пуст, я села на этот диван — и провалилась в другое измерение.

Фуко написал обстоятельное исследование об этом полотне — впрочем, на мой взгляд, лучше всего Мане представлен в образовательном фильме BBC «Manet: the man who invented the Modern Art» (2013) [1].

Мане умер в 1883 году, едва перешагнув за пятьдесят.

1. www.youtube.com/watch?v=7ZnMtOFOgnU