Копенгаген поразил обилием велосипедистов на улице. Кажется, что на велосипедах в Дании ездят все — малыши и пожилые люди, красивые девушки в коротких юбках и спешащие на работу мужчины, домохозяйки и отцы семейств, везущие впереди себя «карету» с одним-двумя малышами. «Я тоже в основном езжу на велосипеде, — сказала мне 70-летняя пенсионерка, бывшая преподавательница социальной антропологии Ингрид, у которой в гостях я провела один день в рамках программы Human Hotel. — Так удобнее и быстрее».
Европейский открытый форум, состоявшийся с 21 по 26 июня в Копенгагене, — фестиваль науки, проходящий в Европе раз в два года, — тоже поражал воображение. Впервые я увидела вживую настоящую королеву. Маргрете II открыла форум, выступив с короткой речью о важности науки и ее популяризации. Впервые я увидела, как организованы выступления монарших особ и высших европейских чиновников — без лишней нервозности, полицейщины и с уважением к людям. Кто помнит длиннющую очередь из пожилых академиков и членкоров РАН возле здания Президиума РАН в ожидании визита Путина на Общее собрание Академии наук, тот сразу почувствовал бы разницу.
Вела церемонию Доминик Леглу (Dominique Leglu), защитившая диссертацию в области физики элементарных частиц и работающая ныне главным редактором журнала «Наука и будущее» (Sciences et Avenir). «Я очень вас прошу: когда войдет королева, встать, а потом, когда всё закончится, не будете ли вы столь любезны встать опять?» — обратилась она к залу, потом напоминая жестами, когда нужно сесть и встать. Остроумно и элегантно она стала модератором открытой панельной дискуссии между гендиректором ЦЕРН Рольфом Дитером Хойером и его коллегой, в прошлом спикером эксперимента ATLAS, объявившей об открытии бозона Хиггса, Фабиолой Джанотти (Fabiola Gianotti).
«Будущее Европы — это наука», — таким был главный тезис выступления президента Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу. Эти слова участники форума встретили аплодисментами. В своей программной речи, с текстом которой можно ознакомиться по ссылке [1], Баррозу отметил, что ему и коллегам удалось увеличить семилетний бюджет научных исследований объединенной Европы на 30%, несмотря на некоторое сокращение бюджета ЕС в целом.
«Европа, без сомнений, остается мировым лидером науки и сохраняет все возможности для инноваций», — отметил Баррозу. На программу общеевропейских исследований Horizon 2020 будет выделено 80 млрд евро, что сделает ее одной из крупнейших программ по исследованиям и инновациям в мире. В то время как в Европе живет лишь 7% населения Земли, страны ЕС производят не только треть общемирового ВВП, но и треть всех патентов и высокоимпактных научных публикаций. В Европе число выпускников университетов, специализирующихся в области науки и технологий, в два раза выше, чем в США.
«Несмотря на финансовый и экономический кризис, мы смогли наполовину сократить разрыв с США и Японией по инновациям. Но научно-технический прогресс беспрецедентно ускоряется, и мы не можем спокойно стоять и смотреть в момент столь, как Южная Корея движется вперед и нас быстро догоняет Китай», — заявил президент Еврокомиссии, объясняя необходимость решительных шагов в пользу науки и образования.
Девиз фестиваля был «Наука, создающая мосты» (Science building bridges): Дания славится не только высоким уровнем науки и жизни, но и тремя мостами более 6 км длиной. В своей речи Баррозу выделил пять мостов, которые предстоит построить Европейскому сообществу в научно-образовательной сфере.
Во-первых, нужно продолжать строить мосты между научными дисциплинами. Во-вторых, способствовать созданию новых мостов между наукой и обществом. В-третьих, нужно увеличивать число мостов между наукой и ее приложениями, между лабораториями и рынком. В-четвертых, нужно строить научные мосты между членами ЕС. Пятым мостом Баррозу назвал развитие научно-технического сотрудничества между странами Европы и всем миром. «Только две недели назад я подписал соглашение с премьер-министром Биньямином Нетаньяху, предоставляющее Израилю — ведущей стране мира в области науки и инноваций — доступ к нашей программе Horizon 2020. Всё это часть нашей научной дипломатии», — подчеркнул Жозе Баррозу.
Чуть позднее Рольф Хойер, гендиректор ЦЕРНа, один из лидеров научной дипломатии, напомнил, что научный центр отмечает в этом году свое 60-летие, и к пяти мостам в сфере науки, о которых сказал президент Еврокомиссии, предложил добавить еще один — мост между нациями. ЦЕРНу удается быть таким мостом, за его стенами забываются все споры и войны, остается только наука.
А буквально через пару дней в Кремле состоялась беседа между президентом РФ Владимиром Путиным и главой Курчатовского института Михаилом Ковальчуком. Очень всем рекомендую прочитать расшифровку первой части их беседы [2]. «…Курчатовскому институту передали еще несколько площадок. Результаты этого объединения как смотрятся? Что удалось сделать в результате укрупнения этих организаций?» — спросил президент.
Это «позволило, объединив потенциал крупнейших междисциплинарных, в первую очередь ядерных физических институтов в стране и в мире, <…> начать глубинную координацию всей деятельности», — ответил Ковальчук, ни словом не обмолвившись об ИТЭФ, ситуация в котором после вхождения в Курчатовский центр резко обострилась (об этом уже не раз писала наша газета).
«Конечно, есть проблемы на этом пути, это сложный процесс, сложный организм. Тем не менее удалось очень многое с точки зрения координации. Наше присутствие на международном ландшафте сегодня знаковое, и то, что оно оценено нашими зарубежными партнёрами, в первую очередь связано именно с этим решением», — продолжил Ковальчук.
«Синергия есть какая-нибудь?» — спросил Путин. «Полная, есть синергия», — рапортовал Ковальчук. А дальше речь пошла о том, «чего еще не хватает для полной синергии».
Я предложила редакции опубликовать тексты выступления Баррозу и стенограммы в Кремле рядом, на одной странице. «Не Европа — не поймут», — заметил один мой коллега. Действительно — не Европа. Пока к ученым в России будут относиться как к крепостным, пока общество не будет заинтересовано в публичном и гласном контроле над выделением миллионов рублей на не очень понятные проекты, так и будем жить в состоянии «полной синергии».
В этом номере газеты публикуется письмо помощника президента РФ Андрея Фурсенко от 11 июня, в котором он пишет о своем разочаровании плодами интеграции российской науки в общемировую (а она была?) и предлагает принять меры, чтобы независимо от мира выйти в мировые лидеры в области фармакологии, добычи углеводородов, энергетики и телекоммуникации. Могут ли наука и образование развиваться эффективно в не очень свободной стране и является ли изоляционизм хорошим ответом на вызовы XXI века? Эта тема одна из ключевых в нашем свежем номере.
МВК доложил ВВП, что ТОКОМАК придумали в ИАЭ. Вообще-то идея ИМХО принадлежала А.Д. Сахарову при активном участии И.Е. Тамма, оба сотрудники ФИАНа. Они же, кажется, соавторы первой работы в виде закрытого отчета. Делали ТОКОМАК, да, долго и не очень успешно в ИАЭ. Посмотрим, что получится у ITER.
для начала, эта штука назвывается токАмак
идея токамака принадлежала самоучке родом из псковской области Олегу Лаврентьеву
Идею токамака оценили Тамм и Сахаров в 1950-м году уже работавшие в Лаборатории № 2 АН СССР — предшественнике Курчатника
Заслуга Лаврентьева состояла в самой идеи управления термоядерным синтезом. Сама же схема Лаврентьева, основанная на удержании в электрическом поле была практически ощибочной, и он, кстати, выдвинул ее, будучи в армии на Сахалине, а вовсе не в ИАЭ. Тороидальная же схема с магнитным полем Сахарова-Тамма это совсем другая физика. Не нужно придираться к написанию слов, лучше посмотреть УФН или, на худой конец, википедию.
Вот что мы пишем? Сам-то в вики заглянул?
Tokamaks were invented in the 1950s by Soviet physicists Igor Tamm and Andrei Sakharov, inspired by an original idea of Oleg Lavrentiev.[1]
Вы бы лучше УФН посмотрели. Там эта история во всех подробностях изложена, причем с комментариями самого Лаврентьева. Не было у него никакой тороидальной схемы с магнитным удержанием. Было чисто качественное предложение насчет использования термояда в хозяйственных целях. И приложена ошибочная схема, не имеющая никакого отношения к токамаку. Сахаров и Тамм были распределены в то время между ФИАНом и Арзамасом-16 (ныне Саров), хотя формально подчинялись Курчатову. И какое все это имеет отношение к нынешнему курчатнику?
«Пока к ученым в России будут относиться как к крепостным, пока общество не будет заинтересовано в публичном и гласном контроле над выделением миллионов рублей на не очень понятные проекты, так и будем жить в состоянии «полной синергии».»
Самый простой способ решить эту проблему — послать к чёрту всех чиновников и самоорганизоваться на основе технологии краудфандинга. Уже сотни людей таким образом издают книги, снимают фильмы и устанавливают памятники. Почему не создать сайт научных стартапов? Заодно овладеть искусством популярно разъяснять важность своего проекта.
Видимо придется, все-таки придется признать, что развитие науки на мировом уровне на территории России возможно лишь в режиме шаражей, страха, лишений и т.д.
Об этом в частности говорит разрыв между Россией и миром, который после развала СССР быстро восстановился до обычного уровня.
Оборонка всегда была локомотивом, что при Петре I, что при Иосифе I. Сейчас Путин с нее и начал.
Менделеев работал не в шарашке.
«О науке по Баррозу»
А какое отношение к науке имеет Баррозу?
Он имеет прямое отношение к увеличению семилетнего бюджета научных исследований объединенной Европы на 30%, несмотря на некоторое сокращение бюджета ЕС в целом. А за такое увеличение бюджета ему надо отчитываться перед налогоплательщиками. Отсюда его программная речь. Вот и вся наука по Баррозу.
В своей речи Баррозу выделил пять мостов, которые предстоит построить Европейскому сообществу в научно-образовательной сфере.
Если его теперь спросить, как конкретно будут реализовываться эти пять мостов, то он благополучно будет уходить от ответа, т.к., скорее всего, он и понятия не имеет, как это будет происходить. Конкретная реализация не входит в его компетенцию. Я считаю, что этим будут заниматься различные профессиональные сообщества.
На мой взгляд, данный фестиваль в Копенгагене был устроен под Баррозу с целью отмашки для журналистов, что им пора включаться в работу по созданию общественного мнения, которое бы соответствовало программной речи Баррозу.
Программная речь Баррозу это не его прихоть и его не осенило до такого уровня. Это результат многолетней кропотливой работы различных профессиональных сообществ. Баррозу только обобщил этот результат в программной речи, но перед этим еврочиновники бюджет научных исследований увеличили на 30%. Я думаю, что у Баррозу не было другого выбора, кроме этого. Он не может не считаться с деятельностью профессиональных сообществ, иначе они быстро из Баррозу могут сделать главного врага налогоплательщика.
Как этоделается? Да элементарно просто.
Например, Mario Costantino один из создателей Федерации европейских ассоциаций по отоплению, вентиляции и кондиционированию (REHVA) и сети европейских проектных организаций в своей статье «Кто боится синдрома «больного» здания» журнал АВОК №4 за 2012 год отмечает:
“Техническая цивилизация, в которой мы живем, основной упор делает на «что» и «как». Напротив, перед тем как спрашивать, что и как, мы обязаны уметь ответить на необходимые вопросы «почему» и «кто»».
Mario Costantino поясняет, что, как было сказано кем-то, речь идет о своего рода «птолемеевой революции», которая приводит к возвращению в центральное положение субъекта, т.е. человека или человеческого общества, их здоровья, благосостояния, комфорта.
А потом все выливается в следующее:
Я процитирую Ю.А.Табунщикова, президента НП«АВОК»:
«Мировое сообщество только в последние годы стало осознавать единство и противоречие отношений «общество – энергоресурсы». Общество прочувствовало на ряде кризисных ситуаций, что энергоресурсы имеют критически важное значение не только для улучшения качества жизни, но также для обеспечения независимости и безопасности страны.
Важная роль в формировании отношений «общество – энергоресурсы» принадлежит строительной индустрии, потребляющей до 40 % всех ископаемых энергоресурсов. Особенность этих отношений состоит в том, что строительство слабо воспринимает и медленно использует дорогостоящие энергоэффективные технологии.
Разработка неких правил, которые определяли бы права и обязанности государства и граждан – производителей и потребителей энергии, в том числе с учетом защиты интересов будущих поколений, является ключевым моментом современного этапа отношений «общество – энергоресурсы».
Большая работа по созданию правил, регулирующих взаимоотношения «общество – энергетика и энергосбережение», ведется в различных авторитетных международных и национальных общественных профессиональных организациях, например НП «АВОК» (Россия), ASHRAE (США), REHVA (страны Европы), SCANVAC (страны Скандинавии), VDI (Германия) и других».
http://www.abok.ru/for_spec/articles.php?nid=5549
Журнал REHVA обратился к экспертам со следующими вопросами:
Какие проблемы вы видите в течение ближайших 10 лет (цели директивы EPBD до 2020 года) и в последующий период (до 2050 года) в сфере научных исследований в строительной отрасли?
Каковы, на ваш взгляд, основные препятствия для внедрения инноваций?
Какие возможные способы преодоления препятствий?
Какие возможные направления по продвижению энергоэффективных технологий вы считаете наиболее актуальными?
Лоне Файфер (Lone Feifer), директор стратегических проектов группы компаний VELUXю
Большинство уже построенных зданий составляют весьма значительную долю нашего будущего фонда зданий. Я считаю, что в первую очередь на долгосрочную перспективу важно уделять внимание поиску и разработке решений, которые обеспечат выполнение целей 2020 года применительно к существующему фонду зданий.
Реконструкция нынешнего фонда зданий обладает значительным потенциалом и огромными возможностями в плане создания рабочих мест. Однако мы столкнулись с проблемой ограниченности государственных средств. Один из ответов на этот вызов состоит в использовании средств, накопленных частными и пенсионными фондами по всей Европе.
С точки зрения технологии решения уже есть, но чтобы ответить на вызовы будущего, мы должны найти способ их реализации в сегодняшних зданиях. Другими словами, необходимо обеспечить общественный спрос.
С этой точки зрения важно не только сосредоточить внимание на энергоэффективности зданий, но и обеспечить здоровый и комфортный климат в помещении.
Одно из самых больших препятствий в создании более устойчивых условий жизни в зданиях в том, что продвижение и внедрение этой технологии требует финансирования – как теоретических исследований, так и натурных исследований зданий. Именно поэтому важно содействовать повышению осведомленности общественности и продвигать спрос на эти решения.
Дальше я не буду приводить ссылки на эту статью, там высказали свое мнение три специалиста, которые так или иначе, но связаны с бизнесом. Остановлюсь только на последнем пункте мнения Ларс-Аке Маттсон (Lars-Ake Mattson), Lindab Ventilation ABю
Продвижение энергоэффективных технологий — чрезвычайная трудная задача, подход к которой должен быть комплексным, начиная со школы и учебного материала до сертифицированных монтажников и предприятий с соответствующими системами заработной платы. Для проведения такой реформы необходимо привлечь политиков, школьные советы, союзы и конфедерации работодателей.
REHVA: будущее энергоэффективных зданий, журнал «АВОК» №4, 2013.
Но для того, чтобы реализовать вышеизложенное, требуются научные исследования, вот Баррозу это и изложил в своей программной речи. А до этого был определен источник и конкретный объем финансирования .
Явно, что автору статьи «О науке по Баррозу и Ковальчуку» очень хотелось видеть только лицевую сторону медали, и совсем было не интересно заглянуть на ее другую сторону, наверно поэтому и решила для сравнения притянуть за уши Ковальчука к Баррозу?
Я всегда считал, что неприлично сравнивать столбы с километрами.
Если бы сравнивать Баррозу, тогда следовало проводить сравнение с Андреем Фурсенко. При этом следовало бы учесть, что у нас нет эффективно работающих профессиональных сообществ, а есть только собесы и профсоюзы. Фурсенко сделал то же самое, что и Баррозу, т.е. дал отмашку журналистам, которые сразу же этим воспользовались. Комментарии шикарные. По ним у меня сложилось следующее впечатление;
Всем сестрам по серьгам.
Свободы. Представляю в должности завлаба свободного научного «художника», а в подчинении у него такие же свободные научные «художники». Каждый в своих действиях воротит чего хочет. В данном случае никакого бюджета не хватит. Да и эта ситуация относится не к бюджету, а к спонсорам.
Тут видно все так сложно, что пяти мостов Баррозу в ближайшем будущем у нас совершенно не видно.
У меня к Андрею Фурсенко несколько вопросов: “Каким местом Вы думали, когда шли на реформы РАН?” Очевидно же, что любые реформы науки не имеют смысла без эффективной работы профессиональных сообществ, а на собесе и профсоюзах далеко не уедешь. Очевидно же, что механизм реализации реформ обеспечивают именно эти сообщества под свои задачи с решением своих проблем. Также очевидно, что работа таких сообществ не возможна, если чиновники не передадут часть своих функций этим сообществам. Еще более очевидно, что работу таких сообществ не вытянут специалисты по предмет, а нужны специалисты по проблеме. Уже стало понятно, что подмена специалистов по проблеме «эффективными менеджерами» ни к чему путному не приводит. Специалистом по проблеме может стать только ученый, который прошел путь специалиста по предмету, пользующийся авторитетом в научной среде и которому бы доверяли коллеги. Где такие специалисты?
Или как всегда: вначале будем делать, а только потом думать? Процесс самоорганизации сам по себе не начинается, а только при изменении факторов внешней среды. Только после этого можно ожидать синергетический эффект.
Это же надо такие портянки строчить, больше значит заняться нечем!
Вы правы, что мне, как коммерческому директору рядовой климатической монтажной фирмы, пока заняться нечем. Участвовать в аукционах по торговле здоровьем и жизнью людей в процессе продажи климатического оборудования я не желаю. Вывести из этого состояния индустрию климата может только фундаментальная наука, но в том состоянии, в котором она находится, этого сделать нельзя.
На мой взгляд, по объективным причинам традиционная наука уже не способна удовлетворять спрос на новые знания, т.к. сложные открытые системы стали настолько сложны, а внешние угрозы стали столь разнообразны, что простыми моделями их уже невозможно описать.
В одном из интервью, когда от Л.Н.Гумилева добивались, чтобы он как-то связал социализм с уничтожением ландшафта, Гумилев удивленно ответил: «Социализм-капитализм – это совершенно другая система отсчета».
На мой взгляд, по большому счету Баррозу в своей программной речи и обозначил необходимость перехода от одной системы отчета к другой. Это предположение подтверждает портянка.
В данном случае интересно не это, а вопрос о том, откуда растут ноги у науки по Баррозу.
На мой взгляд, ноги науки по Баррозу растут из знаменитой фразы В. И. Вернадского: «Мы все более специализируемся не по наукам, а по проблемам».
А девиз фестиваля «Наука, создающая мосты» (Science building bridges), по всей видимости, был взят у Л.Н. Гумилева, который еще в 1955 г. из Омского лагеря писал своему другу: «Помнишь, как мы говорили о мостах между науками. В этой проблеме мы нащупали место для такого моста, и если нам удастся ее разрешить, один мост можно считать построенным»
http://svitk.ru/004_book_book/16b/3418_lavrov-lev_gumilev.php
Еще в конце 80-х прошлого столетия академик Легасов предложил концепцию безопасности.
Он концепцию обосновывал безопасности тем, что человечество в своем промышленном развитии достигло такого уровня использования энергии всех видов, построило такую инфраструктуру с высоким уровнем концентрации энергетических мощностей, что беды от их аварийного разрушения стали соизмеримы с бедами от военных действий и стихийных бедствий. А вот автоматизм правильного бдительного поведения в столь усложнившейся технологической сфере еще не выработался.
Сформирована качественно новая цель безопасности: главное – здоровье каждого человека, общества в целом и качество природной среды.
Здоровье – состояние организма и форма жизнедеятельности, которые обеспечивают приемлемую длительность жизни, необходимые её качества (физическое, психическое, социальное) и достаточную социальную дееспособность (на работе и в быту).
В.А. Легасов отметил, что на современном этапе происходит трансформация научно-технической революции в революцию научно-технологическую, когда на первые позиции выходят вопросы «как, зачем, с каким материальным и социальным риском», а не «что, сколько» мы производим.
Это говорит о том, что историческая эпоха «паровоза» завершена, наступает новая, следовательно, и вроде бы как наука должна соответствовать этой эпохе. А для перехода с одной исторической эпохи к другой нужны соответствующего уровня специалисты. За критерий подготовки специалистов можно взять слова академика В.А. Легасова: “…в прикладной науке теперь нужен не столько специалист по предмету, сколько специалист по проблеме, т.е. «технологический» специалист… Образование должно стать настолько фундаментальным, чтобы выпускник мог спокойно ориентироваться в любой специальной области знания, которой коснулся по работе… Выход вижу в предпочтении вузами базовых, общих дисциплин – физики, химии, математики, обязательно экономики. И во введении связывающих курсов по общечеловеческим проблемам”.
На мой взгляд, в биогеохимической теории В. И. Вернадского и теории этногенеза Л.Н. Гумилева, не достает экспериментальных данных, которые, по всей видимости, будут получены в самое ближайшее время.
Вот когда биологи учтут свойства межклеточных пор в плотной упаковке клеток при описании функционирования самих клеток и влияниt этих свойств на процессы, происходящие на мембранах, вот тогда буден дан старт гонки за технологиями VI технологического уклада с формированием нового рынка, который будет соответствовать VI технологическому укладу. Тут уж кто успел тот и съел.
Поэтому как сегодня не причесывай нынешнюю науку, хоть по шерсти, как это пытается делать научное сообщество, хоть против шерсти, как это пытаются делать чиновники, проку все равно не будет, т.к. эта наука уходит в историю. Она уже не способна покрывать потребности в новых знаниях. А вот к чему может привести такое причесывание, пожалуй, известно.
Одна из часто повторенных Л.Н.Гумилевым фраз – «ученые сажали ученых» – вообще не вписывалась в принятые шаблоны разоблачений «сталинских репрессий», будет справедлива и на современном этапе. Ученые, используя любые методы, будут безжалостно расталкивать локтями друг друга у кормушки. Конкуренция будет биологической за выживание.
Не случайно Василий Ключевский писал: «В России нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало; вторые беспомощны, потому что их слишком много…»
Любопытно, а какое у нас соотношение количества реальных ученых по отношению к научным сотрудникам? А какое у нас количество реальных ученых, которые бы могли вытащить нашу науку из системного кризиса по отношению к нынешним ученым?
Что такое VI технологический уклад и как переход к этому укладу может повлиять на индивидуальную безопасность отдельно взятой семьи?
До сих пор ответы на данные вопросы было найти достаточно сложно, но на сегодняшний день Сергей Глазьев в своем докладе «Как не проиграть в войне» попытался найти ответы на подобные вопросы.
http://worldcrisis.ru/crisis/1584472
Сергей Глазьев отмечает, что Великая депрессия 30-х годов, обусловленная достижением пределов роста доминировавшего в начале века технологического уклада «угля и стали», была преодолена милитаризацией экономики, которая вылилась в катастрофу второй мировой войны. Последняя не только стимулировала структурную перестройку экономики с широким использованием двигателя внутреннего сгорания и органической химии, но повлекла кардинальное изменение всего мироустройства: разрушение тогдашнего ядра мировой экономической системы (европейских колониальных империй) и формирование двух противоборствующих глобальных политико-экономических систем.
Депрессия середины 70-х – начала 80-х годов, обусловленная исчерпанием возможностей роста этого технологического уклада, повлекла гонку вооружений в космосе с широким использованием информационно-коммуникационных технологий, составивших ядро нового технологического уклада.
Он считает, что исчерпание потенциала роста доминирующего технологического уклада стало причиной глобального кризиса и депрессии, охватившей ведущие страны мира в последние годы. Выход из нынешней депрессии также будет сопровождаться масштабными геополитическими и экономическими изменениями. Как и в предыдущих случаях, лидирующие страны демонстрируют неспособность к совместным кардинальным институциональным нововведениям, которые могли бы канализировать высвобождающийся капитал в структурную перестройку экономики на основе нового технологического уклада, и продолжают воспроизводить сложившуюся институциональную систему и обслуживать воплощенные в ней экономические интересы.
От себя только добавлю, что рост доминирующего технологического уклада стало причиной того, что уже сегодня наш глобальный след на 30% превышает способность планеты к воспроизводству ресурсов. Если наш спрос на услуги планеты будет расти теми же темпами, к середине 2030 гг. для поддержания нашего образа жизни потребуется эквивалент двух планет. А вот к сороковым годам концентрация углекислого газа в атмосферном воздухе может превысить критическое значение в 426 ppm, что ставит такой биологический вид, как Homo sapiens на грань физического выживания.
Учтем, что в основании пирамиды Маслоу лежат так называемые базовые потребности. Это физиологические потребности и потребность в безопасности.
Физиологические: потребность в пище, воде, воздухе и т. д. Если по каким-либо причинам невозможно удовлетворить их, человек не может больше ни о чем думать, не может переходить к удовлетворению других, более высших в иерархии потребностей.
Отсюда можно сделать вывод, что рост доминирующего технологического уклада приводит к разрушению основы пирамиды Маслоу, т.е. увеличения рисков не возможностью покрытия базовых потребностей. Иными словами рост доминирующего технологического уклада приводит к разрушению системы жизнеобеспечения Homo sapiens.
На мой взгляд, это и стало причиной глобального кризиса и депрессии, охватившей ведущие страны мира в последние годы.
Сергей Глазьев продолжая, говорит, что переживаемый в настоящее время глобальный кризис, сменивший длительный экономический подъем развитых стран, является закономерным проявлением длинных циклов экономической активности, известных как волны Кондратьева.
Уже видны ключевые направления развития нового технологического уклада, рост которого обеспечит подъем экономики передовых стран на новой длинной волне экономического роста: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. Их реализация обеспечивает многократное повышение эффективности производства, снижение его энерго- и капиталоемкости.
В настоящее время новый технологический уклад выходит из эмбриональной фазы развития в фазу роста. Его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению. Однако, несмотря на кризис, расходы на освоение новейших технологий и масштаб их применения растут с темпом около 20-35% в год.
А вот то, что может коснуться каждого, и будет влиять на состояние индивидуальной безопасности отдельно взятой семьи, Сергей Глазьев изложил следующим образом:
« Дальнейшее развертывание кризиса будет определяться сочетанием двух процессов – разрушения (замены) структур прежнего технологического уклада и становления структур нового. Совокупность работ по цепочке жизненного цикла продукции (от фундаментальных исследований до рынка) требует определенного времени. Рынок завоевывают те, кто умеет пройти этот путь быстрее и произвести продукт в большем объеме и лучшего качества. Чем быстрее финансовые, хозяйственные и политические институты перестроятся в соответствии с потребностями роста новых технологий, тем раньше начнется подъем новой длинной волны экономического роста. При этом изменится не только технологическая структура экономики, но и ее институциональная система, а также состав лидирующих фирм, стран и регионов. Преуспеют те из них, кто быстрее сможет выйти на траекторию роста нового технологического уклада и вложиться в составляющие его производства на ранних стадиях развития. И наоборот, вход для опаздывающих с каждым годом будет становиться все дороже и закроется с достижением фазы зрелости.»
С точки зрения Сергея Глазьева речь может идти об одном из трех сценариев дальнейшего развертывания кризиса, запрограммированного внутренней логикой развития нынешней глобальной экономической системы:
1.Сценарий быстрого выхода на новую длинную волну экономического роста (оптимистический). Он предусматривает перевод кризиса в управляемый режим, позволяющий ведущим странам канализировать спад в устаревших секторах и периферийных регионах мировой экономики и направить остающиеся ресурсы на подъем инновационной активности и форсированный рост нового технологического уклада. При этом кардинально изменится архитектуры глобальной финансовой системы, которая станет поливалютной, а также состав и относительный вес ведущих стран. Произойдет существенное усиление государственных институтов стратегического планирования и регулирования финансовых потоков, в том числе на мировом уровне. Глобализация станет более управляемой и сбалансированной. Стратегия устойчивого развития сменит доктрину либеральной глобализации. В числе объединяющих ведущие страны мира целей будут использоваться борьба с терроризмом, глобальным потеплением, массовым голодом, болезнями и другими угрозами человечеству.
2.Катастрофический сценарий, сопровождающийся коллапсом существующей американоцентричной финансовой системы, формированием относительно самодостаточных региональных валютно-финансовых систем, уничтожением большей части международного капитала, резким падением уровня жизни в странах «золотого миллиарда», углублением рецессии и возведением протекционистских барьеров между регионами.
3.Инерционный сценарий, сопровождающийся нарастанием хаоса и разрушением многих институтов, как в ядре, так и на периферии мировой экономики. При сохранении некоторых институтов существующей глобальной финансовой системы появятся новые центры экономического роста в странах, сумевших опередить других в формировании нового технологического уклада и «оседлать» новую длинную волну экономического роста.
Инерционной сценарий представляет собой сочетание элементов катастрофического и управляемого выхода из кризиса. При этом он может быть катастрофическим для одних стран и регионов и оптимистическим для других. Следует понимать, что институты ядра мировой финансовой системы будут выживать за счет стягивания ресурсов с периферийных стран путем установления контроля над их активами. Достигаться это будет обменом эмиссии резервных валют на собственность принимающих эти валюты стран посредством спасаемых банков и корпораций ядра.
Пока развитие событий идет по инерционному сценарию, который сопровождается расслоением ведущих стран мира по глубине кризиса. Наибольший ущерб несут страны с открытой экономикой, в которых падение промышленного производства и инвестиций составляет 15-30%. Страны с автономными финансовыми системами и емким внутренним рынком, защищенным от атак финансовых спекулянтов, продолжают расти, увеличивая свой экономический вес.
Для выхода на оптимистический сценарий необходимо формирование глобальных регулирующих институтов, способных обуздать турбулентность на мировых финансовых рынках и уполномоченных на принятие универсальных глобальных правил для финансовых учреждений. В том числе предусматривающих ответственность менеджеров, прозрачность фондовых опционов, устранение внутренних конфликтов интересов в институтах, оценивающих риски, ограничение кредитных рычагов, стандартизацию финансовых продуктов, проведение трансграничных банкротств.
В любом из сценариев экономический подъем возникает на новой технологической основе с новыми производственными возможностями и качественно новыми потребительскими предпочтениями. Кризис закончится с перетоком оставшегося после коллапса долларовой финансовой пирамиды и других финансовых пузырей капитала в производства нового технологического уклада.
В основе нового (шестого) технологического уклада лежит комплекс нано-, информационно-коммуникационных и биотехнологий. И, хотя основная сфера применения этих технологий лежит в сфере здравоохранения, образования и науки и не связана с производством военной техники, гонка вооружений и увеличение военных расходов привычным образом становится ведущим способом государственного стимулирования становления нового технологического уклада.
По докладу Сергея Глазьева уже можно судить о сути реформы РАН и финансирования фундаментальной науки, о состоянии научного сообщества и его способности вытаскивать экономику страны из ямы. Пока вывод не утешителен. Все идет к развалу и само научное сообщество прикладывает к этому свои усилия, чтобы потом остаться на бобах.
Очень похоже, что никому не удасться отсидется в своей норке.
Вообще-то, увеличение бюджета еврогрантов связано с тем, что теперь из них будут оплпчивать электроэнергию, отопление, площади и т.д. На науку, как таковую. денег будет тлько меньше.