Дмитрий Мамонтов,
научный редактор журнала «Популярная механика» popmech.ru
– Какой путь журналиста и ученого в научную популяризацию, согласно вашим наблюдения, является наиболее типичным?
– В России большинство научных журналистов – люди с техническим или научным образованием, а также действующие ученые. Люди с журналистским образованием среди хороших научных журналистов – большая редкость.
– Как вы сами пришли в научную популяризацию?
– Окончил Физфак МГУ, а потом жизнь так сложилась, что начал писать статьи (не только научно-популярные), чтобы денег заработать. Ну а потом одно за другое – так и попал в «Популярную механику».
Я не считаю себя журналистом и не люблю, когда меня так называют…
– Считаете ли научных популяризаторов элитой среди журналистов или, напротив, неудачниками или маргиналами, которые не смогли «пристроиться» в отделы политики, экономики, культуры или хотя бы заняться автомобильной и компьютерной тематикой?
– Странно было бы, если бы я считал себя маргиналом ;-). На самом деле, мне кажется, что элита среди любых журналистов – это люди, которые делают свое дело на высоком профессиональном уровне, независимо от тематики. На мой взгляд, научная журналистика – это одна из элитных областей журналистики.
– Кто и как, по вашему мнению, должен обучать журналистов общению со специалистами и написанию корректных статей?
– На мой взгляд, учить журналистов (на журфаке) этому не нужно, потому что бесполезно (у них совершенно другая специфика). Научной журналистике нужно учить технарей.
– В чем вам видятся типичные проблемы общения журналиста и ученого?
– В России – это проблема стереотипов. На каждом шагу сталкиваюсь с учеными, которые не хотят общаться, потому что их слова уже неоднократно перевирали в желтой прессе. Они не различают желтые газеты и серьезные научно-популярные журналы.
– Что, по—вашему, следует изменить для того, чтобы общение ученых и журналистов стало бы более продуктивным?
– Ученые должны идти навстречу, но научные журналисты должны взять за правило обязательно показывать статью ученым до публикации. Я лично это правило для себя ввел и никогда его не нарушаю.
– Какие можно предложить методы борьбы с недобросовестными публикациями в прессе (судебные иски, обращения к правительству и президенту, создание «черных списков», высмеивание бракоделов в фельетонах, на форумах, давление научного/журналистского сообщества, вызов на дуэль и т.д.)
– Высмеивание никогда не было лишним. Но вообще, с моей точки зрения, самым эффективным методом является профессиональный бойкот. То есть, например, я никогда не буду иметь дело с кем-то из журналистов, которые пишут желтые научно-популярные статьи. Остальное малоэффективно.
— Как вы оцениваете текущую ситуацию с освещением научных новостей и научно—
популярной литературой в нашей стране и за рубежом?
— За рубежом — получше. У нас — так себе. Проблема не в освещении как таковом, а в том, что наука становится все сложнее, и объяснить даже ее основы людям, не имеющим хотя бы общих представлений о предмете, становится почти невозможно.
— Чувствуете ли удовлетворение от этой работы?
— Да, безусловно, иначе бы я не работал в этой области.
— Считаете ли, что ситуация улучшается, прогнозируете ли какой—то успех в этой области?
— Сложно сказать. Надеюсь, что улучшается.
— Каким образом можно стимулировать появление новых статей о научных изысканиях в СМИ и добиваться повышения уровня их грамотности (государственные субсидии, частные фонды, поддержка путем создания пресс—служб, мода на науку, престиж или же обязаловка)?
— Обязаловка ни к чему хорошему не приводит, важно, чтобы научные учреждения поняли одну простую вещь: Without publicity there is no prosperity. Где брать на это деньги — неважно. Это могут быть и частные фонды, и государственные субсидии. Тогда придет и престиж, и мода на науку, и высокие зарплаты ученым, и все остальное.