Многочитающим людям знакома ситуация, когда попытка всего лишь уточнить нечто — возможно, не слишком значительное — приводит к острому переживанию собственного невежества. По складу ума я не эрудит и потому преимущественно страдаю не от незнания фактов, а от непонимания логических связей в (якобы) освоенном материале.
…Читаю я о голландской живописи, вынужденно ограничиваясь доступным в Интернете. Удивительное дело: биографические справки нередко дельные, зато русские работы более общего характера, как правило, написаны таким казенным языком, что я перестаю понимать текст.
И тут среди этой общей унылости зазвучал совсем иной голос. В тексте под заглавием «Голландская живопись» автор, не упрощая мысль, однако же, обращался непосредственно ко мне, вовсе не предполагая наличия предварительных познаний — в том числе по истории Европы.
Это была настолько неожиданная интонация, что я тут же пролистала статью до конца, чтобы узнать имя автора. Автором значился А. Сомов; как оказалось, это была статья из Словаря Брокгауза и Ефрона из проекта ЭСБЕ.
Мне был известен только К. Сомов — знаменитый русский художник, один из лидеров «Мира искусства». Оказывается, А. Сомов (1830–1909) — это его отец, Андрей Иванович, видный русский искусствовед, профессор и старший хранитель Эрмитажа.
Андрей Иванович Сомов сегодня известен преимущественно искусствоведам и «музейным людям»; в начале прошлого века имя А. Сомова должно было запомниться многим, и в частности, читателям Брокгауза и Ефрона, потому что Сомов написал для этого словаря более тысячи статей. И не обязательно специальных.
Я открыла наугад его статью «Драпировки». Процитирую начало:
Драпировки — в скульптуре и живописи — туники, тоги, плащи и др. широкие, свободные одежды, в которые художник облекает изображенные человеческие фигуры, и вообще ткани, представляемые в картинах, статуях и рельефах. Правила искусного драпирования фигур одинаковы как для живописи, так и для ваяния; они сводятся к требованию, чтобы драпировка, прикрывая тело, не скрадывала совершенно его форм, но позволяла зрителю догадываться о них, не мешала ему понимать движение фигуры и в особенности не нарушала ее жизненности и изящества неправдоподобием и некрасивостью своих изгибов и складок.
Сдается мне, что нынче так писать мало кто умеет…
Андрей Иванович Сомов, конечно же, был человеком миссии — просветителем и хранителем традиции. Он был хранителем и в прямом смысле — 22 года он был старшим хранителем Эрмитажа, где занимался западным искусством и первым составил бесценные научные каталоги эрмитажной коллекции живописи.
Вынесенная в заглавие этого очерка характеристика А.И. Сомова из старого «Русского биографического словаря» вовсе не метафора: Андрей Иванович действительно был писателем по части искусства.
Хотя Петербургский университет он окончил по физико-математическому факультету и потом преподавал математику и физику в солидных учебных заведениях, но параллельно (с 1857 года) он стал помещать искусствоведческие статьи в журналах, а потом и вовсе оставил точные науки и посвятил себя изучению живописи и, выражаясь сегодняшним слогом, просветительству в области изобразительного искусства.
Андрей Иванович родился в селе Отрада Клинского уезда и был девятым ребенком в большой семье дворянина Ивана Иосифовича Сомова; старший брат его Иосиф Иванович (1815–1879) был известным русским математиком и академиком. Неудивительно, что девятилетний Андрей Иванович был отправлен в Петербург на его попечение.
Еще гимназистом А.И. посещал классы Санкт-Петербургской рисовальной школы для приходящих, затем учился рисованию и живописи у академика Ф.О. Будкина (его мы знаем по портрету М.Ю. Лермонтова 1834 года).
С 1857 года А.И. стал помещать искусствоведческие статьи в разных периодических изданиях просветительского характера, в том числе состоял сотрудником «Санкт-Петербургских ведомостей». В 1859-м вышло его описание Картинной галереи Императорского Эрмитажа — первое популярное руководство для посетителей этой галереи. А первым опытом большой каталогизаторской работы Сомова было описание собрания Императорской академии художеств, — издание это было увенчано Уваров-ской премией.
Как сказано у Брокгауза и Ефрона, интерес к истории художеств «усилили в нем [т.е. в А.И.] многократные поездки в чужие края, где он имел возможность близко знакомиться с памятниками живописи и других отраслей искусства».
А также — добавлю я — познакомиться лично с видными западными искусствоведами.
Важнейшим делом жизни А.И. Сомова было составление научного каталога Картинной галереи Эрмитажа. Этот трехтомник (1889–1895) был образцовым научным изданием; он вышел еще и на французском и долгое время оставался единственным источником такого рода.
В А.И. Сомове удачно сочетались качества просветителя и знатока, дотошность и страстность, умение организатора и куратора выставок — и способность к непосредственному восприятию произведений искусства.
60-е годы XIX века в России — это эпоха бурного развития общественных и художественных инициатив. Сомов писал, переводил, издавал, организовывал выставки и художественные общества, редактировал переводы, представлял русское искусство за границей, знакомил россиян с европейскими шедеврами…
* * *
В отличие от точно датируемых исторических событий, таких как война, восшествие на царство, заключение договоров и т.д., тенденции и стили в искусстве возникают и эволюционируют исподволь, и лишь потом их хронологические рамки устанавливаются историками культуры. При этом все историки так или иначе с необходимостью отражают еще и собственное культурное время — в том числе идеалы и предрассудки. С учетом сказанного В.В. Стасова мы знаем (или думаем, что знаем), а Андрея Ивановича Сомова нам еще предстоит узнать и оценить.
См., напр.: Мартынов И.Н. Каталог Картинной галереи Эрмитажа А.И. Сомова и его роль в истории музейного дела России // Вопросы музеологии. № 2 (6). 2012 год.