Пришелец в короне

Генетический материал вирусов имеет свойство меняться. Изменения эти происходят стохастически, а не по «осознанному плану» вируса. В результате мутаций у вируса могут поменяться белки, которые обеспечивают его связывание с клетками и проникновение внутрь этих клеток. Изменение структуры таких белков из-за мутации может позволить вирусу связываться с клетками других животных, например человека. Если такому вирусу представляется шанс встретиться с человеком, то он начинает радостно размножаться в клетках нового хозяина. В нашем случае вирус приобрел возможность хорошо связываться с рецептором ангиотензинпревращающего фермента II типа человека, которого много на поверхности клеток легкого и кишечника, и проникать в них. Но не стоит приписывать вирусу каких-то коварных планов или кровожадных стремлений. SARS-CoV-2 на сегодняшний день можно сравнить с человеком, случайно попавшим в незнакомую цивилизацию: он может кого-то смертельно обидеть, вызвать волнения или даже убить просто по незнанию. В реальности вирусу выгодно, чтобы его хозяин продолжал жить, активно перемещаться, общаться и заражать новых особей. Так что будем надеяться, что постепенно, в результате новых мутаций в геноме вируса, это заболевание станет проходить мягче. Пока мы имеем дело с достаточно контагиозным вирусом (вероятность передачи заболевания высока) и само заболевание обладает весьма неприятными клиническими формами.

Меня, как и многих людей, удивила готовность, а точнее, неготовность системы здравоохранения к подобным вспышкам. Я говорю сейчас не только о России. Многие страны сегодня увидели оборотную сторону реформ в медицине: уменьшение количества коек, медперсонала, экономию на техническом оснащении, закрытие больниц в маленьких городках — взамен создаются огромные больничные комплексы и лаборатории, которые смогут работать максимально эффективно. Оптимизаторы по всему миру действительно уменьшили затраты на медицину (что было неплохо в спокойный период), но лишили систему «запаса» (который стал остро необходим в период эпидемии). Нынешняя ситуация ставит много вопросов. Важно, какие уроки мы из этого извлечем. Ведь никто не гарантирует, что такая ситуация не возникнет вновь.

Приятно удивила меня скорость и открытость ученых по всему миру. Китайские коллеги очень быстро идентифицировали новый вирус, выложили в открытый доступ его секвенированный геном. Весь научный мир объединился для решения проблемы. Доступны праймеры, протоколы исследований, идет активный обмен биоматериалами. К сожалению, у России оказался «собственный путь»: работа с вирусом максимально затруднена благодаря препятствиям со стороны таможни, многочисленным протоколам, правилам, бюрократическим сложностям в коллаборации разных лабораторий.

Ну и третья удивившая меня во время этой пандемии вещь — отсутствие в России попыток «делать науку» в это время, тогда как весь мир буквально кипит новыми публикациями, открытиями, протоколами. Известно, что «Вектор» проводит исследования, они отсеквенировали какое-то количество геномов вируса. Но полученные данные не доступны широко ни российским ученым, ни мировой общественности. Сейчас объявлена грантовая программа РФФИ, посвященная проблеме коронавируса. Надеюсь, эта программа подстегнет научное планирование в этой области — пока процесс идет стохастически. Хотелось бы видеть больше открытости, сотрудничества и эффективности.

В любом решении проблемы есть магистральные пути, а есть дополнительные. Сегодня магистральными путями в решении проблемы инфекции SARS-CoV-2 можно считать создание вакцины, диагностику и терапию (в том числе подбор лекарственных препаратов). Пока ученые всего мира сосредоточены именно на этом, в том числе из-за ограниченности ресурсов. Уверен, со временем появятся исследования и в области иммунной терапии SARS-CoV-2, и в области клеточного потенциала, просто пока ресурсы направлены на более важные темы.

Нужно понимать, что даже в идеальном государстве — без коррупции, взяточничества, инфляции и других проблем — финансовая подушка не бесконечна. Направляя денежный поток в одну область, мы вынуждены забирать деньги из другой. Тем не менее я бы на месте нынешней власти уделил гораздо больше внимания (в том числе направил бы на это больше средств) обучению и подготовке медперсонала и его жизнеобеспечению (здесь важны и зарплаты, и техническое обеспечение больниц) — от этого зависит наше будущее. Во-вторых, я бы обратил внимание на биобанкирование (центры сбора, хранения и обработки различных типов биологических образцов). Хорошо было бы сейчас замораживать образцы больных SARS-CoV-2, фиксировать активность их иммунной системы, отображать активность различных биомаркеров. Для понимания механизмов протекания этого заболевания и дальнейших исследований это просто необходимо! Возможно, эти процессы где-то и идут. Но моим коллегам и мне о них не известно. Речь идет не только о SARS-CoV-2, это касается огромного количества заболеваний. Причем образцов должно быть много, и желательно, чтобы их сбор продолжался десятилетиями.

Конечно, всё это рассуждения «с моей колокольни». Будь я, например, лечащим хирургом, я бы, скорее всего, ответил по-другому.

Максим Филипенко, заведующий лабораторией
фармакогеномики Института химической биологии
и фундаментальной медицины СО РАН, один из разработчиков
прототипа экспресс-теста для первичного выявления больных SARS-CoV‑2

Беседовала Юлия Черная