Анатолий Николаевич работал в Институте материальной культуры (ИИМК РАН) в отделе славяно-финской археологии. В 1960-е годы занимался вопросами древнерусского оружия, защитил на эту тему в 1963 году кандидатскую диссертацию, а в 1975-м — докторскую и опубликовал справочник по древнерусскому оружию.
Позже заслуженный деятель науки РФ, почетный гражданин Ленинградской области, докт. ист. наук А. Н. Кирпичников возглавлял раскопки в Старой Ладоге и внес неоценимый вклад в изучение истории ранней Руси. Практически любая отечественная и зарубежная работа по древнерусскому оружию содержит ссылки на его исследования. В этих вопросах Анатолий Николаевич был признанным специалистом.
Но особенно значителен вклад А. Н. Кирпичникова (возглавлявшего с 1972 года работу Староладожской экспедиции) в изучение роли норманнов на северо-западе Восточной Европы. Именно в работах А. Н. Кирпичникова Старая Ладога была названа первой столицей Древней Руси.
Как исследователь истории скандинавов-русов в Ладоге и Приладожье А. Н. Кирпичников подвергался огромному давлению со стороны антинорманистов и во времена СССР, и в постсоветской России. В сборнике, посвященном 90-летию ученого, Л.С. Клейн об этом рассказывал так: Анатолий Николаевич, будучи человеком острожным и чуждым политике, вначале колебался в оценке норманской принадлежности Рюриковичей и Руси. Но чем далее, тем увереннее склонялся к признанию скандинавства русов и их значительной роли в складывании государственности на Руси. И это страшно раздражало антинорманистов, сосредоточивших на нем критику личностного характера. Они пытались всячески привлечь пожилого ученого на свою сторону, а когда это не удалось, обвиняли его в сказанной по телефону в шутку фразе: «Я неизлечимо болен „норманизмом“».
С другой стороны, его подвергли критике за признание им выдающейся роли Ладоги в истории ранней Руси и за контакты с властными структурами для «выбивания» финансирования археологических экспедиций и поддержки Староладожского музея.
Анатолий Николаевич с честью выдержал испытание славой и известностью. Он является автором более 600 научных работ по различным вопросам археологии Древней Руси. Впрочем, всё это вы можете узнать из биографических работ об этом выдающемся ученом.
Мне бы хотелось оживить сухой некролог несколькими интересными деталями личного характера о моем знакомстве с Анатолием Николаевичем. Дело было осенью 2018 года. Лев Самуилович Клейн, мой старший друг и наставник, незаслуженно высоко ценивший мои работы, в телефонном разговоре с Анатолием Николаевичем упомянул меня. А.Н. удивился и спросил Клейна о моих работах, о которых ему ничего не было известно. После чего попросил Клейна пригласить меня, чтобы встретиться с ним в отделе славяно-финской археологии. Лев Самуилович позвонил мне и передал приглашение Кирпичникова, посоветовав распечатать тексты на бумаге, поскольку Анатолий Николаевич из-за возраста был не в ладах с компьютером и по старой привычке читал всё в бумажном варианте. Я распечатал свои работы, которых к тому времени накопилось уже довольно много, и поехал в ИИМК.
Анатолий Николаевич зазвал меня в свой маленький кабинетик и проглядел по диагонали мои статьи. «На досуге обязательно прочту, работы мне показались при первом взгляде очень интересными». При нашем разговоре присутствовал вед. науч. сотр., докт. ист. наук, специалист по кожаным изделиям Старой Ладоги А. В. Курбатов, с которым я уже был знаком по Чтениям в память Анны и Дмитрия Алексеевича Мачинских.
Анатолий Николаевич достал из шкафчика бутылочку коньячка и шоколадку, и мы с ним выпили по рюмочке за успехи в исследованиях «варяжского вопроса». После чего, не желая мешать Анатолию Николаевичу, поскольку должно было начаться заседание отдела, на котором он должен был присутствовать, я откланялся.
Второй раз я присутствовал на заседании отдела славяно-финской археологии и прослушал доклад о раскопках в Ладоге. После заседания я подарил Анатолию Николаевичу свою книгу о Рюрике, которая как раз к тому времени вышла из печати. Анатолий Николаевич сказал мне: «Посмотрим, сколько в ней бреда». И на мой удивленный взгляд пояснил: «Бред есть в каждом исследовании, вопрос только в том, много его или мало». Проглядев мою книгу, он заметил с лукавой усмешкой: «Не волнуйтесь, бреда в ней удивительно мало. Да и в ваших статьях, что вы мне принесли в прошлый раз, его совсем немного. А я хочу, поскольку вы занимаетесь вопросами Руси IX века, подарить вам свою книгу о Старой Ладоге».
Книга эта и сейчас стоит у меня на полке на видном месте. Кроме того, он подарил мне и попросил также занести Л. С. Клейну красиво изданную брошюру о памятнике Рюрику и Олегу в Ладоге. Добавив: «Я этой брошюрой не горжусь, но для науки приходится идти на компромиссы». Он был обаятельным человеком, но мог быть и весьма жестким в суждениях, когда речь шла о науке.
Конечно, я выполнил его просьбу, и у меня навсегда осталось теплое чувство от встреч с этим замечательным человеком.
Олег Губарев