Между прочим, в детстве я болел за футбольный «Спартак», знал назубок основной и дублирующий составы, выписывал «Советский спорт». Переходы игрока из команды в команду случались редко и воспринимались как измена. Я носил приросший к телу красный свитерок с белой полосой на груди и заштопанными локтями.
Я перестал интересоваться футболом и иными игровыми видами спорта в 90-х годах ХХ века, когда состав команд стал тасоваться раз в квартал. Игроков стало не запомнить, побеждала та команда, у которой богаче хозяева. Какой уж тут азарт! Оттого и пишу о тех людях, которые отбегали свое давным-давно. Мне жаль, что лишился эмоций, которых уже не вернуть.
***
В школе № 59 имени Гоголя у нас была неплохая гандбольная команда, один раз мы даже выиграли третье место в большом городе — Москве, чем я до сих пор горжусь. Но нужно знать свое место. Был среди наших соперников и иной игрок — Серёга Чикалаев, грозный Чика. Он играл в другом измерении. Чика выпрыгивал над нашим оборонительным редутом, заламывал хворостинную руку за спину, потом с хрустом плеча наотмашь бросал ее вниз, мяч свистел над хлипким забором, рассекал пространство, будто чугунное ядро, его полета было не увидать. Когда ты испуганно оглядывался на жалкие ворота, раскрашенные в пограничную полосочку, мяч уже давным-давно трепыхался в измочаленной сетке, вратарь виновато отворачивался от нас, возможно, ронял слезу, подбирал мячик с пола и обреченно швырял его обратно в поле. Только затем, чтобы через минуту снова попасть впросак. Чика же снова взлетал в зенит и скалился.
Чуть повзрослев, наша школьная команда рассеялась по институтам и весям, а Чикалаев продолжал вколачивать мячи по стране и миру, был семикратным чемпионом СССР. Что он делал после завершения спортивной карьеры, мне было неизвестно. Наши пути разошлись, вряд ли ему попадались на глаза мои книги. И вот совсем недавно я набрал его имя в поисковике и выяснил, что он уже умер. Я это узнал из одного-единственного некролога. Перечислив титулы и победы Чикалаева, автор закончил так: «Обладал уверенным кистевым броском». Не «замечательным», не «выдающимся», а просто «уверенным». Автор некролога не был восторженным человеком. Не знаю, сколько голов забил Чика за свою жизнь, но счет идет на тысячи. А умер как все — от сердечной недостаточности.
***
Она была профессиональной гимнасткой в обществе «Динамо». Но профессионалов в советском спорте официально не существовало, поэтому ее приписали к пожарной команде. «Я там только зарплату получала, по Москве в призерах ходила». Сейчас — инструктор по пожарной безопасности, под семьдесят, красные губы, красное платье пятьдесят четвертого размера. Волосы обесцвечены пергидролем. Она инструктировала меня, когда я нанимался на работу. В кабинете — огнетушители, шланги, бочки с водой и песком, одинокий багор. На стене — страшная картина великого мариниста Айвазовского «Пожар в Москве 1812 года». «Люблю, знаете ли, искусство и яркие цвета». Вместо инструктажа гимнастка принялась вспоминать, какая она была молодая и красивая. «Знаете, сколько у меня поклонников было? Я ведь тоненькая была, фигурка точеная. За мной даже олимпийский чемпион по прыжкам на батуте ухаживал. Знаете, как он высоко прыгал! Из Казахстана, ему прописка московская была нужна». В глубине души я засомневался — прыжки на батуте вошли в олимпийскую программу только в 2000 году, в это время о точеной фигурке речь уже вряд ли могла идти. Но смолчал. Не услышав возгласа восхищения, инструкторша потеряла ко мне интерес. «У вас ведь дети есть? Или хотя бы внуки? Пусть со спичками не балуются». Несмотря на дружеский настрой, про ее детей я благоразумно спрашивать не стал. Знал, что у гимнасток с этим бывают неразрешимые проблемы. «От вас табаком воняет. Только не курите в постели, пожалуйста».
***
Чернокожий боксер тяжелого веса Майк Тайсон был чемпион настоящий — 44 нокаута, на ринге кусался, за рингом насиловал. А какие наколки — загляденье! Тут тебе и свирепый Мао, и серийный убийца Че Гевара, и людоедский тигр.
Тайсона прозвали Железным Майком, но железо в конце концов устало, для Майка наступила пресная мирная жизнь. Но как удовлетворять свою лютость после окончания славной карьеры, во время которой ты успел изуродовать столько людей? Где, кроме ринга, официально разрешено драться до крови, увечить и даже получать за это деньги? Майк крепко призадумался и решил стать актером — чтобы в конце концов осуществить свою мечту и сыграть Отелло, то есть задушить белокожую Дездемону. Все-таки на ринге ему приходилось мутузить в основном негров, белых на чемпионском пути встречалось до обидного мало. Даже ухо он откусил у несчастного негра. Даже девушка, которую он изнасиловал, была черной. А хотелось чего-то большого и белого.
С непривычной для себя скромностью Тайсон признался, что до театра он еще не дорос и предпочитает сняться в роли Отелло в кино, но мы-то с вами по этой оговорке безошибочно догадываемся: мечтал он именно о театральных подмостках. Чтобы убийство совершалось почаще, желательно — каждый вечер. Но и с кино дело не выгорело. Режиссеры по всей Америке цинично заявили чемпиону: «White lives matter» — и роли Отелло не дали. Как будто линчевать негров — это одно, а душить Дездемону — это другое. Нечестно получилось, не по-людски, не по-нашенски, не по-негритянски.
***
Давным-давно, в 1974 году, я вместе со своими сокурсниками недолго учился в японском Университете Токай. И вот в гости к университету приехала женская баскетбольная команда ленинградского «Спартака», тогдашнего чемпиона Союза. Для начала в послеобеденное время девушки разделались с мужской сборной университета. На фоне резких парней любые чемпионки смотрятся как исполнительницы медленного танца, так что победа далась с трудом — спасли дальние броски, в которых наши были явно натренированнее. Не будем забывать, что профессионалки встречались с любителями.
Приняв душ, ленинградки отправились на вечернюю встречу с чемпионками Японии, прихватив нас, студентов, в качестве группы поддержки. Я сидел в автобусе рядом с двухметровой центровой, которая не помещалась на человеческом сиденье, поэтому задирала колени выше спинок кресел. Потупясь и зардевшись, она спросила, где бы ей прикупить себе «туфельки». На ней были кеды сорок четвертого размера, а в то время не во всяком японском обувном магазине отыскивался тридцать шестой. Так что помочь центровой практическим советом я не смог. Она была разочарована моими жалкими познаниями.
На установке перед игрой тренер предупредил своих подопечных: «В отрыв не бежать, много не выигрывать — максимум 10 очков, а то нас сюда больше никогда не позовут». Разница в классе и вправду была огромной, но ленинградки мужественно держали себя в руках, сохраняя небольшую разницу в счете. Но азарт есть азарт — одна спартаковка все-таки не удержалась и помчалась в отрыв. Когда она уже приближалась к свободной от соперниц трехсекундной зоне, тренер вскочил со скамейки и отчаянно заорал на нее. Из всей его тирады только обращение «Ты, сука!» было печатным. Спортсменка услышала тренера, послушно развернулась на 180 градусов и на полном ходу помчалась с мячом на свою половину. В зале воцарилась отнюдь не спортивная тишина: публика недоумевала относительно смысла такого хитрого маневра. Хорошо еще, что спартаковка не поразила с испугу свое кольцо. В результате наши выиграли с приличествующим случаю счетом, все остались довольны.
После игры состоялся фуршет, репортеры осаждали Надежду Захарову, одну из лучших разыгрывающих в мире. Журналистов интересовало, что нужно делать для того, чтобы научиться так здорово играть. Дожевывая бутерброд, Надежда промямлила: «Пасовать нужно точнее». Журналисты разочарованно подумали, что скрытная спортсменка утаивает от них свой женский секрет, но это не так. Любой поэт или художник это вам подтвердит. Сочинять надо лучше, рисовать — талантливее, пасовать — точнее. А как этому научиться, не знает никто.
Александр Мещеряков