Научное граффити: боль и радость

Популяризация науки — дело, несомненно, творческое. И формы, которые популяризация принимает, не могут не удивлять. Так, в новосибирском Академгородке уже в четвертый раз проводится фестиваль «Графит науки». Художники со всей России съезжаются в городок, чтобы нарисовать муралы на наиболее актуальные научные темы. Надо признать честно, далеко не все жители приветствуют подобный вид популяризации. И уже в который раз жители Академгородка раскололись на тех, кто носит художникам булочки-конфетки и восхищается их работой, и тех, кто шлет им проклятья и советует рисовать на мольбертах до́ма.

Ольга Таирова, Зося Леутина, Янина Болдырева и депутат Горсовета Наталья Пинус впервые организовали фестиваль в 2017 году. Тогда на технических стенах Академгородка появились изображения, посвященные наиболее значимым научным исследованиям этого научного центра. Второй фестиваль, в 2018 году, был посвящен геологическим темам. Рисовали в тот год художники на деревянных щитах размером 3×3 метра — теперь они выставлены в Институте геологии и минералогии Сибирского отделения РАН. Третий фестиваль организаторы решили провести не в Академгородке, а на стенах, предоставленных Новосибирским государственным техническим университетом. И вот в этом году научные граффити вернулись в Академгородок, породив новую волну радости, огорчений, споров и ссор.

Темы для «Графита Науки — 2021» предложили выбрать молодым ученым. Через Совет молодых ученых их пригласили на соответствующий круглый стол, который удалось провести при поддержке пресс-службы СО РАН. Совместными усилиями молодых ученых, художников и организаторов фестиваля были выбраны пять тем: ГМО, чайник Рассела, Пазырыкские курганы, молекулярно-лучевая эпитаксия и биотопливо. Эскизы будущих росписей отбирались членами экспертного жюри через открытое офлайн- и интернет-голосование.

Завораживающая МЛЭ

Наибольшее количество баллов среди эскизов набрала работа Светланы Соловьёвой (Новосибирск). Ее роспись, посвященная молекулярно-лучевой эпитаксии (МЛЭ), появилась на будке у дома Терешковой, 34. Сегодня МЛЭ — одна из важнейших технологий создания микро- и наноструктур. Методом МЛЭ выращиваются тонкие монокристаллические пленки и полупроводниковые наноструктуры, в том числе квантовые ямы, нитевидные нанокристаллы и квантовые точки. Специалисты используют его в оптоэлектронных системах, таких как светоизлучающие диоды и плоские светоизлучающие панели, лазеры, ячейки солнечных батарей и фотоэлектрических преобразователей, фотоприемники, биологические маркеры, — везде, где требуются варьируемые, перестраиваемые по длине волны, оптические свойства. И конечно, метод — один из главных кандидатов для представления кубитов в квантовых вычислениях (на их основе ученые надеются создать квантовый компьютер).

«Институт физики полупроводников занимается темой молекулярно-лучевой эпитаксии с 1970-х годов, — рассказывает ст. науч. сотр. ИФП СО РАН канд. физ.-мат. наук Вячеслав Тимофеев; тему МЛЭ предложил его институт. — Чем занята конкретно наша лаборатория? Используя электронно-лучевые испарители и эффузионные ячейки Кнудсена, мы можем методом МЛЭ на подложках кремния получать гетеро­эпитаксиальные структуры на основе германия, кремния и олова с добавлением легирующих примесей бора и сурьмы. МЛЭ выгодно отличается от других методик эпитаксиального роста низкой скоростью осаждения материалов, а значит, мы можем точнее контролировать состав и толщину слоев осаждаемых атомов (от нескольких десятых долей нанометров до десятков микрон). Удается получить сверхрезкий профиль легирования или произвольно заданный профиль, и при этом не требуются высокие температуры. Температура роста монокристаллического кремния выше 450 °C (для газофазной эпитаксии нужны температуры более 1100 °C). Используя оперативный контроль роста и низкие температуры, мы можем реализовать послойное осаждение пленки, кристаллографическое направление которой совпадает с подложкой. Таким образом, можно создавать искусственные кристаллы, те, которых в природе нет!»

Для Светланы Соловьёвой тема, так или иначе связанная с квантовой физикой, не нова. На одном из прошлых фестивалей она была автором росписи «Ускорители на встречных пучках».

«На наших глазах фантастика становится реальностью: люди научились перемещать отдельные атомы и складывать из них устройства и механизмы необычайно малых размеров, где объекты управляются квантовыми законами, — поясняет художница. — Я попыталась представить себе этот удивительный мир наночастиц, который существует по своим законам; мир, в котором мельчайшие частички, как кирпичики, постепенно собираются в картину большого будущего».

Повторяющиеся круги на картине художницы символизируют молекулярно-кристаллическую решетку, красно-белые шары — кубиты (основную единицу информации в квантовых вычислениях, использующую явление суперпозиции в квантовой механике), а глаз — это глаз наблюдателя: одновременно часть квантового мира и его создатель.

Вячеслав Тимофеев в работе художницы видит и свои смыслы. «На мурале красуются планеты. У нас в институте действительно есть космическая программа, связанная с МЛЭ: создание высокоэффективных солнечных батарей в открытом космосе. Используя молекулярный экран, движущийся с первой космической скоростью, можно создать кильватерную область, практически лишенную вещества. При создании вакуума, необходимого для МЛЭ, на Земле мы сталкиваемся со сложностями, связанными с молекулярным фоном от стенок ростовой камеры. И хотя мы используем сверхвысокий вакуум на уровне 10^-10 мм. рт. ст., в космосе мы имеем дело с вакуумом порядка 10^-14 мм. рт. ст. и глубже!»

Сам процесс росписи Светлана вспоминает тепло и с большим вдохновением, уверяя меня, что рисовать на подобные темы скорее интересно, чем сложно.

Нежное ГМО

Очень нежная роспись художницы Azil Attack (Новосибирск) на Золотодолинской улице посвящена генно-модифицированным организмам. Художница иронизирует над мнением, будто ГМО меняет и деформирует людей, и призывает задуматься о том, что в конечном счете ГМО — это своеобразный диалог между нами и другими организмами, между современной наукой и будущим.

«ГМО — это просто взаимодействие природы и человека, ускоренная людьми биологическая эволюция, — замечает художница. — Мы вместе создаем что-то новое для нашего прекрасного мира. Фиолетовый цвет в росписи — мистичность, загадка. Это такой вопрос в цвете „Что же с нами дальше будет?“. Небесные тела освещают нам путь, и под этим светом люди и растения ведут диалог о совместной работе».

Принцесса Укока с мифической свитой

Пазырыкская культура стала, вполне ожидаемо, наиболее популярной темой среди присланных на конкурс работ. Широкую известность она получила еще в 1993 году после находки на могильнике Ак-Алаха урочища Укок мумии женщины, которую сегодня иногда называют принцессой Укока или Ак-Кадын (Честная, Искренняя, Добрая Хатун). Эта принцесса считается хранительницей покоя и стражницей врат подземного мира, не допускавшей проникновения Зла из низших миров. В 1993 году, когда к раскопкам кургана приступила докт. ист. наук Наталья Полосьмак, курган представлял собой полуразрушенный памятник, который пытались грабить с древних времен. Сильному разрушению памятник подвергли при строительстве пограничных сооружений. В 1960-е годы во время конфликта с Китаем из кургана брали стройматериалы для укрепрайона.

На этом фоне для археологов стала приятным сюрпризом хорошая сох­раненность нижней камеры, замурованной в слое льда. Погребальную камеру вскрывали несколько дней, постепенно растапливали лед, стараясь не навредить содержимому. Внутри обнаружили шесть коней с седлами и сбруей, деревянную колоду из лиственницы, заколоченную бронзовыми гвоздями, и мумию женщины — представительницы среднего слоя пазырыкского общества. Позже этнографические и генетические исследования показали, что найденная «принцесса» ближе к скифам, а не к современным жителям Алтая. Несмотря на то что до этого в курганах находили и более богатые ­захоронения, и, соответственно мумии не менее зажиточных людей, ­именно эта женщина была удостоена народного звания принцессы Укока. И именно ее захоронения требует часть жителей Алтая, связывая с раскопками и экономические трудности Горного Алтая, и стихийные бедствия, которые случались с момента находки.

Неудивительно, что эта история, да и сама пазырыкская культура, вдохновили художников. В итоге сразу два мурала на эту тему украсили улицы Академгородка.

«Чаще всего в погребениях мы находим только кости, металл, камень и керамику, — поясняет важность находки научный консультант — науч. сотр. Института археологии и этнографии, ученый секретарь института, канд. ист. наук Марина Нестерова. — Впервые мы смогли увидеть, как одевались эти люди, какие деревянные предметы сопровождали погребенных, как украшали коней, как расшивали войлок, какую цветовую гамму они выбирали. А сам сруб — это прототип настоящего пазырыкского дома!»

Работа Рены Авериной (Красноярск) украсила стену на улице Ученых. «Роспись одновременно и с этническими мотивами, и с конструктивистскими, своей мощной обобщенностью она напоминает советское монументальное искусство и в то же время очень современна по композиции и цветовой гамме. Стена идеально вписалась в пространство Академгородка», — говорит Янина Болдырева, одна из организаторов фестиваля.

Такое монументальное описание ее работы Рену веселит. Но влияние советского монументального искусства на свое творчество она признает. «Это очень интересный пласт нашей культуры, и я действительно черпаю вдохновение в работах этих художников, в мозаиках, росписях».

Вторая работа на ту же тему украшает Морской проспект и находится недалеко от дома, где живет Наталья Полосьмак. Автор росписи — новосибирский художник Алексей Аверченко. Принцесса на его эскизе, надо признать честно, вызвала не меньше споров, чем мумия, найденная на плато Укок. Кому-то головной убор принцессы подозрительно напоминал петлю висельника, кого-то беспокоили мифические животные по обе стороны от мумии (комментаторы волновались, что изображение напугает детей). Но, по словам организаторов фестиваля, жители двора, где появилась роспись, отнеслись к художникам тепло и никакого негатива не высказывали. С большой благодарностью отзываются организаторы и о научном эксперте Марине Нестеровой. Она не только просвещала художников и волонтеров, рассказывая о пазырыкской культуре, мумии и других находках в кургане, но и сама как волонтер активно участвовала в росписи.

«С детства помню телепередачи про „алтайскую принцессу“ и шумиху вокруг ее потревоженного кургана, — вспоминает Алексей. — К тому же мне всегда нравился этнический стиль скифских народов. Так что в выборе темы я даже не сомневался. К началу работы над эскизом я ничего толком не знал про сами раскопки, но, когда изучал научные статьи и документальные фильмы, очень вдохновился. Поразительно, какой гигантский ручной труд проделали наши ученые: перелопатили огромный объем грунта и камней в суровых условиях высокогорья, столкнулись с недовольством местных жителей и властей! В итоге найдена уникальная мумия, лед сохранил тело с красивыми рисунками звериного стиля и множество изделий из дерева и ткани. Я постарался передать в работе свое восхищение, ледяное подземное пространство и зеленый горизонт плоскогорья, изобразил огромных мифических зверей, „принцессу“ и первооткрывателей-археологов. Нам пришлось закрасить тыльные стеночки, которые были исчирканы старыми граффити. На одной из них я изобразил кристаллы (в доме напротив живет геолог академик РАН Николай Похиленко); на другой, которая смотрит на дом профессора Натальи Полосьмак, — минималистичный горный горизонт с белым зай­цем, это „пасхалка“ (для тех, кто в курсе мифов вокруг раскопок)».

Биотопливо — недалекое будущее

Работа группы художников с ником Крепкий Палец (Омск), посвященная теме биотоплива, появится в конце августа. Пока мы видим только ее эскиз. Но организаторы фестиваля граффити надеются, что скоро эта оптимистичная роспись украсит будку рядом с домом № 6 в Детском проезде.

«Идея биотоплива с научной точки зрения предельно проста, — рассказывает научный консультант росписи науч. сотр. Института катализа им. Г. К. Борескова СО РАН, председатель Совета научной молодежи института, канд. хим. наук Юрий Дубинин. — При его сжигании образуется ровно то же количество СО₂, которое было поглощено при жизни растения. Фактически это топливо с нулевым балансом по СО₂. Задача ученых нашего института, которые занимаются этой темой, — интенсифицировать развитие и оптимизировать процессы получения бионефти, биодизеля и биокеросина из различного сырья, а также улучшить характеристики конечного продукта. Наш институт работает с биотопливом на основе рапсового масла, микроводорослей, древесины и с топливом на основе иловых осадков сточных вод. Сточные воды — это настоящая проблема современного мира: более токсичная масса, чем обычное растительное сырье, при этом накапливается в огромных количествах. Тема актуальна во всем мире. В России большие ставки до сих пор делаются на природные ископаемые, но их запасы ограниченны».

Граффити: линия раскола

Насколько же оправданно использовать граффити для популяризации науки? Все мои собеседники уверены, что это отличный и увлекательный ход.

«Сейчас основной информационный контент — это короткие визуальные образы, — объясняет свое мнение Юрий Дубинин. — Читать тексты или слушать лекции большинству интересующихся наукой просто не хватает времени. Другое дело, если тема тебя заинтересовала, зацепила. „Графит-Науки“ — это и есть в первую очередь визуальные образы, которые не просто оживляют городскую среду, но и вызывают интерес к теме. Это прекрасный формат, который ничему не противоречит. Он лишь дополняет лекции, мастер-классы, экскурсии, статьи и т. д. Сейчас фестиваль проходит в Академгородке, для которого наука и ее популяризация не пустой звук: здесь живут и работают научные сотрудники, большое количество студентов. Я был бы рад, если бы мы попробовали повторить этот фестиваль и в других городах».

Однако, несмотря на положительные отзывы молодых ученых, фестиваль вновь расколол жителей новосибирского научного центра. Кто-то считает, что Академгородок должен сохранить вид и дух того городка, который был построен в 1960-х, не зря же силами общественности Академгородок стал объектом культурного наследия РФ. Другие им возражают, отмечая, что муралы профессиональных художников гораздо лучше странных надписей или рисунков, сделанных подростками, только пробующими себя в стрит-арте. Тем более если это росписи на тему научных исследований.

Надо признать, споры эти сродни спорам вокруг прививок: каждая из сторон считает себя заведомо правой, обсуждения быстро переходят в плоскость взаимных оскорблений. В итоге одна из недовольных жительниц написала письма, как она сама признается, «во все возможные инстанции». Главная ее претензия в том, что муралы не были согласованы с жителями близлежащих домов. Теперь департамент культуры Новосибирска проводит процедуру «обсуждения запланированного демонтажа» и принимает по электронной почте от всех граждан России их мнения о соответствии недавно появившихся росписей духу научного центра. (Вы тоже можете написать в департамент по адресу [email protected], с копией организаторам фестиваля на [email protected].)

Чаще всего с негативной реакцией приходилось сталкиваться, конечно, художникам и организаторам. Каждый из них может вспомнить хотя бы один случай проклятий в их адрес или неприятных комментариев. Впрочем, все, с кем я говорила, обязательно упоминали, что, наряду с отдельными недовольными, было огромное количество тех, кто благодарил, поддерживал и восхищался.

«Это большая редкость для подобных фестивалей: организаторы заранее согласовали стены. Всем недовольным тут же показывали стопку бумаг, разрешающих роспись, — делится впечатлениями Azil Attack. — Вообще, хочется отметить высокий уровень организации фестиваля. Взять, например, еду, которой нас обеспечили кафе Irish-Pab и Kuzina. Может показаться мелочью, но когда ты работаешь на стене, то о еде просто забываешь! Академгородок меня тоже впечатлил. Не только своей зеленью, мошками и цветами, но и жителями. Раньше я участвовала в самостийной росписи стен, и очень редко жители соседних домов обращали на меня внимание. Те, кто обращал, чаще всего хвалили за то, что вместо серой-грязной стены появляется яркое красивое пятно. Здесь же отдельные граждане специально приходили смотреть на муралы. Я впервые в жизни услышала проклятия в свой адрес! За бесплатную хорошо сделанную работу!»

«Реакция вполне обычная и предсказуемая. Всегда есть довольные и недовольные новым, — считает организатор фестиваля Зося Леутина. — Почему в Академгородке она такая бурная? Во-первых, у нас научное сообщество, которое привыкло всё обсуждать. Во-вторых, есть много людей, которым обычно всё равно, но сейчас они примкнули к противникам или сторонникам нововведения. В небольших городках, где все друг друга знают, сохранять нейтралитет особенно сложно. В результате мы получаем эмоциональные отклики. В-третьих, думаю, люди не привыкли к монументальным работам, их это пугает».

«Меня огорчает сложившееся из-за фестиваля противостояние в обществе, — признается Анастасия Безносова-Близнюк, автор проекта „Интегральный музей-квартира живой истории Академгородка“. — Очевидно, что можно было учесть прошлые жестокие баталии и уделить внимание противникам, а не только работать со сторонниками. И опытный политик мог бы это предусмотреть. Художники жаловались, что слышали в свой адрес даже проклятия. На что получили в Сети ответ одного из „своих“: это реакция тех жителей, которые бессильны что-то изменить и вынуждены смотреть на навязанное искусство. Муралы в твоем дворе — это ведь не в галерею пойти и выйти. Сторонники росписей, в свою очередь, проявляют недопустимую агрессию, обвиняя всех, кто высказывает сомнение в проведении фестиваля в таком формате. Уже после нанесения муралов выяснилось, что отсутствует согласование с художественным советом мэрии, а это — нарушение процедуры. И хорошо, что никто не упал с лесов. То есть для меня проблема не в том, что делать, а в том, как делать и где. Мне нравится идея „Графита“ и работы современных художников, только не надо их делать заложниками ситуации. Необходимо договариваться со всеми сторонами, каким бы сложным ни был этот процесс. Даже если не удастся добиться согласия сразу, всё равно мы можем начать диалог. Важна смена риторики и эмоционального фона. Очень плохо, когда хорошая идея приводит к агрессии и расколу в локальном сообществе».

«Уверена, что, если бы мы собрали всех активных участников дискуссии в одном месте и попросили выбрать одну тему или цветовое решение, которое понравится всем, сошлись бы только на серых стенах, — размышляет Янина Болдырева. — Город, лишенный визуальных смыслов, — это город с отсутствием коммуникаций, место, где не могут договориться (лучше серый, чем споры и вероятность обидеть соседа). Стрит-арт повышает толерантность. Искусство не может что-то навязать вам, оно не кричит. Если оно вам не нравится, то быстро переходит в разряд визуального шума и вы перестаете его замечать, как стены с потеками, рекламу на улицах. К тому же, даже если вы с росписью не согласны, у вас есть от чего отталкиваться. Есть возможность лучше понять, что нравится вам. А часто противники росписи признаются, что со временем полюбили ее. Не стоит себя лишать этого диалога, развития».

Напоследок я спросила художников Крепкий Палец, будут ли они рисовать мурал, если мэрия решит демонтировать стены. А организаторов фестиваля — можно ли считать закрашенные муралы проявлением среды и будут ли они в таком случае проводить фестиваль «Графит науки» вновь. Крепкий Палец написали, что пока точного ответа у них нет — это зависит от множества сопутствующих обстоятельств.

«Надеюсь, что последнюю стенку мы всё же напишем в любом случае! — заверяет меня Ольга Таирова, еще один организатор фестиваля. — Это даже не стойкость, а вера в человеческое и во всемогущество эмпатии. Я уверена, что противятся лишь единицы. Почему же из-за этого должен страдать весь городок? Конечно, я слышала мнение, что рисовать нужно что-то нейтральное. Но если мы высказываемся языком стен, это должен быть месседж, мысль, идея. Граффити — это всегда разговор. Может, не всем понятное и не всем приятное — но послание! Стрит-арт всегда был рупором идей. Мы как организаторы следим за грамотностью этих высказываний, за деликатностью и предельной ясностью».

«Монументальная роспись — это один из самых выгодных и незатратных для бюджета способов изменения городской среды, — отвечает Зося Леутина. — При этом даже самые лучший стрит-арт не живет долго: его либо зарисовывают на следующем фестивале, либо со временем закрашивают во время ремонта, либо дорисовывают другие. Это естественная жизнь стрит-арта в городе. Но если власть принимает решение закрасить свеженькие росписи, это показательное действие. Мы бы, конечно, больше не делали фестиваль в этом случае. Но закраску стен — а по закону их пришлось бы закрашивать нам — оформили бы как акцию: с вопросом, как городу взаимодействовать с творческим началом».

Юлия Черная
Фото предоставлены организаторами фестиваля