Короткая речь на торжественном обеде по случаю завершающейся Конференции научных журналистов 2015 в Сеуле. Всего четыре минуты, но разве такую услышишь от нашего министра образования и науки? И не потому, что Дмитрий Ливанов не хотел бы сказать чего-то подобного, а потому что хвастаться нечем. У современной России сейчас совершенно другие приоритеты.
Министр науки, информационных и коммуникационных технологий и планирования Кореи Чуа Янгхи (Choi Yanghee) поднимается на сцену и говорит (переведу его четырехминутную речь в несколько строчек): «Уважаемые дамы и господа, почему Корея за последние десятилетия из бедной страны стала одной из ведущих стран мира? Да только потому, что наука и технологии стали приоритетами национальной политики. Мы твердо верим, что только на развитие науки и технологий базируется благополучие страны и ее будущее. И научная журналистика играет во всем этом важнейшую роль». По затратам на науку и инновации Корея занимает уже пятое место в мире, после США, Китая, Японии и Германии).
А теперь перенесемся в Россию. «Мы и дальше будем вкладывать на войну оборону, пропаганду и силовые структуры, потому что только так сохраним свою власть», – мог бы сказать Путин, если бы был вполне откровенен и не играл на публику. Пока Корея и дальше будет вкладывать деньги в фундаментальные и прикладные разработки, в России уничтожают Фонд «Династия», а Дмитрия и Бориса Зимина выдавили за границу.
В Корее я еще раз почувствовала, как информационные вирусы не менее опасны, чем биологические. Мои друзья, узнав, что я прилетела в Сеул, начали мне писать: «”Эхо Москвы” вчера весь день говорило об угрозе MERS! Будь осторожна». Может быть , все же не стоит пугать, а рассказывать о том, что есть и как борются?
В ведущем журнале о науке Nature появилась статья, четко говорящая, что коронавирус не является мировой угрозой. Да, согласно сообщениям от 4 июня Всемирной организации здравоохранения, 30 человек заразились вирусом, из них двое умерли (на момент публикации 108 заразились, а умерло 9 человек). Сотни школ были закрыты (впрочем, в некоторых школах Сеула занятия продолжаются, я видела, как шли по улицам школьники в одинаковой форме). Несколько тысяч человек помещено под карантин, инкубационный период составляет максимум 14 дней.
Власти Южной Кореи делают всё, чтобы распространение вируса прекратилось. Как пишет Nature, эксперты не считают, что вспышка этого вируса, в котором все случаи заражения произошли в больницах, имеет потенциал пандемии. Есть и уверенность в том, что он не распространится по всей Южной Корее. «Чтобы стать пандемией, этот вирус должен мутировать так, чтобы легко передаваться от человека к человеку, но эпидемиологическая ситуация не дает оснований говорить, что такая мутация произошла», – отмечается в статье в Nature (см. также последнюю информацию на сайте ВОЗ).
Кажется, вируса боятся все-таки больше вне Кореи, чем внутри нее. На улицах и в метро корейской столицы маски носят каждый 10-й или даже 15-й человек.
Впрочем, из-за вируса отменены туры по Сеулу и в зону разделения Северной и Южной Корей (DMZ-zone). «А вы были в корейских больницах? – спрашивает нас на конференции очередной оратор. – Они большие и красивые, как отели на 300 мест. Но не советую вам попадать туда сейчас, лучше как-нибудь потом». Народ смеется, прекрасно зная, что все заболевшие коронавирусом заразились именно в этих прекрасных больницах. 68-летний кореец, привезший 4 мая 2015 года вирус в страну (а симптомы заболевания у него проявились 11 мая), успел полечиться и заразить персонал и посетителей четырех больниц, пока врачи не разобрались, насколько опасно его заболевание.
Между тем научные журналисты на время забыли даже про MERS. Нобелевский лауреат Тим Хант (Tim Hunt) в ходе торжественного обеда в Сеуле, во время которого выступала то одна важная дама, то другая и говорила о том, как важно участие женщин в науке и всякое такое, встал и сказал, что он вообще то имеет славу шовиниста и что он против смешанных лабораторий (где М и Ж вместе), что женщины влюбляются в мужчин, а потом плачут. Человек явно шутил. Но не поверите, на него тут же набросились в блогах и «твиттерах» некоторые дамы-участницы конференции (да и некоторые мужчины помогли), раздули из этого сенсацию, пригвоздили Тома Ханта к позорному столбу, и даже пожаловались на него через Твиттер в Королевское общество (аналог Академии наук для Великобритании). «Мы не разделяем позицию Тима Ханта», – вежливо ответило @royalsociety. «Тим Хант – сексист, за что ему дали Нобелевскую премию?», – продолжают шуметь дамы в «Твиттере». И этим дамам боятся перечить, потому что они своего рода gatekeepers. Я через свой «Твиттер» посоветовала им пожаловаться на Ханта в «Твиттер» Нобелевского комитета, чтобы абсурд был доведен до победной точки.
P.S. Хотела опубликовать этот пост на сайте «Эха Москвы», но мне отказали. Зато там висит пост «Новая Эбола». Кто и зачем пугает людей?
Приветствую настоящий текст одного из несомненно сильнейших русских научных журналистов Натальи Валентиновны Дёминой.
Пугани у нас хватает с избытком с момента наступления пресловутого «мизулинга».
Возможно, Н.В. не в курсе, что после фактического изгнания Сергея Львовича Корзуна некоей Лесей Рябцевой приличные журналисты напрочь игнорируют «Эхо Газпрёма», да и многие слушатели — тоже.
С постоянным уважением,
Л.К.
В тексте статьи слова Тима Ханта искажены. Вот что он сказал:
«Let me tell you about my trouble with girls,» said Hunt. «Three things happen when they are in the lab: you fall in love with them, they fall in love with you, and when you criticize them, they cry». Последняя фраза и есть сексизм — якобы женщинв, в отличие от мужчин, не могут адекватно реагировать на критику.
Спасибо, а то из статьи, если постараться, можно подумать, что плачут мужчины! Но мы то знаем, мужчины не плачут!
Ой… Простите, моих словах тоже сексизм…
Ни разу в жизни не видел, чтобы мужчина плакал в ответ на критику и несколько раз видел, как это делают женщины. Хант не говорил, что такая реакция неадекватна — неадекватной назвали ее вы (привет Фрейду). Он лишь пошутил, что такая реакция типична. Включите чувство юмора.
Вы полагаете, что верно трактуете слова Ханта? Во-1-х, у него нет ничего подобного об «в отличие от мужчин», во-2-х, не просто женщины, а влюбленные женщины, заметьте («you fall in love with them, they fall in love with you»).
Вообще, если и дальше идти этим путем, то любую женщину (вовсе не феминистку) за известную шутку «На что похож голый мужчина в профиль» нужно прессовать во всяких твиттерах за мизандрию.
Мир помаленьку сходит с ума. Потеря чувства юмора и изобретение броских понятий-фантомов, за которыми нет никакого реального содержания, но которые якобы всё объясняют (сексизм, к примеру) — это ведь история болезни.
Он отдельно выделяет женщин и говорит, что с ними есть проблемы. Очевидно подразумевается, что с мужчинами таких проблем нет, иначе зачем выделять женщин в отдельную категорию?
Если он говорит, что влюбленные женщины плачут в ответ на критику, то, получается, что влюбленные мужчины не плачут. В этом и заключается сексизм, не находите?
Примечательно, что он это сказал на ланче, посвященном ученым и журналистам-женщинам. Примерно то же самое, как приехать на конференцию в Израиль, отпустить там антисемитскую шутку, а потом жаловаться на отсутствие у публики чувства юмора.
Вас не смущает «about my trouble»? Т.е. у НЕГО лично не может быть проблем с женщинами? Вы не допускаете того факта, что у НЕГО правда нет проблем с мужчинами в лаборатории, только потому что ОН не влюбляется в мужчин и не критикует их? Вы не допускаете того факта, что он не хотел кого-либо оскорбить? Просто он живёт и влюбляется в девушек, у него такой опыт жизни, ЕГО личный опыт жизни, он не знает: обижаются ли влюблённые мужчины на его критику, он не любил и не критиковал мужчин.
Да, у него могут быть проблемы хоть с господом Богом, он может отрицать его участие в создании вселенной, и давайте на основе этого присвоим ему статус поборника религиозных ценностей. Я не знаю как одним словом называют таких людей, но уверен такое слово есть.
У людей, которые усмотрели в его словах сексизм — просто бурная фантазия, которая работает не в том направлении.
Я думаю, он перечислил три РАЗНЫЕ проблемы. Т.е. он не имел в виду, что плачут именно влюблённые женщины. Он именно имел в виду, что женщины не в состоянии адекватно реагировать на недостаточно тактичную критику. Вероятно, в лабораториях не привыкли выбирать выражения. Там серьёзные люди занимаются серьёзными делами.
В лабораториях не привыкли выбирать выражения? А на заводах привыкли выбирать выражения? Но люди же работают, и влюбляются и плачут. Опять же могу сказать, что плачут больше женщины, которые влюблены. Да, потому что у меня есть такой опыт, а может я просто обращал на это больше внимания, потому что для меня это было важно. Для меня вообще любимая важнее, чем просто другие люди.
Не вижу в его словах хоть долю сексизма.
Ну да. Присутствие женщин, скажем, на стройке, может при определённых обстоятельствах существенно затруднять коммуникацию.
Всё-таки наши люди, даже такие либеральные авторы, как Наталья Демина, еще недостаточно продвинулись по пути политкорректности; они еще могут понять цену шутки. Сравните настоящую заметку, например, с чудовищно серьезной редакционной статьей в сегодняшнем Nature (http://www.nature.com/news/sexism-has-no-place-in-science-1.17761, в комментах имеется интересная дискуссия). Ученые оказываются в ситуации, когда нет права на ошибку, а в выигрыше те, кто ловко скрывает свои взгляды. Я обеими руками за толерантность, но политкорректность в современном ее воплощении — это что-то из области лицемерия. И самое печальное, что она убивает чувство юмора.
Современная политкорректность очень усложнилась, разобраться в ней становится довольно трудно:
http://inosmi.ru/world/20150617/228641700.html
Немецкие научные организации, нанимая сотрудников, отдают предпочтение женщинам и инвалидам при равной квалификации и прямо пишут об этом на своих сайтах с неизменной мантрой «We are equal opportunity employer», скопированной видимо с американских сайтов. И почему-то не прибегают толпы феминисток, чтобы добиваться равных прав, т.е. отмены этих дискриминационных правил. При этом не понятно, откуда следует, что женщины в равной степени с мужчинами могут эффективно заниматься наукой. Получается, что шпалы они вряд ли могут укладывать с равной эффективностью, а работать с токсичными реактивами, облучаться рентгеном, рано отдавать детей в ясли, чтобы не снижать публикационной активности, работать по 12 часов в сутки, — к этому у них нет никаких препятствий. Видимо государство просто стремиться снизить число неработающих граждан и повысить эффективность экономики. Вот и вся поллиткоректность: пусть работают, а не дома сидят.
Прошу прочесть:
http://www.polit.ru/article/2015/07/05/tim_hunt_interview/
Прошу не считать даже скрытой рекламой. Заранее признателен Коллегам за потраченное время и усилия.
С уважением ко всем,
Л.
Когда-то в 90-х я спросил у одного американского профессора, кто имеет преимущество при найме на работу в его университет. Ответ был короток — негритянка-инвалид. Боюсь, сейчас появится еще условие её нетрадиционной ориентации ))
Конечно, политкорректность — в избыточной степени смешна и не конструктивна. Но 1) в избыточной степени все не конструктивно 2) Вы предпочитаете безо всякой политкорректности — чтобы только людоеды фашисты, злобные кремлевские старцы и грязные негры? Это не хуже?
Я предпочитаю, чтобы на работу брали по профессиональным качествам, а не по формальным признакам. Впрочем, если компания достаточно богата, она может ввести квоту для необычных соискателей ))