Блогеры шутят, что «спецоперация» на территории Украины мгновенно вылечила население Земли от COVID-19. Это, конечно, не так. Хотя, действительно, в большинстве европейских стран после всплеска, вызванного штаммом омикрон, начался спад, Москва вышла на значения ежедневных новых случаев, сопоставимые с прошлой весной, до первой из дельта-волн. А вот, например, в Гонконге и Новой Зеландии омикроновая волна только началась — число новых случаев стремительно растет. При этом в Гонконге растет и смертность — государство «платит высокую цену за нерешительность пожилых граждан в отношении вакцинации», как отмечает журнал Science [1]. Усредненное за неделю число летальных исходов в день приближается к 200 — это один из самых высоких показателей смертности в мире. В Новой Зеландии рост тоже есть, но незначительный — максимум 16 случаев в день, и пик, по-видимому, уже пройден.
В чем разница между этими странами? Разница, ожидаемо, в охвате вакцинацией. В Новой Зеландии полностью вакцинированы 100% жителей в возрасте от 75 лет (и 96% в возрасте от 12 лет), тогда как в Гонконге получили две дозы вакцины только около 30% лиц старше 80 (и 70% всех взрослых и детей в возрасте от 3 лет). Мораль не нова: продолжаем следить за статистикой в нашем регионе, прививаемся, вовремя ревакцинируемся.
Почему вакцинация защищает от омикрона, хотя он за счет своих многочисленных мутаций уклоняется от антител? Теперь это понятно. Например, ученые из ЮАР и США исследовали Т-клеточный ответ на омикрон после иммунизации вакциной Ad26.CoV2.S от Johnson & Johnson и BNT162b2 от Pfizer/BioNTech (15 человек) или после коронавирусной инфекции в легкой форме. Еще раз подтвердилось то, что, в общем-то, уже было известно: омикрон ускользает от Т-клеток не так успешно, как от антител. В целом 70–80% Т-хелперов и Т-киллеров, распознающих спайк-белок предкового штамма, также распознавали спайк омикрона [2]. Схожие результаты получили итальянские ученые [3] и многие другие.
Поскольку омикрон еще не ушел, не теряет актуальности вопрос о терапии. Хорошо себя показал «Паксловид» (комбинация нирматрелвира с ритонавиром) — волшебная таблетка против коронавируса от компании Pfizer [4]. «Паксловид» одобрен в США и Евросоюзе, в России — пока еще нет, но в последнюю версию временных рекомендаций Минздрава включен (может назначаться только по решению врачебной комиссии, только пациентам старше 12 лет с массой тела не менее 40 кг и повышенным риском развития тяжелого заболевания). В российском госреестре есть записи о трех клинических исследованиях этого препарата [5].
Также 21 февраля 2022 года начала КИ компания «Фармасинтез», та самая, которая получила в 2020 году принудительную лицензию на ремдесивир («Ремдеформ») — дженерик препарата, который производит американская Gilead Sciences под торговым наименованием «Веклури».
Принудительное лицензирование — решение правительства о производстве или импорте дженерика запатентованного лекарственного средства без согласия патентообладателя. Год назад это решение вызывало некоторое недоумение экспертов, казалось радикальным и неблагоприятным для инвестиционного климата. Сейчас в РФ ударными темпами был принят закон [6], дающий правительству полномочия формировать список лекарств, в отношении которых не применяется законодательство о защите исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности. Возможна регистрация лекарств по ускоренной процедуре в случае их дефектуры (отсутствия в аптеках) или риска дефектуры из-за санкций. Может быть, с «Паксловидом» у нас произойдет то же, что и с «Веклури».
А что с терапевтическими моноклональными антителами? Кое-что интересное есть. До недавнего времени самым эффективным против омикрона считался сотровимаб («Ксевуди») — моноклональное антитело против SARS-CoV-2, разработанное компаниями GlaxoSmithKline и Vir Biotechnology. Эффективность других антител против нового штамма снижалась очень сильно. Но теперь появился еще один перспективный препарат — беблеловимаб, он же LY-CoV1404 (продукция AbCellera и Eli Lilly), разрешенный FDA США совсем недавно, в начале февраля. Оказалось, что он успешно нейтрализует все три наиболее распространенные сублинии омикрона: BA.1, BA.1 с мутацией R346K и BA.2 [7]. Сублиния BA.1 + R346K — это примерно 40% всех секвенированных последовательностей омикрона в мире. Доля сублинии BA.2 пока лишь около 10% глобальных последовательностей, ее распространенность увеличивается.
В общем, при других обстоятельствах все люди Земли с оговорками про новые возможные мутации, но готовились бы этой весной праздновать «приручение» SARS-CoV-2 — если не полную победу, то превращение его в контролируемый несмертельный респираторный вирус. Однако праздник не состоялся по причинам, не зависящим от науки.
Елена Клещенко
2. nature.com/articles/s41586-022-04460-3
3. frontiersin.org/articles/10.3389/fimmu.2022.801431/full
4. pcr.news/novosti/peroralnyy-preparat-protiv-covid-19-ot-pfizer-pokazal-vysokuyu-effektivnost/
Колоться генетическим экспериментальным, которое плюс ко всему умеет встраиваться в геном человека всего за 6 часов и продолжает производить спайковый протеин как минимум 60 дней после укола?
Омикрон в Гонгконге — он другой, чем в той же Новой Зеландии.
Вариантов омикрона расплодилось очень много и у них разная патогенность.
Гонгконгский ВА.2.2 привезли хомячки, а в Новой Зеландии — пока ещё курсирует безобидный ВА.1.
кроме того, «статистика ковидных смертей» не говорит ни о чём.
записывают они всех, кто умер «с омикроном», или только тех, кто умер «от омикрона»?
Смотреть надо на общую смертность.
Я переболел омикроном в России. «Симптомы» были заметно легче, чем от «Спутника» или J&J, которыми я был привит.
Моя тёща (74) вообще не была привита. У неё из симптомов — два дня горло поболело.
А вот последствия «прививок» — они долгоиграющие. Я знаю людей после мРНК уколов, неделями валяющихся с температурой, впавших в кому, наполовину парализованных, имеющих воспалившиеся лимфоузлы, получивших гипертонию, необъяснимые проблемы с сердцем, подкожные кровоподтёки… один умер.
а у меня не так много знакомых…