Социология и свобода

Ответ на вопрос «Зачем сейчас нужна социология в России?», заданный мне редакцией ТрВ-Наука, на мой взгляд, не зависит от конкретного времени. Сейчас, как и в прошлом, социология необходима для понимания действий людей, а также для прояснения очень важных вопросов о свободе, выборе и ответственности людей за свои поступки и бездействие.

Попробую проиллюстрировать значение социологического подхода с помощью примера. В марте 2012 года в одну из больниц Казани из отдела полиции «Дальний» был доставлен Сергей Назаров. У него диагностировали разрыв прямой кишки и другие повреждения внутренних органов. Перед операцией он рассказал медикам, что был избит и изнасилован в полиции бутылкой из-под шампанского. После операции Сергей Назаров впал в кому и умер. По данным следствия, сотрудники полиции истязали задержанного, добиваясь признания в краже мобильного телефона. В результате судебного разбирательства восемь сотрудников отдела полиции «Дальний» были признаны виновными и наказаны лишением свободы на срок от 2 до 14 лет.

У всех, кто узнавал о происшедшем, возникал вопрос как это стало возможным? Почему сотрудники полиции совершали запредельные садистские действия? Здравый смысл часто способствует индивидуализации причин и факторов человеческого поведения. Нам нередко свойственно объяснять поступки других людей их личными чертами. Социология же настаивает на рассмотрении наряду с индивидуальными чертами целого ряда других факторов — ситуативных, организационных, системных.

Ключевой социологический вопрос в данном случае заключается в том, какие системные черты российской и татарстанской полиции сделали возможным происшедшее. Отсутствие внешнего и внутреннего контроля, давление руководства с целью обеспечить раскрываемость, необходимость демонстрировать выигрышную отчетность, назначение на должности по принципам лояльности и наличия связей, а не компетентности, вертикальные коррупционные связи и ощущение безнаказанности, наличие соответствующих образцов действий? К сожалению, гораздо больше внимания после гибели Сергея Назарова уделялось не этим вопросам, на которых настаивали социологи и правозащитники (Казанский правозащитный центр и ассоциация «Агора»), а наказанию конкретных полицейских, непосредственно виновных в смерти задержанного.

Один из штрихов данной ситуации: министр внутренних дел Татарстана Асгат Сафаров после своей отставки в апреле 2012 года был назначен сначала заместителем премьер-министра Республики Татарстан, а впоследствии руководителем аппарата президента Татарстана, а министр внутренних дел России Рашид Нургалиев с мая 2012 года работает заместителем секретаря Совета безопасности России.

Социологи подчеркивают, что действия людей в гораздо большей степени определяются социальными факторами — распространенными моделями поведения, ролевыми ожиданиями, ориентацией на референтные группы, подчинением власти и т.д., нежели личными качествами. Однако это не означает, что конкретные участники — чиновники, полицейские, военные, судьи, рядовые граждане — не несут ответственности за свои действия или их отсутствие. Выбор, как поступить, есть всегда, и доминирующие образцы поведения создаются именно в результате множества такого рода выборов. В этом заключается еще одно важное социологическое положение: социальная реальность не есть нечто жесткое и предзаданное, она постоянно конструируется самими людьми. Мы сами создаем мир, в котором живем, и в наших силах его изменить.

Что касается взаимоотношений с властями, то у социологии они всегда складываются сложно. Социальным наукам свойственен значительный критический потенциал; социологические методы позволяют выявлять несвободу, эксплуатацию, дискриминацию, подавление и исключение целых групп, делая слышимыми их голоса, а также неэффективность и коррумпированность властных структур. Например, за год до писем Надежды Толоконниковой из мордовской колонии была опубликована книга моих петербургских коллег «До и после тюрьмы. Женские истории», ярко высвечивающая на основе ряда жизненных историй «унижение, сопряженное с деморализацией и десоциализацией женщины и женского» в «исправительных» колониях. Поэтому в тоталитарных и авторитарных режимах независимая социология, как правило, подавляется, власти стараются взять под контроль социологические службы.

Именно это происходит в настоящее время в России. Авторитетные социологические центры, в частности Центр независимых социологических исследований в Санкт-Петербурге и Центр социальной политики и гендерных исследований в Саратове объявлены «иностранными агентами» (в декабре 2014 года ЦСПГИ прекратил свое существование как юрлицо). Осуществление независимых проектов осложнено из-за ухода из России международных фондов. Преподавателей социологии с критической позицией по отношению к властям вытесняют из университетов, примером чего служит недавняя история с непродлением контракта с тремя сотрудниками кафедры общей и этнической социологии Казанского федерального университета.

В результате власть еще сильнее вязнет в ловушке реальности, сконструированной подконтрольными медиа и сервильными «экспертами». История показывает, что последствия такого рода разрывов между реальностью властей и реальностью граждан являются очень серьезными.