Реформа науки в России вступает в стадию изменений, которые почувствует каждый исследователь. В статье сопредседателя Совета Общества научных работников Павла Чеботарева речь идет о документе, по замыслу разработчиков призванном заложить основу новой системы финансирования науки.
В последний день лета РАН получила на согласование из Минобрнауки вторую версию проекта под названием «Методические рекомендации по распределению субсидий, предоставляемых федеральным государственным учреждениям, выполняющим работы в сфере научной (научно-исследовательской) и научно-технической деятельности» [1] (далее — МР-2). Первоначальная его версия, появившаяся в апреле, вызвала резкую критику научного сообщества. Газета ТрВ-Наука подробно писала о ней [2].
В пояснительной записке к второй версии рекомендаций Сергей Салихов, директор департамента науки и технологий Минобрнауки, сообщал: «Полученные в ходе обсуждения предложения и замечания на проект Методических рекомендаций, в том числе относительно осуществления плавного перехода к новому формату государственного задания в сфере науки, были учтены при его доработке». Между тем важнейшими были возражения против самого этого формата, а не пожелания более плавного перехода к нему. Некоторые из возражений действительно были учтены. Сравнив две версии МР, читатель обнаружит, что из документа исчезли почти все нормативные цифры. Однако его направление и идеи остались теми же.
Прежде чем обсудить эти идеи, назовем те положения МР-2, с критикой которых глава Совета по науке при Минобрнауки Алексей Хохлов и Сергей Салихов, представлявшие разработчиков на встрече с представителями Профсоюза работников РАН, Комиссии общественного контроля в сфере науки и Общества научных работников, прошедшей 27 августа 2015 года в МГУ, согласились. Эти положения, как мы предполагаем, будут принципиально изменены.
Об отличиях МР-3 от МР-2
Наиболее важных положений такого рода четыре.
- Удалось убедить представителей разработчиков, что «отстающие» организации во многих случаях будут нуждаться в «подтягивании», включающем поддержку проводимых в них исследований. Поэтому договорились о снятии п. 10 МР-2, где говорится: «Для учреждений, отнесенных по итогам оценки результативности их деятельности к 3-й категории… а также учреждений (образовательных организаций высшего образования), признанных неэффективными по итогам ежегодного мониторинга… расходы на финансовое обеспечение проектов развития в затратах на выполнение научных (научно-технических) проектов по инициативным тематикам не учитываются». Здесь нужно пояснить, что под «проектами развития» понимаются проекты, заявки на финансирование которых подаются самими организациями.
- В п. 4 целями финансирования научных исследований были объявлены лишь «адресная поддержка структурных подразделений учреждений… и (или) научных работников, достигших высоких научных (научно-технических) результатов» и обеспечение условий для 1) «решения… задач, значимых для развития государства и общества, определенных государственными программами Российской Федерации» и 2) «обеспечения функционирования… инфраструктуры учреждений». Тем самым поисковые исследования и подразделения / работники, имеющие результаты среднего уровня, в случае принятия этого пункта на поддержку претендовать не могли бы [3]. Евгений Онищенко, член ЦС Профсоюза работников РАН, предложил иную формулировку, с которой разработчики согласились.
- При перечислении в п. 3 возможных расходов часть из них явно была забыта. Так, затраты научных учреждений «на содержание имущества… не используемого для выполнения работ и для общехозяйственных нужд» признавались законными, затраты же на содержание имущества, используемого для этих целей, — нет. Эту брешь также удалось заделать с помощью формулировки, предложенной Евгением Онищенко.
- Наконец, руководитель и зам. руководителя Профсоюза работников РАН Виктор Калинушкин и Вячеслав Вдовин заметили, что в п. 6 приложения 1 первым «основным» критерием конкурсного отбора заявок был назван «потенциал руководителя лаборатории (квалификация, возраст, стаж научной работы, членство в научных сообществах, органах управления рецензируемых научных изданий, авторитетных российских и зарубежных конференций и др.)». Разработчики признали, что такая «персонификация» проектов чрезмерна.
Уже по этим примерам ясно, в какую сторону «кренится корабль», какая интенция разработчиков, прорываясь на поверхность, создает опасности и может порождать несправедливости. А именно: угадывается желание создать систему, где ученые жестко конкурируют, побеждают лидеры-«звезды» и их команды — и «победители получают всё».
Теперь обсудим те идеи проекта, что выражены явно. Их две. Реализация каждой из них описана в специальном добавленном к МР приложении. Легко заметить, что эти идеи совершенно созвучны интенции, предположение о наличии которой сформулировано выше.
«Пусть неудачник плачет»?
Первая идея состоит в том, что проекты исследований должны финансироваться через конкурс. Исходный вариант содержал как явные, так и двусмысленные [4] намеки на то, что подразделения, чьи проекты не станут победителями конкурса, финансироваться не будут. В МР-2 формулировки смягчили, но нет оснований считать, что от этого подхода отказались. Тем самым методические рекомендации дают чиновникам «законный» повод для количественно не ограниченного увольнения ученых-профессионалов по результатам конкурсов проектов.
Здесь сделаю небольшое отступление. Летом я прочел интервью президента Академии наук Латвии Оярса Спаритиса журналу Railway [5]. В нем он, в частности, рассказывает, что в конце мая 2015 года в Берне прошла Международная конференция президентов академий наук, где обсуждался вопрос о правах человека в науке [6]. Главное — право профессионала на проведение инициативных исследований. «Если человеку дан талант быть ученым и кто-то попирает его права быть этим ученым и совершать для нужд цивилизации открытия, если ему не дают работать над своим исследованием, то… таким образом… нарушаются права человека. Научный процесс должен охраняться государством так же, как и другие права человека. Есть право на жизнь, и есть право на научное исследование! Такая точка зрения кардинально меняет место науки в обществе и государстве».
Разумеется, реализация этого права наталкивается на экономические ограничения. Действительно, есть проекты, требующие больших затрат, и они должны финансироваться на конкурсной основе. Но есть и множество других проектов, для реализации которых не нужно ничего, кроме головы ученого, компьютера и вполне умеренной зарплаты. Почему исследователям, на очередной аттестации подтвердившим свой достойный профессиональный уровень и способность работать, не дать возможность спокойно реализовывать свои «незатратные» идеи без всякого конкурса?!
И что же, профессионалов, чей «затратный» проект не выиграл конкурс, надо увольнять? Почему не дать им возможность заняться систематизацией результатов — написать полезный обзор или книгу, поработать с чужими данными (не говоря о возможности найти себе применение в других проектах того же института)? Разве не является обязанностью правительства сохранить рабочее место за всеми прошедшими аттестацию и готовыми работать исследователями-профессионалами, даже при снизившейся цене на нефть? Ведь это — вложение в престиж страны и ее развитие (и значит — достойное использование сырьевой ренты).
Даже в Латвии, не имеющей сырья и испытывающей немалые трудности интеграции в Евросоюз, вопрос ставится именно так. Однако разработчикам методических рекомендаций это предложение не близко. Что неудивительно, если вспомнить, что некоторые из них давно предлагают перевести всех ученых, кроме избранных завлабов, на временные контракты, оплачиваемые из грантов завлаба. Возможно, они забывают, что наука делается не только командами под предводительством звездных лидеров, но и одиночками и микрогруппами, объединение которых в лаборатории весьма условно. В математике, гуманитарных и технических науках это вовсе не редкость.
Теперь представим себе результат воплощения в жизнь принципа «все на конкурс». Этот конкурс станет игрой навылет и схваткой за куски и крошки «пирога», принадлежавшие вылетевшим. В нем непонятно кто и непонятно как будет определять, сколько «незатратных» и сколько «дорогих» проектов надо поддержать. Разумеется, в такой борьбе за существование будут задействованы все связи, все доступные механизмы, включая обмен услугами и куплю-продажу благоприятных решений. А одиночки и маленькие группы, не имеющие связей наверху, но мечтающие реализовать вдохновляющие пока только их идеи, массово пойдут «на выход». Ведь конкурс, где проекты конкурируют друг с другом, в гораздо большей мере, чем аттестация, допускает вкусовые суждения, не нуждающиеся в «твердом» обосновании. «Не прошел по конкурсу» — вот и весь сказ.
В пояснительной записке к МР-2 Сергей Салихов пишет: «Усиление конкурсного механизма при распределении средств государственного задания в сфере науки не означает отказ от базового (внеконкурсного) финансирования научной деятельности учреждений, и порядок определения объема средств на указанные цели также содержится в настоящих Методических рекомендациях» .
Этому прямо противоречит п. 4 МР-2, где сказано: «Затраты на выполнение работ по проведению научных исследований определяются на конкурентной основе», т.е. на внеконкурсное финансирование здесь нет даже намека (таково, увы, качество проработки документа). Но этот пункт разработчики готовы поправить.
Каков же «порядок определения объема средств» на финансирование не по конкурсу, упомянутый С. В. Салиховым? В п. 9 говорится (тут читателю надо постараться не потерять нить), что расходы «на выполнение… проектов, направленных на формирование научного задела и эффективного воспроизводства кадрового потенциала учреждений» определяются учредителем «в соответствии с утверждаемой им методикой, учитывающей референтные группы учреждений и достигнутые значения показателей результативности деятельности из перечня, утвержденного приказом Минобрнауки России от 5 марта 2014 г. № 162, а также показателей выполнения учреждениями государственных заданий в сфере науки за предшествующие периоды» . Но за этим, несомненно, тоже скрывается конкурс (который, кстати, в МР-1 был прописан явно)! И — подавляющая зависимость поддержки проекта лаборатории от общих показателей института, в котором она находится.
Иезуитская развилка: большие сокращения в столицах VS нищета и болото
Сокращением значительного числа рабочих мест в науке чреваты не только повсеместные конкурсы инициативных проектов, но и следующий пункт МР-2: «11. При определении расходов на финансовое обеспечение проектов развития рекомендуется учитывать размер оплаты труда исполнителей, являющихся научными сотрудниками по основному месту работы, который необходим для достижения уровня средней заработной платы согласно „дорожной карте“, утвержденной распоряжением Правительства РФ от 30 апреля 2014 г. № 722-р».
Упомянутая «дорожная карта» направлена на достижение в 2018 году средней зарплаты научных работников в каждом регионе равной двойной зарплате по всему региону. Последняя составляет сейчас в Москве (где проживает примерно 30% российских исследователей) 60,8 тыс. руб./ мес. [7]. Значит, средняя зарплата московских ученых должна стать примерно 122 тыс. руб. Поскольку сейчас средний оклад научных работников — 20 тыс. руб., а заметное повышение расходов на науку не планируется, реализовать этот план можно только масштабными сокращениями. Оценку их масштаба можно найти в [2].
В то же время «дорожная карта» не предусматривает существенного сокращения численности ученых. Ну что ж, это также выполнимо: достаточно уволить людей в столицах и принять на работу в других регионах. А если московским ученым будет стыдно смотреть в глаза коллегам из Новосибирска, которых ждет почти вчетверо меньшая зарплата за тот же труд, то это всего лишь проблема их взаимоотношений. Побочным эффектом будет разобщенность научного сообщества, мешающая ему отстаивать свои права. А что делать с Конституцией, провозглашающей (ст. 37) «право на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации»?
Непомерно задранный норматив зарплаты в столицах, чреватый увольнением профессионалов и сокращением рабочих мест, заставляет научное сообщество протестовать против этих планов. А правительству (и разработчикам МР) оставляет возможность ехидно парировать: «Вы против? Ну, если не хотите ничего менять, то и не ропщите на средний оклад ученого в 20 тыс. руб. ФАНО игнорирует „дорожную карту“? Значит, в его институтах так и будут нищета и болото».
Эта ложная дилемма (увольнение профессионалов VS нищета и болото), порождаемая 11-м пунктом МР-2, — проблема для большинства ученых, но не для разработчиков. Поэтому убрать его они категорически отказываются. Похоже, однако, что само время сделает это за них: многие эксперты прогнозируют, что «майские указы» 2012 года с их идеей «двойного среднерегионального оклада» будут если не отменены, то спущены на тормозах ввиду их очевидной нереализуемости в сегодняшних экономических условиях.
Разумеется, помимо этой надуманной развилки есть нормальный путь. Необходима борьба за повышение регулярных окладов ученых без дискриминации и заоблачных высот в столицах. Скажем, чтобы через 3–4 года кандидат наук, публикующийся в престижных в своей области изданиях, имел в любом регионе зарплату не ниже среднемосковской. И не за счет сокращения рабочих мест (в развитых и развивающихся странах численность ученых не снижается, а растет!), а за счет увеличения фондов. Бюджет гражданской науки и военный бюджет настолько разномасштабны, что второй бы необходимого для решения этой задачи перетока практически не почувствовал.
Содержать ли из госзадания «ведущих исследователей»?
Вторую основную идею методических рекомендаций — введение статуса «ведущих исследователей» — можно обсуждать долго, но мы коснемся лишь одного вопроса: следует ли финансировать эту программу из скудных средств госзадания.
Пункт 6.1 приложения 2: «Средства субсидии, выделяемые на адресную поддержку ведущих исследователей, направляются на компенсацию затрат на оплату труда ведущего исследователя (не ниже 4-кратного размера средней заработной платы в соответствующем регионе) с начислениями на выплаты по оплате труда; затраты на приобретение услуг связи; затраты на приобретение транспортных услуг; затраты на прочие общехозяйственные нужды».
Тем самым на сегодняшний день в Москве только «компенсация затрат на оплату труда ведущего исследователя» (без средств связи, транспорта и пр.) должна составлять примерно 243 тыс. руб./мес. И это из средств «государственного задания», а не из грантов (которые у кандидатов на эту позицию обычно тоже есть). Между тем стипендия аспиранта в РФ по-прежнему 6 тыс. руб. Не лучше ли использовать методические рекомендации для того, чтобы улучшить незавидное материальное положение аспирантов, научных (и инженерных) сотрудников без степени, а также и со степенями кандидата и доктора наук? Причем без сокращения рабочих мест. А не пускать деньги госзадания на дорогостоящую программу создания новой касты квазиакадемиков.
В Global Wealth Report-2014, выпущенном Credit Suisse Research Institute, отмечается тревожно высокий уровень имущественного неравенства в РФ [8]: «По нашим расчетам, 10% богатейших людей России владеет 85% состояния всех ее домохозяйств. Это значительно выше, чем в любой другой крупной экономике: так, соответствующий показатель равен 75% для США и 64% для Китая… Более того, 111 миллиардеров владеют 19% состояния всех домохозяйств России». Похоже, разработчики МР, вдохновленные этими цифрами, решили, что дифференциация доходов в науке неоправданно отстает, причем одними лишь грантами ситуацию не поправить…
В целом идеи, положенные в основу обсуждаемых методических рекомендаций, заставляют рассматривать их как проект рая для немногих, создаваемого ценой разрушения научной среды. Возможно, авторы этого проекта не отдают себе отчета в том, что наука подобна муравейнику, отношение высоты которого (т. е. вершинных достижений) к ширине (т. е. разнообразию тем и массовости) колеблется в довольно умеренных пределах. Если оставить в науке только сильнейших, она очень быстро захиреет. Не говоря о том, что среди оставшихся будет немало сильнейших… в борьбе с себе подобными, а не в генерации знаний. Одним словом, если превратить науку в «траншею, где землекопы дерутся лопатами», то поляжет много, а вырыто много не будет.
Поэтому научной общественности нужно, вероятно, действовать в двух направлениях: 1) стараться нейтрализовать остающиеся в проекте Минобрнауки меры, ведущие к разрушению научной среды, и 2) предлагать иные подходы к разработке МР, направленные на сохранение этой среды.
1. https://drive.google.com/file/d/0Bzju0MPr7qN6d3JTa2ZTRFJXYnM/view
2. Евгений Онищенко. Бюрократическая революция // ТрВ-Наука, № 177 от 21 апреля 2015 года.
3. Уже здесь понимаешь: заверению из пояснительной записки к МР-2, что основные подходы, заложенные в МР, «полностью одобрены» Советом по науке при Минобрнауки, не стоит придавать очень большого значения, поскольку одобрить это дискриминационное положение после внимательного прочтения текста очень трудно.
4. В МР-1 был, например, такой пассаж: «Предельный объем бюджетных ассигнований, предусмотренный на финансовое обеспечение выполнения учреждением государственных работ в сфере науки, включает расходы на: обеспечение научных (научно-технических) проектов по… тематикам, выполняемым в том числе наиболее результативными структурными научными подразделениями учреждений (далее — лаборатории)…». Труднообъяснимое упоминание здесь одних лишь «наиболее результативных» подразделений заставляет поверить, что высокое звание «лаборатории» предлагается сохранить лишь за ними, не оставляя надежд на финансирование остальных.
5. http://issuu.com/spotlightmedia/docs/railway_compressed, С. 28–29.
6. www.esil-sedi.eu/node/896#_ftnref2;
www.ohchr.org/Documents/Issues/CulturalRights/Presentation_FShaheed_Bern_May2015.pdf
7. http://bs-life.ru/rabota/zarplata/srednyaya2015.html
8. https://publications.credit-suisse.com/tasks/render/file/?fileID=60931FDE-A2D2-F568-B041B58C5EA591A4, С. 53.
я откоровенно недоумеваю заголовку о неких новых принципах финансирования науки под которыми автор понимает всего лишь некоторые методические рекомендации которые не имеют никакой юридической силы между тем с 1991 г государство систематическин е выполняет игнорирует законы о науке и образовании хотя бы в плане доли ввп которые должны по закону направляться в эти области и все помалкивают и ран и онр и пр ран давно могла бы опротестовывать это беззаконие в суде но видно лично у членов ран и тем более ее президиума лично все хорошо такова же позиция и у ректорского корпуса союза ректоров впрочем во многом одни и те же персоны с 1991 г власти да и общество демонстрируют откровенное презрение к знаНИю и его носителям немыслимое и не в российской истории в целом
дополняю справляю последнюю фразу моего предыдущего поста надеюсь его не потрут
и такс 1991 г власти да и общество демонстрируют откровенное презрение к Знанию и его носителям немыслимое и невиданное в российской истории в целом
Ответ на Павел Чеботарев: 19.10.2015 в 18:24 (вышли за предел по вложенности)
«Какова цена подобным договоренностям между разработчиками и «общественниками»?»
В бизнесе такие вещи вообще не приняты. Павел, очень не хотелось бы, чтобы Вы обиделись, но они там над Вами просто смеются. На этапе согласования текста документа любые неясности немедленно, (подчёркиваю, немедленно) прописываются в тексте. Никаких устных договорённостей (что, дескать, потом проинтерпретируем) просто не бывает. Именно поэтому договором с каким-нибудь занюханным западным кондоминиумом можно убить крысу средней упитанности, а нашего не на всякого комара хватит.
Нет, Аш, обижаться тут не на что. Поясню ситуацию. Переговоры с нашей группой (надо заметить, достаточно яркой: лидеры Профсоюза В.П.Калинушкин и В.Ф.Вдовин, акад. В.А.Рубаков и А.П.Кулешов, А.К.Цатурян, Е.Е.Онищенко и т.д.) вел в основном А.Р.Хохлов, иногда подключался Ю.Ю.Ковалев из СпН при МОН. Представители МОН С.В.Салихов и А.О.Ладный рассылку читали, но сами ничего не писали.
При этом А.Р.Хохлов выступал в роли не составителя МР, а консультанта. Хотя было ясно, что в документе реализованы в основном его идеи. Это означало, что он сам внести в текст никаких изменений не может. Он мог лишь рекомендовать непосредственным разработчикам С.В.Салихову, А.О.Ладному и их начальнику и подчиненным учесть те или иные пункты, по которым мы достигали согласия, в следующей версии МР. Которых пока что было всего две. Поэтому Ваша максима о немедленном внесении в текст изменений не была применимой к данному процессу.
Павел, я как-то все меньше понимаю Вашу позицию. Вы участвуете в обсуждении проекта МР, которые направлены на усиление конкурсного финансирования. При этом Вы постоянно выступаете против этого подхода в принципе. Так в чем Ваша роль? Вы участвуете в процессе отладки конкурсной системы (к чему я постоянно призываю) или пытаетесь торпедировать саму идею? Ваша роль — участие в разработке или борьба с нею?
Насколько вообще Ваше участие в обсуждении ТАМ совместимо с Вашими выступлениями ЗДЕСЬ? С этической точки зрения. Если бы я был в числе разработчиком МР, то после Ваших выступлений здесь приниципиально не стал бы иметь с Вами дело. Или я чего -то не понимаю (скорее всего).
Денис, с какого, извините, бодуна Вы решили, что я против конкурсного финансирования в принципе?
Мне порой кажется, что у Вас в голове ячейка под одну мысль, и если туда заскочила какая-то новая, то Вы сразу забываете всё, что уже вроде бы понимали.
Речь идет, разумеется, не о конкурсном финансировании «в принципе». В принципе вообще никто никогда не против. Речь идет о конкретных идеях МР. Вы в целом эту идею поддерживаете? Хотите чтобы она была реализована? Или хотели бы ее торпедировать? Для чего обращаться к «хилой общественности»?
Еще я позволю себе напомнить всем тут видную дискуссию про стратегические решения и профессиональные обсуждения процедур. Про важность первого и бессмысленность второго в данном случае.
Про ячейку все правильно. Я вроде бы понимал. Но теперь Вы высказываетесь в совершенно противоположном ключе. Я не очень понимаю, как можно по четным числам участвовать в обсуждении проекта, а по нечетным ходить на митинги против его реализации. ИМХО, надо или трусы надеть, или крестик снять.
Опять-таки, это не наезд. Я обращаюсь к Вам за разъяснениями. Разумеется, если Вам будет угодно это сделать.
Денис, я смогу сейчас ответить только совсем кратко.
Я за ограниченное (т.е. не тотальное) использование конкурсного финансирования и против того, как оно реализовано в МР.
Мое участие в обсуждении МР было на 80% острой критикой, направленной на то, чтобы начать практически с нуля и создать совсем другой документ. Та же критика и в моей статье. Так что никакого выступления с разных позиций. Тем не менее, в конце — в качестве программы-минимум — предложил версию документа, где добавил к МР2+ совсем мало, постарался главным образом обезвредить то, что считаю неприемлемым. https://drive.google.com/file/d/0Bzju0MPr7qN6LWJTRHF0OUVOclk/view?usp=sharing
Спасибо
Рассчитывали получить одобрение и смеяться. Но теперь негодуют.
в mк.ru опубликовали сообщение, что на науку в бюджете на 2016 г заложено около 0.3% от расходов бюджета. В несколько раз меньше, чем в этом году.Позиция правительства: на науку должны давать деньги частные фирмы и компании, а не государство.Так что готовьтесь стать безработными и может быть бомжами.
Это о http://www.mk.ru/science/2015/10/29/chlen-sovfeda-finansirovanie-nauki-upalo-do-urovnya-kongo-ili-afganistana.html
Подробнее: http://regnum.ru/news/innovatio/2001605.html
Кстати, вот хороший пример — науки нужно ровно столько, сколько её нужно рынку. Понадобится больше, сама собой вырастет, как мастерские по ремонту обуви при увеличении спроса на ремонт.
Это точно! Хоть перестанут финансировать и поддерживать бредовые теории.
Будет хоть какая, но оценка эффективности и ценности идей, а то сейчас финансы выдают тем у кого больше административный ресурс.
Здесь проблем нет. От науки останется только то, что непосредственно обслуживает Трубу. Проблема в том, что, как показали последние годы, наша Труба может существовать только при постоянно растущих ценах на нефть. Этот период кончился и через несколько лет (может, даже, через пару) — Трубе конец. Дальше другие люди будут строить другую экономику. Но науки у них не будет.
Вот только в науке период времени между «понадобилось больше» и «само собой вырастет» исчисляется поколениями и столетиями, если конечно сохранится страна, которой понадобилось больше науки. Поэтому все развитые страны финансируют науки больше, чем нужно рынку, а недоразвитые — меньше. Страны с развитой наукой получают возможности захватывать долю мирового рынка высоких технологий, а страны с недоразвитой наукой оказываются в Африке. И ещё повезёт, если обойдётся как в Египте, а не как в Ливии. Когда Ливии отчаянно потребовалась ядерная физика, теплофизика и газодинамика для создания собственного ракетно-ядерного щита против нападения НАТО, оказалось поздно развивать науку, когда уже бомбы сверху сыплются, начинать нужно было как минимум лет за 70 до нападения. Вот если бы Ливия в 1940-е стала вкладывать деньги в науку, создание университетов и НИИ, привлекать учёных из Германии, США, СССР, Великобритании и Франции для создания собственной школы ядерной физики и ракетных технологий, построила бы атомные реакторы, наработала плутоний, изготовила хотя бы пару сотен термоядерных боеголовок, построила хотя бы несколько сотен ракет-носителей, вот тогда бы в 21 веке Ливия могла бы спать спокойно, не ожидая, что страну начнёт кто-то бомбить.
Если пользоваться вашей аналогией с ремонтом обуви, то без целенаправленных усилий по развитию этой отрасли можно оказаться в ситуации, когда против вас вводится эмбарго на передачу технологий ремонта обуви, все технологии ремонта защищены патентами, стандарты производства обуви все иностранные, обучение сапожников под контролем болонской сапожной гильдии, обувные предприятия скуплены через оффшоры иностранцами, станки и оборудования для обувного и кожевенного производства исключительно импортные, производство обувной кожи возможно только на импортном сырье и оборудовании по иностранным технологиям. И вот в этот момент против страны вводится эмбарго на поставку обуви, компонентов обуви, сырья для обуви, станков для обуви, технологий для обуви. При этом прозрачно намекают, что эмбарго снимут, если отдать в аренду на 99 лет половину страны вместе с жителями. Ну или если вы снимите все ввозные пошлины на иностранные товары. Ну или если позволите Экссон Мобил приватизировать всю вашу газотранспортную систему и отдадите Дженерал Электрик все электростанции страны за 3 копейки или подпишете соглашение о разделе продукции и освободите иностранные компании от всех налогов и сборов вообще, чтобы они забесплатно отнимали у страны и вывозили что им захочется. В этот чёрный день вы вдруг спохватились, что если эмбарго не снимут, то придётся или 50 лет ходить в лаптях, пока восстановятся «сами собой» ремонтные мастерские, обучение сапожников, станкостроение обувных оверлоков, построятся собственные обувные и кожевенные фабрики, либо отдать иностранцам солидную часть страны и всем народом вечно кормить Экссон Мобил и Дженерал Электрик с каждого киловатта отдавая им прибыль, которую они вывезут из страны навсегда.
Вот тогда-то вы поймёте, что экономить на развитии обувного производства чревато гораздо более тяжёлыми потерями. Что потеря обувной безопасности страны это стать заложником, отдать странам-конкурентам оружие против самого себя, это поставить себя в ситуацию «кошелёк или жизнь» и собственноручно вручить бандиту финский нож.
Поэтому «либо страна в достаточной мере финансирует науку, чтобы не уступать странам-конкурентам, либо становится чьей-то колонией, нищей и беззащитной» Жолио Кюри.
Вы исходите из неявной гипотезы, что рыночный сектор ремонтных мастерских функционируют в текущих условиях. Модель экономики должна охватывать большинство основных секторов. Рыночными секторами должны заниматься соответствующие регуляторы (именно регуляторы, а не советские плановики), деятельность которых должна быть централизованным образом скоординирована на более-менее рациональной основе. Собственно, такого рода система действует и сейчас, но занимается поддерживанием «стабильности», что в естественных науках более точно называется «квазистатическим равновесием» между ведущими олигархическими группировками.
Вот и ответ на вопрос какова политика правительства, куда они направляют страну — в сырьевые колонии без науки, без высоких технологий, без современной промышленности, без возможности защитить страну от агрессии. В этом их цель. Соответственно становится совершенно ясно кто является врагом России, врагом русского народа, кто выполняет заказ США по стратегическому сдерживанию России и устранению геополитических препятствий к захвату мирового господства. Неужели кто-то ещё верит, что Ливанов намерен содействовать развитию и процветанию России?
Так, Ливанова бы давно сняли, если бы то, что он делает, не было выполнением заказа сверху. Люди-то неглупые и видят не меньше, чем мы с вами.
Сами собой только поганки вырастают. И то только после дождя. Кто такой «рынок» и как он может определять что ему понадобится?
Насчет мастерских по ремонту, вы видели, чтобы кто-то кроссовки в ремонт сдавал?
При сокращении науки обратно из ниоткуда она никак не появится. Научить ремонтировать конечно можно (и то вряд ли быстро), а вот если науку сократить, то и обучать некому будет, как собственно и исследовательскую работу вести. Технологию конечно можно купить, иногда просто крадут. Но применить купленное (или украденное) нужно еще уметь. А кто будет уметь, если посокращают. Не говоря уже о том, чтобы изобрести новое
Не знаю, как у Вас, а у нас эти мастерские есть, они работают, и лично я ими пользовался. А вот в чём фундаментальное отличие науки от мастерских — серьёзный вопрос, который «кухонными» методами не решить.
Фундаментальное отличие науки от мастерских в том, что развитие науки требует гораздо больших затрат капитала, в том числе человеческого, и времени. Если Республика Чад или Берег Слоновой Кости захочет у себя развить мастерские по ремонту обуви, то это можно сделать за пару лет и пару тысяч долларов за каждую мастерскую. Причём качество ремонта обуви будет сопоставимо с общемировым.
А вот если эти страны захотят у себя развить науку, сопоставимую с мировым уровнем, то для этого и 50 лет будет мало, даже при условии многомиллиардных вложений, которые им и взять-то неоткуда.
Вот поэтому на Берегах Слоновой Кости мастерские по ремонту обуви в принципе есть, а науки в принципе нет.
Так вот и вопрос, какое будущее мы хотим для России, превращение в Берег Мамонтовой Кости или же в развитую страну, в которой кроме мастерских по ремонту обуви есть ещё и наука и высокотехнологичная промышленность и крепкая оборона и высокооплачиваемые рабочие места и высокий уровень жизни населения, а не только вождей туземных племён и сахибов в пробковых шлемах.
«…развитие науки требует гораздо больших затрат капитала, в том числе человеческого, и времени…»
Вот это уже лучше. Движение в нужную сторону.
Посмотрите сюда.
http://trv-science.ru/2015/10/20/uchast-fundamentalnoj-nauki/comment-page-1/#comment-63699
Индивид, а откуда такая уверенность, что «перестанут финансировать бредовые теории». Где гарантия, что именно бредовые и будут финансировать. Это вы как себе представляете «оценить эффективность идей» :) Если идея выглядит «эффективной», то с большой долей вероятности это шарлатанство. Тем более, если обещают «изобрести» за короткий срок.
Вы там выше написали «Человечеству нужно одно — учёным мужам другое. И цели у них разные.» А человечество это кто? И кто от имени «человечества» определяет «нужность»?
Вы про Лысенко писали «По формальным административным признакам — он то и был олицетворением настоящего учёного своего времени. И боролся со всякими фриками.» Поясните, пож, на каком основании вы так считаете. Что конкретно сделал как «настоящий ученый» (коротко по пунктам) и кого вы фриками называете.
Бредовые теории всегда будут финансировать. Как говориться история идей — это история ошибок. Тут надо постараться хоть уменьшить отвлечение ресурсов на явный бред. Если это удаться добиться — будет хорошо.
Человечество знает, что ему нужно. Список будет очень длинный. Вопрос стоит в том, что решить задачи из этого списка часто нельзя. Тогда оно спрашивает по другому, что можете сделать? Доценты говорят — это. Практически всегда не получается.
Но человечество доброе и на доцентов никогда не сердиться.
В Средние века с Галлилеем боролись правильные доценты. Да что там Больцману доказывали всего лишь 130 лет назад, что атомов нет. Рентгена ругали как шарлатана — пока не проверили и не убедились. Лысенко гонял всех генетиков.
И теперь говорите — вот на этот раз наука стала правильной. И она идёт в правильном направлении. Как будто никаких заблуждений не было.
Всё дело в том, что всегда имеем дело с современным уровнем знаний. От прошлых ошибок она всегда отказывается — как будто их вообще не было.
Если кто-то думает, что на возникновение идей можно повлиять там каким то решением — это банальная глупость. Очень много факторов на них влияют.
Жизнь сама решит, что надо делать. Даже если во всём мире в один прекрасный день вообще прекратят финансирование науки — ничего не измениться, абсолютно ничего.
Вступят в действие другие механизмы и отношения.
«Даже если во всём мире в один прекрасный день вообще прекратят финансирование науки — ничего не измениться, абсолютно ничего.»
Вы это заметите, ручаюсь. По телевизору начнут вместо обычных передавать очень неожиданные программы. Мимо Ваших окон толпы людей рванут к обменникам. А даже если зажмуритесь, то цены в магазинах о себе напомнят.
Механизм очень прост. Apple и INTEL объявляют (только объявляют!) о прекращении финансирования научных исследований. Через несколько микросекунд NASDAQ (а следом и остальные биржи) идут вниз «колом». Во всём мире начинается повальное истребование долгов. Всем нужны доллары для отдачи этих долгов. Курс к рублю «взлетает на небеса», ну а что будет дальше, я уже описал.
Не переживайте так — апокалипсиса не будет. Наука это добывание новых знаний. Это не значит, что сразу все всё забудут.
Вы не задавались вопросом почему в одних странах эффективность выделенных средств на науку больше чем в других?
Дело в том, что на это много факторов влияет. Что за страна, какой там режим, какой менталитет и многое другое.
Я живу в Грузии и тут ситуация сложилась очень типичная.
Государству досталась в большом количестве разные институты. И что сделали? Оставили только тех кто поддерживает систему образования. Всех остальных разогнали. Многие возмущались. Но сделали то правильно.
В стране перманентный кризис. Уровень безработицы высокий. А тут кормушка от государства. Какие бы меры не принял всё равно будут работать там те кого подпускать даже близко не стоит. Чтобы там работали полезные люди надо резко увеличивать финансирование. Овчинка выделки не стоит.
Поэтому во всём мире — по крайне мере в тех странах где стараются поддержать науку — устанавливают такие финансовые отношения, чтоб человек не шёл туда из-за денег. Кто генерирует идеи — обычно плохо, что либо пробивает.
Если фрик поймёт, что усилия не стоят тех денег которые платят и можно их легче получить в другом месте — многое поменяется. Таким подходом можно отобрать нужных людей и идеи. А там уже можно будет и более активно поддерживать.
Бизнес так и поступает. Только там более жёсткий контроль. Фриков они быстро удаляют — вот этому у них и надо поучиться.
Не берусь говорить о Грузии, но взять и «легко» разогнать остатки российской 300-летней науки…
И, надо сказать, она таки «поддерживает систему образования». В РАН процент преподающих весьма высок. Доктор наук и не прокормит семью, получая в Москве 25 т.р.
Вопрос ведь не в собственно науке. Вопрос решается о будущем России, о том, в какой стране будут жить наши потомки. В нищей сырьевой колонии «Берег Мамонтовой Кости» или в богатой развитой стране с высокотехнологичной промышленностью, образованным обеспеченным населением, высокими социальными стандартами и высоким жизненным уровнем.
Нашим геополитическим заклятым «партнёрам» очень хочется устроить первый вариант — труба без науки, без населения, без сопротивления, Этакая Демократическая Ливия.
А мне лично хочется второй вариант — Великая Россия.
Ну а вам что — выбирайте сами.
«Этакая Демократическая Ливия.»
Чего не будет, того не будет. «Мужики из Пикалёво» не допустят. А вот сколько они при этом дров наломают…
О выборе: http://trv-science.ru/2015/06/16/kakoj-zhe-russkij-ne-lyubit-bystroj-ezdy/
А так не получиться. Москва большой и довольно богатый город. В таких городах некоторые категории граждан жить не могут. Такое во всём мире происходит. Идёт постоянная миграция населения.
Не каждый доктор наук может получить хоть какой то результат. Большинство вообще ни какого не имеют. По крайне мере такого — которого стоило бы упоминать.
А добывание денег в таком городе становится основным приоритетом. Посмотрите сколько развелось всяких учебных заведений с разными курсами. Именно фабрики по выпуску фриков. О какой науке идёт речь — тут лишь бы отбиться от лженауки.
Вообще если посмотреть все эти конкурсы от Государства до всяких Сколково то можно увидеть, что объявляются конкурсы с довольно чёткой формулировкой. — Для наших любимых доцентов.
Их такое количество. Тем более доцент имеет преимущество — человек с улицы в них даже заявку подать не может. Всё равно кто-то из Вас победит.
Тут проблема другая — идея крайне редко появляется. На идеях жить не получиться. Придумывание всегда отстаёт от потребностей.
Нравиться или нет, но придётся приспосабливаться к новым экономическим реалиям. Тем более никто ни кого не разгоняет. Выделяются деньги и причём не малые. Очень многие люди о таком только мечтают.
Одна проблема, что не в том количестве о котором хотели.
«Такое во всём мире происходит».
Во всем мире ассигнования на науку растут, в РФ снижаются.
«объявляются конкурсы с довольно чёткой формулировкой».
Конкурсно должны распределяться дополнительные деньги, а увольнение осмысленно на основании аттестации.
Формулировка конкурсов недостаточно «четкая», чтобы победили те, кто чего-то стоят, а не имеющие лапу.
«Не переживайте так — апокалипсиса не будет.»
Очень рекомендую «отловить» человека, которому Вы доверяете и который имеет представление о бирже. Он Вам подтвердит всё, что я сказал.
Ага, только РАН развалили, сразу нефть подешевела и рубль упал ;)
Если бы!