Как только в январе с.г. организаторы 6-й Всемирной конференции научных журналистов (WCSJ) объявили о том, что начинают прием заявок на стипендии, я решила не упускать свой шанс. Желающих поехать в Лондон было много, и процесс выбора стипендиатов даже затянулся из-за этого на более долгий срок. Мне повезло, и стипендию я получила.
Как выяснилось позже, было принято более 420 заявок от научных журналистов из 95 стран. В целом стипендии для поездки на конференцию выиграл 121 человек, из них 59 получили деньги от самих организаторов (Британской ассоциации научных журналистов — Association of British Science Writers), остальные 62 — от других спонсоров. Большая часть стипендиатов была из Европы и Африки. Всего же на конференции было около 900 делегатов из более чем 70 стран. Из России кроме меня были еще три человека.
Вечером воскресенья 28 июня 2009 г., когда я прилетела в аэропорт Хитроу, меня там встретил невыспавшийся, но очень приятный член организационной команды.
День первый
Официально конференция начиналась во вторник 30 июня, но для многих делегатов, включая меня, она стартовала на день раньше — в понедельник 29-го. В этот день проходили семинары: можно было выбрать один из пяти, и каждый из них шел с утра и примерно до 16.00. Я выбрала тему «Продовольственная безопасность: можем ли мы предотвратить продовольственный кризис?».
Несколько британских ученых из разных университетов и научных центров говорили о том, как избежать голода в ближайшие десятилетия. Исходили из расчета, что к 2050 г. население планеты достигнет 9 миллиардов человек. Очевидно, что задача науки — придумать способ производить больше зерна на меньших площадях, используя меньше воды и энергии и оставляя меньше отходов. Профессор Майк Биван (Mike Bevan) из исследовательского центра Джон Иннес (John Innes Centre) говорил о важности генетических исследований и о своей работе в изучении генома пшеницы, который имеет очень сложную структуру. Завершился семинар выступлением ученого Джона Уэста (John West) из исследовательского центра Ротамстед (Rothamsted Research), который осудил западную моду на «органические» продукты: она идет вразрез с насущными жизненными требованиями использовать меньше земли с большей эффективностью. Когда шведский журналист спросил из зала, выберет ли Уэст в супермаркете «органический» или обычный продукт, тот ответил, что выберет обычный.
После семинара состоялось другое интересное мероприятие — презентации четырех городов, конкурировавших за право провести следующую Всемирную конференцию научных журналистов. Борьба шла между Каиром, Хельсинки, Найроби и Кампалой. Каждая команда делала небольшую презентацию и отвечала на вопросы из зала, например: «На сколько делегатов вы рассчитываете?», «Где вы собираетесь брать деньги?» и т.д. Финская команда раздала всем присутствовавшим симпатичные картонные козырьки с символикой «WCSJ-2011 Helsinki» и показала смешной видеоролик про прелести финской столицы. Египетская заявка была сильна очарованием Нади Эль-Авади, бывшего президента Арабской ассоциации научных журналистов, и тем, что это была совместная заявка арабской и американской ассоциаций научных журналистов.
Как говорили в кулуарах все последующие дни, реальная борьба разворачивалась именно между Каиром и Хельсинки, в то время как остальные две заявки были «милыми, но нереалистичными». Решение принимал исполнительный совет Всемирной федерации научных журналистов (World Federation of Science Journalists, WFSJ). Результат должен был быть объявлен ближе к концу конференции.
Завершился день приемом в лондонском Музее науки.
День второй
Утром во вторник прошла еще одна серия семинаров, из которых я выбрала семинар о глобализации научных новостей. Обсуждался глобальный перекос: в то время как в США, Европе, Канаде или Австралии научные журналисты задыхаются от обилия PR и стремятся освободить свою работу от влияния научных пресс-атташе, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке (и легко можно добавить — в России) научных пресс-секретарей остро не хватает, и мы не можем достучаться до своих ученых. В результате научные новости в этих регионах часто превращаются просто в перепев западных статей.
Чтобы уравновесить ситуацию, необходимы тренинги — как для журналистов, чтобы они искали информацию в обход пресс-релизов, так и для пресс-секретарей в развивающихся странах, которые призваны наладить коммуникацию между местными учеными и глобальным журналистским сообществом. Как сказала Луиза Массарани (Luisa Massarani), региональный координатор SciDev.net (неправительственной организации, занимающейся содействием развитию науки) в Латинской Америке, как раз такой тренинг для пресс-атташе они планируют организовать в ближайшее время.
Первое пленарное заседание началось в 13.30. Создатель Google News, редактор британской версии журнала Wired и представитель Национального научного фонда США обсуждали будущее научной журналистики в эру новых медиа, но, кажется, не пришли ни к каким видимым выводам.
После этого мне пришлось делать нелегкий выбор: одновременно начинались несколько интересных секций. Одна из них — с участием Ника Дэвиса, известного британского журналиста и автора нашумевшей книги «Flat Earth News», в которой он критикует уровень современной журналистики, заявляя, что до 80% материалов крупнейших британских газет — это просто вторичное использование PR-информации. На другой интересной секции собирались обсуждать вопрос о том, как отличить серьезных ученых от тех, кто склонен к псевдонауке. И еще одна секция была посвящена освещению креационизма. Скрепя сердце, я выбрала именно ее.
И не пожалела — для меня она стала одной из самых ярких на конференции. Первым выступающим были Майкл Рейс (Michael Reiss) — специалист по научному образованию в Институте образования Лондонского университета, который в 2008 г. подал в отставку с поста директора по образованию Лондонского королевского общества в результате медиаскандала. Скандал разразился из-за того, что он предложил рассказывать о креационизме в школе, -объясняя детям, почему эта теория считается ненаучной. Рейс оправдывает свое предложение тем, что лучше вовлечь в дискуссию детей с разными взглядами, чем изначально блокировать общение с теми детьми, которые не согласны с теорией эволюции. Однако его поддержали тогда далеко не все коллеги.
Второй выступающий — Джеймс Рэндерсон (James Randerson), научный редактор сайта газеты The Guardian, — был одним из тех, кто писал о скандале с Рейсом накануне его отставки. Он очень четко дал понять, что считает «баланс мнений» в отношении теории эволюции абсурдом, потому что креационизм — просто ложная, с научной точки зрения, теория. Стали звучать комментарии из зала, и разразилась полемика на тему того, какова роль научных журналистов: должны ли они в первую очередь быть «сторожевыми псами» (watchdog) или «пуделями» (lapdog) науки. Одна из слушательниц взяла слово и высказала свое мнение: научный журналист не должен защищать ни интересы конкретных ученых, ни интересы научных организаций — он должен отстаивать научный метод. Этот комментарий был очень тепло принят аудиторией, и только под самый конец сессии подряд взяли слово два человека, высказавшиеся за креационизм. Обстановка стала накаляться, разрешившись шуткой: «драку» предложили устроить в коридоре.
Последнее пленарное заседание в тот день было посвящено филантропам, которые двигают прогресс науки. Выступали такие заслуженные люди, как Фред Кавли (Fred Kavli) и Ральф Кон (Ralph Kohn). Но зал почему-то был полупустой.
День третий
Третий день начался с приема в Лондонском королевском обществе, где нас приветствовал его президент Мартин Джон Рис (Martin John Rees). В следующем году Общество отмечает свое 350-летие и сейчас усиленно готовится к его празднованию. После приема журналисты разбрелись по большому зданию, чтобы осмотреть летнюю выставку: британские исследовательские центры представляли свои разработки.
Засмотревшись на виртуальную модель коровы для ветеринарных колледжей и трехмерные изображения Вселенной, я опоздала на пленарное заседание про изменение климата. Но это не помешало мне почувствовать, что этой проблеме на конференции уделено огромное внимание — не менее пяти событий в разные дни. В преддверии Конференции ООН по изменению климата, которая пройдет в декабре этого года в Копенгагене, много говорилось о том, как важно международное сотрудничество в этой области; задача СМИ — следить за государствами, которые от такого сотрудничества уклоняются. «Дискуссия продвинулась вперед: теперь речь идет не о том, существует ли изменение климата, а о том, насколько оно опасно и что с ним можно сделать», — сказал в конце пленарного заседания Дэвид Кинг (David King), директор Смитовской школы предпринимательства и окружающей среды при Оксфордском университете (Smith School of Enterprise and the Environment at Oxford University).
Секция с громким названием «Четыре научных журналиста, которые изменили мир» обещала много интересного и в целом оправдала ожидания. Возможно, ее участники и не изменили весь мир — но хотя бы попробовали. Александр Абуту Августин (Alexander Abutu Augustine) из Нигерии опубликовал серию статей, разоблачающих псевдонаучные проекты в своей стране, главным образом в области медицины, и трату на них бюджетных средств. Ему угрожают, но он продолжает искать такие темы. Американская журналистка Шэннон Браунли (Shannon Brownlee) из-за своих статей потеряла работу: она пыталась доказать, что используемый в США метод ранней диагностики рака простаты приносит больше вреда, чем пользы, а ее редактор сказал: «Я тебе не верю». Андрэ Пикар (Andra Picard) из Канады разоблачил неправильную статистику смертей в результате переливания крови в своей стране. А Юкико Мотомура (Yukiko Motomura) была названа научным журналистом года в Японии за то, что помогает избавить японское общество от стереотипов в отношении ученых.
После ланча я заспешила на секцию, которую устраивала Британская ассоциация научных журналистов: «Как опубликовать научно-популярную книгу?». Эту дискуссию мне нужно было слушать особенно внимательно, так как я собиралась написать о ней отчет для сайта конференции: организаторы попросили стипендиатов выступить волонтерами. На секцию пригласили трех людей, представляющих главные «звенья» в цепи создания научно-популярной книги: автора, агента и книжного редактора. Автор, британский писатель Джон Гриббин (John Gribbin), написавший «примерно 110 книг», говорил о важности по-настоящему трепетного отношения к тому, о чем пишешь; агент Питер Таллак (Peter Tallak) объяснял, зачем нужны агенты; а редактор Уил Гудлэд (Will Goodlad) из издательства «Penguin» убеждал, что кризис не сильно затронул книжную научно-популярную продукцию.
Так как следующие полтора часа я провела в медиакомнате за написанием отчета об этой секции, то от следующего интересного события я отхватила только кусок. «Существует ли в научной журналистике жанр журналистского расследования?» — называлась это событие. Но, даже придя под конец, я поняла, что ответом было однозначное «да».
Последним крупным впечатлением дня стал лондонский Музей естествознания, куда вечером всех пригласили на прием. Сотрудник музея провел экскурсию по новому корпусу Дарвиновского центра — он откроется только в сентябре этого года. восьмиэтажная бетонная конструкция в виде «кокона» разместит в себе около 34 миллионов видов растений и насекомых, большая часть из которых раньше не была доступна для посетителей. Но самое главное — авторы проекта планируют «приблизить науку к людям»: ученые — сотрудники музея — будут работать за прозрачными стенами, так что посетители смогут за ними наблюдать. У любого желающего будет возможность пообщаться с некоторыми специалистами и задать им все интересующие вопросы. Прекрасный повод вернуться в Лондон после сентября, подумала я: идея реорганизовать музей по новому, современному образцу меня по-настоящему восхитила.
День четвертый
На пленарном заседании последнего дня конференции четыре редактора крупнейших СМИ — The New York Times, Scientific American, BBC и The Times — обсуждали будущее научной журналистики. И были достаточно оптимистичны. Для журналистики в целом сейчас время не очень хорошее, но для научной журналистики -«вполне себе ничего», говорил бывший главный редактор Scientific American Джон Ренни (John Rennie). Немалый оптимизм внушил интерес к Большому адрон-ному коллайдеру прошлой весной. Британская The Times отслеживала рост тиражей, в прошлом году было три пика: в связи с выборами американского президента, в связи с банковским кризисом и -в связи с LHC! А на сайте ВВС даже сломался счетчик статистики, потому что статью про коллайдер прочитали больше 4 млн человек. Редакторы считают, что наука интересна их аудитории; The Times, несмотря на кризис, даже собирается этой осенью запустить специальное приложение о науке и технике.
Остальные секции этого дня не произвели на меня большого впечатления (возможно, я просто не те выбирала). После церемонии закрытия и прощальной вечеринки добрая часть делегатов отправилась в близлежащий паб.
День пятый
Конференция как таковая закончилась, но пятый день тоже обещал много удивительных впечатлений -он был отведен под поездки в научные центры. Я поехала в Оксфорд и его окрестности — посмотреть на синхротрон Diamond, импульсный источник нейтронов ISIS и реактор ядерного синтеза JET. Ужин в Оксфорде стал последним событием этой недели.
Итоги
По моим ощущениям, на конференции было несколько основных тем, которые всплывали неоднократно: будущее научной журналистики; проблема разграничения научной журналистики и PR; изменение климата; конфликт интересов между фармацевтическими компаниями и здоровьем людей. В будущее большинство делегатов смотрели оптимистично, подчеркивая важность освоения научными журналистами новых медиа.
Вопрос о статусе научной журналистики остался открытым: «Если, например, Национальный научный фонд США рассказывает публике о научных открытиях — является ли это журналистикой или PR?» — задается вопросом одна из главных организаторов конференции Салли Робинс. Сюда же примешивается проблема блогов: можно ли считать их «журналистикой», или они по определению призваны просто выражать чье-то частное мнение? Изменение климата обсуждалось со всей серьезностью и интенсивностью. А проблема недобросовестности фармацевтических компаний, как стало понятно, — одна из главных тем журналистских расследований в научной журналистике. Причем особенно интенсивно, судя по дискуссиям, эта проблема обсуждается в США.
Следующая Всемирная конференция научных журналистов пройдет в 2011 г. в Каире — в принципе этот выбор WFSJ был предсказуем. В первый раз такое мероприятие пройдет в развивающейся стране, и, как обещала Надя Эль-Авади (теперь — президент WFSJ и одна из соорганизаторов WCSJ-2011), делегаты смогут узнать много нового об арабской науке. Следующая конференция, возможно, привлечет более 1000 научных журналистов и пресс-атташе со всего мира. «Мы планируем, что эта конференция станет по-настоящему международной по составу делегатов, спикеров и по содержанию программы, — говорит Надя. — Россия — страна, которая мне очень интересна. Надеюсь, что российская делегация будет хорошо представлена в Каире и спикерами, и просто участниками. Между Россией и Египтом всегда были тесные связи, и я надеюсь, что это поможет россиянам приехать в Каир».
Карина Назаретян