Уходящий год для нашего образования оказался важным, поскольку является переходным. С одной стороны, можно подвести некоторые итоги существующей системы среднего и высшего образования, с другой, как бы мы к ней ни относились, ясно, что эту систему ждут серьезные перемены. 2016 год показал только наметки на новые тренды, но кажется, что их направления понятны.
Начну с некоторых итогов. С 2000 года Россия участвует в международном проекте исследований качества образования PISA, в этом году мы познакомились с результатами последнего замера знаний и компетенций наших 15-летних подростков. Во время предыдущих замеров наши школьники показывали результаты ниже средних по всем странам-участницам, хотя по многим позициям наблюдались положительные сдвиги. К чему мы пришли в результате тех процессов, которые очень многие называют «развалом лучшего в мире советского образования»?
За три года показатель математической грамотности наших подростков вырос на 12 баллов и, составив 494 балла, достиг среднего показателя по всем странам, участвующим в иссл едовании. Отметим, что в 2003 году мы набрали всего лишь 468 баллов [1]. По уровню естественно-научной грамотности мы пока отстаем, да и рост очень слабый, но все-таки он есть.
Лучше всего обстоит дело с читательской грамотностью, где всего за три года прирост составил 20 баллов (с 475 до 495 баллов), а еще 10 лет назад по пониманию текстов был явный провал — 440 баллов. Наши подростки стали значительно лучше понимать прочитанные тексты, по этому показателю Россия находится на среднем уровне.
Всё это относится к массовому образованию, а что было со «спортом высших достижений», с массовым образованием прямо не связанным, но характеризующим уровень подготовки наиболее талантливых ребят? В 2015 году большую тревогу вызвало то, что российские школьники не получили привычных золотых медалей на Международной олимпиаде по математике. Многим показалось, что это означает чуть ли не крах нашего элитного математического образования.
Я была уверена, что это была несчастливая случайность. И действительно, в 2016 году наши математики и физики получили по четыре золотых медали на международных олимпиадах, три золотых медали завоевали юные программисты. В общем, если подводить итоги года, можно сделать вывод, что ничего особенно трагичного с нашей системой школьного образования не происходило.
Но все-таки это был последний год, когда образование шло по тем рельсам, которые сложились в раннее постсоветское время. Главной идеей была интеграция нашего образования, как и самой России, в мировую систему. Отсюда и вступление России в Болонскую систему, и ЕГЭ, и основы принятого в 2012 году, на самом излете основополагающей идеи, Закона об образовании.
Незадолго до нового учебного года произошла смена прежнего министра образования Дмитрия Ливанова новым — Ольгой Васильевой. И это назначение, которое часть общественности приняла радостно, другая часть с осторожностью, а третья негативно, означало смену курса по развитию образования на более консервативный.
Мне кажется, что это было важнейшим событием года, поскольку характеризует смену курса развития образовательной системы. Пока резких изменений не произошло, образование — институт консервативный, но вектор изменений намечен. Вслед за Ливановым министерство покинули многие чиновники высокого уровня, произошла смена ректора МПГУ — головного педагогического вуза страны.
Судя по заявлениям нового руководителя министерства, из Болонской системы Россия не выйдет, но уже ясно, что изменения произойдут, причем существенные. Предполагается под старым названием (ЕГЭ) перейти с новой сущности, которая больше напоминает старую, советскую, поскольку намечен переход от письменных экзаменов к устным.
Появилось много предложений разрешить вузам проводить внутренние испытания, что фактически означает отказ от основного принципа существующей системы — совмещения выпускных и вступительных экзаменов. Некоторые вузы имели такую возможность и раньше, но теперь, похоже, таких университетов может стать значительно больше.
Вновь появилась в повестке дня идея, высказанная ректором МГУ им. М. В. Ломоносова Виктором Садовничим, — вернуться, хотя бы частично, от системы бакалавриат — магистратура к специалитету, а это прямо противоречит Болонской системе.
Я уже не говорю о том, что предполагается увеличить число обязательных ЕГЭ, а потом вернуться к советской системе, когда экзамены сдавали по всем школьным предметам. Появляются, потом опровергаются полностью или частично и другие предложения. В частности, касающиеся изменения школьной программы. Звучат опасения касательно планов по клерикализации школьного образования.
Пока не ясно, как будут идти реформы, точнее, контрреформы школьного образования, но то, что вектор развития задан, у меня не вызывает сомнений. В этом смысле прошедший год был очень важным. Хотя еще не произошло каких-то коренных изменений, понятно, что они будут происходить. Одних это радует, других печалит, но ясно, что консервативный путь указан, а проведенные реформы будут постепенно сворачиваться.
Любовь Борусяк,
социолог, канд. экон. наук, доцент НИУ ВШЭ
Мне крайне интересно, почему расползающуюся по миру гадость именуют «Болонской системой»? В самом Università di Bologna плюются от этой системы и очень страдают от того, что эта самая система почему-то связана с их названием. Надеюсь, однако, что никаких возвратов не будет — это ж прорву всяких бумаг опять переделывать, совсем неясно, когда ж наукой заниматься.
Вот только «вектор, как представляется, в обратную сторону. Во всяком случае ничего действительно существенного так и не анонсировано.
Да нет, никаким серьезным «вектором образования» здесь и не пахнет. Минобраз, похоже, имеет об этом самые смутные представления, если вообще имеет.