Как мы знаем из одного шедевра детской литературы, в Африку детям гулять категорически не рекомендуется. В Африке акулы, гориллы, злые крокодилы. И взрослых там тоже есть, чем напугать: голодающие дети, тропические болезни и опасная криминогенная обстановка. «Не страшно ли ехать в Южную Африку?» — задавали мне вопрос перед поездкой. Что отвечать на него, я не знаю: если мне и было страшно, то страшно интересно. Отматываю полгода назад. 2 сентября 2016 года. Утро бодрит; сегодня мы отправляемся из Йоханнесбурга в ботаническую экспедицию на юго-запад Южно-Африканской республики, в Западно-Капскую провинцию и ее главный город Кейптаун. Наша цель — собрать растения из семейства протейные (Proteáceae). Эта малоизученная группа растений представляет интерес для разных областей ботаники. Как формируются их красочные цветки и соцветия, как устроена их древесина и кора, какие алкалоиды и другие химические соединения присутствуют в их тканях? Ответить на эти вопросы предстоит в будущем, а сейчас нам нужно отыскать эти растения в природе, собрать и правильно обработать образцы и, конечно, бережно довезти их до лаборатории. Чуть позже я расскажу, чем же так интересны протейные. Сейчас рюкзаки, коробки для образцов и прочее экспедиционное снаряжение плотно уложены в наш Hyundai Accent. Увы, багажник арендованной машины явно мал: образцы, которые предстоит собрать, поедут в салоне… Но в путь! Пока мы едем, поговорим об участниках экспедиции. Их немного.
Поехали!
Справа от меня за рулем (в ЮАР левостороннее движение) сидит основной организатор поездки — Алексей Оскольский, ведущий научный сотрудник Ботанического института им. В. Л. Комарова в Санкт-Петербурге (БИН), а также старший преподаватель (senior lecturer) на кафедре ботаники и биотехнологии растений Йоханнесбургского университета и «по совместительству» мой отец. И в России, и в ЮАР (а немножко и в Китае) он изучает разнообразие и эволюцию строения древесины, коры и иных тканей в разных группах растений, современных и ископаемых. В Кейптауне нас ждет второй участник — палеоботаник Лина Головнева, заведующая Ботаническим музеем БИНа. Она прилетела в ЮАР для участия в Международном геологическом конгрессе. За плечами у Лины множество экспедиций по Сибири и Дальнему Востоку; в некоторых из них участвовал и мой отец. Сейчас она присоединилась к нам: работы в поле хватит на всех. В качестве скромного наблюдателя, немного штурмана и фотографа в экспедиции участвует автор этого рассказа, имеющий к биологии весьма опосредованное отношение, компенсируемое, впрочем, непосредственным интересом.
Путь от Йоханнесбурга до Кейптауна занимает два дня. Отличная (причем вполне типичная для Южной Африки) трасса сначала проходит среди скучных холмов и равнин, покрытых пожухлой травой или сухими стволиками кукурузы. Но уже за Блумфонтейном (родиной писателя Дж. Р. Р. Толкина) по обочинам появляются отдельные желтые цветочки, а после ночлега в Колесберге пейзаж оживает: дали становятся холмистыми, а вскоре после этого мы и вовсе попадаем в окаймление горного пейзажа. А по обе стороны от дороги сплошные полосы из цветов пестрым ковром убегают к подножию гор. Красота!
Мой отец — настоящий ботаник. Вы можете просто идти по улице и разговаривать, но не дай бог на вашем пути возникнет куст или дерево — разговор прервется в тот же момент, после чего последует лирическое отступление на флористическую тему с латинским названием в придачу… Стоит заметить, что в городах Южной Африки растений непривычно много, и скоро ты узнаёшь, что на этой улице растут газания, эретия и многое другое: названия, увы, вылетают из моей головы через минуту, остается лишь немое восхищение человеком, который помнит их наизусть, не пользуясь справочником и гуглом. Вот и сейчас — мы едем со скоростью 120 км/ч, а он успевает давать комментарии — в буквальном смысле «на лету» — по поводу пробегающих мимо растений — деревьев, кустарников и даже каких-то травок, в то время как я опознаю лишь страусов да коров, которые пасутся вдоль дороги. «А это что за желтые цветочки?» — прерывает мои мысли отец, уже нажав на тормоз. Сухой куст с колючками, усеянный нежными лимонными цветами, и почти моментальный комментарий моего отца: «Rhigozum, семейство бигнониевые…» Впрочем, так бывает не всегда: нередко отец затрудняется в определении местных растений. Флора Южной Африки все-таки очень разнообразна.
Где расцветают сто цветов…
Сейчас сентябрь — африканская весна! Южная Африка — один из мировых центров разнообразия растений, а весна — лучшее время не только для наблюдения за ними, но и для сбора материала. Флора ЮАР насчитывает более 20 тыс. видов растений (для сравнения: флора всей России — около 11 тыс.); среди них исключительное количество эндемиков, которые не встречаются за пределами этой страны. Основное видовое богатство сосредоточено в Западно-Капской провинции, куда мы и направляемся. Уникальность этой территории отмечал еще академик Армен Леонович Тахтаджян, выдающийся отечественный ботаник. В своей книге «Флористические области Земли» он рассматривал Капскую провинцию как отдельное флористическое царство, наряду с Палеотропическим, Неотропическим, Австралийским, Голарктическим и Антарктическим царствами. Иными словами, по богатству и исключительному своеобразию флоры этот небольшой кусочек суши сопоставим с целым континентом, например с Австралией или Южной Америкой.
Впрочем, это «тридевятое царство» на поверку оказывается не таким уж заоблачно далеким: лицо Капского флористического царства создают родственники хорошо знакомых нам растений, таких, например, как вереск, пеларгония (комнатная герань) или кислица. Вот только виды вересков или кислиц в Южной Африке исчисляются сотнями, да и выглядят они весьма непривычно для европейского глаза. Много тут и кустарников с желтыми и лиловыми мотыльковыми цветками из семейства бобовых. Среди них — аспалатус линейный (Aspalathus linearis), из игольчатых листьев которого делают знаменитый чай ройбос. Немало в Капской провинции и представителей ирисовых, нередко с яркими и изящными цветками; среди них — дикорастущие гладиолусы, родоначальники культурных форм. Наконец, это протейные — предмет нашего исследовательского интереса.
Наследие Гондваны
Протейные — это обширное семейство, насчитывающее 83 рода и более 1600 видов деревьев и кустарников с жесткими листьями разнообразной формы и мелкими цветками, собранными в плотные, красивые соцветия. К нему относится, например, макадамия, сытные орешки которой продаются у нас в супермаркетах. Распространены протейные главным образом в Австралии, а также в Южной Африке, Южной Америке и немного в Азии. Ареал семейства указывает на то, что эта группа растений возникла в Гондване (огромном древнем континенте, состоявшем из нынешней Антарктиды, Австралии, Африки, Южной Америки, Индостана и других фрагментов земной коры), а потом, в конце мезозойской эры, «разъехалась» по разным материкам.
В Южной Африке встречается около 350 видов протейных, относящихся к 12 родам. За 30 млн лет эти африканские протейные претерпели бурную эволюцию, освоив разнообразные места обитания, а самый крупный и известный их род — протея (Protea) — широко распространился по Африке. Центр его видового богатства, тем не менее, всё равно остается именно в Капской провинции. Несмотря на многочисленность видов, африканские протейные составляют четко очерченную группу растений, родственных между собой, что делает их очень удобными для изучения эволюции строения тканей и органов. Впрочем, протейные привлекают ученых не только этим. Еще в начале 1990-х годов, когда в ботанику пришли методы молекулярной филогенетики (то есть реконструкции родственных связей между группами организмов по структуре их ДНК), обнаружился скандальный, но строго подтвержденный факт: семейства протейные, платановые и лотосовые оказались в тесном родстве между собой. Эти растения кажутся настолько непохожими друг на друга, что никому из ботаников раньше и в голову не приходило их сближать… И вот уже двадцать с лишним летученые пытаются проинтерпретировать близость протей, платанов и лотосов с точки зрения их морфологии. Как выясняется, у них есть немало общего в строении. Впрочем, вопросы остаются. И если морфология платановых и лотосовых исследована в целом неплохо, то протейные сильно отстают от них по изученности. Особенно южноафриканские.
Последнее особенно странно. Славы и популярности цветам протейных не занимать. Огромные ярко-розовые соцветия королевской протеи (Protea cynaroides) давно стали национальным символом ЮАР. В последнее время и у нас не редкость обнаружить это растение в цветочном магазине — в качестве оригинальной экзотики в окружении роз, гвоздик и хризантем. В ЮАР же упоминания протеи встречаются повсюду. Ее соцветие изображено на эмблеме национальной сборной по крикету, носящей никнейм The Proteas, а отель Protea есть тут в любом городке. Так что протея для местных — это всё равно что береза для русского человека. Тем удивительнее, что пока никто толком не изучал ни структуру древесины, ни развитие цветков этих известных растений. Мы надеемся восполнить этот пробел в науке.
Полина Оскольская
Фото автора
Продолжение следует
