Третья четверть ХХ века — своего рода золотой век науки и культуры, который не обошел стороной и Россию. В том числе это было время подъема научной фантастики. Потом наступила условная эпоха потребления со своим условным постмодернизмом, и научная фантастика поблекла вместе с интересом к науке. Сейчас наметилось нечто вроде возрождения: наука снова популярна, просветительские книги продаются приличными тиражами (в том числе и в России), агрессивная апологетика потребления уже не в моде. Вроде наелись. Яркий пример перемен в восприятии: зонд «Новые горизонты» (основные результаты 2015 года) вызвал куда более высокую и шумную волну внимания и массового восторга, чем намного более важная и информативная миссия «Вояджеров» (самые яркие результаты 1979–1989 годов). Речь идет о восприятии науки — сама по себе она всё это время развивалась более-менее равномерно.
А как обстоят дела с научной фантастикой? Испытывает ли она хоть какой-то подъем? Казалось бы, она как-то связана с восприятием науки, пускай и косвенно. В мире появляются новые хорошие авторы — их читают. Казалось бы, и у нас она должна тоже как-то подтянуться, и вместо бесчисленных средневековых фэнтези и державно озабоченных «попаданцев» должна подняться из руин нормальная научная фантастика. Но что-то не видать.
Чтобы разобраться в том, что и почему происходит (или не происходит) в данной сфере, мы решили провести круглый стол на тему российской НФ (изначально идея предложена Наталией Деминой). Мы — это газета «Троицкий вариант — наука», журнал «Химия и жизнь» и просветительский центр «Архэ». В ведущие определили зам. главного редактора «ХиЖ» Елену Клещенко, я вызвался следить за регламентом и наступать на горло особо затянувшейся песне. От ТрВ-Наука также участвовал Максим Борисов, в свое время многократно публиковавший критику НФ в «Литературной газете». В качестве участников были приглашены критик Василий Владимирский, палеонтолог и писатель Кирилл Еськов, писатель-фантаст, знаток истории космонавтики Антон Первушин. Четкого принципа отбора не было — перечисленные выше первыми пришли в голову. Список вопросов к рассмотрению был составлен коллективно и выглядел следующим образом.
- Что происходит с НФ в России и в мире? Какие существуют виды фантастики и какие из них имеют отношение к НФ?
- Есть ли в обществе потенциальный спрос на НФ? Если да, то на какую? Среди какой категории читателей?
- Как соотносятся просветительство, популяризация науки с научной фантастикой? Что общего, в чем разница?
- Какая компонента важнее в научной фантастике — литературная (художественная) или просветительская? Насколько они конфликтуют друг с другом?
- Зачем ученые и инженеры пишут фантастику и кто вообще ее «должен» писать согласно профессии и навыкам?
- Что могла бы дать обществу НФ, существуй она как явление?
- Как можно организовать «просветительство через НФ»? Насколько важно жанровое отделение от разных видов фэнтези?
См. видеозапись круглого стола: www.youtube.com/watch?v=1otT633d85o;
стенограмма: http://trv-science.ru/sci-fi
Первым выступил Василий Владимирский — ему на откуп был отдан первый вопрос. Предполагалось, что он всю фантастику разложит по полочкам, но оказалось, что она не раскладывается и что за сто лет никому не удалось дать общепринятого определения НФ. На провокационный вопрос ведущей — можно ли отнести к НФ «Звездные войны», критик, поколебавшись, ответил утвердительно. И социальную фантастику, утопии и антиутопии — можно. Однако позже Кирилл Еськов охарактеризовал «Звездные войны» как чистое средневековое фэнтези, где рыцарей переодели из панцирей в скафандры.
Тот же Кирилл Еськов все-таки дал некое определение научной фантастики, которое показалось мне вполне вразумительным (цитирую близко к тексту стенограммы):
«Это литературное направление, которое изучает индивидуальные и коллективные психологические и социологические явления, которые возникают при столкновении человека с неизвестными технологиями или явлениями природы. Философия научной фантастики — позитивизм. По определению в жанре отсутствуют потусторонние силы — мир не познан, но познаваем. Отсюда научная фантастика — литература социального оптимизма (не путать оптимизм с хеппи-эндами)».
Далее мне проще осветить цельную позицию каждого из участников относительно нашей НФ, чем перечислять ответы на вопросы, тем более что полная стенограмма опубликована. Позиции даны не полностью, но, надеюсь, выражены адекватно. Если что-то неправильно понял, приношу нижеперечисленным ораторам свои извинения.
Позиция Василия Владимирского
Наука в фантастике нужна только для того, чтобы высветить героя; если она формирует среду, в которой живет герой, — только так и не иначе. Фантасты золотого века Азимов, Хайнлайн, Кларк и иже с ними, с точки зрения современных филологов и писателей, — нечто вроде Ломоносова для современных ученых: да, отцы-основатели, да, харизматические люди, но — жуткая архаика. Если посмотреть, кто на кого ссылается, кто на кого повлиял, то там сплошь будут фантасты «новой волны». Фантастов золотого века вы там не найдете. Литература в фантастике начинается с «новой волны».
Это совершенно другие авторы, с другим образованием и другими целями. Наши фантасты в первую очередь фантасты и лишь во вторую литераторы — не следят за литературным процессом, за тем, что происходит за пределами их замкнутого мирка. Поэтому единственная надежда — дождаться, когда это поколение вымрет (примерно десять разнообразных авторов НФ, сидящих в зале, тихонько икнули), и, может быть, наши дети начнут писать нормальную фантастику.
Позиция Кирилла Еськова
Время научной фантастики прошло. Мы в молодости зачитывались Азимовым и Кларком, эта литература выполняла свою роль — звать молодежь во втузы. Сейчас есть просветительские порталы — заходишь на «Элементы.ру» и оттуда можешь выйти на любую научно-популярную информацию. Есть прекрасные бибисишные сериалы. И зачем нужен гибрид в виде НФ? С одной стороны, там и наука никакая, с другой — и литература убогая. (Короче, мавр сделал свое дело, мавр может умереть. — Б.Ш.). Что касается нашей страны… Мы живем в стране, где население уже четверть века боится будущего и на уровне спинного мозга боится изменений, — какая тут научная фантастика? Это ведь не просто с помощью башен-излучателей внедряют в мозги — это запрос общества. В таких условиях было бы удивительно, если бы существовал спрос на НФ. А тот маргинальный спрос, что существует, прекрасно удовлетворяется зарубежной фантастикой.
Позиция Антона Первушина
Фантастика несет в себе важную вещь — философию. В том числе философию науки. Всё, что выдает наука, сначала перерабатывается научной фантастикой, потом это идет дальше — в культуру. Научная фантастика помогает взглянуть на себя и на общество сверху — на наши фобии, архаичные стремления, которые нас одолевают, на мироточащие иконы и бюсты. Она позволяет взглянуть на это сверху и понять, какая это всё ерунда. Не любая литература и не любая фантастика могут это сделать — та же фэнтези, наоборот, погружает нас в средневековье.
Елена Клещенко вместо формулирования собственной позиции задавала участникам провокационные или ехидные вопросы, приводила контрпримеры, как и подобает ведущему.
Я очень кратко описал позицию Антона и совсем не упомянул про позицию Максима Борисова, поскольку они в целом совпадают с моей, к которой и перехожу. Будучи блюстителем регламента, я был вынужден наступать на горло собственной песне в первую очередь, поэтому сказал довольно мало (благодаря чему осталось достаточно времени на свободную дискуссию). Зато теперь могу развернуться. Прежде всего пара общих замечаний. Каждый из высказавшихся в чем-то прав, но жизнь никогда не укладывается в рамки любого компактного высказывания. Причем, чем высказывание категоричней, тем уже зона, где оно адекватно. То же самое относится и к моей точке зрения, но важно представить разнонаправленные взгляды.
Второе замечание — насчет фантастов «новой волны». Первая моя реакция на высказывание Василия Владимирского про золотой век и «новую волну» выражалась примерно так: «Ага, опять скинем классиков с парохода современности…» И уже дома, когда залез в Сеть, осознал, что основные классики как раз и относятся к «новой волне». Зачинал ее Брэдбери, по времени (1960-е) с ней совпали Воннегут (не знаю, относят ли его к научным фантастам, но его лед-девять в «Колыбели для кошки» с точки зрения науки куда элегантней, чем типичные конструкции современных фантастов), Лем, Стругацкие. Уж не знаю, кого куда относят фантастоведы, но это именно те писатели, которые были способны на сильные высказывания, пробуждающие чувства и меняющие менталитет. Современные фантасты пока не имеют и десятой доли человеческой мощи вышеперечисленных. Это мое впечатление, не обязательно справедливое.
Теперь вернемся к нашим баранам. У фантастики есть просветительский потенциал, но это скорее побочный продукт. Как упомянул Максим, я использовал вымышленных жителей подледного океана Европы для демонстрации логики и мощи научного исследования. Но они внезапно ожили сами по себе и стали выражать больше, чем я изначально предполагал, — так популяризация науки может подпитывать фантастику. И наоборот: задумав фантастическую коллизию, автор должен проработать и изложить научную матчасть так, чтобы это не выглядело развесистой клюквой, — подобно тому как автору деревенской прозы приходится живописать крестьянский быт. Так научная фантастика может играть просветительскую роль. Но это — побочное прикладное значение.
Фундаментальная роль выражается определением, озвученным Кириллом Еськовым (считающим, что эта роль уже отыграна). Повторим кратко. Философия научной фантастики — позитивизм. Мир не познан, но познаваем. НФ — литература социального оптимизма.
(Сидевший рядом со мной Василий Владимирский сказал мимо микрофона, что подобное говорил Хайнлайн.) По-моему, это то, что доктор прописал именно сейчас, когда народ пытаются убедить в том, что истины не существует, о будущем думать не стоит, что наук -лишь один из мифов, что весь мир -враги, а у нас особый путь. Речь идет не об информации, а о духе научной фантастики, о мировоззрении, о воодушевлении, о просветлении, о противостоянии средневековому менталитету. Фантастика может сделать в этом отношении больше, чем просветительство, благодаря большему эмоциональному потенциалу и больше, чем мейнстримная литература, благодаря ярко выраженному позитивизму. Если говорить о России, то мавр не закончил своего дела и умирать ему еще рано. На круглом столе двое слушателей выступили с одинаковыми комментариями: мы ждем от фантастики моделирования будущего, и нам это важно. Василий Владимирский ответил, что Владимир Сорокин уже описал будущее во всех красках. Это вызвало оживление в зале, но и робкое несогласие. Неужели осталось накрыться белыми простынями и медленно ползти в будущее Сорокина?
Но жив ли пациент? Думаю, что, пока существуют энтузиасты типа Антона Первушина, Елены Клещенко или, например, Андрея Черткова, предмет их энтузиазма жив по определению, даже если находится в коме. Что мы можем сделать, чтобы реанимировать настоящую фантастику? Конечно, заклинаниями ее не оживишь. Но хотя бы привлечь внимание. Для того и затеяли круглый стол, для того и эта статья и последующие, если у кого есть запал продолжить полемику, а возможно, и новые круглые столы. Еще мы, наверное, можем, скооперировавшись, облегчить путь научной фантастики из компьютера автора на стол читателя. Можно попробовать сделать так, чтобы набирающее силу просветительство взяло научную фантастику на буксир. Это уже предмет для отдельного разговора. Этого мало, наши возможности невелики, но капля камень точит.
Борис Штерн
Солидарен с мнением уважаемого Бориса Штерна, однако современная русскоязычная фантастика далеко не в коме. Олег Дивов («Лучший экипаж солнечной»), Дмитрий Глуховский (особенно третья книга «Метро»), Ян Валетов («Мертвая земля»,…) — очень сильные и своевременные произведения. И это навскидку. Конечно, много и слабых работ, но мы же говорим о лучших, с нашей точки зрения. Что же касается наличия научно-технических «диковинок» в произведениях, то фантастам, думаю, не переплюнуть современные новостные научные сайты.
Рад, если так, хотя я озвучил не свое мнение, а уважаемых критиков. Надо почитать
Что считать СОВРЕМЕННОЙ русскоязычной фантастикой? Названная книга Дивова — 1998, Валетова — 2008. Ситуация в стране меняется, психологическая атмосфера меняется, это влияет и на литературу.
Cогласен с мистером Еськовым в тот что вы живете «в стране, где население уже четверть века боится будущего и на уровне спинного мозга боится изменений, — какая тут научная фантастика? Это ведь не просто с помощью башен-излучателей внедряют в мозги — это запрос общества. В таких условиях было бы удивительно, если бы существовал спрос на НФ. А тот маргинальный спрос, что существует, прекрасно удовлетворяется зарубежной фантастикой.»
Также согласен с мистером Первушиным в том что «…Воннегут (не знаю, относят ли его к научным фантастам, но его лед-девять в «Колыбели для кошки» с точки зрения науки куда элегантней, чем типичные конструкции современных фантастов), Лем, Стругацкие. Уж не знаю, кого куда относят фантастоведы, но это именно те писатели, которые были способны на сильные высказывания, пробуждающие чувства и меняющие менталитет. Современные фантасты пока не имеют и десятой доли человеческой мощи вышеперечисленных.»
Ну вот о фантастике в вашей стране если кратко.
Вторая цитата — это мое мнение, а не Первушина, хотя возможно он согласен. Я говорил это не о современных российских фантастах, а вообще о современных, то есть не только у нас, но и вообще в мире не видно тех, что могли бы сравниться с вышеперечисленными.
Cогласен.
Заглянем в историю.
НФ возникла в середине — второй половине 19-го века, причём называть её научной «фантастикой», как мне кажется, не совсем правильно. Скорее это были «фантазии-прогнозы», что-то вроде «аналитических продолжений» наблюдаемого, совсем не фантастического.
Указанное время — время, одновременно, и бурного развития наук, и столь же бурного «внедрения науки в практику». Внедрения, менявшего всю схему человеческой жизни. Сейчас это, наверное, трудно представить, невообразимую новизну таких, например, вещей, как:
Возможность пересекать океаны по расписанию, да ещё с определённым комфортом (подарок человечеству — изобретение пароходов (да с опреснителями, да с холодильными установками для продовольствия…));
Практическая «мгновенность» связи между континентами же (трансокеанские телеграфные кабели);
Революция в медицине: череда открытий «персональных возбудителей» болезней — и «прицельных лекарств»;
Ну, и многое другое.
Очень (полагаю я) важно, что это «время открытий и изобретений» пришло (и быстро пришло) на смену долгим временам, когда можно было смело считать, «что ничего этакого не менялось», и пришло на глазах людей, прежнее время помнящих.
Более того — эти изменения (открытия и, главное, применение их на практике) радикально переворачивали всю схему жизни. Самым неожиданным образом. Вспомним: это было время — по всем «цивилизованным» странам — буйной индустриализации (перечислять все изменения в жизни всех, ею вызванные, можно очень долго).
Причём отдельные не открытия даже, а «внедрения» имели порой очень далеко расходящиеся круги последствий. Так, доставка из Австралии на Британские острова первой партии замороженного мяса не только коренным образом перевернула жизнь британцев (сейчас — повторяю — трудно представить «сезонную зависимость» качества и доступности еды), оздоровила её, но и перевернула жизнь Австралии, нацелив её на мясное скотоводство (поставки — хоть по всему миру!).
В такой атмосфере просто странно было бы, если бы люди (в частности, писатели) не занялись выслеживанием тенденций и построением прогнозом. Причём выслеживанием тенденций в развитии наук, и построением прогнозов того, как ожидаемые (именно ожидаемые) достижения наук скажутся на обществе.
С того времени много воды утекло, и много прогнозов было сделано, и практически все они не оправдались. Конечно, всегда были (и сейчас их полно) любители подсчитывать, что писатель-фантаст имярек «предсказал». И — да — можно найти многое, похожее на предсказания. Но я говорю именно об ожидавшихся писателями-фантастами социальных последствиях. Изобретение авиации (и активное применение её в войне) не обрушило цивилизации, а изобретение атомного оружия пусть и тормознуло (надеюсь) крупномасштабные войны развитых государств, но не заставило народы Земли добровольно объединиться (как в «Войне в воздухе» и «Освобождённом мире» Уэллса); изобретение лазера (предсказание которого любят видеть в «Гиперболоиде инженера Гарина») не вызвало мировой революции…
А со второй половины 20-го века, когда революционные (буквально) открытия в самых разных науках идут косяком, и находят самые неожиданные (и часто — да — революционные по последствиям) практические применения, строить такие прогнозы всё труднее и труднее. Слишком быстро оказывается, что «всё получается не так». Пожалуй, самым ярким (и сравнительно недавним по времени) проявлением прежних ожиданий было начало «освоения Космоса». Сколько было «самых верных» прогнозов… С тех пор очень много сделано (потрясающе интересного), но по части отражения на человечестве — «всё оказалось не так». Последствия, вообще-то, огромны — но «не те».
(Возьмём такой продукт — вполне ожидаемый — развития наук и технологий, как интернет. Предсказать (анализируя очевидные тенденции освоения околоземного пространства (откуда — глобальная связь) и информационных технологий) появление глобальной — и практически мгновенной — широкодоступной связи «всех со всеми», очевидно, совсем не сложно. Но ожидать, что это приведёт к тому, что по этой связи будут обмениваться фотографиями «котиков» и проповедовать самое, порой, антинаучное мракобесие…)
При этом — повторяю — совершение открытий, по-настоящему революционных, в самых разных науках идёт косяком, но их так много, что и оценить их значение (и для науки, и для возможных общественных последствий) очень трудно. А предсказать последствия — ещё труднее (кто предскажет, например, весь спектр последствий — для человечества — расшифровки человеческого генетического кода?).
Таким образом, представляется, что «классическая НФ» прожила своё «законное время», и осталась в прошлом.
Зато развивается её боковая ветвь (прослеживать её происхождение сложно; можно что-то предположить, но проследить точно — дело специалистов) — социальная фантастика.
«Классическая НФ» брала реальные открытия (или предполагала прямым «аналитическим продолжением» открытия последующие), и прогнозировала ту общественную конструкцию, которая вследствие их возникнет. Но это позволяло ситуацию перевернуть: исследовать современное состояние общества, найти в нём какие-то «болевые точки» (и тенденции развития), и придумать (именно придумать) какие-то причины (например, «изобретения и открытия»), позволяющие обществу измениться так, чтобы автору было легче эти болевые точки, приятные или тревожные тенденции развития, вообще что-то в этом роде, изобразить.
Как в «Колыбели для кошки», например. Или в «Пикнике на обочине». Научность «льда 9», мягко говоря, сомнительна :=). А уж Зона вообще «из головы выдумана». Но речь-то не об этом.
Да господин Сорокин, может быть Вы и правы в своем развернутом анализе. Cпасибо.
Господа, мне почему-то кажется, что разговоры о смерти НФ преувеличены. Её ниша — показывать _возможности_ (в том числе и предполагаемые) современных знаний и умений с разных сторон. Сами знания и умения широко представлены на Википедии, Ютубе и иже с ними, а вот что из этого можно извлечь, куда может повернуться — эт только НФ.
PS На днях познакомился с парой романов да рассказом Карла Шрёдера… Ну на прогноз это никак не претендует. Даже на тенденции — не очень. Но возможно… возможно…
В ближайшее время наука обещает нам генно-модифицированных солдат, автономных боевых роботов, боевых нанороботов (см. Шекли, «Абсолютное оружие»), чтение мыслей. Воодушевление, говорите? Социальный оптимизм? Ну-ну.
И вот что удивительно :=)
Почему-то сейчас не приходят в голову иные возможные последствия, для человечества, от «внедрения достижений науки в практику». А если приходят, то проходят незаметно.
Это возможная причина (а, может, симптом) нынешнего бедственного положения НФ. Бедственного по сравнению с временем её расцвета, когда даже утончённые интеллигенты, с воздыханием говорившие о «настоящей литературе» (к которой НФ не относилась :=) ), считали нужным быть в курсе научно-фантастических новинок.
Та, периода расцвета, НФ, в массе своей, предполагала, считала неизбежным и нужным, что достижения науки самым коренным образом перевернут всю жизнь всего человечества. Причём изменят в направлении его, человечества, объединения, усреднения «вверх» (подтягивания всех к высокому уровню), и всё в таком роде.
Обратное (всякие «чёрные утопии», когда науки приводят к разобщению человечества, порабощению, и т.д.) было обычно или предупреждением о последствиях, которые нужно предвидеть, чтобы избежать, либо виделось чем-то вроде «болезни роста».
Сейчас же у нас, скорее, боязнь «жить в эпоху перемен» (кстати: «чтобы ты жил в эпоху перемен!» — в самом деле китайская пословица, или её китайцам приписывают?). И от достижений науки ждут скорее мелких бытовых удобств, при сохранении статус-кво.
(Страшилки насчёт искусственных каких-нибудь солдат — это ведь страшилки в рамках неизменной картины мира.)
Все же мысли о «возвышающей» науке были свойственны скорее советской фантастике. Западная фантастика всегда больше боялась, чем ждала от науки чего-то хорошего. И в целом скорее ошибалась — мир, благодаря науке, всё же подтянулся «вверх».
Только вот всё яснее видно, что статус-кво невозможен.
Наука привела к такой производительности труда, о какой Маркс и мечтать не мог. А коммунизм проглядывается совсем не таким уж безоблачным.
Космос… Ну да, Д-звездолет, и поехали… Но что-то про быстрее света наука молчит.
ИИ… Забавная игрушка, У меня уже сын-старшеклассник нейронные сети опробует. Только вот умнее человека — это как?
Стругацкие о взбесившихся генах могли только упомянуть, а у нас тут китайцы под боком экспериментируют вовсю.
Ну а звездные войны — чего ж не поразвлечь публику.
А тем для анализа полно, мне кажется.
И очень хочется прочитать новую утопию, на современном материале. Хотя бы на уровне Полдня — чего хочется то.
PS Я пока еще не все книги читаю бесплатно :)
А собственно зачем генно модифицировать солдат и натуральные убивают очень даже неплохо lol Роботы и нано-роботы будкт да но не в вашей стране lol
Из последних наших — очень сильно впечатлил Эдуард Веркин с Островом Сахалин и Александра Голубева с Катастеризмом, но согласен, что до Стругацких они не дотягиваются… но кто дотягивается до Хайнлайна или Лема? Уоттс и Рейнольдс может быть подошли к этому максимально близко, как могли из ныне живущих… ну и Лю Цысинь — очень силён, для меня было откровением прям его трилогия