Кем был «невозвращенец» Ипатьев

Среди российских ученых, волей обстоятельств эмигрировавших в США, есть несколько действительно великих, имена которых следует помнить. Это Георгий Антонович Гамов (1904–1968), физик-теоретик и астрофизик, автор концепции реликтового излучения и триплетного генетического кода; Владимир Козьмич Зворыкин (1889–1982), изобретатель электронного микроскопа и телевидения; Игорь Иванович Сикорский (1889–1972), один из «отцов» современной авиации, автор первых четырехмоторных самолетов, летающих лодок и вертолетов; и равновеликий им Владимир Николаевич Ипатьев (1867–1952), химик-органик-каталитик, которому посвящен данный очерк.

‌

Академик Ипатьев — отец современного гетерогенного катализа в органической химии и нефтехимии, автор каталитического крекинга, на котором основано получение современных моторных топлив и полимерных материалов, и одновременно великий организатор химической науки и промышленности России. По богатству событий его жизненный путь достоин пера Шекспира. Шекспир разделял события на действия, здесь разделим их на этапы, выделив пять характерных этапов жизни Ипатьева.

Этап 1. До начала Первой мировой войны. Владимир Николаевич Ипатьев (далее для краткости В. Н.) родился в известной дворянской семье 9 (21) ноября 1867 года в Москве на Пресне. Отец — успешный архитектор, мать — выпускница частного пансиона, после которого сдала экзамен в МГУ на права учительницы и занималась воспитанием трех детей.

В 1892 году Ипатьев закончил Михайловскую артиллерийскую академию в Петербурге, где защитил в 1895 году диссертацию, удостоенную премии им. А. М. Бутлерова (повторная защита — в 1908 году в Петербургском университете). С 1900-го занялся гетерогенным катализом трансформаций углеводородов и их производных в широком диапазоне температур и давлений. Открыл множество новых катализаторов и каталитических реакций, первым синтезировал изопрен, дивинил, полиэтилен. К началу Первой мировой В. Н. — известный ученый-химик, одновременно генерал-майор (1911) и членкор Императорской академии наук (1914), крупнейший специалист по гетерогенному катализу в органической химии и нефтепереработке.

Этап 2. Первая мировая война и до ноября 1917 года. В феврале 1915-го возглавил Комиссию по заготовке взрывчатых веществ, которая в апреле 1916 года преобразована в Химический комитет при Главном артиллерийском управлении (ГАУ). Членами комитета стали практически все виднейшие химики России. Комитет отвечал за снабжение фронта продуктами военной химии (взрывчатыми веществами, порохом, огнеметами, противогазами, отравляющими веществами, горюче-смазочными материалами, фармацевтикой и т. д.), имел контролеров-приемщиков на всех химических заводах, руководил строительством новых заводов, в том числе двух десятков новых бензольных (сырье для взрывчатых веществ; первый пущен в августе 1915 года), первого в России завода синтеза азотной кислоты (пущен в 1917-м), получения серной кислоты, порохов и т. д. По сути, этот комитет — прообраз современного ВПК. Если в начале войны армия испытывала огромный дефицит снарядов, то позже В. Н. напишет: «Войну мы свободно могли продолжать еще очень долгое время, потому что к январю и февралю 1917 года мы имели громадный запас взрывчатых веществ в миллионах различных снарядов и, кроме того, более миллиона пудов свободных взрывчатых веществ». Этих запасов хватило на четыре года братоубийственной гражданской войны…

В. Н. как глава Комитета был прямо связан с Генеральным штабом и часто докладывал непосредственно Николаю II, в том числе при личных встречах. Царь, как и правительственные и научные круги, отметил заслуги ученого: В. Н. стал генерал-лейтенантом, избран в действительные члены Российской императорской академии наук (1916).

Этап 3. От революции 1917 года до смерти Ленина. Внутренне не приняв Октябрьскую революцию и оставаясь по убеждениям сторонником конституционной монархии, В. Н. после тяжелых раздумий решил, что только большевики во главе с Лениным способны спасти Россию от разрухи и развала. Он отказался от многочисленных предложений уехать на Запад или присоединиться к Белой армии. Решение видного царского сановника служить новой власти объяснимо только тем, что служил он всегда не верховной власти, а народу и России. А верность властям и государству считал делом вторичным и необязательным. И именно такая форма патриотизма была несгибаемым стержнем всей сложной жизни В. Н.

В ноябре 1917 года Л. Я. Карпов, ведавший химией в новом правительстве, предложил ему сотрудничество в деле демобилизации и дальнейшего развития химической промышленности. В. Н. ответил: «Я готов сделать всё от меня зависящее, чтобы спасти созданную нами во время войны химическую промышленность». В январе 1918 года собрал Химический комитет, где передал разговор с Карповым и призвал к сотрудничеству с новым правительством. Ему пришлось приложить много усилий, чтобы убедить представителей русской науки отдать силы, знания и опыт строительству новой России. Состав Химического комитета удалось сохранить.

С декабря 1917 года В. Н. — председатель комиссии при Химическом отделе ВСНХ по демобилизации и мобилизации химической промышленности, член совета ГАУ. В марте 1918 года назначен председателем Технического управления Военно-хозяйственного отдела Наркомата по военным делам, а в апреле 1918-го — еще и председателем комиссии по химической. промышленности при правительстве. В 1919 году комиссия преобразована в Технический совет химической промышленности при ВСНХ; В. Н. — председатель этого совета.

После смерти Л. Я. Карпова (6 января 1921 года) В. Н. стал членом Президиума ВСНХ и членом Госплана, руководил Главхимом — зародышем будущего Министерства химической промышленности, стал членом правительства. В 1921 году неоднократно встречался с Лениным, который называл его главой нашей химической промышленности и дал ему карт-бланш на переговоры и решения по делам химии внутри и за пределами РСФСР. В наиболее затруднительных ситуациях предложил звонить или телеграфировать ему лично. В 1922 году, когда В. Н. находился в загранкомандировке, Главхим был без его ведома упразднен и обсуждался вопрос о выводе В. Н. из состава Президиума ВСНХ. Узнавший об этом Ленин дал указание, чтобы «Ипатьев входил в состав Президиума ВСНХ при всяком числе его членов».

В 1920 году Ипатьев организует Институт прикладной химии, Химико-фармацевтический институт, Институт удобрений и инсектофунгицидов, Радиевый институт и т. д. В 1929-м становится директором нового Института высоких давлений (ГИВД).

Этап 4. После смерти Ленина до эмиграции. В мае 1927 года как крупное событие — праздник мировой науки — отмечено 60-летие В. Н., он получил звание заслуженного деятеля науки и премию им. В. И. Ленина.

Но, несмотря на триумфальный юбилей, ситуация вокруг В. Н. в эти годы стала усложняться по возрастающей. В 1926 году его вывели из состава ВСНХ и руководства химией по линии Красной Армии (узнал про это из газет). Начались аресты коллег, близких друзей, учеников, многие были расстреляны. Арестовали большинство инженеров и ученых, которых В. Н. отправлял за границу для изучения «на месте» оборудования, закупаемого для России. В 1929– 1930 годы особую тревогу вызвал арест коллег — Е. И. Шпитальского и Л. К. Рамзина. Первый — ученик В. Н. — в январе 1929 года был по его представлению избран членкором АН, а через месяц — арестован. Закрытый суд приговорил его к расстрелу, но приговор заменили 10-летним одиночным тюремным заключением; 31 ноября 1931 года он умер. Л. К. Рамзин — один из крупнейших теплотехников ХХ века, директор института, член Госплана, ВСНХ и один из главных разработчиков плана ГОЭРЛО — был арестован в октябре 1930 года и стал главной фигурой на громком публичном процессе так называемой «Промпартии», которой он якобы руководил. Следователи ГПУ выбили из него признания в обширной «вредительской» деятельности, на основе которых было арестовано более двух тысяч инженеров и ученых. На процессе, который проходил в конце 1930 года, Л. К. Рамзин признал все обвинения, приговорен к расстрелу, замененному на 10-летнее заключение. Отметим, что заключение он отбывал в одной из первых «шарашек» ГПУ, где занимался созданием энергетического прямоточного котла большой мощности. Такой котел с замечательными для того времени характеристиками был пущен в 1933–1934 годах, за это Рамзин был амнистирован, в 1943 году получил Сталинскую премию I степени и орден Трудового Красного Знамени, а в 1947-м (к 60-летию) — орден Ленина (умер в 1952 году). В 1991 году Л. К. Рамзин и другие участники «Промпартии» полностью реабилитированы, а сам процесс признан фальсификацией.

В. Н. ходатайствует об освобождении Шпитальского, Рамзина и др., ручается за их честность, но безрезультатно. Над ним самим сгущаются тучи, всё чаще его вызывают в ГПУ, где вспоминают генеральское прошлое, близость к Николаю II, контакты с Троцким и другими «врагами народа» и «вредителями». Друзья предупреждают о близком аресте. Что оставалось делать? Работать, не жалея сил, вплоть до ночного стука в дверь?

Этап 5. Эмиграция. В 1930 году В. Н. принимает твердое, но крайне тяжелое для себя решение: выехать за границу и до поры до времени не возвращаться. В июне 1930 года он получил персональное приглашение на Международный энергетический конгресс в Берлине. Оформление документов задерживалось, но одного из делегатов арестовали. В делегации СССР освободилось место, а оставлять его незаполненным при наличии персонального приглашения В. Н. было неудобно (кроме того, в ГПУ знают, что у В. Н. практически неизлечимая болезнь — рак горла). В июне 1930 года В. Н. вместе с женой выехал в Берлин, а затем получил разрешение задержаться на лечение сроком на один год. В июне — августе 1930 года он побывал во Франции и Англии, в сентябре прибыл в США, сначала в Нью-Йорк, затем в Чикаго, где его успешно прооперировали. Здесь он стал читать курс лекций по катализу в Чикагском университете и приступил к экспериментальным работам по контракту с фирмой Universal Oil Products Co (UOP) в оборудованной для него лаборатории.

В 1931 году отпуск В. Н. продлен на три года, но с 1935-го правительство и АН СССР ультимативно требуют его возвращения. А приходящие из СССР сведения вызывают страшную тревогу. В 1931-м арестован и сослан хорошо ему знакомый академик-физик П. П. Лазарев, летом 1936 года ошельмован в прессе академик-математик Н. Н. Лузин. С 1934 года начались аресты сотрудников института ГИВД. Сначала арестовали заместителя Ипатьева — проф. Г. А. Разуваева (после смерти Сталина он реабилитирован, лауреат Ленинской премии (1958), академик (1966), Герой Соц. Труда (1969)). Затем арестовали и позже расстреляли самого старшего из учеников В. Н. — проф. Н. А. Орлова. Друзья настойчиво намекают В. Н., что его арест при возвращении неизбежен. А он в своих ответах честно излагает причины, мешающие возвращению в СССР: обязательства перед фирмой, болезни и возраст (69 лет), благоприятные условия для работы, результаты которой могут использоваться в СССР. Но 29 декабря 1936 года Общее собрание АН СССР постановило лишить В. Н. Ипатьева и А. Е. Чичибабина званий академиков, а 5 января 1937 года ЦИК лишил их советского гражданства. Им навсегда был запрещен въезд в СССР (29 декабря 1990 года Общее собрание АН СССР посмертно восстановило членство В. Н.).

И В. Н. остается в США, продолжая на основе имеющегося задела успешно решать задачи катализа для нефте- и органической химии. В 1935 году он первым предложил промышленный каталитический крекинг, позволивший увеличить выход и качество бензина и других моторных топлив за счет алкилирования парафинов олефинами и селективной полимеризации бутилена до изооктана. Это изобретение почти немедленно было внедрено в промышленность. В том же году фирма Shell стала выпускать 3000 м³/час таких продуктов. 1935–1936 годы считаются временем массового внедрения каталитического крекинга в нефтепереработку США, и отцом такого крекинга и вообще нефтехимии США правомерно считают Ипатьева. Эти работы привели к ряду выдающихся изобретений, которые быстро нашли широкое всемирное практическое применение. Прежде всего это синтез и полимеризация этилена, пропилена, дивинила, изопрена и других наиболее распространенных полимеров. Поэтому В. Н. одновременно считается и одним из создателей современной промышленности полимеров.

Но наиболее прославившие его изобретения связаны с получением высокооктановых бензинов и других моторных топлив,особенность которых — высокая антидетонационная стойкость, допускающая высокофорсированные режимы работы двигателя, наиболее важные для авиации, спортивных автомобилей и т. д. Их использование, например в авиации, улучшает все летные характеристики самолета (скорость, грузоподъемность, скорость взлета и т. д.) на 20–40%. В зарубежной литературе многократно отмечалось, что именно высокооктановый ипатьевский бензин обеспечил победу британской авиации над немецкой Люфтваффе во время «воздушной войны» над Англией в 1940 году. Преимущество британских «спитфайров» и «харрикейнов» было лишь в том, что они заправлялись ипатьевским бензином с октановым числом 100, а самолеты Германии использовали горючее с октановым числом 87. С 1943 года и советская авиация начала переходить на ипатьевский бензин, получаемый из США по ленд-лизу (суммарные поставки — 1,187 млн т). Поставлялись и американские самолеты, летающие только на таком бензине. Именно на таком истребителе Bell P-39 Airacobra с ипатьевским бензином А. И. Покрышкин с весны 1943-го сбил 48 самолетов и позже летал только на «айркобрах». На таких же истребителях сражались многие прославленные советские асы, и в этом — косвенное участие В. Н. в достижении Победы. А он неоднократно просил посла СССР Громыко разрешить вернуться, предлагал свой опыт военного химика, но каждый раз получал отказ (подробнее см., например, [5–7], там же — о судьбе его брата Николая, «дома Ипатьева», где расстреляли Николая II, история с Нобелевской премией и т. д.).

Последняя попытка вернуться была предпринята в 1951 году, ее реализации помешала болезнь и смерть. До самого конца (29 ноября 1952 года) Ипатьев трудился в лаборатории. А на его могильной плите осталась надпись: «In Memory of Russian Genius Vladimir Nikolaevich Ipatieff. The Inventor of Octane Gasoline». А еще он был лауреатом высшей награды США для химиков — золотой медали Гиббса (1940), а ведь до него из иностранцев подобной чести удостоились только С. Аррениус (1911), М. Склодовская-Кюри (1921) и немец Р. М. Вильштеттер (1933, исследования хлорофилла).

Владимир Фенелонов,
докт. хим. наук, профессор Новосибирского госуниверситета

1. Ипатьев В. Н. Жизнь одного химика. Воспоминания. Нью-Йорк, 1945 (первое российское переиздание: Академик В. Н. Ипатьев. В 2-х кн. М.: Калвис, 2011.

2. Ipatieff V. N. My life in the United States; the Memoirs of a Chemist. Northwestern University Press, 1959.

3. Кузнецов В. И., Максименко А. М. Владимир Николаевич Ипатьев, 1867–1952. М.: Наука, 1992.

4. Зальцберг М. Портреты: Три жизни академика Ипатьева // Химия и жизнь, №№ 10, 11, 12 за 1992 год.

5. Фенелонов В. Б. Каталитический бюллетень, 2017, № 4 (84), с. 4–19.

6. Фенелонов В. Б. fen.nsu.ru/lobaz/Ipatiev%2021.11.2017.ppt

7. Фенелонов В. Б. Жизнь одного химика // Наука из первых рук, 2017, № 5/6 (76), с. 18–39.