ЕГЭ по истории 2018: «Всё хорошо, прекрасная маркиза?»

Полная версия статьи. В бумажной и pdf версии газеты опубликована сокращенная.

В 2018 году ЕГЭ по истории прошел в штатном режиме. КИМы (контрольно-измерительные материалы) практически не изменились с прошлого года, результаты — тоже, «сливов» заданий в Сеть до и во время экзамена (по крайней мере, по истории) не было. Казалось бы, все те, кто поддерживает ЕГЭ (а я как раз принадлежу к их числу), должны радоваться. Но чувства удовлетворения у меня нет. Почему?

К сожалению, из года в год качество КИМов ЕГЭ по истории вызывает серьезную критику профессионального сообщества. В качестве примера возьмем задание 24 (в котором, согласно спецификации, проверяется умение использовать исторические сведения для аргументации в ходе дискуссии). В этом году по Москве тезис в одном из таких заданий звучал следующим образом: «Петру I не удалось заложить основы для дальнейшего успешного развития экономики страны». Не будем здесь говорить о том, что тестологи рекомендуют избегать в заданиях и вариантах ответов (дистракторах) формулировок с отрицанием (и данный тезис вполне можно было бы сформулировать в позитивном ключе — «удалось заложить основы»). Хуже другое.

В 2017 году вышла замечательная книга Е. В. Анисимова «Петр Первый: благо или зло для России?». Автор — крупнейший на сегодня специалист по вопросу и в представлении не нуждается. Книга построена как диалог «Почитателя» и «Недоброжелателя» Петра и петровских реформ. Одна из глав посвящена как раз экономике.

«Почитатель» описывает многочисленные достижения петровской экономики, а что отвечает ему «Недоброжелатель»? А вот: «Кто же спорит с очевидным — успехи экономики Петра бесспорны и впечатляющи, как и впечатляющи успехи экономики России в течение всего XVIII века. Но давайте посмотрим, что лежит в основе этих успехов и почему с началом… промышленной революции они лопнули как мыльный пузырь».

Получается, что Петр I, по мнению Евгения Викторовича, действительно «не смог заложить» — в XIX в. эта экономическая модель не справилась с новыми вызовами. Но эти последствия — отдаленные примерно на 100 лет от времен Петра, а всё XVIII столетие экономика успешно развивалась, и это очевидно даже для «Недоброжелателя».

Но можно ли задавать столь сложный вопрос об отдаленных последствиях выпускникам, да еще со столь размытой формулировкой? Ведь «дальнейшее» как бы в первую очередь подразумевает XVIII столетие, но тут как раз выясняется, что вроде всё было нормально. Вообще всё это напоминает известную шутку, что авторитарные тенденции в современном развитии России имеют место быть из-за исторического выбора Александра Невского в пользу подчинения Золотой Орде.

В общем, очень странная формулировка для выпускного экзамена. Хотелось бы посмотреть критерии оценивания, но это невозможно — их не публикуют. По Москве было еще одно задание 24 (всего два варианта — и это безобразно мало, еще несколько лет назад давали хотя бы 4).

Второй вариант (там было задание 24 по политике Лорис-Меликова), по совокупному мнению ВСЕХ опрошенных мной экспертов, был более сложным и одновременно редким. К счастью, он не достался ни одному моему ученику, поэтому я не могу воспроизвести точную формулировку. Но кому-то не повезло, увы. И это очень плохо, когда результат экзамена зависит от везения или невезения.

В целом можно отметить, что в задании 24 разработчиками проявляется излишняя (я бы даже сказал, садистская) требовательность к выпускникам при явной снисходительности к самим себе. При этом разработчики не могут в своих рекомендациях объяснить степень конкретности аргумента, объяснить, что такое факт, конкретизирующий (доказывающий) используемый аргумент. Поскольку четко не разграничены понятия «очевидный факт, который может быть засчитан в качестве аргумента» и «факт, который не может быть засчитан в качестве аргумента», то здесь возможен (и проявляется) произвол проверяющих.

Не меньше проблем и с заданием 25 — историческим сочинением по периоду. На человека свежего, например, производит огромное впечатление требуемая степень конкретизации роли исторических личностей в событиях (явлениях, процессах). Нельзя написать, что Ем. Пугачев возглавил восстание крестьян, надо указать, что ему «пришлось бежать из тюрьмы, назваться на встрече с казаками Петром III, объяснить, скрывая свою неграмотность, что не может подписывать бумаг, пока не дойдет до Петербурга и т. д. Всё это конкретные действия, которые составили процесс, в ходе которого он возглавил восстание» (из «Методических рекомендаций по оцениванию»).

Другая «закавыка» — фактические ошибки в сочинении (критерий К6). Любая неточность, допущенная выпускником, ему дорого обойдется. Его ответ может быть на трех-четырех страницах, он может показать самое глубокое знание периода, но стоит ему написать «Германская империя» вместо «Священной Римской империи немецкой нации», и всё, потерян балл. Или «колокольня Ивана III» вместо «колокольни Ивана Великого», или указано неверно, что Архангельский собор построен при Иване III (да, конечно, при Василии III, но начато строительство ведь при Иване III!), или «А. А. Жданов раскритиковал стихи Ахматовой и Зощенко»… Да много чего (все примеры взяты из методических рекомендаций последних лет). Зверская придирчивость какая-то, опять мысли о садизме разработчиков…

Почему я считаю важным об этом говорить? Очень просто — при таком качестве КИМОв ЕГЭ теряет дифференцирующую силу. С тем же сочинением можно сделать вывод, что чем меньше выпускник упомянет в своем ответе подробностей, тем меньше угроза потерять 2 балла. Чем шаблонней будет его ответ, тем больше шансов на успех. Участник экзамена может свести ответ к минимуму: указать два события без дат (чаще ошибки как раз допускаются при некорректном указании дат), далее указать по одной причине каждого из названных событий и получить 2 балла по критерию К3. Если нет ошибок, то еще плюс 2 балла. Таким образом, только по трем критериям выпускник получает 6 первичных балов.

Дополнительно, если одним из событий называется, например, принятие Судебника Иваном III, то работа получает еще балл за терминологию, если ответ представлен в связной форме, а не как пункты плана — балл по критерию К7. Итого, примитивнейшая работа получает 8 баллов (я сам видел такие работы с такой оценкой!). Учащийся теряет всего 3 балла за невыполнение наиболее сложных требований (К2 и К4). Таким образом, разница между сильным, наиболее полным ответом и слабым, неполным всего 3 балла. Это резко усиливает элемент случайности. Еще несколько лет назад я мог довольно точно предсказать результат своих учеников на ЕГЭ. Теперь это сделать гораздо сложнее.

Почему так произошло? Дело в том, что отвечающий за разработку экзамена Федеральный институт педагогических измерений (ФИПИ) превратился в закрытое учреждение, практически утратив контакт с педагогической общественностью и игнорируя мнения и предложения по усовершенствованию ЕГЭ, которые идут вразрез с мнениями узкой группы разработчиков экзамена.

Результаты апробации КИМов остаются неизвестными никому, кроме специалистов, связанных с ФИПИ (такая тайна ничем не оправдана, так как использованные во время апробации конкретные задания не могут потом использоваться в ЕГЭ, статистика же их выполнения может много сказать специалистам о возможных проблемах задания).

Специалисты ФИПИ не учитывают критические мнения преподавателей, которые проводят апробацию, при принятии решения относительно судьбы апробированных заданий. Обсуждение проектов демоверсии и спецификации неэффективно, проекты вывешиваются на сайте ФИПИ за одну-две недели до начала учебного года, когда учителям, очевидно, не до них. Более того, с 2015 года ФИПИ перешел к более закрытой форме обсуждения — предлагается присылать замечания и предложения по электронной почте, из этих предложений принимаются только исправления фактических ошибок, принципиальные замечания игнорируются.

Дошло до того, что конкретные предложения, отправленные мной по данному адресу, не были приняты из-за… Нет, я лучше процитирую этот шедевр: «По информации, полученной из ФГБНУ „Федеральный институт педагогических измерений“, копия письма, приложенная к Вашему обращению, в почте не обнаружена. Возможно, произошла техническая ошибка при его пересылке» (это ответ Рособрнадзора, сам ФИПИ не удосужился мне ответить; естественно, скан своего письма в ФИПИ с необходимым вложением я могу предоставить).

Научно-методический совет по истории не функционирует, его состав — тайна, известен только его председатель. В уже утвержденные и подписанные документы могут тайно (даже без публикации в разделе новостей ФИПИ) вноситься существенные изменения, меняющие формат заданий, при этом титульные листы с подписями и печатями остаются прежними.

Давайте называть своими именами не только вещи, но и людей. Формально главой комиссии разработчиков является А. Б. Безбородов, но это именно формально — у него много других дел, он и. о. ректора РГГУ и сражается сейчас за то, чтобы лишиться приставки и. о. Фактически всем в комиссии заправляет И. А. Артасов — довольно сильный методист, чьи качественные статьи по подготовке к ЕГЭ мы когда-то публиковали у себя в журнале «Преподавание истории в школе».

У него по большому счету только один недостаток — любые предложения и замечания он воспринимает как личные нападки и «подкоп» в свой адрес. Нет обсуждения, нет открытости, нет дискуссии, нет сотрудничества.

Иногда (очень редко) критика имеет отложенный результат: так, странное требование «указать не менее двух причинно-следственных связей, существовавших между событиями (явлениями, процессами) в рамках данного периода истории» (выделено нами), вызвавшее единодушный шок у преподавателей, было все-таки на следующий год снято… Но кто знает, сколько детей «попало под раздачу» в тот год, когда оно действовало?

Другие же проблемы — и столь же очевидные! — не решаются годами. Например, совершенно идиотский «Список важнейших событий (процессов, явлений) истории зарубежных стран, знание которых может проверяться в заданиях 1 и 11 ЕГЭ» (я отвечаю за свои слова, у меня есть отзывы специалистов по всеобщей истории об этом списке… В них даже иногда встречаются нецензурные слова, нервы у людей не выдерживают, не железные).

Экспертами заданий ЕГЭ выступают какие-то неизвестные люди, но и их замечания часто не принимаются во внимание. В свое время у нас было предложение, чтобы экспертов назначала Ассоциация учителей истории и обществознания, но это логичное и разумное предложение было торпедировано чиновниками и прикормленными ими (особую роль сыграл Д. В. Фомин-Нилов, получивший, насколько я могу судить, в награду за «спецоперацию» должность ректора ГАУГН).

В этом году, по слухам (к сожалению, из-за закрытости ФИПИ приходится кормиться именно ими), в ЕГЭ по истории планируется внесение существенных изменений. Не имея возможности прямого контакта с разработчиками (И. А. Артасов даже в «Фейсбуке» меня забанил), хотелось бы через столь авторитетную в научных кругах газету выразить слабую надежду на то, что обсуждение этих изменений будет носить хоть немного более открытый и конструктивный характер.

На практике многие огрехи разработчиков могли быть исправлены с помощью механизма апелляций. Однако здесь, к сожалению, хватает своих проблем, но эта большая тема требует отдельного разговора.

Александр Морозов,
канд. ист. наук, доцент Московского государственного областного университета,
преподаватель подготовительных курсов ИСАА МГУ и Лицея ВШЭ