Владимир Войнович (1932–2018)

27 июля 2018 года ушел из жизни замечательный российский писатель Владимир Войнович (род. 26 сентября 1932). «Только прожив много лет, начинаешь всерьез понимать, что жизнь действительно коротка. Жаловаться мне вроде бы не пристало. От своей длиннокороткой жизни я получил гораздо больше того, чего ожидал вначале. Но, может быть, меньше того, на что был рассчитан», — заметил он в одной из последних своих книг («Автопортрет. Роман моей жизни»). Публикуем несколько выдержек из его интервью и статей, а также слова памяти от его почитателей.

Речь пойдет, собственно, о прогрессе. О его неизбежности и ускорении. В науке, в технике, в общественных отношениях.

От изобретения телеги до автомобиля прошли века. От винтовки Мосина до автомата Калашникова — десятилетия. От персонального компьютера до интернета — несколько лет.

Теперь великие открытия совершаются чуть ли не ежедневно и сделали нашу жизнь неузнаваемой. Люди, которые помнят еще керосиновые лампы, стиральные доски и угольные утюги, живут, по их тогдашним понятиям, в совершенно фантастическом мире.

Прогресс в развитии общественных отношений в конце концов привел к тому, что значительная (но еще далеко не вся) часть человечества через многие стадии дикости пришла к демократии, наиболее разумному из всех известных способу организации общества, где царят свобода, мир и порядок.

Россия, пережив триста лет самодержавной монархии и семьдесят лет коммунистического тоталитаризма, тоже сделала шаг в сторону свободы и демократии, но застряла на полпути. Вторую половину пути нам еще предстоит одолеть. Очень большие силы направлены на то, чтобы этого никогда не случилось, но исторический прогресс — это такая штука, которую возможно задержать, но не остановить».

Из предисловия В. Войновича к его эссе «Стебень, гребень с рукояткой»
(январь 2018)

* * *

«У нас такая интересная страна, у нас очень серьезно воспринимают художественные произведения. Поэтому, когда они уже выходят, стараются действительность приспособить к ним. Берут Салтыкова-Щедрина, читают и пытаются сделать точно по Салтыкову-Щедрину, по Гоголю и немножко по Войновичу тоже.

<…> Я просто уверен, Россия уже сделала в 90-е годы шаг к свободе и демократии, она сделает еще такой же шаг. Я недавно где-то говорил о Путине, сейчас с вашего разрешения повторю. Когда Путин пришел к власти, перед ним открывалась большая возможность сделать следующий шаг, и Россия была готова, она качалась. Потому что были люди, которые хотели обратно, и были люди, которые хотели дальнейшего развития. Условия позволяли, нефть текла рекой, золотые запасы увеличивались. Если бы мы пошли в эту сторону, мы бы уже были другой страной. Но Путин послушался и пошел туда, куда тащили его старшие товарищи примерно моего возраста, пребывавшие в маразме. Я надеюсь, что я еще до этого состояния не дошел. Он начал идти в неправильную сторону и продолжает идти туда же, туда же вести страну.

<…> Я никого не зову ни на баррикады, ни наоборот, а я говорю: старайтесь поступать в соответствии с тем, что вы есть. Вы должны понимать, что вы человек, у вас есть разные свойства, в том числе почти у каждого человека есть чувство совести. Человек, который пренебрегает этим чувством, он потом за это платит, оно может очень сурово с ним расплатиться. Поэтому старайся прислушаться к этому голосу совести, не делай того, что она тебе не позволяет, не соблазняйся, что ты можешь что-то заработать. Сахаров когда-то правильно сказал, что поступки, которые человек совершает по совести, они и являются самыми прагматичными».

Из интервью В. Войновича радиостанции «Свобода»
(июнь 2018)

Алексей Макаркин, политолог

Умер Владимир Войнович. Рационалист, горько смеявшийся над самыми разными вариантами иррационального мира, которые многие считают нормальными, а то и единственно возможными — будь то советская действительность или теократическая утопия. В России трудно быть рационалистом — только закончится одна иррациональность, как приближается другая. Войнович не мог изменить историю — но он мог своей иронией побудить сомневаться в безупречности и святости очередного иррационального сценария. Конечно, тех, кто был готов прочитать его книги.

Евгений Ермолин, литературный критик, историк культуры

Войнович взял самого характерного русского персонажа, Иванушку-дурака, и поместил его в советскую феерию. С его младенческой невинностью, счастливой неуязвимостью (ванька-встанька), отсутствием амбиций, природной добротой и случайной удачей. Персонаж устоял лучше, чем в жизни (это если по итогам века). Ткань народной жизни расползалась на глазах, и лучшим свидетельством тому стали обвинения автора со стороны густопочвенных коллег в клевете на русского (советского) человека. Мне кажется, сегодня разлюбили этого героя и люди из полудевственных пластов народной жизни, он остался лишь в трехтомнике Афанасьева. Ну и в отдаленных первоистоках: евангелиях, патериках, житиях чудаков и юродов.

Сатира Войновича на интеллигенцию, власть и их причудливый симбиоз, в общем-то, тоже закрывала тему свободолюбивой, бескорыстно-самоотверженной, жертвенно-платонической культурной конфигурации, случившейся однажды в России не навсегда.

Сатирику бывает грустно, но его судьба — свобода, которая обязывает жить легко и весело над каменной плитой эпохи. Мне кажется, он так и жил. Платил эпохе без сдачи.

Счастливый жребий.

Иван Курилла, историк

В 2013-м Наум Коржавин назвал мне двух своих друзей — Бенедикта Сарнова и Владимира Войновича. Помню, было хорошо думать, что каждый из них не одинок (не в смысле родственников, конечно, а имеет понимающих собеседников своего поколения). Сарнов умер в 2014-м, а Коржавин и Войнович ушли один за другим в 2018-м.

Войнович в моей жизни отмечен тремя произведениями. В школе в середине 1970-х нашей отрядной песней были «14 минут» (в школе имени Гагарина всё было космическим). Песня тогда не имела автора.

Перестроечная публикация «Чонкина» стала одним из самых сильных ударов по советской идеологии и священным мифам — оказалось, что возможен и такой смех (не уверен, что сегодня этот роман бы можно было (впервые) опубликовать, не получив обвинений в подрыве скреп).

«Москва 2042», прочитанная примерно тогда же и воспринятая как сатирический гротеск, стала проявляться как пророческий текст уже в новом тысячелетии. Как он мог это всё предсказать?

Без этих текстов моя культурная вселенная была бы другой. Спасибо, Владимир Николаевич.

Фото: «Википедия», persons-info.com и vladimir-voynovich.ru