Фемида в монокле

3 сентября 2018 года в Брянском областном суде государственный обвинитель Т. Н. Анисова отказалась от обвинений кандидата сельскохозяйственных наук Ольги Зелениной в части пособничества организованному преступному сообществу. Защита, удивленная столь редкими в наших судах заявлениями, не возражала. Федеральный судья А. Н. Тулегенов постановил: «Уголовное дело и уголовное преследование в отношении Зелениной Ольги Николаевны в части предъявленного обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 210 УК РФ, прекратить за отсутствием события преступления». Такая маленькая ложечка меда во всем этом долгом и горьком процессе…

Отказ от части обвинения был воспринят присутствующими как попытка демонстрации объективности прокуратуры. Почему попытка? Да потому что в своей последующей речи сторона обвинения в лице троих представителей прокуратуры весьма эмоционально и изобретательно оказывала откровенное давление на присяжных, оперируя сведениями из документов, которые суд признал недопустимыми доказательствами и не исследовал перед присяжными заседателями. А самое главное — заменяя в своей речи словосочетание «пищевой мак» словом «наркотики», словно это синонимы. Это было открытой демонстрацией попрания принципа объективности.

Несмотря на протесты стороны защиты, судья Тулегенов не усмотрел в действиях прокуратуры нарушений, порекомендовав подсудимым и адвокатам сдерживать эмоции. Даже стороннему наблюдателю было очень трудно следовать этому указанию судьи, особенно после слов прокурора Анисовой, обращенных к присяжным, о том, что «задача прокурора в этом процессе — донести до вас (присяжных) позицию ГОСУДАРСТВА, которое ОБВИНЯЕТ подсудимых в совершении преступлений… Я уверена, что ваше мнение по делу полностью совпадает с моим, потому что оно, в отличие от мнения адвокатов, — объективно»…

Такая постановка вопроса уже не предполагала размышления о виновности подсудимых, а поставила присяжных перед выбором: согласиться с позицией обвинения или пойти против «государства». Сотрудники прокуратуры преднамеренно ввели в заблуждение присяжных заседателей. Ведь именно присяжные, а вовсе не прокуратура, имеют право принимать решение и говорить от имени государства о невиновности или вине каждого подсудимого.

Напомню, на скамье подсудимых по «маковому делу» находятся сейчас 13 человек: владельцы двух компаний, занимавшихся импортом бакалейной продукции из Европы, — Сергей и Владимир Шиловы; сын одного из них — Роман, помогавший отцу с переводами на английский; директора оптовых продовольственных фирм; заведующий складом; три продавца-ларечника. Их следственные органы ныне распущенной службы ФСКН своим волевым решением объединили в «организованное преступное сообщество», целью которого якобы было «распространение наркотиков под видом пищевого мака». А заведующую химико-аналитической лаборатории Пензенского НИИСХ Ольгу Зеленину бездоказательно (теперь уже это признано судом!) назвали их пособницей.

Хотя в деле не было и нет наркотиков и доказательств существования ОПС, прокуроры Анисова, Бурчак и Ворон рьяно поддерживали обвинение на всем протяжении процесса и лишь 3 сентября признали неосведомленность О. Н. Зелениной в существовании преступного сообщества. При этом они не признались перед присяжными, что никакого ОПС не было и в помине.

Отсутствие в деле каких-либо доказательств существования ОПС прокурор Анисова обошла, образно сравнив незнакомых ранее между собой подсудимых с футбольной командой, собранной из игроков разных клубов, выступавшей этим летом на чемпионате мира. В эту «футбольную команду» Ольгу Зеленину не включили, но ее имя звучало на протяжении почти всей речи прокурора Бурчака. Он обвинил ее в критике экспертов ФСКН, якобы проплаченной предпринимателем Сергеем Шиловым и адвокатом Натальей Андреевой, защищавшей в 2010 году воронежских предпринимателей Полухиных.

Не приведя ни одного доказательства превышения должностных полномочий, не указав ни на один пункт якобы нарушенной должностной инструкции, прокурор Бурчак более 15 минут убеждал присяжных, что письмо № 275, подписанное директором института, является лженаучным документом, изготовленным, дабы помочь наркоторговцам.

Буквально он сказал следующее: «Зеленина, являясь заведующий лабораторией государственного научного учреждения Пензенский НИИСХ, договорилась с адвокатом Андреевой об оказании помощи по уголовному делу в отношении Полухиных, которые распространяли наркотики, замаскированные под семена мака».

Какую же помощь адвокату прокурор Бурчак признал преступной? Вот его пояснения: «Я вам напомню письмо от адвоката 2011 года, в котором адвокат просит подсудимую как специалиста подготовить ответы на вопросы адвоката по судебным экспертизам для представления их Воронежскому следователю, а впоследствии их подтвердить на допросе».

О чем же таком просила адвокат Зеленину? Может, извратить данные или дать ложное экспертное заключение? Нет. Со слов прокурора Бурчака, адвокат просила «дать как можно более информативные показания по проведенным экспертизам и по маку в целом, щедро пересыпая показания цифрами, различными ссылками, в частности, на целевую программу по заданию государства». Из его речи и речи прокурора Анисовой присяжные должны были сделать вывод: общение с адвокатами — уже преступление.

Особенно неприятно было слушать, как прокурор Сергей Бурчак рассуждал о лженаучности мнения Зелениной, изложенного в заключении специалиста и в письме № 275, поскольку прокурору было известно о письмах в защиту Зелениной, в частности о письме председателя Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской академии наук.

В этом письме, напомним, говорилось, что «О. Н. Зеленина — высококвалифицированный специалист по прикладной аналитической химии. Справедливость ее заключения о не‑ возможности извлечь следовые (то есть присутствующие в очень низкой концентрации) количества алкалоидов из пищевого мака подтверждена целым рядом научных экспертов и не вызывает сомнений. Соответствующие экспертные заключения имеются в многотомном деле, которое рассматривает сейчас Брянский областной суд… Ярлык „лженаучности“ применительно к документу, содержащему вполне очевидные соображения, связанные с химическим анализом, категорически недопустим. В этой связи Комиссия РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований просит прокуратуру отказаться от обвинений в адрес О. Н. Зелениной».

Фактически, не обладая специальными научными знаниями, прокурор Бурчак высказывал свое мнение о степени научности изложенных фактов. Не имея в деле экспертного заключения, опровергающего мнение О. Н. Зелениной, свои, не обоснованные ничем суждения Бурчак излагал как истину, подкрепленную мнимыми доказательствами. Заявление прокурора о том, что доказательством превышения должностных полномочий Зелениной является то, что она, «не имея доверенности от Пензенского НИИСХ, дала показания следователю в интересах адвоката Андреевой и ее клиента», является домыслом, так как закон не предполагает выдачу подобных доверенностей.

Примером этому в рамках данного дела является взятие показаний как у специалиста у Е. В. Ивановой — доктора юридических наук, эксперта с более чем 25-летним стажем работы по исследованию наркотических средств, у которой судья не потребовал никакой доверенности от руководителя ее организации.

Елена Иванова не только подтвердила сведения, изложенные Ольгой Зелениной в заключении специалиста и в проекте письма № 275, но и сказала гораздо более важное: вопреки утверждениям экспертов наркоконтроля, в пищевом маке нет таких наркотических средств, как маковая солома и опий, а есть естественная технологическая сорная примесь и наслоения макового масла. Именно эту информацию государственные обвинители и судья скрыли от присяжных заседателей.

Судья Тулегенов не позволил стороне защиты довести до присяжных заседателей сведения об оказанной Ольге Зелениной поддержке научного сообщества, выразившейся в письме Общества научных работников, подписанного более чем 500 учеными. От присяжных были сокрыты сведения, что Зеленина изложила общеизвестные научные факты. Знай это присяжные, была бы поставлена жирная точка во всем деле.

Именно поэтому, чтобы оказать психологическое давление на присяжных, речь прокуроров изобиловала фразеологизмом «наркотики под видом пищевого мака», а факты преподносились в извращенном смысле. Не оспариваемый Шиловым факт закупки пищевого мака у испанской фирмы, занимающейся производством лекарственных препаратов, преподносится обвинителями как закупка отходов производства. А ведь испанские семена — не отходы производства, а побочная продукция. В России до 1987 года также выращивались сорта мака двойного назначения: коробочки шли на экстракцию алкалоидов, а семена использовались как мак пищевой.

Прокурор Сергей Бурчак акцентировал внимание на слове «отходы», чтобы вызвать у присяжных мнение о подсудимых как о преступниках. На самом деле на сегодняшний день не существует технологии, которая бы позволила выделить из семян мака наркотические вещества в количестве, пригодном для использования. Поэтому семена мака как сырье не используются в производстве наркотических лекарственных препаратов никем: ни испанцами, ни турками… Международные исследования подтверждают этот факт (он нашел отражение в Конвенции ООН 1961 года «О наркотических средствах»), что семена мака наркотиком не являются.

Чтобы еще больше запутать присяжных, прокурор Бурчак зачитал информацию об изъятых мешках и пакетах с пищевым маком, называя количество содержащейся в них сорной примеси маковой соломой. Он постоянно сбивался, так как вес был указан с сотыми и тысячными долями. В граммах выглядит внушительно: «У Ишонова изъяли 1 тысячу 992 грамма семян мака, в которых находилось ноль целых 159 сотых грамма маковой соломы. У Исоевой изъяли 5 тысяч 415 целых 2 десятых грамма семян мака, в которых находилось 0 целых 454 тысячных грамма маковой соломы…» Остается только уповать на то, что присяжные знают о том, что сама по себе маковая солома не наркотик, т. е. ее нельзя курить, пить, есть, колоть… А на изготовление из нее дозы наркотического средства нужно от 10 до 70 грамм. И жонглирование этими величинами выглядит совершенно нелогично.

Но разве логика может волновать сторону обвинения?! Вырванные из контекста фразы, перемешанные с эмоциями: «Нашу страну заполонили наркотики… Они убивают наших детей… Подсудимые торговали смертью… Подсудимые торговали наркотиками!» Насколько цинично это звучит на данном процессе!

Вместо реальной работы, вместо того, чтобы раскрывать настоящие преступления, государственная машина в течение многих лет фабрикует «маковые дела», растрачивая на их ведение миллионы бюджетных денег. Тех самых денег, которые нужны для лечения детей, для строительства школ и садов. Стоимость брянского процесса давно перевалила за полмиллиарда… Кто же на самом деле в этом процессе является организованным преступным сообществом?

Александра Быкова,
спецкор ТрВ-Наука в Брянске