Перья — зеркало души

Эмоции трудно скрыть. У млекопитающих они отражаются на морде (лице) благодаря мимическим мышцам, и чем их больше, тем выразительнее лицо. У птиц мимических мышц нет, однако эмоции есть, и как-то их надо демонстрировать. Самая заметная часть животного — голова. У птиц она вся покрыта перьями, которыми, несмотря на отсутствие лицевой мускулатуры, можно шевелить: для этого есть особые мышцы. Возможно, эти движения заменяют птицам мимику. Эту гипотезу проверяли специалисты Турского университета (Франция) под руководством Алин Бертен (Aline Bertin).

Их первым объектом стали сине-желтые ара Ara ararauna [1]. Головы попугаев покрыты разноцветными перьями, которые можно независимо взъерошивать на макушке, на лбу и на щеках (рис. 1). На макушке перья зеленые, на загривке синие, желтые и черные, а на щеках — полосатые, и когда они лежат гладко, полоски выглядят относительно ровными, а на взъерошенных перышках превращаются в пунктир. А еще у ара на щеках белая кожа, и видно, когда она краснеет (рис. 2). За этими шевелениями и изменением окраски удобно наблюдать.

Оперение — обычный инструмент демонстрационного поведения. Однако французских ученых интересовало, как попугаи проявляют эмоции, не связанные с размножением. По­этому для исследования были выбраны птицы хотя и взрослые, но еще не достигшие половой зрелости. Пять обитателей зоопарка Боваль в Сен-Эньяне в возрасте от одного до трех лет не были частью экспозиции. Они жили в двух соседних вольерах, снабженных ветками, шестами и канатами, и участвовали в шоу.

Экспериментаторы наблюдали за повседневной жизнью этой пятерки. Когда попугаи потягиваются, чистят перышки, теребят что-нибудь клювом, трогают другого попугая или просто спокойно сидят, они часто поднимают перья на макушке, загривке и щеках. Если же ара приходится активно двигаться — ходить, летать, лезть по шесту или собирать корм на полу вольера, — перья на головах топорщатся значительно реже. Поскольку птицы друг с другом не состязались и размножаться не планировали, поднятые перья не могли быть атрибутом полового или защитного поведения.

Во втором эксперименте ученые оценивали взаимодействие попугая со знакомым человеком. Сотрудники зоопарка ежедневно общались с попугаями, брали их на руки, и птицам это нравилось. Контакт птицы и человека состоял из двух этапов. Знакомая служительница приносила ара в пустой знакомый вольер, сажала на шест, две минуты смотрела на попугая и разговаривала с ним, не касаясь птицы. Затем она поворачивалась к попугаю спиной и две минуты стояла молча. С каждой птицей провели десять двухэтапных сеансов, по одному в день. Встречу начинали всегда с общения, потому что если сразу повернуться к попугаю спиной, он на шесте сидеть не станет.

Как ученые и ожидали, сине-желтые ара не одобряли, когда их игнорируют. Они теребили человека за рукав клювом и лапой, стараясь развернуть лицом к себе, и лишь изредка при этом топорщили перья на макушке. Гораздо чаще они это делали, когда служительница с ними разговаривала. Интересно, что перья на загривке поднимались с одинаковой частотой независимо от человеческого внимания, а на щеках всегда оставались гладкими. Эта особенность отличает взаимодействие с человеком от общения с другими попугаями.

Когда служительница разговаривает с ара, у него краснеет кожа вокруг глаз. Возможно, эта краснота передает эмоциональное состояние птицы во время общения, однако не исключено, что птицы в начале сеанса возбуждены, и краснота — следствие этого возбуждения. К сожалению, в вольерах, где содержат попугаев, переменчивое освещение, и ученые не смогли определить, краснеют ли ара, находясь в обществе других птиц.

Как бы то ни было, состояние оперения на голове зависит от того, чем занят попугай, с кем он общается и удовлетворен ли общением. Возможно, ара краснеют и топорщат перья на макушке, когда они довольны.

Вторым объектом Алин Бертен и ее коллег стал японский перепел Coturnix coturnix japonica — птица во всех отношениях более скромная, чем ара. Ученые хотели вызвать у птицы положительные эмоции, но чем же порадовать перепелов? Как все куриные, они очень любят принимать пылевые ванны. И перепелам устроили такую ванну.

Исследователи работали с двумя лабораторными линиями C. coturnix. Птицы первой линии пугливы; попав в незнакомую обстановку, они надолго замирают. Перепела́ второй линии не столь боязливы и на новом месте замирают лишь на малое время. Ученые протестировали по двенадцать взрослых самцов из каждой линии, каждую птицу — единожды. Пе́репела сажали в незнакомую клетку, разделенную пополам непрозрачной перегородкой. Птица оказывалась в отделении с дном из проволочной сетки, где могла осваиваться в течение пяти минут. Затем перегородку убирали, и взорам птицы открывалось соседнее отделение, засыпанное стружкой, в которой можно барахтаться, осыпая себя пылью. На это занятие перепелу отводили десять минут, затем его возвращали в жилую клетку. Поведение птиц записывали на видеокамеру, и ученые потом измеряли высоту перьев на макушке, угол, на который подняты перья на горлышке, и площадь зрачка до и во время принятия ванны (рис. 3).

Исследователи ожидали, что страх перед незнакомым местом помешает перепелам пугливой линии получить полное удовольствие от копошения в стружках. Если положение перьев на макушке отражает внутреннее состояние птицы, то перья выше поднимутся у перепелов, которые менее боязливы и потому могут в полной мере наслаждаться купанием. Так и оказалось.

Лишь половина пугливых перепелов решилась покинуть первый отсек клетки и принять пылевую ванну. Те же, кто отважились, долго собирались с духом, прежде чем перейти в другой отсек, и двигались медленно. Во время купания перья на горлышке поднимались невысоко, на макушке практически не топорщились, а зрачки не расширялись.

Из двенадцати перепелов второй линии, соблюдающих умеренную осторожность, в стружках искупались одиннадцать. Перья на голове они поднимали выше, перья на горлышке отходили на больший угол, чем у боязливых перепелов, а зрачок расширялся; и чем выше поднимались перья на голове, тем шире был зрачок.

Оперение на горле раздувают перепела обеих линий, но перья на теле всегда топорщатся, когда птицы купаются в пыли. А разница в диаметре зрачка и высоте перьев на макушке позволяет отметить тонкие различия в эмоциональном состоянии перепелов. Взъерошенная макушка и расширенные зрачки — явный признак получаемого удовольствия, и эта реакция очень похожа на реакцию сине-желтых ара.

Ученые отмечают, что расширение зрачка у птиц может быть интересным индикатором эмоций в дополнение к перьям. В отличие от млекопитающих, размер птичьего зрачка контролируют не гладкие, а полосатые мышцы, и он может изменяться по воле птицы. Попугаи изменяют диаметр глаз в ожидании приятных событий, таких как поглаживание или кормежка, а также во время неприятностей, таких как битва за территорию. И у перепела расширение зрачков может быть следствием удовольствия от купания в пыли.

Хотя исследованные выборки очень невелики и данные предварительны, Алин Бертен и ее соавторы полагают, что взъерошенность перьев на разных участках головы, ширина зрачка и окраска кожи могут служить индикаторами эмоционального состояния птицы. Вопрос в том, используют ли птицы «выражение лица» как зрительный сигнал. Французские орнитологи надеются поработать над этой проблемой в естественных условиях, поскольку неволя и взаимодействие с людьми могут изменить естественные эмоцио­нальные реакции птиц.

В чем может быть польза этих исследований? Положительные эмоции считаются важным компонентом благополучия животного. И если движения перьев птицы действительно отражают движения ее «души», то мы научимся лучше понимать состояние миллионов пернатых, живущих на фермах и в клетках.

Наталья Резник

1. Bertin A., Beraud A., Lansade L., Blache ­M.-C., Diot A., Mulot B., Arnould C. Facial display and blushing: Means of visual communication in blue-and-yellow macaws (Ara Ararauna)? // PLoS ONE, 2018, 13 (8): e0201762, dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0201762

2. Bertin A., Cornilleau. F, Lemarchand J., Boissy A., Leterrier C., Nowak R., Calandreau L., Blache M.-C., Boivin X., Arnould C., Lansade L. Are there facial indicators of positive emotions in birds? A first exploration in Japanese quail // Behavioural Processes, 2018, doi.org/10.1016/j.beproc.2018.06.015