8 октября 2018 года Шведская королевская академия наук присудила премию Шведского национального банка (Sveriges Riksbank) по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля профессору Йельского университета 77-летнему Уильяму Нордхаузу (William D. Nordhaus) «за интеграцию изменений климата в долгосрочный макроэкономический анализ» и 62-летнему профессору экономики школы бизнеса Нью-Йоркского университета Полу Ромеру (Paul M. Romer) — «за интеграцию технологических инноваций в долгосрочный макроэкономический анализ». Премия была учреждена в 1968 году, а первые лауреаты названы в 1969-м.
О включении темы климата и инноваций в наградную тематику Нобелевской премии 2018 года, о списке возможных кандидатов на высшую научную награду в России и мире ТрВ-Наука рассказал профессор Российской экономической школы (РЭШ) Сергей Измалков. Беседовала Наталия Демина.
— Удивила ли вас Нобелевская премия этого года?
— И нет, и да. Нет, потому что оба лауреата были ожидаемы. Да, потому что Нобелевский комитет «связал» исследования лауреатов в одной премии.
— Ожидали ли включения темы инноваций в список тем, получающих Нобелевскую награду?
— Да. Возможная премия за теории эндогенного роста обсуждалась достаточно давно, и, естественно, Пол Ромер (Paul Romer) был основным кандидатом. Эти результаты середины 1980-х — начала 1990-х годов достаточно сильно продвинули макроэкономику и повлияли на другие разделы экономической науки (исследования роли инноваций, технологического развития, оптимальной политики по поддержке R&D). Десятки тысяч цитирований работ Ромера и других ученых (Филиппа Агийона (Philippe Aghion), в частности), наверное, лучшее этому свидетельство. Так что эта часть премии скорее была под вопросом «когда именно?», чем «дадут ли за это?».
— Ожидали ли вы включения исследований климата в наградную тематику Нобелевской премии?
— «Вероятно» можно сказать про ожидания премии Уильяму Нордхаусу (William D. Nordhaus). Он фактически создал новую область экономики — экономику климатических изменений, исследования взаимовлияния экономического развития, выбросов CO2 и повышающихся температур. Исследования в этой области стремительно набирают популярность, но не очень сильно пересекаются с другими областями экономики. И как результат не так широко известны широкому кругу экономистов. Премия заслуженная, но, учитывая узкую область исследований, могла и не состояться.
(www.econ.yale.edu)
В преддверии награждения я сделал прогноз (на сайте РЭШ) о возможных премиях, где выделил четыре основных возможных премии и три отдельных возможных, но маловероятных кандидата. Оба лауреата были в прогнозе.
— На ваш взгляд, старается ли Нобелевский комитет как-то чередовать «наградную тематику» (макро-, микро- и т. п.) или их главная задача — поощрить самых ярких ученых этого года?
— Да, очень похоже, что Нобелевский комитет варьирует темы без какой-либо узнаваемой закономерности. Достаточно естественно ожидать, что по одной и той же теме не будет две премии подряд. Хотя бы потому, что можно было бы тогда отметить всех достойных в рамках одной премии. Но основная причина, по-видимому, в том, что есть достаточно много достойных кандидатов по разным тематикам. В премиях по экономике нет «сиюминутности», вклад лауреата в науку должен быть фундаментальным и проверенным временем.
Теории эндогенного роста — широкий класс моделей, в которых экономический рост генерируется внутри моделей как результат взаимодействия экономических агентов и с помощью явных механизмов. Внешние (положительные) эффекты от накопленных знаний или инноваций для экономики в целом — один из возможных механизмов.
— Ведутся ли в России исследования по темам, получившим высокую награду Нобелевского комитета? Если да, то не назовете ли ключевые имена и институции?
— Конечно, ведутся, наука не имеет границ, и вопросы долгосрочного устойчивого экономического развития важны в России и для России. Задачи и методы меняются со временем, и теории эндогенного роста в чистом виде не столь популярны сегодня как тридцать лет назад. Пожалуй, я отмечу только одного исследователя, академика РАН Виктора Полтеровича (ЦЭМИ [1]), со множеством заслуживающих внимания работ по данной теме.
Появляется всё больше и больше работ, связывающих экономическое развитие и климатические изменения. Но работ, которые бы качественно строили динамические модели, как у Нордхауса, совсем немного. Вот хорошая недавняя работа Олега Лугового и Андрея Полбина из РАНХИГС [2] и пример чуть более старой работы [3].
— Есть ли экономист(ы), которые, на ваш взгляд, заслуживают Нобелевской премии, но год за годом ее не получают?
— Да, и достаточно много, в один год всех не отметишь. И я уверен, что многие из них дождутся своей премии. На мой взгляд, давно напрашивается премия по эконометрическим исследованиям (возможные кандидаты: Джерри Хаусман (Jerry Hausman), профессор Массачусетского технологического института, за тесты корректной спецификации модели; Ариэль Пэйкс (Ariél Pakes), профессор Гарвардского университета, за разработку структурных эконометрических моделей; или Ричард Бланделл (Richard Blundell), профессор Лондонского университетского колледжа, за прикладные микроэконометрические модели поведения на рынка труда).
Кроме того, я бы присудил Нобелевскую премию за дизайн рынков и рыночных механизмов двум профессорам Стэнфордского университета — Роберту Уилсону (Robert B. Wilson) и Полу Милгрому (Paul Milgrom), — а за исследования развивающихся рынков, например, Роберту Тоунсенду (Robert M. Townsend), профессору Массачусетского технологического института.
И я упомянул только кандидатов, шагнувших далеко за 50-летие, а есть еще много молодых и достойных (например, 51-летний Дарон Аджемоглу (Daron Acemoğlu)), которым (исходя из того, что самым «юным» лауреатом по экономике за всю историю был 51-летний Кеннет Эрроу (Kenneth Arrow)), ждать премии придется очень долго.
— Есть ли, по вашему мнению, российские экономисты уровня Нобелевки?
— Постоянно работающих в России нет. Среди работающих за границей профессоров относительно старшего поколения есть один очень яркий кандидат, Андрей Шляйфер (Гарвард), самый цитируемый экономист в мире. Он еще достаточно молод (57 лет). Высокая цитируемость, конечно, не гарантирует премию, но означает весомый вклад кандидата в науку.
Есть несколько ярких молодых звезд, родившихся на пространстве Советского Союза, которые уже отмечены различными наградами. Это прежде всего Юлий Санников (лауреат медали Кларка) [4] и Екатерина Журавская (лауреат приза Биргит Гродаль) [5]. Заслуживают внимания также Виктор Черножуков (MIT) [6], Юрий Городниченко (Беркли) [7] и Олег Ицхоки (Принстон) [8].
Сергей Измалков
Беседовала Наталия Демина
1. scholar.google.ru/citations?user=byTW13EAAAAJ&hl=ru
2. journal.econorus.org/pdf/NEA-31.pdf#page=12
3. mathnet.ru/links/2946c694ba234102a985cb1ac49726c2/mm1309.pdf
4. aeaweb.org/about-aea/honors-awards/bates-clark/yuliy-sannikov
5. scholar.google.com/citations?user=K2Vdr9cAAAAJ&hl=en
6. scholar.google.ru/citations?user=6VW1kJgAAAAJ&hl=en&oi=ao
Ромер очень хороший выбор Нобелевского комитета. Кроме того, что он видимо очень многосторонний исследователь, он еще изобрел слово «mathiness», что очень хорошо характеризует современную экономическую науку и экономистов, принимающих красоту за правду. Еще хуже, если они намеренно вводят в заблуждение, Ромер об этом очень хорошо написал http://dx.doi.org/10.1257/aer.p20151066