На каком языке говорили трипольцы?

Лев Клейн
Лев Клейн

О языке носителей трипольской культуры V–IV тыс. до н. э. защищена докторская диссертация, составлен словарь, написаны книги и статьи. При всем том до нас от этой культуры не дошло ни одного слова. Письменности ни у самой трипольской культуры, ни у ее соседей не было. Некому было передать нам трипольскую речь.

Но некоторые украинские любители истории видят свой патриотический долг в том, чтобы обеспечить украинскому народу знатных предков — как можно более древних — и всячески их возвеличить (Клейн 2009а; 2009б; 2015а). Трипольскую культуру они облюбовали для этого, опираясь на ее яркую и богатую расписную керамику, ее раннее земледелие и огромные поселения. Они следуют здесь российскому, а затем и советскому наследию — академику Б. А. Рыбакову. Культуру эту они назвали цивилизацией, хотя эти большие поселения никак не города, а всего лишь большие села, письменности у трипольцев, как я уже отметил, не было, а сама культура зародилась не на Украине, а на территории нынешней Румынии.

Потворствуя этой тяге определенных слоев общества, некоторые ученые предприняли усилия и преодолели отсутствие фактов. Докторскую диссертацию написал и защищал в Киевском университете в 2002 году Юрий Леонидович Мосенкис (2002а). Он же составил словарь и написал ряд книг о трипольском языке, связав его с украинским (Мосенкис 2001а; 2001б; 2002б). Профессора-филологи рекомендовали диссертацию к защите, оппоненты одобрили, ученый совет проголосовал, Мосенкис получил искомую степень (сейчас он завкафедрой и редактор журнала).

В украинской печати было немало положительных рецензий на эти труды. Но есть два отклика киевлян сугубо критические — В. Борисевича и А. И. Илиади. Последний (в российском журнале: Илиади 2003) показывает на многих примерах, что в своих лингвистических реконструкциях Мосенкис не применяет основное правило этимологии: сначала дать этимологию в родном языке, потом в ближайше родственных и лишь после этого, исходя из результатов, привлекать далекие аналогии. Он сразу лезет в дальние языки, потому что не знает историю индоевропейских языков.

Критический (и, я бы сказал, пренебрежительный) и отзыв петербуржца А. И. Фалилеева (2008). Вышедший в «Трудах Института лингвистических исследований РАН», этот отзыв в подзаголовке был назван «О доверии к лингвистическим построениям археологов», хотя Мосенкис не археолог, а лингвист. К тому же в статье в основном идет речь о других исследованиях, а о Мосенкисе сказано лишь следующее: «Этот исследователь полагает, что язык соответствующих племен… оставил лингвистические следы в современных географических названиях. Мосенкис выделяет „трипольский субстрат“ в сопоставлении с ономастическими данными других регионов как Европы, так, скажем, и Кавказа, где засвидетельствованы следы близких археологических культур, и где ряд топонимов и гидронимов внешне напоминают украинские, ср., например, название рек Хорол на Украине и Qoroliscqali ‘хорольская вода’ в Аджарии. Метод, используемый в этой работе — понятен, и, казалось бы, что подобную публикацию вообще неэтично упоминать в научном контексте — произведений типа „Россия — родина слонов“ или „The Moon is made of cheese“ достаточно на прилавках как отечественных, так и зарубежных книжных магазинов. Однако тот факт, что это произведение было подробно отрецензировано известным ученым в респектабельном российском лингвистическом журнале (Илиади 2003: 149–153), заставляет о многом задуматься».

Но критик не задумался. Он махнул на писания Мосенкиса рукой как на явную чушь. Он считает, что серьезным лингвистам всё очевидно. Между тем положительных рецензий было много, самих трудов тоже, а метод не ограничивался топонимикой и гидронимикой и, по-видимому, производил впечатление на многих. Так что он не совсем «понятен». Я немного знаю Мосенкиса, не считаю его ни шарлатаном, ни невеждой. Он искренне пытается понять проблемы, обладает некоторой эрудицией и талантом, но не получил хорошей школы. Ему не хватает здоровой самокритичности и самоконтроля. Любые смелые идеи, пришедшие ему в голову, он тотчас выкладывает в печать, и они (как в данном случае) встречаются с восторгом невежественными энтузиастами, в том числе и начальством. Вот Мосенкис и стал классическим фриком.

Мне уже приходилось высказываться по его поводу применительно к гомеровским штудиям (Клейн 2015б). Здесь та же картина.

Поэтому я считаю полезным в дополнение к конкретным возражениям Илиади рассмотреть методику исследований Мосенкиса и показать всем (и самому Мосенкису), в чем ее порочность.

Рис. М. Смагина
Рис. М. Смагина

Мосенкис исходит из того, что культуры приходили и уходили, а население в основном не менялось. Немного прибавлялось, немного вытеснялось, но большинство людей сидело на месте. Поэтому можно проследить преемственность от трипольской культуры к украинской. Это положение, имеющее своих сторонников, есть гипотеза. Население трипольской культуры прежде всего определяло глубинную подоснову как Украины, так и Молдавии с Румынией. Народы украинский и румынский принадлежат к разным языковым семьям, которая из них вправе тогда претендовать на трипольское наследие? Далее, украинский народ, так же как белорусский, выделился из восточнославянской общности в Польско-Литовском княжестве. А до того существовала древнерусская народность, объединенная Рюриковичами. Стало быть, нужно прослеживать преемственность, идущую от трипольской культуры не к украинской народности, а к древнерусской, восточнославянской (наряду с романской — молдавской и румынской).

И преемственности этой нужно преодолеть целый ряд шлюзов. Трипольскую культуру сменили посттрипольские культуры бронзового века, в которых остатки трипольского населения были сильно смешаны с ранними культурами шнуровой керамики и боевого топора (усатовской, софиевской, выхватинецкой и другими); мог смениться и язык. Далее, в IV тыс. до н. э. всю Украину и Молдавию заняли степные подвижные племена ямной культуры: одни считают, что это были праиндоевропейцы, а другие — что это были арии (индоиранцы). Затем ямную культуру сменила катакомбная, относительно которой известно, что она близка по многим показателям к ариям Индии — индоариям. Следующим этапом было прибытие скифов, о которых Геродот свидетельствовал, что их язык был един, а языковеды по дошедшим до нас словам (большей частью именам и местным названиям, но не исключительно) установили, что это были ираноязычные народности, так же как сменившие их сарматы и аланы. Затем на территорию вторглись германские народы — готы, герулы, бастарны. На этой земле зазвучала германская речь. Еще позже их смели гунны, и зазвучала тюркская речь. Потянулись из-за Урала угры — зазвучала венгерская речь. Но тюрки освоили только степную полосу, венгры ушли на Дунай, а из лесостепи на юг все более широко расселялись славяне.

Таким образом, между трипольской культурой и славянами располагается последовательно по меньшей мере шесть-семь разных языковых и культурных общностей. А это значит, что происходило минимум семь-восемь радикальных смен культуры и языка; по-видимому, и населения, по крайней мере частично. Следовательно, выдвинутая гипотеза о преемственности между трипольем и славянами, не говоря уж об украинцах, на деле складывается из семивосьми различных гипотез, и каждая нуждается в отдельном доказательстве.

Между тем Мосенкис из этой составной, семи- или восьмизвеньевой гипотезы выводит два предположения (гипотезы): 1) что от триполья украинцам досталась особая благозвучность речи и 2) что от триполья в украинском языке могли остаться какие-то слова.

  1. Обратимся сначала к особой благозвучности украинской речи. Это раскрывается как обилие открытых слогов — чередование гласных и согласных, мало сочетаний согласных, на которых бы язык спотыкался. Но, во-первых, это было характерно и для древнерусского языка. И отразилось на полногласии русской речи: хоромы вместо храм, ворон вместо вран, берег вместо брег, молоко вместо млеко. А храм, вран, брег и млеко вошли в русский язык из церковнославянского (древнеболгарского). А во-вторых, откуда взято, что это было характерно для триполья? Мосенкис нашел, что трипольская культура некоторыми элементами напоминает эгейскую (минойскою) культуру Крита — культом быка, богини-матери. А эгейская письменность (критское письмо А) характеризуется открытыми слогами. Вот он и предположил, что и трипольская речь должна была тяготеть к открытым слогам. А значит, древнерусские открытые слоги — это трипольское наследие. Как видите, тут одна гипотеза (что украинцы унаследовали от трипольской речи благозвучие) опирается на вторую гипотезу, крайне сомнительную (что трипольская речь была благозвучной, раз такой была речь критян!); да и то, что речь критян характеризовалась открытыми слогами, тоже гипотеза.
  2. Теперь рассмотрим второе предположение — что от триполья происходят украинские слова, которые Мосенкис называет субстратными (то есть из глубинного слоя). Он игнорирует то обстоятельство, что эти слова могли остаться от любого из семи слоев — усатовского, ямного, катакомбного, скифского, сарматского, германского, тюркского. Ну, последние как-то можно вычленить — мы их опознаем. А ранние — как опознать? А ведь могли, по той же вероятности, остаться и дотрипольские слова! Не говоря уже о заимствованных от соседей.

Мосенкис заявляет, что к трипольской речи должны относиться те слова, которые не имеют индоевропейской этимологии, то есть которые не получается вывести из индоевропейских корней. Сюда он отнес такие слова: батько, борвiй (холодный северный ветер), вирiй (рай), голуб, горiх (орех), горох, железо (раньше означавшее медь), жито, iскра, кермо (руль), кiбець (сокол), кiнь (конь), кобила, колиба (шалаш), крiсло (кресло), лiс (лес), малина, меч, мiдь, могила (курган), олово, печать, равлик (улитка), свинець, срiбло (серебро), спiвати (петь), теле (теленок), тиква, хлiб, имена божеств Купала, Лада, Морена и др.

Я не стану здесь разбирать, действительно ли у этих слов нет индоевропейских корней (скажем, жито — явно от жить, хлеб и меч заимствованы из готского). Но какие основания полагать, что всё это взято именно из трипольского наследия? Доказательств никаких. Даже благозвучие не работает: у многих из этих слов есть закрытые слоги.

Чтобы удревнить славянских богов, он связывает Купалу с Кибелой, хотя первое — имя славянского духа мужского рода, а второе — фригийской богини плодородия и материнства. Ничем это сопоставление не поддерживается, кроме созвучия.

Теперь можно подвести итог и сообразить, какие методы Мосенкис применил для обоснования своих идей.

  1. Он связывает весьма отдаленные друг от друга явления по какому-то одному признаку — такое сходство, скорее всего, случайное.
  2. Его смелые идеи имеют вид гипотез, но гипотезы хороши, когда есть несколько альтернативных гипотез и есть весомые аргументы в пользу избранной. А у Мосенкиса начальная гипотеза обычно одна, при равной вероятности еще множества альтернатив. Ясно, что он за нее ухватился просто потому, что она дает эффектные возможности.
  3. Никогда он не ограничивается одной гипотезой. Одну гипотезу он цепляет за другую , а те еще за какие-то гипотезы. Эти построения практически в каждом звене цепочек гипотез резко уменьшают вероятность дальнейшего и образуют в целом чрезвычайно слабую вязь. Конечные вы-воды просто не держатся.
  4. Некоторые важные гипотезы приводятся вообще без доказательств. Они должны быть приняты на веру. В расчете на будущие доказательства.
  5. Никогда он не строит систем языковых явлений. Всегда сопоставления слов имеют у него одиночный характер: Купала = Кубела, Кибела. А одиночные сопоставления — это, скорее всего, просто случайные созвучия.

Хотя перед нами профессор и доктор наук, эрудированный лингвист, его произведения выглядят вполне дилетантски. Более того, может быть, именно благодаря профессиональному оформлению они выражают дилетантские приемы работ по этногенезу наиболее типично. Кстати, экскурсы в лингвистику академика Рыбакова выглядели так же (Клейн 1991). А между тем работы этого стиля ширятся и множатся. Вот с опорой на Мосенкиса вышла монография В. Г Таранца о «трипольском субстрате» (Таранець 2009). Об уровне ее свидетельствуют такие перлы, как «Анатолия близ междуречья Тигра и Евфрата» (с. 33), «матриархальность трипольской культуры» (с. 231) и, конечно, пресловутые выдуманные «укры» — древнейший предковый этнос украинцев (с. 234). То, что работы эти нацелены на увязку с украинскими предками, — местная особенность, в данном случае не определяющая: таких немало и в России (разумеется, с другими загибами — например, Ю. Д. Петухов с его «Русами Великой Скифии», К. А. Пензев с арийской кровью славян, юморист Задорнов с его умопомрачительными лингвистическими кульбитами).

А что же с трипольским языком? А ничего. По-прежнему констатируем: от триполья не дошло ни одного слова. Археологи, чьи взгляды рассмотрел Фалилеев, судили о трипольском языке на основании своих общих предположений о том, как и где должны были располагаться в древности языковые общности — если они были связаны с материальной культурой. Увы, это ничем не гарантировано. Этносы с материальной культурой бывали связаны, а бывали и не связаны.

Пока у нас нет средств заставить звучать трипольский язык.

Илиади А. И. Рец. на кн.: Мосенкiс Ю. Л. Мова трипiльської культури // Вопросы языкознания. 2003. 3. С. 149-153.

Клейн Л. С. Языческий подход к лингвистике // Советское славяноведение. 1991. 4. С. 88-92.

Клейн Л. С. 2009а. Украинское освоение триполья: энциклопедиясправочник или памятник? // Stratum plus. 2005-2009. 2. С. 593-600.

Клейн Л. С. 2009б. Українське освоєння Трипiлля: енциклопедiядовiдник чи пам’ятник? // Археологiя. 2009. 1. С. 109-116 (пер. русск. статьи).

Клейн Л. С. 2015а. Знатные предки // Троицкий вариант. 7 (176) от 7 апреля 2015 года. С. 15 (перепеч. в «Генофонд.рф». 2015. Апрель).

Клейн Л. С. 2015б. Пятый элемент: гадания об астрономии и хронологии Гомеровского эпоса (рецензия на работу проф. Ю. Л. Мосенкиса) // Аристей (С.-Петербург). 2015. 10.

Мосенкiс Ю. Л. 2001а. Мова трипільської культури. Джерела, методи, результати реконструкції. К.: НДІТ і АМ, 2001.

Мосенкiс Ю. Л. 2001б. Трипільський прасловник української мови. К., 2001.

Мосенкіс Ю. Л. 2002а. Проблема реконструкції мови трипільської культури : Дис. … дра філол. наук. Київський національний унт ім. Тараса Шевченка, 2002.

Мосенкіс Ю. Л. 2002б. Трипільська генеза милозвучності української мови на тлі євразійських мовотворчих процесів. К., 2002.

Таранець В. Г. Трипiльський субстрат: походження давньоевропейських мов : Монографiя. Одесса: Одесск. регион. инст. державн. управлення та Мiколаiвськ. инст. Нац. академiї держ. управл. при Презид. Укр., 2009.

Фалилеев А. И. Лингвистическая атрибуция носителей культуры ТрипольеКукутень. О доверии к лингвистическим построениям археологов // Colloquia classica et indogermanicaIV (Acta linguistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАН. Т. IV. Ч. 1). СПб.: Наука, 2008. С. 571-584.

136 комментариев

  1. Отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия — буквально это я хотел написать еще в ответ на предыдущие утверждения об отсутствии преемственности, но не стал этого делать, чтобы не выводить дискуссию на новый виток. Вижу — напрасно не стал. И потому спасибо Denny. Ибо это вопрос принципиальный, вопрос методологии.

    1. Я ничего не смыслю в трипольцах (совсем из другого муравейника) да и не стремлюсь. Но заява, что раз Мосенкис (или Вася Пупкин) этого не доказал, то значит этого и нет, потрясла меня до глубины души.

  2. Потрясенному Денни.

    Пока не доказано наличие, мы принимаем на практике, что этого нет. Потому что возможности существования безграничны — как безгранична человеческая фантазия. Докажите, что Вы не верблюд, не жираф, не вампир, не вурдалак, не чупакабра, не дерево, не камень и т. д. Вы не должны этого доказывать, потому что мы принимаем за факт, что этого нет, так как этого никто не доказал, хотя в общем-то это возможно. Вот как мысль, как догадка, это возможно. Не надо путать мир фактов с миром воображения.
    В реальном мире фактов, в котором мы живем, отсутствие доказательств есть условное доказательство отсутствия. Если не принять это условие, мы не сможем шагу ступить. Для отступления от этого принципа нужны непременно какие-то признаки риска — то есть какие-то доказательства противоположного.

    1. «Пока не доказано наличие, мы принимаем на практике, что этого нет.»

      Вы можете принимать на практике все, что Вам угодно. Хотя не практике, которую я могу наблюдать в течении нескольких последних лет, ВЫ САМИ этому правилу совершенно не следуете по отношению к другим. В частности, к моей персоне. Я получал от Вас самые разные характеристики (и весьма лестные и весьма нелицеприятные). Ничего из этого не было доказано, и все опиралось на Ваше персональное восприятие. ВАС это совершенно не останавливало. Жирафом, деревом и вампиром Вы, надо сказать, меня не величали, но многое другое бывало неоднократно.

      Это относится не только к персонам (в отношении которых из гуманистических соображений в обществе действует презумпция невиновности), но паче и паче в отношении гипотез, имеющих нечто научное. Если следовать тезису о том, что все недоказанное как бы не существует, то НИКАКАЯ научная гипотеза и догадка не может быть сформулирована без наличия исчерпывающих доказательств (а тогда это не гипотеза, а просто факт).

      Поэтому МЫ, естественники, полагаем, что все, что не доказано и не опровергнуто относится к категории «может быть». Собственно, область «может быть» это и есть область научной работы и творчества. То, что уже доказано, то банально и не является предметом науки. ТО, что опровергнуто, может быть только предметом лженауки. Так что ученые работают аккурат в области возможного, но не доказанного.

      С точки зрения науки (не права)одинаково порочно считать каждую недоказанную гипотезу (идею, догадку) фактом и полагать, что все недоказанное фактически не существует. Отметая все недоказанное как несуществующее мы останемся с голой эмпирикой. Ибо 100% доказательства есть скорее исключение в научной практике. Практически всегда есть некая ненулевая вероятность, что «все не так».

      Так что деление не бинарное, а троичное. Есть область доказанного, есть область опровергнутого и есть область возможного, то есть область науки.

      Если Вы все же полагаете, что «Пока не доказано наличие, мы принимаем на практике, что этого нет», я бы попросил Вас перечислить, что из сделанного ВАМИ в науке можно на практике принять как существующее? Что доказано со 100% достоверностью? Не окажется ли, что на практике ничего нет (если исходить из внезапно обуявшего Вас пуризма)?

  3. Нет, Денни. Если Вы вчитаетесь в тексты мои и Ваши, Вы должны будете признать, что и я и Вы считаемся с этой третьей возможностью — существования недоказанных явлений. Но Вы считаете эту возможность безграничной и на этом основании поощряете признание связи триполья со славянами (исходный пункт спора), а я ограничиваю эту возможность наличием каких-то оснований для постановки на обсуждение, а только это отличает научные гипотезы от беспочвенных гаданий. Именно поэтому Гальченко, который специализировался на беспочвенных гаданиях (оправдывая их благими целями), с таким энтузиазмом Вас поддерживает.

    1. «Но Вы считаете эту возможность безграничной и на этом основании поощряете признание связи триполья со славянами (исходный пункт спора)»

      Ничего подобного.

      1. Я считаю эту возможность ограниченной кругом уже доказанных явлений. Фантазии на темы алхимии и астрологии я допустимыми не считаю.

      2. Я ни в коем разе не поощряю признание связи триполья с Украиной. И близко не было. Наличие такой связи (насколько я понимаю) лежит в области возможного, то есть не доказанного и не опровергнутого. Поэтому я поощряю исследования в этом направлении. Ибо это как раз то, что может в конце концов привести к доказательству такой связи или к доказательству ее отсутствия.

      Я совершенно не собираюсь оспаривать Ваше экспертное мнение о том, что обсуждаемая работа Мосенкиса не содержит доказательств связи триполья с Украиной.

      Я вступил ИСКЮЧИТЕЛЬНО в ответ на ваше заявление о том, что раз Мосенкис этой связи не доказал, значит этой связи нет. Я продолжаю утверждать, что тут имеется подмена понятий. Отсутствие доказательств трактуется как доказательство отсутствия.

      Замечу, что Вы были бы БЕЗУСЛОВНО правы, если бы Мосенкис выступал адвокатом в суде по вопросу признания за Украиной каких-то прав на «наследие Трипольцев». Не доказал прав на наследство, значит прав у тебя нет.

      Я даже могу согласиться (условно, поскольку в вопросе не разбираюсь), что гипотеза о связи Украины с трипольем не представляет большого научного интереса и значения. Так бывает, когда новая идея лежит в области, где нет возможностей проверки. Знаете, может и так, а может и не так, а еще одним из 50 равно возможных и равно непроверяемых способов. Такие идеи нельзя доказать или опровергнуть, направления дальнейших исследований они не дают, а потому собственного вклада в науку практически не вносят. Так, игра досужего ума.

      1. Денни, Вы уже сделали шажок в сторону признания некоторого значения за постулатом «отсутствие доказательств есть доказательство отсутствия». В суде он уже у Вас действует. Возможность существования недоказанных явлений Вы уже тоже ограничили, но «кругом уже доказанных явлений». Ну, признайте, что и каким-то наличием признаков, за которые можно было бы зацепиться.
        Я не столь глуп, чтобы отрицать формальную логику на ее поле. Я лишь утверждаю, что на поле исследований формальная логика в чистом виде неприменима. На нем действует множество ситуаций, в которых цепляться за постулат «отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия» неразумно. Та ситуация, о которой я писал, именно такова.

        1. «Я не столь глуп, чтобы отрицать формальную логику на ее поле.»

          Вот поэтому я и был потрясен, увидев в Вашем исполнении чеканную формулировку: «Не доказал, ЗНАЧИТ этого нет». На эту логическую ошибку я и указал. Вполне достаточно было согласиться, что данная конкретная формулировка была неудачна (что не есть большой грех в форумном стиле).

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Оценить: