академик РАН, координатор программы РАН «Молекулярная
и клеточная биология»
Введение: основные типы науки
В качестве введения хочу перечислить основные типы науки.
Можно различать (1) большую науку, (2) фундаментальную, (3) фундаментальную социально ориентированную (поисковую?) и (4) прикладную науку.
Первая касается важных проектов государственного значения, типа ядерного оружия или космоса. Это секретная наука, и о ней речь не пойдет.
Фундаментальная наука исследует законы природы. Она непредсказуема и не имеет прямых практических целей, но именно в ее недрах, часто неожиданно, рождаются важнейшие практически важные инновационные области.
Ориентированная наука исходно направлена на решение практически важных задач, но она тоже непредсказуема, ибо проекты носят оригинальный характер и могут не дать ожидаемого результата. Это сближает ее с фундаментальной наукой. По-видимому, ориентированная наука и поисковая наука (мне никто не мог дать определения последней) — это одно и то же. Наконец, прикладная наука в значительной мере повторяет уже сделанное, возможно, с некоторыми, иногда существенными улучшениями, и она в любом случае должна привести к успеху и внедрению в практику. Она, в частности, лежит в основе замещения импорта.
Три последних типа науки относятся к открытой науке, и речь пойдет о них. При этом автор в основном опирается на свой опыт в области молекулярной и клеточной биологии. Возможно, в других областях существуют свои особенности, которые требуют внесения поправок.
РАН в основном призвана развивать фундаментальную и ориентированную науку. Разрушение прикладной науки в 1990-е годы вынудило РАН взять на себя обязательства и в этой сфере, частично закрыв возникший пробел.
В этой статье рассматривается вопрос, почему все эти виды открытой науки в нашей стране отстают и что надо сделать для их прогресса.
Нет роста финансовой поддержки РАН — дополнительные средства не идут туда, где делается наиболее сильная фундаментальная наука.
В XXI веке финансирование науки в России существенно возросло. Однако пики подъема совпадали не с ростом конкурсного финансирования, а с идущими сверху кампаниями. Сначала это был перенос центра тяжести на университеты. Далее последовала пиар-кампания нанотехнологий, направления безусловно важного. Однако практически все деньги пошли в Роснано. Третья волна — создание НИЦ «Курчатовский институт» с особым финансированием. Наконец, четвертый этап — создание «Сколково». Рост поддержки РАН, где создается основная часть фундаментальной науки, с 2008 по 2011 год составил только около 30%, а с учетом инфляции произошло даже некоторое снижение финансирования, как видно из предвыборного выступления президента РАН В. Е. Фортова. Дальше началось только снижение финансирования РАН. Таким образом, когда говорят об усилении поддержки науки, то РАН из него после 2008 года выпадает. Конечно, лаборатории РАН участвуют, и достаточно успешно, в конкурсном финансировании, но размеры последнего явно недостаточны. Особенно это касается программ РАН.
Ясно, что только усиление конкурсного финансирования сильной науки в передовых приоритетных областях, независимо от того, где она делается, приведет к реальному подъему нашей науки.
Такая, правильная попытка сделана при создании РНФ, программы которого вообще лишены целого ряда недостатков, присущих другим программам, что отмечается ниже. Однако, во-первых, финансирование по линии РНФ, равно как и программ РАН, следовало бы существенно увеличить, исправив при этом существующие во многих программах ошибки. Во-вторых, в 2015 году РНФ пошел по линии сужения тематики конкурсов, что вряд ли целесообразно с точки зрения поддержки сильнейших.
Ошибочное распределение конкурсного финансирования
Важнейшим фактором успешного развития науки является правильное финансирование, т. е. нужно, чтобы деньги попадали в руки способных к творчеству людей. Отбор таковых — дело сложное. Однако наиболее часто новых достижений в фундаментальной и ориентированной науке добиваются те, кто уже ранее продемонстрировал свою способность выполнять сильные исследования. Это могут быть и сильные коллективы под руководством талантливого ученого, и отдельные молодые ученые, пока не имеющие самостоятельной руководящей позиции, но доказавшие свою талантливость и творческую способность. Именно им и надо давать гранты на сильный существующий коллектив или на новую научную группу под молодого успешного ученого. Содержание заявляемого проекта в фундаментальной науке имеет меньшее значение, так как она малопредсказуема и часто для пользы дела надо по ходу работы сильно менять ее направление. Следование зафиксированному плану принесет в этом случае только вред.
В ориентированной науке проект имеет существенно большее значение. Надо оценивать как успехи коллектива или ученого, так и сам проект: его масштабность, оригинальность и реалистичность.
Как находить такие талантливые и продуктивные коллективы и ученых? Сейчас у нас и на Западе для этого применяется независимая экспертиза проекта. На Западе это возможно потому, что в каждой области можно найти много сильных специалистов и получить от них более или менее объективные отзывы, хотя и там нередки случаи конфликта интересов. Но на Западе также очень большую роль играют наукометрические показатели, в частности импакт-фактор (ИФ) журналов, в которых публикуются ученые. Если ученый имеет публикации в сильных международных журналах с высоким ИФ, выдача гранта ему обеспечена. Дело в том, что в первом приближении в журналах с высоким ИФ публикуются более значимые статьи, хотя и здесь нередко встречаются исключения. Однако другого равного показателя пока нет. В мировой науке всё большее значение придается именно высокорейтинговым публикациям.
У нас, как правило, фронт науки узок, и часто автор заявки почти единственный специалист в данной области. Кроме того, большинство сильных ученых принимают участие в конкурсе и не могут быть экспертами. Узкий круг ученых повышает уровень воздействия влиятельных лиц на решения экспертов. Часто поэтому грант получает не сильнейший, а «назначенный» ученый, от которого науке один вред. Иногда для этого применяется другой прием: конкурс объявляется по столь узкой теме, что выиграть его может только один из ученых. Произвол при распределении финансирования как по грантам, так и просто решением руководства является одной из основных причин неудач нашей науки. Слишком часто деньги попадают в руки слабых ученых.
Мое предложение для исправления ситуации соответствует принятому статусу программы Президиума РАН «Молекулярная и клеточная биология» (МКБ). Вначале проводится оценка заявок по объективным показателям, прежде всего по суммарному ИФ за последние 5 лет на коллектив и на одну бюджетную научную ставку. При этом вносится поправка на вклад коллектива или ученого в данную работу, которая может сильно понизить ИФ.
При оценке заявок учитываются и другие факторы: 10 наиболее сильных публикаций за предыдущие годы, индекс цитирования лучших публикаций, защита диссертаций, знаки российского и международного признания, престижные гранты, перспективный возраст и ряд других.
Технические группы проверяют представленные лабораториями данные, сводят показатели в единую таблицу, открытую для общего пользования, чтобы исправить ошибки, случайно допущенные техническими группами.
На основании объективных показателей отбирается группа явных победителей (около 20% от числа грантов), они сразу получают грант и обязаны служить экспертами для остальных работ. Их задача — не пропустить случайно выпавшие сильные коллективы или ученых, оценить ориентированные на практический выход проекты, выявить случаи недобросовестного заполнения заявки.
На последнем заседании экспертной комиссии на основании объективных данных и экспертных оценок (обычно от трех экспертов) выносится решение о выдаче гранта, которое можно обжаловать в специальном контрольном совете.
Ближе всего к программе МКБ стоят программы РНФ и РФФИ, где также учитываются и объективные показатели, и экспертиза.
Тематика конкурсов должна быть достаточно широкой и отвечать приоритетным направлениям современной науки. Грант должен выдаваться на 5 лет, так как фундаментальная наука может в силу объективных и субъективных обстоятельств иногда продвигаться крайне медленно, а иногда давать быстрые прорывы.
Обязательно надо поддерживать существующие сильные коллективы и создавать новые группы под руководством талантливой молодежи, доказавшей свою способность делать сильную науку. Опыт показал, что большинство руководителей новых групп становятся заведующими лабораториями, защищают докторские диссертации, а один даже стал членкором. Новые группы — это система подготовки молодых руководящих кадров, к чему неоднократно призывал президент РФ В. В. Путин. Данная система себя полностью оправдала в течение более 10 лет на примере программы МКБ, но сегодня она близка к закрытию. Именно на такую систему, только открытую для лабораторий всех учреждений, включая и РАН, и университеты, и ГНЦ, и все прочие, должна быть направлена львиная доля денег, выделяемых на науку.
Для разных областей науки критерии оценки заявок могут различаться, но для экспериментальных наук не очень сильно. Из мелочей следует запретить игру на понижение цены при проведении конкурса. Финальное решение о размерах поддержки заявки должно принадлежать экспертной комиссии и контрольному совету.
Софинансирование блокирует инновации
Одним из серьезных камней преткновения на пути развития нашей науки, особенно ориентированной, лежит требование для получения многих грантов софинансирования, или внебюджетного финансирования. Идея на первый взгляд хорошая: если какая-либо фирма готова заплатить за выполнение определенного проекта, то он очевидно перспективен. На деле — идея разрушительная. Надо знать наших капиталистов, которые желают быстро получать более 100% прибыли, но совершенно не готовы рисковать даже малой частью своего капитала. Поэтому масса очень перспективных и оригинальных проектов у нас выполнена быть не может. Найти заинтересованного капиталиста практически невозможно.
Мне известны случаи, когда фирма требовала вернуть не только «софинансирование», но и часть гранта, т. е. имел место чистый откат в самой аморальной форме.
Что делать? Ответ очевиден. Запретить проведение конкурсов с обязательным софинансированием. Можно рекомендовать получение дополнительного внебюджетного финансирования, отдавать преимущество проектам, дополнительно поддержанным фирмами, но не делать софинансирование абсолютным требованием.
Кстати, почти все конкурсы РНФ, кроме одного, не требуют софинансирования. Раз это возможно для одной системы, я не вижу препятствий для распространения данного правила и на другие программы.
С другой стороны, государство должно четко, в законодательном порядке установить, что может получить фирма за софинансирование. Сейчас, если фирма и готова честно раскошелиться, она требует передачу ей всех прав и патентов, что несовместимо с государственным требованием участия института в патентовании и вообще выглядит малоприемлемым.
Фирмы, кроме всего прочего, могут просто делать заказы в институты, и, если они отвечают интересам института, последний может их выполнять, но фирма за получение всех прав должна и полностью расплачиваться. Наконец, целый ряд фирм и сам может выполнять прикладные работы.
В тех случаях, когда конечным заказчиком и будущим производителем является государство, решением (вместо софинансирования, которое вообще в этом случае невозможно) может явиться введение в состав коллектива менеджера от Министерства, который помогал бы проекту, осуществляя его организационное сопровождение, получал бы высокую зарплату, а в случае успеха становился участником новой разработки.
Выплата под занавес
Широко распространена в финансировании российской науки выдача денег по грантам не с начала финансового года. Например, в 2015 году по всем программам РАН финансирование в резко урезанном без всяких предупреждений виде было объявлено лишь в августе, а начало поступать в сентябре. Вовремя поступают деньги только по так называемому госзаданию, о чем речь пойдет ниже. На них науку делать невозможно. Бывало так и раньше — Президиум РАН часто затягивал финансирование по программам, мы довольно успешно боролись с этим через прессу, но в этом году ФАНО побивает все рекорды. Таким образом, оно обрекает ученых на вынужденное безделье и низкую зарплату на три четверти года. Если бы ученые не выкручивались из создавшегося положения с помощью разных трюков, крайне мешающих нормальной работе, наука вообще перестала бы существовать. Зато в конце года приходят деньги, но их надо истратить до конца декабря, что часто бывает сделать непросто из-за требований закупок через аукционы. Если же не истратить деньги вовремя, то они возвращаются государству. Игра идет в одни ворота.
Многие конкурсы проводятся так, что их результаты объявляются во второй половине года, а деньги всё равно надо тратить в том же году. На Западе конкурс проводится до начала финансового года и деньги сразу поступают на счет лаборатории в начале финансового года. Потеря темпа отсутствует.
РНФ выдает деньги с начала года, но конкурсы часто проводятся в середине или даже конце года.
Наконец, хотелось бы отметить еще одно беспрецедентное явление — сокращение грантов вплоть до полного уничтожения в середине года без предупреждения. Это коснулось грантов РАН в 2015 году. Их сократили сначала на 10%, опубликовав эти данные. Но в середине года ряд институтов узнал, что не получит ничего по грантам РАН, а другие институты — о большем или меньшем сокращении. Работа уже была начата в счет долга у других лабораторий, и тут такой подарок! Надо всё останавливать и возвращать неизвестно откуда долги. О таких эпизодах мне не доводилось никогда ранее слышать.
Рекомендации элементарны. Во-первых, следует проводить конкурс до наступления финансового года и начинать финансирование с его начала. Во-вторых, очень важно не закрывать гранты в конце года, а разрешать перенос остатка на следующий год. Последнее позволит не только израсходовать рационально средства, но и приобрести дорогой прибор, на который денег за один год не хватает. Кстати, РНФ добился здесь разумной системы, но она нужна для всех типов грантов. Наконец, в-третьих, категорически нельзя сокращать посреди года размеры гранта или его ликвидировать.
Можно ли говорить, что российскую науку губит перепроиводство выпускников университетов преподавтелями университетов?
Например, на Физтехе, если посмотреть статистику, физики по образованию вынуждены переквалифицироваться в экономистов, бухгалтеров, банкиров.Потери бюджета огромные, но главное потеряно время и силы на бессмысленое обучение.
Поскольку физикам негде работать,они идут на плохоплачиваемые места, в дворники.В итоге у них нет семьи, квартиры.Они живут в общаге. Спиваются. Естественно нет и финансирования работ. То есть неправильное высшее образование порождает нищих в России и не нужно обществу. Когда будет хоть какое то планирование на бюджетные места физиков и математиков? Или это специально не делается, чтобы нищих запихать в школы?
Это вопрос относительный. Перепроизводство в ВУЗах или недовостребованность в результате отсутствия хайтека в экономике. На западе большинство выпускников тоже отнюдь не в фундаментальную науку идут. Основную массу забирает прикладуха и высокотехнологичное производство.
Тут, на мой взгляд, несколько взаимосвязанных (и взаимно-усиливаемых) проблем:
1) Слишком большое количество вузов (особенно ”университетов”)
2) Слишком много студентов
3) Слишком большое соотношение студенты/преподаватели
4) Слишком низкий (в среднем) уровень преподавателей
В результате получаем перепроизводство недоделанных выпускников, которое при умножении на невостребованность делает результат системы образования совершенно смехотворным.
Полностью согласен с Denny и в основном с Лёней.
«Когда будет хоть какое то планирование на бюджетные места физиков и математиков?»
Само слово «планирование» у тех экономистов, которые озвучивают политику правительства, вызывает острую аллергию.
«Или это специально не делается, чтобы нищих запихать в школы?»
Нет.
Саморегулирующаяся стихия ведёт к перепроизводству товаров (и студентов), а планирование – к дефициту. Истина где-то между.
1. В идеальном случае «саморегулирующаяся стихия» даёт только стохастику. Чем больше примерно одинаковых независимых участников, тем менее вероятны заметные «выбросы». Они могут быть с одинаковой вероятностью как в сторону перепроизводства, так и в сторону дефицита.
2. В процессе исторического развития по мере укрупнения предприятий и снижения их количества (не во всех секторах), а также концентрации кредитных ресурсов вероятность «выбросов» возрастает. И тут подключается психология. Если (даже по вполне случайным причинам) количество инвестирующих в какую-то отрасль возрастает, то всё больше и больше народу начинает инвестировать именно туда — чистейшая «стадность». Получается система с положительной обратной связью. В результате все «выбросы» идут в одну сторону — перепроизводства. Оно происходит за счёт недостаточного инвестирования в остальные секторы. Но эта недостаточность «размазывается» по большой части экономики и поэтому обычному наблюдателю не видна. Зато перепроизводство в определённой отрасли видно всем.
3. Планирование в идеальном случае даёт точно ту же стохастику, что и «саморегулирующаяся стихия». Дело в том, что никакой план не может быть реализован абсолютно точно, а ошибки случайны.
4. В реальности практически невозможно детерминировано планировать те секторы экономики, которые состоят из большого числа предприятий. Именно поэтому в СССР были проблемы с ассортиментом потребительских товаров. Недостаток ассортимента сопровождался перепроизводством (не очень значительным) ряда товаров — помните маргарин в «нагрузку»? Но для рядового потребителя такой избыток был почти незаметен, а в глаза бросался дефицит.
5. Наилучшее решение — детерминированное управление крупными предприятиями и рыночное — мелкими.
А ВУЗы это мелкие или крупные предприятия?
ВУЗы не являются предприятиями реального сектора в обычном понимании этого слова: то, что они производят, не подпадает под определение понятия «товар» в смысле классической политической экономии. Тут есть два принципиально возможных подхода.
1. Провести соответствующее теоретическое исследование и распространить классические результаты на соответствующие секторы экономики. Это чрезвычайно трудно.
2. Не заморачивать себе голову, а просто применить то, что уже известно, в реальном секторе. Тогда образуется очень мощная сугубо централизованная часть экономики, которая и будет предъявлять основной спрос на выпускников ВУЗов. Следовательно, подавляющая часть ВУЗов должна работать по советским шаблонам. Разумеется, будут и учреждения, специально ориентированные на рыночные секторы. Скажем, вполне можно представить себе существование какого-нибудь весьма престижного учебного заведения, готовящего специалистов для домов моделей. Организации такого рода должны быть частными. Вполне можно представить себе и коммерческие факультеты такого рода при государственных ВУЗах.
Ну вот, оказывается деления на крупные и мелкие не достаточно, нужно ещё различать реальный сектор “в обычном понимании” от нереального. А если ещё поразмыслить, то станет ясно, что у каждого отдельного предприятия своя специфика, как и у каждого ВУЗа. Поэтому меру рыночной стихийности и планового регулирования имеет смысл выбирать для каждого конкретного случая, а не огульно.
А вот и нет. При управлении сложными реальными системами существует ключевой параметр — количество объектов. Если их много, то, как правило, нужно управление «в среднем», т.е. рыночное. Если мало — детерминированное, т.е. плановое. Именно так строят технические системы. Мой любимый пример — паровая машина. В цилиндрах происходят чудовищно сложные процессы, но мы ими управляем «в среднем», не гоняясь за отдельными молекулами, а всякими шатунами и колёсами — детерминировано.
То, что это применимо, в основном, к реальному сектору, ничуть не усложняет задачу, а, наоборот, её упрощает. Если выстроить управление реальным сектором по указанному принципу, то почти всё остальное станет вполне ясным, как в случае с ВУЗами.
Кроме количества есть ещё разнообразие объектов и способов их взаимодействий. В цилиндрах вашей паровой машины все объекты одинаковые – это молекулы воды, и при этом процессы уже “чудовищно сложные”. Экономика по разнообразию объектов и взаимодействий — качественно более сложная система, поэтому применимость статистических подходов (работающих для паровых машин) к экономике и другим социальным системам весьма ограничена.
Да нет же. Берём, например, МНОГО ателье по пошиву модной одежды. Деятельность каждого вполне непредсказуема (точнее, предсказуема «по вероятности»), но в сумме у них будет весьма стабильная потребность в швейных машинках и прочем оборудовании, а также в расходных материалах и т.д. Всё это ГАРАНТИРУЮТ предельные теоремы теории вероятностей и теории массового обслуживания. В результате все эти ателье, взятые в целом, настолько же предсказуемы и, тем самым, управляемы (хотя и рыночными методами), как и металлургический завод — детерминированными. Другими словами, можно строить план для всей экономики советскими методами, считая кучу ателье за одно крупное предприятие. Планы же для крупных предприятий (с не слишком «развесистой» номенклатурой) во времена СССР делали, как правило, вполне пристойно. Проблемы начинались при попытке спланировать каждое ателье в отдельности, что и невозможно (по крайней мере, в обозримом будущем) и ненужно.
МНОГО одинаковых ателье, шьющих большое количество одинаковой одежды… Голубая мечта апологета плановой экономики. Проходили, спасибо.
Вы меня абсолютно неверно поняли. Я как раз категорически против того, чтобы ателье были государственными. Они все должны быть частными и разными. Важно, чтобы их было много и все примерно одинаковы по объёму выпуска (в рублях). Тогда, несмотря на то, что они все разные, их суммарные характеристики будут вполне предсказуемы и управляемы (рыночными методами).
«Наилучшее решение — детерминированное управление крупными предприятиями и рыночное — мелкими.»
Извините, но это позапрошлый век. В реальности все используют стратегию регулируемого рынка.
В нашей экономике применительно к крупным предприятиям это просто невозможно. Они были построены «под Госплан» и не удовлетворяют никаким признакам, свойственным рыночным секторам.
Ровно то же самое говорят академики про науку. Мол, со времен Петра не под то заточена… Ну так надо перезатачивать понемногу. Ну нельзя же веками цепляться за устаревшие конструкции. Ничего невозможного нет в переходе от планово-директивного управления к непрямой регуляции в рамках управляемого рынка.
Другое дело, что управленцы привыкли сидеть на бюджете-плане-директивах. И менять ничего не хотят. Это по человечески понятно. Только не надо под лень и инертность мышления подводить фундаментальную базу. Смешно выходит.
Давайте возьмём Саяно-Шушенскую ГЭС.
Для того, чтобы она могла стать частью рыночного сектора, нужно, как минимум, чтобы она давала не очень большой вклад в производство электроэнергии в регионе. Для этого, в свою очередь, нужно построить не очень далеко от неё как минимум пять примерно таких же по мощности гидроэлектростанций. Подчёркиваю: это программа-минимум. Иначе вместо рынка получается фикция, которую мы сейчас и имеем. Ну как, приступим к «перезаточке» или Госплан всё-таки выгоднее?
Я не специалист, но, судя по косвенным признакам (вот такая непонятная статья, например: http://www.gazeta.ru/business/2015/11/22/7907759.shtml) Саяно-Шушенская ГЭС как раз участник рынка.
Вообще непонятно, в чём у Вас проблема. Разве Россия испытывает недостаток в крупных госкорпорациях?
1. «…Саяно-Шушенская ГЭС как раз участник рынка.»
Это тот самый «рынок», на котором цены на электроэнергию растут при нескольких гигаваттах избыточных генерирующих мощностей. Чрезвычайно выгодно владеть ГЭС и при этом прикидываться таким же предпринимателем, как и владелец ателье.
2. «Вообще непонятно, в чём у Вас проблема. Разве Россия испытывает недостаток в крупных госкорпорациях?»
Во-первых, проблема у нас всех. Во-вторых, она состоит в том, что в этих крупных госкорпорациях государство играет примерно ту же роль, что и частный собственник. Получается очень плохо. Они должны работать по единому плану под единым оперативным управлением, как в СССР. Именно благодаря единому плану и единому оперативному управлению в СССР была вполне приличная обрабатывающая промышленность (пусть и не самая передовая), и, по этой причине, вполне приличная прикладная наука. Благодаря этому и на фундаментальную науку смотрели с уважением и в обиду не давали.
«нужно, как минимум, чтобы она давала не очень большой вклад в производство электроэнергии в регионе.»
Совершенно бездоказательное утверждение. В мире полно больших станций и других производителей всего и всего остального, которые прекрасно вписаны в РЕГУЛИРУЕМЫЙ рынок. ИМХО, Вы довольно странно пытаетесь противопоставить свои идеи банальной общемировой практике.
Мы имеем ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС имитацию рынка. Люди, владеющие электроэнергетикой, тупо повышают цены, пользуясь своим нерыночным положением.
Я Вам задал конкретный вопрос: как сделать Саяно-Шушенскую ГЭС элементом рынка? Не вижу конкретного ответа.
Есть ещё «план Б».
Можно снести Саяно-Шушенскую ГЭС и построить на её месте минимум шесть штук примерно одинаковых по мощности ГЭС так чтобы их суммарная мощность примерно совпадала с мощностью существующей станции. Тогда можно попробовать устроить рынок.
ну что ж, реформировать надо.
крупные частные корпорации тоже сталкиваются с подобными проблемами и давно научились их решать.
а те, что не научились — канули в лету.
Пожалуйста, поконкретней — что делать с Саяно-Шушенской ГЭС?
«5. Наилучшее решение — детерминированное управление крупными предприятиями и рыночное — мелкими.»
С точностью до наоборот.
«В идеальном случае «саморегулирующаяся стихия» даёт только стохастику.» Вы стохастику и хаос не перепутали?
1. «Вы стохастику и хаос не перепутали?»
Идеальный рыночный сектор — совокупность большого числа примерно одинаковых НЕЗАВИСИМО работающих предприятий. Это соответствует классическим стохастическим системам. Они вполне предсказуемы и управляемы (в смысле параметров распределения). А вот если элементов немного и они коррелированы — может получится именно хаос (по существу).
2. «С точностью до наоборот.»
Предсказуемо поведение двух типов систем:
А) Системы, состоящие из сравнительно небольшого количества элементов.
Идеальное управление — классическое детерминированное (Госплан).
Б) Системы, состоящие из большого количества примерно одинаковых независимых элементов.
Идеальное управление — управление математическим ожиданием и дисперсией (регулируемый рынок).
Поэтому наилучшее решение — детерминированное управление крупными предприятиями и рыночное — мелкими.
На примере IBM и Google мы видим поддержку государсвом мелких предприятий, и только потом частник(коллективный) работает для на собственное обогащение и расширение базы налогообложения.
Вы думаетет, что малый творческий коллектив с куцым ассортиментом способен поконкурировать с СИГМА? А зачем Сигме развивать Российскую биотехнологию?
Вы про какой-то конно-вакуумный рынок рассказываете, может вернемся к теме оборота капитала в наукоемких отраслях?
Государство дало деньги на науку и образование, в результате:
— наштамповали много дипломов и степеней
— выпускники уехали за рубеж.
— разработку реализовали на базе с развитой инфраструктуров, нам предлагают купить запатентованнное изделие.
— «отжали тему» и продали «перспективному» платежеспособному дарованию, а-ля Березовский, при случае можно будет «спросить с клиента».
Главное чтобы, главное чтобы… ВОС и СКОПУС попёр.
«Вы про какой-то конно-вакуумный рынок рассказываете, может вернемся к теме оборота капитала в наукоемких отраслях?»
Наши наукоёмкие отрасли в масштабах нашей экономики (если не привлекать наномикроскоп) — нуль. Я говорю об элементарных вещах применительно к тем секторам, которые составляют значимую часть именно НАШЕЙ экономики. Эти секторы отчётливо делятся на две группы — крупные предприятия (градообразующие, электроэнергетика, инфраструктура и т.д.) и мелкие — торговля, услуги и т.п. Всё остальное — «второй порядок малости». Вот с приведения в порядок системы управления этими двумя группами и нужно начинать.
Другими словами, прежде чем выбирать покрой штанов (т.е. заниматься проблемой управления наукоёмкими предприятиями), нужно прекратить надевать эти штаны на голову, чем мы все сейчас занимаемся и в чём преуспели.
«прежде чем выбирать покрой штанов (т.е. заниматься проблемой управления наукоёмкими предприятиями), нужно прекратить надевать эти штаны на голову, чем мы все сейчас занимаемся и в чём преуспели»
На мой взгляд, VLadimirKox это и предлагает.
Любопытно, что может получиться, если смоделировать линейную экономику (социалистическую плановую) и нелинейную (рыночную)?
Для этого от Саяно-Шушенской ГЭС, порулить которой всегда найдутся желающие, надо перейти к проблеме высокой энергоемкости национального продукта (ВВП), которая в стране не только экономически ущербна, но и угрожает безопасности общества, его жизнедеятельности.
Итак, «О моделировании линейной экономики (социалистической плановой) и нелинейной (рыночной): в чем различие, насколько оно серьезно и каковы риски»
http://www.abok.ru/for_spec/articles.php?nid=6269
Из данной статьи Ваши действия становятся понятными.
Там отмечено, что линейная модель в рамках предположения о неизменности цен являлась в плановой экономике самодостаточной. Другое дело, что эта идеализированная модель в принципе не могла быть реальной и корректной из-за постоянно присутствовавшей скрытой инфляции (по причине хронической дефицитности плановой экономики) и постоянного вымывания с прилавков товаров бытового и производственного назначения на черный рынок. Кроме того, существовала дискретная «инфляция»: государство было вынуждено периодически повышать цены (например, 1962 год, 1977 год).
Но линейная модель обладала и определенным позитивом, она давала неплохое первое представление об экономике инвестиций.
Помимо этого, линейная модель имела хорошо разработанную концепцию системного подхода и анализа, со всеми известными атрибутами понятийности и инструментария. Но это было движение по плоскости по многим направлениям. Учет рыночных механизмов экономики знаменует переход к нелинейным моделям и движению по нелинейным поверхностям, что вносит кардинальные изменения и в понятийный аппарат, и в инструменты исследования.
Автор статьи утверждает, что с переходом к нелинейной рыночной модели экономическая эффективность оценивается по конечному результату.
Я думаю, что любой автолюбитель со стажем это хорошо знает. Есть же разница между запасом бензина в собственном гараже и очередями на заправку с возможностью заправиться в любом захудалом населенном пункте?
Я остановлюсь только на двух пунктах в разделе «Выводы», которые, на мой взгляд, имеют косвенное значение для научного сообщества:
1. При относительно высокой инфляции, большей 10 %, оптимальным решением являются, как правило, дешевые варианты энергосбережения.
2. Высокая инфляция будет вынуждать бизнес ограничивать свое участие в энергосбережении и использовать капиталы иначе, по укороченным по времени сценариям.
Иными словами, в условиях стагнации нет места на рынке высокотехнологичному бизнесу и это законодательно закреплено в законе о госзакупках в критерии, что выигрывает тот, кто предложит минимальную стоимость контракта. Все остальные критерии не имеют значения при принятии решения.
На мой взгляд, по этой причине руководитель администрации Президента России Сергей Иванов даже в ручном режиме не может достроить аэропорт на Чукотке, а ему уже начали мерещиться саботажники. Как бы так не получилось, что вслед за ловлей всем колхозом воров и жуликов, мы не начали ловить еще и саботажников? Содержать то их где будем?
Нет места на рынке высокотехнологичному бизнесу, следовательно, нет спроса, как на высококвалифицированных специалистов, так и на новые знания. Можно предположить, что стагнация будет продолжаться до тех пор пока дальнобойщики не привезут мужиков из «Пикалева» для выноса нынешнего Правительства вперед ногами, как это было почти сто лет назад.
Извините, не на Чукотке, а на Камчатке.
Вернемся к Сергею Иванову.
Самой болевой точкой оказался аэропорт Елизово, главные воздушные ворота полуострова. Решение о его модернизации — наряду с аэропортами Южно-Сахалинска и курильского острова Итуруп — было принято еще в 2009 году. Деньги на камчатский проект — свыше 12 млрд рублей — из бюджета были выделены, срок окончания работ поставлен — 1 октября 2014 года. Работа на Сахалине и на Итурупе завершена, на Камчатке все сроки сорваны.
Сергей Иванов опроверг сокращения в администрации президента
— Я, конечно, не судья и не прокурор, но то, что я знаю — я слежу за этой, с позволения сказать, стройкой, — это полная безалаберность и безответственность и форменное безобразие, — негодовал на совещании, последовавшем после осмотра аэропорта, глава кремлевской администрации.
По его словам, нередки были случаи, когда на огромном объекте работали всего десять человек.
Глава кремлевской администрации выразил сожаление, что компания-генподрядчик (подразделение Спецстроя) в последнее время приобретает «такую нехорошую популярность».
Никакие оправдания в подобных случаях, убежден глава администрации президента, приниматься не должны. Здесь, рассказал Иванов уже после совещания, объяснения были стандартные: «выбрали субподрядчика, он разорился, денежки тю-тю, головка бо-бо, ну так получилось, в суд подали».
— Если вы беретесь за выполнение работ, выигрываете такие конкурсы, такие подряды берете — несите за это ответственность, — подчеркнул Сергей Иванов.
Чуть позже, отвечая на вопрос «Российской газеты», глава кремлевской администрации заявил, что для контроля подобных масштабных проектов нужны системные решения.
— Системные решения, на мой взгляд, действительно должны быть приняты, потому что мы раз за разом видим, что — не только здесь, но и по другим крупным объектам — срываются сроки, исчезают деньги в неизвестном направлении, — сказал «РГ» Сергей Иванов. — Суды там проходят, но толку-то — деньги же не возвращаются, а даже если бы они возвращались, все равно возникает закономерный вопрос — а где проценты?
На Дальнем Востоке создадут территорию опережающего развития «Камчатка»
В частном бизнесе, напомнил Иванов, срывы сроков выполнения контрактов неминуемо приводят к штрафным санкциям, в частности, штрафам и пеням. В государственном секторе, признал он, ситуация другая.
— Я бы с сожалением констатировал, что вот эта безответственность, безалаберность при расходовании бюджетных средств — она очень сильно беспокоит, — сказал глава кремлевской администрации. — Иногда люди уже не только совесть утрачивают, а вообще чувство самосохранения!
Что же касается аэропорта Елизово, то, как сказал Иванов, подрядчики «клятвенно обещали» ему завершить все работы к маю 2016 года.
Камчатка должна стать одной из дальневосточных территорий опережающего развития (ТОР). И Сергей Иванов рассчитывает, что после создания соответствующей инфраструктуры объем туризма, прежде всего внутреннего, на полуостров вырастет.
http://www.rg.ru/2015/09/05/ivanov-site.html
Вот пусть он и изучает интервью Д.А.Медведева, а я бы предпочел интервью Деда Мороза, может быть он будет более объективен.
Олимпийские объекты в Сочи доводили в том же режиме что и делает Сергей Иванов с аэропортом. Но ведь и космодром «Восточный» доводится по той же схеме. Любопытно, а во что нам обойдутся объекты чемпионаты мира по футболу 2018 года. Без штанов не окажемся? Что тогда на голову натягивать будем?
Большая наука-это разработка и продажа оружия? На физтехе участвовали в создании зенитного комплекса С-300, а не МГУ.Затем члены правительства его продают и получают деньги.
По программе Россотрудничества, с 2013 и до 2020 года, будут существенно увеличиваться квоты для вьетнамских ребят, чтобы они могли обучаться в России и в МФТИ на российские деньги.В прошлом году их было 400, то к 2020 году будет 1000. Они обеспечены стипендией и бесплатным обучением, как и россиские студенты. И таких студентов иностранцев обучающихся за госбюджет будет очень много.Россия-очень богатая страна.Поэтому непонятно, о каких врагах чистой науки он пишет?
Нужны фамилии, адреса, должности, названия организации.
Когда закроют самый старинные науные лаьоратории и институты в мире? Они не производят ничего нового, т.к. все неизвестные процессы изучены за много десятков лет.Иэто теперь вопросы техники, а не науки.
«Они должны работать по единому плану под единым оперативным управлением»
То есть проблема российской науки — отнюдь не в недостатке крупных госкорпораций; проблема российской науки — в недостатке министерств.
Если понимать министерства в советском смысле (а не в современном), то да.
Ash: 08.12.2015 в 15:33 Для ответа на конкретный вопрос надо обладать конкретной информацией о ситуации. ПО Саяно-Шушенской — это не ко мне. Я как бы из другого муравейника.
Вопрос же в другом. В НАПРАВЛЕНИИ движения. Мы хотим использовать мировые достижения, или будем строить суверенную демократию, суверенную экономику, суверенную энергетику и суверенную науку.
Поясню. Мне очень многое не нравится в нашей действительности. Парламент, министры, полиция, суды… список можно продолжить. Но ведь это не значит, что я хотел бы уничтожить парламент, министерства, полицию и суды.
1. «Для ответа на конкретный вопрос надо обладать конкретной информацией о ситуации. ПО Саяно-Шушенской — это не ко мне. Я как бы из другого муравейника.»
Вот это отсутствие любознательности меня особенно возмущает, потому что соответствующие знания замещает «протез» из телевизора. Нет там никакого рынка и быть не может по сугубо технологическим причинам. Там есть ширма, которая прикрывает совершенно конкретные интересы олигархических групп. ОНИ И ЕСТЬ НАШ СЕГОДНЯШНИЙ ГОСПЛАН. Разница в том, что работает этот Госплан отвратительно и в интересах только этих групп.
2. Вот я и предлагаю использовать мировые достижения.
Мелким производством нужно управлять с помощью регулируемого рынка, что замечательно себя показало за рубежом, да и у нас торговле и услугам приватизация явно пошла на пользу.
Крупным производством, которое более-менее нормально себя чувствовало при СССР, нужно управлять так же, как при СССР (тем более, что в мире всё большую роль играют транснациональные корпорации).
Это не отсутствие любознательности, это элементарное уважение профессионала к профессионалам в других областях. Любознательных дилетантов во всех областях и без меня хватает.
Крупные производства существовали и существуют далеко не только в СССР. Чтобы оправдать тезис «Крупным производством…нужно управлять так же, как при СССР» необходимо доказать не что оно «более-менее нормально себя чувствовало при СССР», а что оно было эффективнее и чувствовало себя ЛУЧШЕ, чем в других странах безо всякого госплана.
1. «Это не отсутствие любознательности, это элементарное уважение профессионала к профессионалам в других областях.»
Давайте начнём с того, что будем проявлять уважение к экспериментальным фактам. Результат работы тех профессионалов, о которых Вы говорите — Труба.
«И в насосах мало кто разбирается, возразил Тарантога, однако все мы кидаемся к помпам, услышав: «Течь в трюме!»»
2. «…а что оно было эффективнее и чувствовало себя ЛУЧШЕ, чем в других странах безо всякого госплана.»
Эту проблему можно долго обсуждать в абстрактном аспекте. В данном случае дело проще. Вопрос не в том, как управлять КАКОЙ-НИБУДЬ экономикой. Вопрос в том, как управлять КОНКРЕТНОЙ экономикой — нашей. Экспериментальный факт: она построена «под Госплан» и без Госплана она функционирует отвратительно. И не просто отвратительно — приближается «полное фиаско», причём прямо на наших глазах.
Вывод: нужно вводить Госплан. При этом можно исследовать вопрос более глубоко и принять решение в будущем его ликвидировать. Но для этого сначала нужно изменить реальную (а не юридическую) структуру экономики. Быстро это сделать невозможно. Поэтому на обозримую перспективу наилучший способ управления НАШИМИ крупными предприятиями — министерства советского типа.
Н-да, выросло поколение, которое не жило в СССР… Забавно видеть, как то, что было для нас единственной реальностью, превращается в медийный проект, один из многих.
Тут выросших в СССР много больше, чем достаточно. Вы бы что-нибудь конкретное высказали, хотя бы насчёт медийного проекта.
Ну ладно. Можно и конкретно. Разберём простую логическую ошибку. Заключается она в слове «регион». Ибо ясно, что на самом деле никакого заранее заданного «региона» не существует. Если европейские цены на энергию способны повлиять на сибирские, значит, «регион» для производителя электроэнергии — вся страна. (На самом деле даже больше: ещё одна непонятная, но любопытная статья: http://inosmi.ru/economic/20151209/234733085.html) Тут, кажется, были помянуты «градообразуюшие» предприятия? Это вообще нелепость, ибо никак не связано с реальными размерами того ареала, в котором это предприятие действует. На самом деле предприятия, не подвластные рынку, возможны только в самом крупном масштабе (читайте Броделя), в наше время — только в общемировом. СССР, напомню, был отгорожен от мировой экономики. В этом и суть, а не в наличии или отсутствии Госплана. Именно отсюда «Труба» aka «голландская болезнь», ибо вот такое вот место заняла Россия в международном разделении труда (кстати, интересно было бы взглянуть с этой точки зрения на Украину). Наличие или отсутствие Госплана тут никакой роли не играет; точнее, если сегодня оградить экономику России от мировой, завтра появится и Госплан — поверьте, в правительстве люди не глупее Вас.
Следует ли отсюда, что автаркия в советском стиле — единственный способ возродить в России собственное производство? Разумеется, нет: есть американский путь — протекционизм (вот если бы Вы сказали, что ошибкой было вступление в ВТО, в этом был бы какой-то смысл); можно опускать валюту; можно и прямо управлять какими-то отраслями; все эти способы применяются в данный момент на практике с различным успехом.
Вы методично игнорируете общеизвестные факты.
1. «Если европейские цены на энергию способны повлиять на сибирские, значит, «регион» для производителя электроэнергии — вся страна.»
Когда остановилась Саяно-Шушенская ГЭС, проблему решали в Кремле, потому что технически невозможно передать из европейской части энергосистемы нужный объём в Сибирь. Следовательно, эту ГЭС нельзя закрыть (как ларёк) и поэтому частью рыночного сектора она быть не может.
2. «Тут, кажется, были помянуты «градообразуюшие» предприятия? Это вообще нелепость, ибо никак не связано с реальными размерами того ареала, в котором это предприятие действует.»
Люди, работающие на градообразующем предприятии, фактически (а не теоретически) сменить место работы не могут. А сменить место работы они не могут потому, что ближайшее «слишком далеко». Вот Вам и ареал.
3. «На самом деле предприятия, не подвластные рынку, возможны только в самом крупном масштабе (читайте Броделя), в наше время — только в общемировом.»
Когда остановилось производство в Пикалёво, то зачем-то потребовался Путин (и не только). Вас это не удивило? Производство-то по мировым масштабам пустяковое. Пожалуйста, укажите, какое именно место из Броделя описывает этот казус, а то я не нашёл.
4. «Именно отсюда «Труба» aka «голландская болезнь», ибо вот такое вот место заняла Россия в международном разделении труда.»
Внутри СССР тоже существовало разделение труда, но ни разу не слышал, чтобы отсутствие морских курортов под Норильском или металлургических заводов в Крыму называли «голландской болезнью». А почему? А потому что это было ОРГАНИЗОВАННОЕ разделение труда, а не ХАОТИЧНОЕ, как в случае с нашей Трубой. А организовано оно было именно благодаря Госплану.
5. «…поверьте, в правительстве люди не глупее Вас.»
Пожалуйста, прокомментируйте введение «нулевого промилле».
6. «Следует ли отсюда, что автаркия в советском стиле — единственный способ возродить в России собственное производство?»
Это Ваши собственные фантазии. Я ничего подобного не говорил.
7. «…все эти способы применяются в данный момент на практике с различным успехом.»
Успехи налицо. И чем дальше — тем больше.
——————-
Вы живёте либо в эмиграции, либо в «стратосфере» (впрочем, возможна и комбинация) и не видите того, чего не хотите видеть.
1. Разумеется, я сильно упростил реальность, чтобы более выпукло представить основной тезис.
2-3. Причины, по которым нельзя было допустить закрытия Пикалёва, не имеют отношения к рынку или экономике.
4. Ключевое слово — «международное». Было бы неплохо, конечно, иметь такой всемирный Госплан, который организовывал бы международное разделение труда так, чтобы оно было благоприятно для нашей страны, но пока что создать такое положение вещей нам не под силу. Или по-другому: Советский Союз существовал бы сколь угодно долго ко всеобщему удовольствию, если бы не было никаких других стран, кроме Советского Союза.
5. Буквально нечего на это ответить. Это не самая существенная часть того, что я написал, да и вообще место сомнительное: большой вопрос, что тут курица, а что яйцо. Я утверждал, немножко рискованно, что автаркия сделает необходимыми нерыночные методы управления (вследствие ограничения масштаба); но тем более верно и обратное: если ваше производство подчинено Госплану, это означает, что вы производите продукцию дорогую, некачественную и немодную. Её не купят, и вам очень быстро настанет Советский Союз. Следовательно, вам необходимо ограничить конкуренцию и навязать то, что вы произвели, потребителю (заметим, что это и делается и в России, и в других странах; вопрос, однако, в мере и степени). Советский Союз вам настанет всё равно, но не сразу.
6. Я Вам этого и не приписываю, это было просто логическое рассуждение.
7. Вопрос интересный. Нетрудно назвать сходу несколько причин, по которым «импортозамещение» может не дать тех результатов, которые должно бы дать в теории. Но на самом деле такая же фигня и в иных краях. Одни и те же методы «макрорегулирования» то срабатывают, то не срабатывают, и никто не знает, почему.
«1. Разумеется, я сильно упростил реальность, чтобы более выпукло представить основной тезис.
2-3. Причины, по которым нельзя было допустить закрытия Пикалёва, не имеют отношения к рынку или экономике.»
Это упрощение реальности недопустимо по той же самой причине, по которой невозможность закрытия предприятий в Пикалёво имеет самое прямое отношение к экономике. Более того, является ключевым пунктом. Что мы имеем?
Сначала кучка деятелей управляет предприятием в своих собственных интересах. В какой-то момент что-то идёт неправильно и получается, что производство нужно прекращать. В случае рынка в обычном понимании именно это и происходит: хозяин «прогорает» и предприятие либо меняет собственника (что, вообще говоря, требует времени), либо исчезает. Применительно к малому бизнесу всё так и может (и должно) работать. С большим бизнесом происходит следующее: «it is too big to fail», поэтому общество не может допустить прекращения производства даже на сравнительно небольшой срок. Общество ВЫНУЖДЕНО решать за свой счёт проблемы, которые создал хозяин. Называть это рынком нельзя. Это фикция, прикрывающая корыстные интересы владельцев предприятия. Получается приватизация прибылей и национализация убытков. Для лучшего понимания представим себе следующее: давайте управлять предприятием посредством министерства, а в случае угрозы банкротства брать деньги с кучки деятелей. Вы представляете, какой силы достигнет возмущение этих деятелей? Обратное же положение вещей их полностью устраивает и приносит огромные деньги.
Вывод: предприятие, которое нельзя закрыть «по зелёному свистку», не может быть частным.
4-6. «…если ваше производство подчинено Госплану, это означает, что вы производите продукцию дорогую, некачественную и немодную.»
Вы скрестили две огромные части экономики: машиностроение и ателье мод. Они в СССР работали совершенно по-разному. Машиностроение производило вполне приличную (пусть и не самую передовую) продукцию, а ателье мод были посмешищем. В результате ликвидации плановой экономики на деньги, полученные сначала в результате «проедания наследства СССР», а потом на нефтяные деньги вся экономика перешла на импортные товары. Если бы сохранялось плановое управление крупным производством, то нефтяные деньги не давали бы абы кому и все потребители продукции станкостроения были бы вынуждены соблюдать баланс «цена-качество» при выборе между импортной и отечественной продукцией. В результате можно было бы постепенно улучшить станки. Что касается ателье, то их нужно было просто приватизировать (что и произошло). Только наши регуляторы действуют чудовищными методами (борьба с инфляцией, вызванной скачком цен на нефть, с помощью ставки рефинансирования — это же придумать нужно!). Нужно устанавливать ставки по кредитам и налоги на основании расчётов Госплана.
7. «Одни и те же методы «макрорегулирования» то срабатывают, то не срабатывают, и никто не знает, почему.»
Если бы речь шла о железяках, то давно бы догадались. Вследствие смены технологий происходит укрупнение производства во многих отраслях и рыночные методы регулирования начинают отказывать. Показано, что около 80% мировой экономики находится в собственности всего-навсего нескольких тысяч юридических лиц. Эта часть могла бы оптимально работать под «мировым Госпланом», а остальная мелочь — под регулируемым рынком.
«Получается приватизация прибылей и национализация убытков.»
«Капстрана.» (с) Обычная ситуация.
Всего остального я не понял. В масштабах мирового рынка нет принципиальной разницы между машиностроением и ателье мод (тоже, кстати, бывают солидными предприятиями). Чтобы отечественные потребители покупали продукцию отечественного станкостроения, вы должны их тем или иным методом заставить или стимулировать. Методов таких много разных. Вероятно, один из них Вы подразумеваете под «все потребители продукции станкостроения были бы вынуждены соблюдать баланс «цена-качество» при выборе между импортной и отечественной продукцией». Некоторые из этих методов (рыночные) могут воздействовать даже и на зарубежных потребителей, иные же (приказные) только на отечественных.
Могло бы отечественное машиностроение при более нежном к нему подходе выжить и вписаться в мировые рынки? Это очень интересный вопрос.
«около 80% мировой экономики находится в собственности всего-навсего нескольких тысяч юридических лиц. Эта часть могла бы оптимально работать под «мировым Госпланом», а остальная мелочь — под регулируемым рынком.»
Безотносительно к тому, верно ли это утверждение само по себе, не могу не обратить Ваше внимание на то, что отечественное машиностроение относится именно к «мелочи».
1. ««Капстрана.» © Обычная ситуация.»
Отнюдь. Ничего подобного. Капитализм при своём зарождении не предполагал приватизации прибылей и национализации убытков (как, кстати, и циклических кризисов). Совсем наоборот. Спросите представителя «австрийской школы» о том, что делать, если хозяин «прогорел». Он Вам сразу скажет: беспощадно банкротить. И для мелкого производства это абсолютно правильное указание. Просто сейчас технологии изменились так, что очень многие предприятия без катастрофических последствий обанкротить и остановить невозможно. Всё. Тут рынок кончился. А в остальных производствах ему ещё цвести и цвести.
2. «В масштабах мирового рынка нет принципиальной разницы между машиностроением и ателье мод…»
Есть, и ещё какое. Сравните Boeing вкупе с Airbus и разных кутюрье. За этими двумя монстрами — государства, а кто борется за «мастеров иглы»? Когда «конкуренция» между ДВУМЯ предприятиями состоит в борьбе правительств крупнейших мировых держав со всей политикой, дипломатией, нажимами через спецслужбы и прочей конспирологией, это что — рынок?
3. «Могло бы отечественное машиностроение при более нежном к нему подходе выжить и вписаться в мировые рынки? Это очень интересный вопрос.»
Конечно, могло бы. Если бы к нему приложили хоть часть того внимания, которым в Европе удостоили тот же Airbus.
4. «…отечественное машиностроение относится именно к «мелочи»…»
А тут мы возвращаемся к вопросу, можно ли отдавать в частные руки активы, пусть даже и небольшие по мировым меркам, но способные снабдить хозяев экономической властью устраивать по собственной прихоти ЧП национального масштаба и на этих ЧП наживаться.
Ответ один — нет. Эти производства должны быть под министерствами советского типа.
Ну вот мне кажется в этом месте всем, кто следил за дискуссией, ежели таковые существуют, всё должно было бы стать достаточно ясно. А иметь мнения и давать оценки каждый вправе по собственному усмотрению.
Виноват, хотел рассказать одну маленькую теоретическую вещь, но совсем забыл.
Как из жёстко планируемых секторов составить рыночный сектор более высокого уровня.
Ограничусь простым примером. Каждый покупатель может (в принципе) сколь угодно чётко планировать свои покупки. Но когда много примерно одинаковых (по объёму покупок) таких людей, каждый из которых спланировал свои действия независимо от другого, приходят в магазин, то их совокупность может быть прекрасно описана стохастической моделью. Именно поэтому торговые сети широко используют «управление средним» применительно к покупателям.
В общем случае жёстко планируемые однородные секторы многих стран могут при указанных выше условиях в совокупности составить вполне рыночный сектор, управляемый соответствующим мировым регулятором.
Вот пожалуйста — сравнительно свежий материал.
http://www.gazeta.ru/science/2015/12/09_a_7943969.shtml#comments
Автор:
1) специалист в области математического моделирования;
2) видит приближающегося «пушистого зверька»;
3) и вообще человек неглупый.
Но как только дело приближается к проблемам управления экономикой — всё, дальше ни шагу. Отлично видит, куда дело завели люди, которые сейчас этим занимаются, но вмешаться (хотя бы ради собственного спасения) — ни за что.
В итоге проблему опять будет решать чёрт знает (а, скорее всего, не знает) кто.
Как для этого нужно самого себя «обработать» — не представляю.