29 октября исполнилось 85 лет Теодору Шанину — социологу, крестьяноведу, одному из основателей, первому ректору, а ныне президенту российско-британского университета Московской высшей школы социальных и экономических наук.
Теодор Шанин — личность уникальная. Можно использовать штампы — «матерый человечище», «человек-эпоха», — но применительно к нему они настолько точны, что штампами быть перестают, потому что это правда. Есть люди, которые входят в историю, есть те, кто ее создает. Теодор — созидатель. Когда я вела проект «Взрослые люди» на «Полит.ру», я встречалась с самыми разными, но всегда очень интересными людьми. С Теодором я встретилась шесть раз — это рекорд.
Какой он, Теодор, знает, видимо, только он сам. Как-то он рассказывал, что, наверное, лучшей страной для него была бы Норвегия, потому что он человек закрытый, а там к тебе в душу лезут даже меньше, чем в его любимой (отчасти по этой же причине) Англии. Такой он, Теодор: он не себя примеряет к странам, а страны к себе — как костюмы, которые могут сидеть лучше или хуже. Вот уж кто не любит скромничать (как это у нас часто принято), не только знает себе цену, но и не стесняется показать, насколько она высока. Это человек глубоко себя уважающий.
Расскажу, что больше всего поразило меня. Удивительные сила духа, бесстрашие и обостренное чувство справедливости, которые сам он объясняет своим вильненским детством. Для него Вильно (ныне Вильнюс) предвоенного детства — это не только благополучная, очень любящая и обеспеченная семья, это особый дух, особый настрой, особая культура. Культура самостоятельности мысли, отказа от компромиссов, борьбы за свою правоту. И, конечно, мама, которую он очень сильно любит и которая оказала на него огромное влияние. Десятилетний мальчик в эвакуации спасает себя и маму от голодной смерти, воруя хлеб. Говорит, что нельзя бояться, иначе ничего не получится. Трусы сразу попадаются, на риск надо идти без страха или не идти вообще. Он всегда шел и идет.
Там же, в эвакуации, поднимает на забастовку весь класс: они отказываются посещать занятия, из-за того что однокласснику-иудею не разрешают пропускать уроки в дни религиозных праздников. Это в советской школе, не где-нибудь. Сам он атеист, ему это не нужно, но его возмущает несправедливость, он с ней борется, и вполне успешно. Успешно не только в том смысле, что он лидер, за ним идут одноклассники, но и в том, что это получается, хотя обычному человеку показалось бы, что шансов нет. Для Теодора нет сомнений: шансы есть всегда, если действовать; а если не действовать, они и не появятся.
Юноше 17. Создается государство Израиль, его отец, видный сионист, и друзья отца ликуют, слушая по радио новости из ООН. Уважаемые господа просят сказать свое слово представителю молодежи — Теодору. От него ждут каких-то нежных, сентиментальных слов. Всё получилось, возникло новое государство, которого так ждали, — наступило время полного счастья.
Ничего подобного: парень оказывается взрослее взрослых и, не боясь испортить праздник (он вообще ничего не боится), заявляет, что начнется война, что так легко ничего не бывает. Всё это происходит в послевоенной Польше, где оказалась семья Теодора. Родители спрашивают сына, что ему подарить, он отвечает, что хочет только одного — участвовать в войне за дело Израиля. Отец отказывает, ему страшно за сына, мама понимает и отпускает. Война начинается, и этот парень в ней активнейшим образом участвует, становится героем молодого государства.
Бывший коммандос получает в Израиле свое первое высшее образование: учится социальной работе и становится одним из создателей системы социальной реабилитации в стране. А потом он будет пробивать бюрократическую стену, не пробьет ее, несмотря на все усилия, и тогда уедет в Англию, в которой получит социологическое образование, станет известным ученым.
Идти против течения, если течение кажется неправильным, пробивать стены, если они закрывают что-то важное, а двери нет, — в этом весь Теодор. А еще у него очень сильное чувство собственного достоинства. Когда в Израиле он закончил университет, существовало правило: диплом вручают после того, как ты полгода проработаешь бесплатно. Теодор считал это неправильным, это ему казалось неуважением. Ему ведь с детства внушали, что любой труд ценен и должен быть оплачен. Дело не в деньгах, дело в принципе. Он отказывается от диплома, уходит из университета, занимается совсем другим — физическим трудом. Но диплом ему потом все-таки вручили. Как обычно, он победил. Всегда у Теодора так получалось — он шел против течения, но с таким напором, так уверенно, что течение на время поворачивалось вспять.
А потом долгие годы жил в Англии, которую очень полюбил, объясняя это тем, что оценил отношения между людьми, жизненные ценности и прочее. Не всякий человек подбирает себе страны по размеру. Так и Теодор — он не всякий, он такой один!
Городской мальчик вырос во вполне взрослого уважаемого социолога. А занимался крестьянством, чуть ли не единственный в то время, когда эта тема казалась устаревшей, ушедшей — все-таки эпоха урбанизации. Для Теодора это нормально — всегда против трендов, против течения. Самое удивительное, что там, в Англии, он изучает русское крестьянство, русских ученых-аграриев.
Как вы думаете, кто переоткрыл и вернул миру забытое после его гибели имя Александра Васильевича Чаянова? Теодор, который прочитал его книгу на немецком языке. Оказалось, что чаяновские идеи очень важны, особенно для стран третьего мира. Чаянов с подачи Теодора стал актуальным ученым, его изучают, обсуждают на конференциях. В результате в Москве появилась улица его имени.
А потом из спокойной Англии Теодор возвращается в очень неспокойную Россию. Когда я спросила: «Почему?» — он объяснил, что она притягательна, вот и его через десятилетия притянула. Оставаясь профессором Манчестерского университета, он живет в основном в Москве. Зачем он переехал? А чтобы создать здесь образование европейского типа. Ему очень захотелось, чтобы в России появилась возможность такое образование получать.
Как обычно, это было не только не просто, а чрезвычайно трудно. Снова пришлось пробивать стены неверия, стены бюрократии, стены равнодушия. Но Теодор всего добивается, иначе какой же он Теодор? Не без сложностей, не без постоянных проблем, но «Шанинка» живет и работает. Так что Шанин — это еще и человек-бренд. А почему получилось? Да потому, что он никогда не пасовал перед трудностями, потому, что такая сила духа уникальна, потому, что это Теодор!
Дорогой Теодор!
Примите мое искреннее восхищение! Живите долго и продолжайте идти против течения, потому что вы поворачиваете тухлые реки в правильное, свежее и чистое русло! Многие лета!
В том и дело, что последние из могикан! Я знаком с подобными людьми и не понимаю, какой против них можно вводить возрастной ценз?