Деградация интеллектуального уровня населения — это глобальный тренд. Противостоять ему могут страны с традиционной культурой, не вписанные полностью в глобальную парадигму, а также местные сообщества в лице своих образовательных центров.
Но для этого нужно понимание вышеуказанного глобального тренда. А ситуация такова, что транснациональному капиталу и глобальной экономике в целом не нужны в большом количестве думающие люди, а нужны простые исполнители для обслуживания их деловых и политических процессов и интересов. Поэтому во всем мире идет полным ходом процесс упрощения и унификации образования. В результате этого процесса американские школьники, студенты и преподаватели не умеют складывать простые дроби [1], а французские студенты из лучших университетов, специализирующиеся по математике и физике, не могут решить ни одной простой задачи, за них это делают умные калькуляторы [2]. Точно так же обстоят дела и во всем остальном «просвещенном» западном мире.
Всё это происходит на фоне навязывания молодежи через интернет и СМИ единственной мысли, что жизнь — это сплошное шоу. В таких условиях о каком интеллектуальном развитии молодежи мы можем мечтать? Это вам не советское время с повальным энтузиазмом молодежи в изучении естественных и технических наук, который тогда подогревался ядерно-космической гонкой с США. И как правильно тогда говорил Дуайт Эйзенхауэр в обращении к американскому народу по поводу успехов советской космонавтики, что «школы таят бóльшую силу, чем энергия атома, они важнее сейчас всех наших станций обнаружения».
Очевидно, что в основе интеллектуальной деятельности человека лежит умение мыслить, а это как раз то, что убивается во всем мире зубрежкой и тестами, в мире, где университеты превращены в шоу-заведения, где статус студенческих тусовок и культурно-спортивных мероприятий на порядок выше, чем усердная работа в научной лаборатории или библиотеке. Широко признано, что в нашем быстро меняющемся мире информация и новые знания растут как на дрожжах, а поэтому нужно постоянно менять учебные стандарты, программы и учебники, включая в них это новое знание. А на самом деле молодым людям нужно давать базовое знание и научить их логически мыслить, в результате чего они сами дойдут до сути того вновь возникающего знания, которое они посчитают нужным для себя в будущем.
Умение логически мыслить достигается за счет решения в школьном возрасте множества алгебраических и геометрических задач, чтения классической художественной литературы (здесь важны исторические аналогии — все, что сейчас происходит в мире, уже было многократно описано). Владимир Арнольд говорил, что романы Агаты Кристи гораздо ближе к математике, чем умножение многозначных чисел, а рассказы Эдгара По — тем более! [3].
При решении алгебраических задач детей надо приучать решать эти задачи геометрическим способом там, где это возможно. Это развивает пространственное воображение. Причины, по которым геометрия была практически изгнана из западного математического образования, хорошо описаны Арнольдом.
- «В письмах Томаса Джефферсона из Вирджинии есть такой пассаж: „Я точно знаю, что ни один негр никогда не сможет понять Евклида и разобраться в его геометрии“. Из-за этого американцы вынуждены отвергать Евклида, математику и геометрию, которые заменяются знанием того, на какую кнопку нажать… Вместо размышлений, — механическое действие, которое выдается за борьбу с расизмом!» [3];
- «Третий принцип Рене Декарта: чтобы превратить математику в науку, надо изъять из геометрии чертежи, — следы экспериментов, не нужных согласно первым двум принципам. Не надо размышлять над вещами, упражняющими воображение» [4].
Уже все наслышаны о том, что в «просвещенном» западном мире школьники, студенты и преподаватели не могут складывать дроби, о чем мы упоминали выше, а вот почему французские студенты не могут посчитать устно «2 + 3» — это на первый взгляд удивительно. Но всё становится понятно, когда читаешь концептуальный посыл влиятельнейшей во Франции и в других странах мира математической школы Бурбаки (выступление лидера этой школы Жана-Пьера Серра на математической дуэли с Владимиром Арнольдом в Институте Анри Пуанкаре 13 марта 2001 года): «Некоторые (намек на Арнольда. — В. А.) считают, что натуральные числа — это те, которые участвуют в натуральном (то есть естественном) счете: один, два, три… Но такой экспериментаторский подход ненаучен. С точки зрения нашей высокой науки „естественный счет“ никакого отношения к теории не имеет. Научное определение таково: „Натуральные числа — это мощности конечных множеств“. А какое из конечных множеств самое главное? Разумеется, пустое! Значит, его мощность, то есть нуль, — натуральное число!» [5].
И этот заумный бред проповедуют крупнейшие французские математики, их поддерживают министерские чиновники, в результате чего детей перестали учить считать, при этом ссылаясь на то, что если надо посчитать, то для этого есть калькуляторы. Теперь понятно, что если детей с раннего детства не научили счету с помощью предметов по аналогии с тем, как древние люди учились считать с помощью пальцев рук и ног, засечек на дереве, то ясно, что они не могут сложить 2 и 3.
По поводу умения оперировать простыми дробями следует сказать следующую важную вещь. Если человек не умеет этого делать, то он не может делать алгебраические преобразования, следовательно, он не может находить простейшие производные и интегралы, а значит, ему недоступно решение дифференциальных уравнений, которые в принципе описывают динамику всех природных, социально-экономических и техногенных процессов. И такой человек в интеллектуальной сфере деятельности просто ноль.
Владимир Арнольд, который был членом Национального комитета науки и исследований Франции, писал, что 20% французских новобранцев полностью неграмотны, не понимают письменных приказов начальства и способны поэтому направить свои ракеты не в ту сторону [1].
Запущенный уже давно процесс тотальной дебилизации населения опасен тем, что тупеют также управленцы и технологические специалисты среднего и высшего звена, сколько бы их ни учили в Гарварде, Стэнфорде или Сколково. А отсюда постоянные аварии, техногенные катастрофы, болезни, загрязнение окружающей среды и т. д.
Теперь от глобального и философского осмысления проблемы гонения на интеллект перейдем к нашей университетской жизни. Встает вопрос о том, как организовывать и мотивировать студентов осмысленно заниматься интеллектуальной деятельностью. Дадим несколько рецептов.
С первого курса необходимо выявить наиболее способных студентов, умеющих логически мыслить, и отдать их в руки лучших профессоров-исследователей. Сегодня, когда говорят о глобальной университетской конкурентоспособности и об университете мирового уровня, подчеркивают, что лучших студентов должны учить лучшие профессора, хотя умалчивают, что делать с остальными, которых большинство.
Для выявления лучших студентов независимо от их будущей специализации достаточно дать им порешать простые математические задачи на логику мышления. Это могут быть математические задачи из древней египетской, китайской, индийской, греческой или другой математики, задачи Арнольда для детей от 5 до 15 лет и др.
После выявления лучших студентов важно определить пробелы в знаниях у остальных и предложить их устранить на компенсирующих курсах или во время регулярных занятий. Развить навыки их логического мышления является очень сложной задачей, так как эти навыки закладываются в раннем возрасте. При обучении студентов для повышения их мотивации преподаватели должны начинать освещение любого вопроса с его истории, то есть с его корней. Например, если бы преподаватели-математики рассказывали, как мыслили Ньютон и Лейбниц при открытии дифференциального и интегрального исчисления, а также на чьи труды они при этом опирались, то эффект от изучения математического анализа был бы совершенно другой. А сегодня Google Books предоставляет такую возможность, оцифровывая и индексируя научные труды начиная с момента изобретения книгопечатания. Показ студентам первоисточников XVI–XIX веков будет оказывать на них большое эмоциональное воздействие.
Преподавателей волнует сейчас вопрос, как бороться с плагиатом в студенческих и аспирантских научных и учебных работах. Решение здесь, на наш взгляд, элементарное. Нужно запретить студентам пользоваться обычным Google, а разрешить использовать только Google Scholar и Google Books с обязательными ссылками на найденные научные статьи и книги. Но проблема здесь в том, что большинство студентов, аспирантов и преподавателей не знают этих поисковых инструментов. Их нужно обучать. Из нашего опыта следует, что после такого обучения слушатели воодушевляются приобретенными навыками.
В целом проблема плагиата зависит исключительно от политической воли руководства университета и руководителей его подразделений. Алгоритм борьбы с ним состоит из следующих действий:
- обучить преподавателей работать с поисковыми системами Google Scholar и Google Books;
- обученные преподаватели обучают тому же своих студентов и аспирантов;
- преподаватели не принимают от студентов и аспирантов учебные и научные работы, выполненные без использования Google Scholar и Google Books.
Как видим, в этом алгоритме нет места примитивной программе «Антиплагиат», поскольку она здесь не нужна. Любой грамотный преподаватель с первого взгляда видит, насколько текст студента или аспиранта скомпилирован или является плагиатом.
Вышеуказанный алгоритм учитывает психологию молодых людей при поиске научной информации. Действительно, при поиске в Google или в других поисковых системах универсального профиля они сталкиваются постоянно с неавторизованной информацией и научным знанием, а докапываться до их истоков у них нет времени и желания. А при работе с Google Scholar и Google Books они сразу же выходят на авторские научные статьи и книги, ссылки на которые у них тут же под рукой.
Владимир Московкин,
докт. геогр. наук, проф. БелГУ
1. Арнольд В. И. Стандартные нелепости // Известия. 6 декабря 2002 года.
2. Доценко В. Пятое правило арифметики / /Наука и жизнь. 2004. № 12.
3. Губарев В., Арнольд В. И. Путешествие в хаосе // Наука и жизнь. 2000. № 12.
4. Арнольд В. И. Россия станет Америкой, если забросит математику // интервью «Парламентской газете» от 18 октября 2000 года.
5. Арнольд В. И. Математическая дуэль вокруг Бурбаки // Вестник РАН. Т. 72. № 3.
Международная научная конференция школьников «XVII Колмогоровские чтения» проводится с 3 по 6 мая 2017 года для всех, оформивших заявку участника и прошедших научную экспертизу
https://lomonosov-msu.ru/rus/event/4124/
«Решения здесь также нужно искать новые, в русле прогресса и на основе научного подхода, а не средневековой схоластики, шарлатанских снадобий и охоты на ведьм».
научный подход окончательно оформился как раз в период «средневековой схоластики», что касается прогресса современного общества, то для начала следует определиться с критериями этого прогресса, и тогда может оказаться, что мы находимся не в стадии прогресса, а упадка.
«…для начала следует определиться с критериями этого прогресса…»
Скажем, средняя продолжительность жизни Вас устроит?
это может быть только одним из критериев. Да есть и немало свидетельств о высокой продолжительности жизни в древнем мире. Более важен критерий социальной справедливости, разрыва между наиболее богатым и наиболее бедным населением. А здесь ситуация даже в 20-21 вв. стала только хуже
>Да есть и немало свидетельств о высокой продолжительности жизни в древнем мире.
Вы имеете в виду свидетельства из Библии о сроках жизни патриархов до Потопа?
>Более важен критерий социальной справедливости, разрыва между наиболее богатым и наиболее бедным населением. А здесь ситуация даже в 20-21 вв. стала только хуже
И откуда вы только информацию берете? Здесь ситуация стала хуже только в странах, где произошел переход от социализма к капитализму, в том числе в России. В Европе и США ситуация наоборот стала гораздо лучше, чем в 19 веке, многие считают, что даже слишком.
«…разрыва между наиболее богатым и наиболее бедным населением.»
На эту тему есть свежий любопытный обзор.
http://ukrrudprom.com/digest/Ukrainskaya_katastrofa_v_strane_net_znachitelnoy_gruppi_lyudey_c.html
Это обсуждение событий последних десятилетий. Но уж по сравнению с 19 веком уж точно стало лучше.
Естественно.
Когда я говорю о прогрессе, то имею в виду научно-технический прогресс, расширение знаний и возможностей в деятельности человека. Люди как-то пользуются этими знаниями и возможностями, это меняет их образ жизни. Прогресс — не оценочное понятие типа «хорошо-плохо». Это не хорошо и не плохо, он просто есть, и это надо принять. От прогресса в чем-то всегда бывает вред, в чем-то польза, он решает одни проблемы и порождает другие, и нет иного решения, кроме как использовать одни новые возможности, чтобы исправить вред от других.
Научный подход действительно берет истоки в средневековой схоластике, но потом наука сделала ряд важных шагов вперед. Принцип «Подвергай все сомнению» пришел на смену принципу «Верую, ибо абсурдно». Была признана важность наблюдений и экспериментов, вместо умозрительных рассуждений. Потом была признана важность массовых наблюдений и экспериментов, статистической обработки данных, представительной выборки и т.д. Да, например, традиция научного цитирования берет начало из схоластики, когда надо было ссылаться на Библию и высказывания отцов церкви, чтобы не прослыть еретиком и не сожгли на костре. Но в наше время схоластика создает лишь видимость научности, хотя ею не является. Например, в обсуждаемой статье есть ссылки на источники, и это создает такую видимость, однако эти источники представляют собой лишь субъективные высказывания частных лиц, вокруг которых создается культ, а не научные исследования.
Статью начали за здравие, а закончили за упокой: долой калькуляторы, да здравствует калькулятор нового поколения — Google Scholar и Google Book! Всем срочно освоить!
Это была реклама Google Scholar и Google Book?
Или автор всерьез считает, что ими победит плагиат? И не видит подмены понятий?
Участники обсуждения часто уходят далеко в сторону от темы. Статья Московкина посвящена проблемам образования, а не, например, оснований математики. В частности, спор о том, правы или нет Бурбаки, утверждая, что нуль принадлежит множеству натуральных чисел, не имеет отношения к обсуждаемой проблеме обучения. Даже если говорить о преподавании именно математики, прежде всего в школе (натуральные числа, дроби и т. п.). Дело в том, что там педагог вынужден исходить не из представлений математиков об основаниях своей науки, а из возможностей учеников. Анри Пуанкаре (который в своих трудах не писал «баек», в чем выше обвиняют Арнольда), провел важное для преподавания математики разграничение между определениями для ученых и определениями для учащихся: «Что разумеют под хорошим определением? Для … ученого это есть определение, которое приложимо ко всем определяемым предметам и только к ним; такое определение удовлетворяет правилам логики. Но при преподавании дело обстоит иначе. Здесь хорошим определением будет то, которое понято учениками». А иначе зачем им вообще его давали? На том же основании можно подобным образом говорить не только об определениях, но и о доказательствах, терминологии и т. п., в пределе — обо всей математике. С такой точки зрения надо различать математику ученых и математику преподавателей. Московкин пишет в обсуждаемой статье об образовании, рассматривая, соответственно, обучение математике с позиций математики преподавателей . Бурбаки же занимаются математикой ученых, имея полное право (как любой исследователь) вводить нужные им понятия, определения и т. п.. Но их интерпретация нуля как натурального числа никакого отношения к математике преподавателей не имеет: учащиеся начальных классов, где изучаются натуральные числа, еще не доросли до интеллектуального уровня Бурбаки, поэтому детям понятно обычное толкование натурального ряда, идущее от практического счета предметов. Разумеется, достаточно толковым студентам математических факультетов вузов вполне можно и нужно представить различные подходы к математике и ее основаниям, но это уже дело ведущих такие занятия профессоров (переход студентов от математики преподавателей к математике ученых), а не проблема повышения уровня математического образования для всех школьников и студентов. Конечно же, ученому-математику интересна математика ученых, а не математика преподавателей, и ему хочется делиться со студентами своими мыслями и импонирующими ему идеями других исследователей. Об этом тот же Пуанкаре пишет так: «Без сомнения, учителю неприятно вести преподавание в paмкax, которые его не вполне удовлетворяют. Но удовлетворение учителя – не единственная цель обучения». А мы хотим все же получать удовлетворение. Но для этого надо не вносить идеи Бурбаки в программы для начальной школы, а помочь ее учащимся успешно пройти путь от того, что им понятно в начальных классах, к вузу, к тому, что нас удовлетворяет в науке и в работе с толковыми студентами. Проблема не в том, абсолютно ли правы Бурбаки или их оппоненты, а в том, как обеспечить учащимся возможность пройти этот путь (в том числе — от эмпирического натурального ряда к не эмпирическому), преодолев недостатки существующей системы образования. Решить эту проблему трудно, но она не будет решена никогда, если мы будем подменять попытки ее решения спорами на посторонние темы, включая проблемы оснований математики. Они несомненно важны, но для этого есть соответствующие форумы. А здесь обсуждается статья о проблемах образования, а не о проблемах математической науки.
>Дело в том, что там педагог вынужден исходить не из представлений математиков об основаниях своей науки, а из возможностей учеников.
Совершенно верно. Именно исходя из здравой оценки возможностей учеников приходится зачастую снижать планку, и у нас, и за рубежом, а не в результате заговора капиталистов, желающих лишить бедных детей качественного образования. В то время как в советское время исходили из утопического представления, что всех можно научить одинаково и чему угодно, по приказу партии.
Что касается Бурбаков, то это национальное французское явление, и проблема это французского образования, а вовсе не наша, и лезть в этот чужой монастырь со своим уставом нам не стоит. К проблемам российского образования, равно как американского или финского, это отношения не имеет. Невежественные люди могут подумать, будто содержание российских реформ образования заключается «внесении идей Бурбаков в программы начальной школы» или еще куда-то. Что этого якобы требует от нас Болонская система. Что у нас внедряют «западную систему образования», в то время как такой единой системы вообще не существует, а советская система, если начать разбираться, является результатом эволюции заимствований из Европы XIX века. Конечно, нужно обсуждать проблемы образования, но в разумном русле, а не конспирологии и антизападной пропаганды. К этому я и призываю всю дорогу.
«В то время как в советское время исходили из утопического представления, что всех можно научить одинаково и чему угодно, по приказу партии.»
Это утверждение неверно, если относить его к структуре системы образования, а не издержкам её реализации. В СССР эта структура основывалась на том, что некий минимум могут усвоить все, кто является умственно полноценным.
Было обязательное среднее образование с возможностью (но не обязанностью) перехода после восьмого класса в ПТУ, техникумы. Не было обязанности переводить в следующий класс по возрасту. И, наконец, были спецшколы для тех, кто не мог осилить стандартную программу.
То, что в реальности старались «дотянуть» как можно больше народа до десятого класса, очень редко оставляли учеников на второй год и не переводили в спецшколы тех, кто этого безусловно заслуживал, являлись необязательными искажениями вполне разумного подхода.
Ладно, согласен. Но до сих пор многие люди отстаивают именно эти «искажения», видя в них суть советской системы. Поэтому я в данном случае возражал против утопических представлений, а не структуры.