Библиотека как дух общества

ТрВ-Наука продолжает серию статей о настоящем и будущем ИНИОНа. Газета обратилась к экспертам, не один год проведшим в ИНИОНе, с вопросами: «Каким вы видите будущее ИНИОНа (если видите)? Как, на ваш взгляд, это будущее должно разрабатываться и проектироваться?» Публикуем ответы экспертов и надеемся на продолжение дискуссии.

Лев Гудков, докт. филос. наук, профессор, директор Левада-Центра:

Мне кажется, что катастрофа, происшедшая с ИНИОНом, так и не осознана образованным сообществом. У нас нет в полном смысле НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ (этот правовой статус придается только определенным книжным собраниям — комплектующим всё, что относится к культуре данной страны, включая и зарубежные материалы о ней). И РГБ (Ленинка), и РНБ (Салтыковка) давно, уже в конце советского времени, утратили право на подобный авторитет, не будучи в состоянии обеспечить полноту комплектования и предоставления ее читателям.

В Ленинке, самом большом книжном собрании страны на тот момент, более 27% фонда (спецхран, фонды ограниченного доступа и т. п.) не было доступно обычным читателям. Но в сравнении с тем, что произошло после развала СССР, тогдашнее положение кажется если не цветущим, то вполне нормальным.

ИНИОН АН СССР был в конце советского периода совершенно поразительным и уникальным институтом. Во-первых, он лучше других крупных библиотек комплектовался отечественной и иностранной литературой по общественным и гуманитарным наукам. Во-вторых, степень открытости была существенно выше (конечно, только для сотрудников академических институтов, но этот барьер можно было без особого труда преодолеть с помощью «письма-отношения»). В-третьих, ИНИОН вел огромную и крайне важную реферативную и библиографическую работу, предоставляя всем заинтересованным сторонам оперативную аналитическую информацию в виде РЖ и сборников рефератов и обзоров, в которых можно было прочесть материалы, недоступные из-за цензуры и прочих ограничений.

Его отличие от полноценного научно-исследовательского института заключалось в отсутствии научных дискуссий и предоставления «облегченного» варианта научных идей и утверждений, адаптированных (все-таки!) материалов.

Гибель ИНИОНа была предопределена постоянным сужением объема финансирования. Напомню, что по первоначальному проекту ИНИОН должен был располагаться в двух зданиях (была спроектирована многоэтажная башня на свободном пространстве — существующее здание имеет Г-образную форму). Поэтому уже довольно давно стала ощущаться нехватка помещений для книжного хранения, и фонды постепенно дробились и передавались в специализированные институты АН СССР, где они фактически были заштабелированы и не использовались; отсюдапостоянно нарастающее число отказов читателям в выдаче необходимых книг и падение авторитета ИНИОНа как крупнейшей, близкой по статусу к национальной, библиотеке.

Если говорить о восстановлении роли ИНИОНа, то, конечно, надо возвращаться к прежней модели «национальная академическая библиотека + информационно-аналитический институт», но без его прежних функций фабрики подготовки аналитических записок в партийные инстанции и идеологические органы. Это должен быть первостепенный аналитический центр новейшей информации и литературы по социально-гуманитарным наукам, ориентированный в первую очередь на освещение новых зарубежных исследований и публикаций.

Это должен быть самоуправляемый академический институт, но под контролем совета попечителей, представленного учеными из всех специализированных институтов и публичных интеллектуалов, зарекомендовавших себя в качестве бескорыстных моральных авторитетов. Ни в коем случае не бюрократией какого-либо ранга или сферы.

Библиотека, как писал крупнейший историк и знаток библиотечного права Петер Карштедт, — это воплощение духа общества, то есть ценностей, памяти и интеллектуальных ресурсов данного социального, культурного, национального или религиозного сообщества. Сегодня ни одна из крупных библиотек (утратив возможности адекватного укомплектования в первую очередь зарубежной литературой, но и с отечественной всё обстоит довольно плачевно) не отвечает этому определению. Отсюда нарастающая поверхностность и верхоглядство всех пишущих о современных социальных и культурных процессах или социально-гуманитарной проблематике (может быть, исключая исторические науки, но и тут явно чувствуется сильнейший разрыв с западными работами в концептуальном и аналитическом плане).

Ирина Дежина, руководитель группы по научной и промышленной политике в Сколтехе, вед. науч. сотр. Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара:

ИНИОН был прекрасной и современной для своей эпохи библиотекой по общественным наукам. В конце 1980-х и начале 1990-х я там собирала материалы для диссертации, и всё было удобно, доступно и комфортно — вплоть до индивидуальных столиков в читальных залах.

ИНИОН и должен быть современной библиотекой, и не только в том смысле, что там будет всё оцифровываться и храниться в современных форматах. Для общественных и гуманитарных наук важен доступ к бумажным изданиям, в том числе старым. Образно говоря, смотреть газету 1913 года и держать ее в руках — совсем разные вещи. Появляется дополнительное ощущение времени.

Вполне естественно и то, что библиотека выполняет функции и исследовательского центра. Более того, она может быть источником обзорной и аналитической информации для правительственных и парламентских структур. Например, в Библиотеке Конгресса США есть оперативно работающая исследовательская служба (Congressional Research Service), которая издает очень качественные тематические обзоры для Конгресса, причем материалы являются политически нейтральными. Библиотека может быть и культурным центром, где проходят концерты, показы классических и документальных фильмов.

Будущий формат и функции ИНИОНа вряд ли можно определить силами только коллектива библиотеки, особенно принимая во внимание тот факт, что за время ее бедственного положения целый ряд сотрудников стал просто в ней числиться, а полноценно работает уже в других организациях.

Судьба библиотеки должна решаться ее учредителями, на основе консультаций с ее пользователями, сотрудниками, зарубежными профессионалами в области библиотечного дела. Помимо общей концепции есть ряд узкопрофессиональных вопросов, касающихся организации и работы библиотек, по которым должны консультировать именно специалисты.