Эффект проводимости знаний

О том, как сделать научную популяризацию прибыльной областью без потери качества, как изменить мозги в стране, о новом проекте «Всенаука» мы поговорили с инноватором, музыкантом, предпринимателем, канд. геогр. наук Георгием Васильевым. Беседовала Наталия Демина. (Полная версия интервью, в .pdf и бумажном формате дана сокращенная).

Музыка и литература

— Готовясь к интервью, читала о вас в Интернете. Как вы всё успевали и успеваете?  В МГУ учились на двух факультетах, но уже тогда были успешным композитором, исполнителем бардовских песен.

— Я и сейчас пишу песни. Недавно сочинил десяток детских песен на музыку классических композиторов. Это очень забавный проект — сочетание иронических стихов и классической музыки. Но сам я исполнять их не буду. Наверное, сначала это нужно аранжировать, спеть, потом по этим песням будут сняты мультики. Нужно, наверное, года два, чтобы они дошли до широкой публики.

— То есть слухи о том, что вы закончили заниматься музыкой, преувеличены?

—  В качестве барда, пожалуй, закончил. Но я же не только песни писал, но и мюзиклы. «Норд-Ост» и другие большие произведения. Сценарии для фильмов.

— Мне сказали, что вы готовите новый мюзикл «Ходжа Насреддин»…

— Да, я один из авторов либретто и музыки, сейчас дело за постановкой.

— А почему Ходжа Насреддин? Чем вас этот герой так заинтересовал?

— Это отдельный большой разговор. Могу назвать много причин. Во-первых, я просто очень люблю дилогию Леонида Соловьёва «Повесть о Ходже Насреддине». Это одна из любимых книг моей семьи. У меня пятеро детей, у нас существовала традиция каждому поколению детей читать эту книжку вслух. Как, впрочем, и книжку Вениамина Каверина «Два капитана». Вот, собственно, два мюзикла, которые я делал и делаю: «Норд-Ост» — «Два капитана», и «Ходжа Насреддин».

Если серьезно, то мне интересно заниматься большими проектами. Я, собственно, импортировал в Россию бродвейскую технологию ежедневного показа. Вообще это довольно смелый эксперимент, многие говорили, что у нас с нашей системой Станиславского не получится играть спектакль в ежедневном режиме. Однако с «Норд-Остом» это удалось, он шел больше года. И шел бы еще дольше, если бы не известные печальные события. 

«Ходжа Насреддин» — это тоже большое произведение, рассчитанное на ежедневный показ. Не всякая литературная основа годится для этого. Это должно быть что-то очень интересное и важное для всей семьи. Чтобы каждый день люди приходили в огромный зал, нужно, чтобы шоу нравилось всей семье. И «Два капитана», и «Ходжа Насреддин» — произведения, рассчитанные на семейную аудиторию.  Здесь всё связано, понимаете? И это прямо соотносится с семейным чтением вслух. То, что вы читаете своим детям, может потом собирать тысячные залы. С одной стороны, это житейская мудрость, с другой — маркетинговый ход.

— «Ходжа Насреддин» у меня пока лежит в заначке в подарок сыну. «Два капитана» он тоже пока не читал. Сейчас по программе «Отцы и дети» Тургенева, затем «Обломов».

— Я думаю, «Два капитана» гораздо интереснее, чем «Отцы и дети» (смеется).

Профессия

— Ваш отец был инженером-конструктором, а мама патентоведом…

— Она тоже была инженером, они оба окончили Бауманское училище по специальности «конструирование и сварка». Потом судьба забросила их в город Запорожье, где я родился.

— Как вы решили пойти в географию, а потом в экономическую кибернетику?

— Во-первых, география дает человеку энциклопедическое образование. Это меня очень привлекало. А потом, мне она была интересна. Я занимал призовые места в республиканских украинских олимпиадах. Победы натолкнули меня на мысль, что надо поступать на географический факультет МГУ. Но мне оказалось недостаточно одного факультета, и я взял индивидуальный учебный план (тогда так было можно) и учился сразу на двух — географическом и экономическом. В моем дипломе указана специальность «социально-экономическая география», но на самом деле я прослушал довольно много курсов по экономической кибернетике, исследованию операций, управлению и планированию на экономическом факультете МГУ. Так что у меня, считаю, два образования: географическое и экономическое, что очень помогает в жизни.

— Тема вашей кандидатской диссертации по географии — «Социально-экономическая оценка территории города». Как вы перешли к теме урбанистики?

— Экономическая география занимается всем, чем угодно. В международном классификаторе «Организации экономического сотрудничества и развития» вы обнаружите раздел «Науки о Земле», в которые входит «география», и на том же уровне классификации есть «социально-экономическая география».  По этому классификатору считается, что это разные науки. У социально-экономической географии очень широкий охват. В частности, туда попадает урбанистика. Она была моей специальностью, по которой я работал после окончания университета. Я занимался экономикой города, районной планировкой.

— Тогда еще советского города.

— Да. Дослужился до ведущего научного сотрудника, стал ответственным исполнителем Генеральной схемы расселения на территории СССР. Моя научная карьера шла вполне успешно, пока не наступила Перестройка.

Карьера

— Наверное, если бы не Перестройка, вы бы сейчас были академиком?

— Не знаю, кем бы стал, но мои знания в экономике города и в урбанистике позволили мне резко изменить курс в жизни. Я прошел по конкурсу на должность председателя исполкома Октябрьского района Москвы. Тогда было такое революционное время… Не знаю, что мне ударило в голову, с чего я решил подать туда заявление, но среди многих участников конкурса депутаты выбрали меня. И с этого началась совершенно головокружительная эпопея.

Работал в гремевшем на всю Россию Октябрьском районе, где мы провели самые первые реформы, которые сначала были повторены на уровне Москвы, потом и на уровне России: первую приватизацию, первое разделение функций заказчика от подрядчика в коммунальном хозяйстве, первые регистрации частных предприятий. Было романтическое время, было очень интересно.

После Октябрьского исполкома я успел поработать советником мэра Москвы. Потом президентом Московской биржи — запускал фьючерский рынок в России.

—  Можно ли сказать, что вы стали миллионером?

— Нет. Я занимался тем, что мне было интересно.  Многие люди, которые пошли в городское управление, стали миллионерами. Но я принципиально ушел из городского управления, чтобы не участвовать в… ну, как сказать помягче? Я не хотел ни в каком виде быть причастным к коррупции. Ни в каком виде. Я ушел нищим, таким же, как и пришел. Президент московской биржи — это не брокер и не банкир, который зарабатывает миллионы. Это человек, который организует биржевую торговлю. И моим принципом было — ни в коем случае не конкурировать с брокерами.

Я создавал саму технологию биржевых торгов. Да, моих знаний хватило бы, чтобы успешно играть на бирже. Даже очень успешно. Но я сказал себе, что этим заниматься не буду, потому что не должен как человек, который организует этот рынок, играть на нем. По-моему, это честно.

А потом меня занесло к Евтушенкову. Знаете такого? АФК «Система». Собственно, я был одним из тех, кто стоял у истоков «Системы». Я возглавлял компанию РОСИКО, которая потом и была преобразована в АФК «Система». Началась моя профессиональная деятельность в области, которая называется investment management — управление инвестициями.

Оказалось, что мне очень нравится заниматься новыми возникающими областями, возникающими рынками, проектами, которые имеют какое-то большое социальное значение. С тех пор я этим и занимаюсь. У меня тогда было много проектов, но я понял, что есть проект, у которого колоссальное будущее, — сотовая связь. Тогда не знали, что это такое.

— Знали, но думали, что в России этого никогда не будет.

— Да, в это нужно было поверить.

— Расскажите о вашем сотрудничестве с Дмитрием Борисовичем Зиминым, соучредителем премии «Просветитель» и основателем фонда «Династия».

— С Дмитрием Борисовичем мы давние партнеры. Он был президентом «Вымпелкома», а я — председателем совета директоров, то есть тем, кто обеспечивает связь с собственниками и наблюдает за компанией от их имени, за обеспечением инвестициями и так далее. В какой-то момент произошла рокировка. Мы с Дмитрием Борисовичем решили, что я буду гораздо эффективнее внутри компании, чем снаружи. Я стал первым вице-президентом. Занимался развитием сети «Билайн» в Москве и в других городах, созданием абонентской службы, у меня была куча функций. С этого момента началась наша долгая теплая дружба с Дмитрием Борисовичем, которая не прекращается до сих пор.

Головоломка и ее решение

— Интересно, что вы так независимо, а может быть, зависимо друг от друга пришли в популяризацию и поддержку науки.

— В начале 2000-х мы с Дмитрием Борисовичем часто беседовали по душам. Был долгий разговор о том, что можно изменить в нашей стране, что мы можем сделать для этого. Пришли к выводу, что политикой вряд ли что-то изменим. Участвовать в политике неплодотворно. Для того чтобы в России произошли кардинальные сдвиги, нужны перемены в образовании, культуре, науке. Но каждый из нас пошел своим путем.

Дмитрий Борисович — ровесник моих родителей, вышел на пенсию, но остался активным гражданином и свою жизнь посвятил благотворительности. Я же был еще полон сил и энергии и решил пойти в культуру, науку, образование, используя не деньги, а свою энергию, мозги. Так появились просветительские проекты, которыми я занимался.

Дмитрий Борисович сконцентрировался на поддержке ученых, учителей, студентов. А я решил начать с детей.

— «Фиксики» были первым проектом?

— «Фиксики» — наиболее известный просветительский проект, который мне удалось реализовать. Почему именно «Фиксики»? В России образование, наука, культура — области, традиционно убыточные, дотационные и зависимые от государства. И это неправильно. Потому что убыточность обрекает их на вечную судьбу просителей. Но как показывает опыт развитых стран, эти сферы, от которых зависит, что же творится у людей в мозгах, могут существовать без помощи государства и государственного давления.

Как вывести эти области из убыточного состояния? Для меня это стало задачей-головоломкой на границе культуры и бизнеса, делом чести. Я хотел построить в России механизм, который бы позволил продвигать детский просветительский проект рыночными методами. «Фиксики» — это именно такой проект.

Когда я начал заниматься «Фиксиками», производство мультфильмов стоило в четыре раза дороже, чем выручка от их продажи. Как хотя бы отбить вложенные деньги? Задача была настоящей головоломкой. На Западе нашлись примеры, как это можно организовать. Я импортировал технологию брендбилдинга, позволившую создать на базе сериала «Фиксики» детский бренд, чтобы в дальнейшем этот бренд зарабатывал на лицензировании.

«Фиксики» — сериал и полнометражные фильмы. Первая полнометражка вышла два года назад и побила рекорды просмотров, вторая выйдет к Новому году, к зимним каникулам. Однако «Фиксики» — это и тысячи наименований товаров и услуг. Сами мы их не производим — мы предоставляем товарные знаки и контролируем качество выпускаемой под нашим брендом продукции. Это дает возможность зарабатывать и перенаправлять деньги в просветительские сериалы и другие проекты.

— Это, наверное, может стать вашим девизом: «С помощью науки зафиксить страну!»

— Слово «фиксики» было придумано. В английском есть слово «pixy» — шаловливый гномик, и слово «fixer» — ремонтник. Их комбинация дала «fixies» — «фиксики». Мы выбрали это английское слово, так как думали о продвижении нашего бренда не только в России, но и по всему миру. Если в российском YouТube уже больше четырех миллиардов просмотров, то на китайских каналах — больше 12 миллиардов.

— Здорово, когда не только «Маша и медведь», но и что-то научно-популярное становится популярным. Маша совершенно не интересуется наукой, а Фиксики — молодцы.

—Я очень этим горжусь, потому что продвинуться с таким сериалом, как наш, гораздо сложнее, чем с развлекательным. Когда международный дистрибьютор смотрит, что мы ему приносим, он говорит: «Это образовательный сериал, это для маленьких каналов! На большом канале это невозможно». Слава богу, не всё теперь ограничивается телевидением. В YouTube детям нравится смотреть и познавательное видео. Так благодаря интернету мы нашли свою аудиторию.

— Не забыли о подростках? Планируете что-то делать в нише 12+?

—У нас готовы пилотные серии сериала «Кработы», рассчитанного на подростков. Кработы — мини-роботы. Как Фиксики, только роботы. Проблема в том, что этот проект требует начальных вложений, а Минкульт нас не поддерживает, почему-то считает, что поддерживать нужно только то, что производится для дошкольников и младших школьников. Сейчас мы ищем спонсора или инвестора.

«Фиксики» для взрослых

— Как появился ваш новый проект «Всенаука»?

— Он идеологически связан с «Фиксиками». Кто-то иногда в шутку говорит, что «Всенаука» — это «Фиксики» для взрослых. Это не так, но что-то в этом есть. Конечно, мне хотелось бы организовать проект «Всенаука» так, чтобы благодаря интересу, который он стимулирует, он начал самофинансироваться, как «Фиксики». Но пока до этого очень далеко.

С взрослыми гораздо сложнее работать, чем с детьми. Во-первых, взрослые не смотрят мультики. Поэтому делать их мы не будем. Во-вторых, взрослые больше знают и их труднее удивить, они менее любознательны, чем дети.

— Интересно, где и как вы будете «ловить» взрослых, через какое медиа?

— Я рассчитываю, что сам проект, само слово «всенаука» станут интересными для пользователя. Что такое «Всенаука»? «Всенаука» — это тематика. Сейчас с помощью экспертов и широкой общественности мы формируем эту тематику. Если она будет интересна, придут продюсеры, спонсоры, с помощью которых можно будет развивать научпоп. Это самая общая туманная схема, но вы уже видели на примере «Фиксиков», что ее можно реализовать. Можно предположить, что нечто подобное произойдет и во взрослом мире.

— Вы хотите популяризовать науку для бегущего взрослого? Хоп! — и ты уже что-то знаешь про черные дыры! Хоп! — и что-то про ДНК?

— Нет, ни в коем случае. Всё совершенно наоборот. Я уверен, что нынешняя проблема научпопа, вообще системы образования и всей системы новостей о науке — это проблема очень узкой аудитории. Подготовленных людей, которые в состоянии разложить по полочкам в голове все научные новости, очень-очень мало.

Почему поток научно-популярной информации для большинства людей информационный шум? Скажем, услышал человек, что открыли ген, который отвечает за рост ушей, и думает: «И что это мне дает? Ну, растут уши, и пусть растут». И забывает о том, что узнал. Проблема даже не в нелюбознательности. Опросы показывают, что большинство взрослых людей готовы потреблять научно-популярную информацию, если она им понятна. А что для этого нужно? С одной стороны, нужен перевод с «научного» на «понятный». И это проблема популяризаторов. С другой стороны, сам человек должен быть готов к восприятию научно-популярной информации, у него должно быть мало-мальски системное представление о мире.

— Но вы не можете создать эти полочки в голове, если они ни в детстве, ни юности не были созданы, разве нет?

— Возможно. Вообще, сдвиги в сознании — это дело не одного дня, не недели и не месяца. Наверное, на это нужны годы, поколения, я не знаю. Но я знаю, что уже сейчас в стране есть активные потребители научпоп-информации. Эти люди хотели бы лучше понимать, что происходит в мире, как он устроен, почему так сложилось и куда всё движется, а не просто получать осколки знаний из телевизора или интернета, которые непонятно куда приложить.

Этим людям можно помочь: подсказать, что читать, смотреть, слушать, чтобы в голове начала возникать более стройная картина мира. А после можно надеяться, что новая информация будет укладываться правильно, слоями и уже не будет шумом. Вот в чем главный смысл проекта «Всенаука».

Тут, конечно, возникает соблазн использовать готовые схемы. Мы консультировались с экспертами, многие из них предлагают, описывать картину мира по какой-нибудь известной системе. На мой взгляд, мы не вправе навязывать людям готовые философские или образовательные схемы. У каждого человека свой жизненный опыт, своя система знаний, свои предпочтения. Мы пошли по другому пути.

Для начала проконсультировались с множеством экспертов и вытащили 148 тем, которые могли бы претендовать на значимость и важность. А дальше проранжируем эти темы с помощью экспертного голосования и открытого голосования. Таким способом мы надеемся получить «мини-набор макси-знаний» — наиболее важные темы, формирующие в голове современного человека научную картину мира.

Обе системы голосования уже работают. К началу октября балльную оценку каждой теме дали более 150 экспертов — уважаемых ученых, преподавателей, популяризаторов науки. Экспертное голосование продолжается и продлится до зимы. Мы призываем авторов и читателей «Троицкого варианта» принять участие в нашем опросе. Сделать это можно на сайте vsenauka.ru. Мы будем рады видеть вас и среди наших экспертов, и среди участников открытого голосования, которое организовано по упрощенной схеме.

— Таким способом вы надеетесь нащупать связную картину мира?

— Именно. Естественно, возникает вопрос,  сложится ли из этих тем, случайно попавших в список, ранжированный экспертами, что-нибудь цельное? Его я не раз задавал и себе, и другим (смеется). Есть такой интересный человек — Александр Сергеев. Он входит в комиссию РАН по борьбе с лженаукой. Он один из экспертов «Всенауки». Я стал жаловаться, что, мол, системности не хватает. Он сказал: «Представьте себе печатную плату, на которую вы расплавленным оловом с паяльника капаете. Просто ставите кляксочки в совершенно случайном порядке. Вы еще не закапаете и четверти этой платы, а у вас уже появится новый системный эффект — проводимость».

Так что мы очень надеемся, что даже такой «несистемный» способ выявления «мини-набора макси-знаний» даст системный эффект в голове человека — эффект «проводимости» новых знаний.

—Но вы не имеете дела с tabula rasa, там этих кляксочек уже очень много…

— Конечно! Нет смысла приходить к человеку с какой-то системой, потому что у него уже есть система. Да, она может быть научная, менее научная, лженаучная, но она есть.

Цель — синтез

— Вы претендуете на то, чтобы создать между кляксами некую связь?

— Не все люди одинаково подготовлены. Вы говорите, что у людей в головах уже есть система, и я говорю то же самое, но мы имеем в виду разное. Вы общаетесь в основном с учеными. А я рассчитываю, что этот проект захватит более широкую аудиторию. Проверьте, например, какой процент наших соотечественников понимает, что такое ген. Или знает, какая физическая основа у гена. Хорошо, если кто-то вспомнит, что существует ДНК, РНК, белки. Из чего они состоят — нуклеотидов или аминокислот, — на этот вопрос вам ответят единицы. Но самое интересное, если вы начнете опрашивать и ученых (не биологов), я боюсь, вы получите разочаровывающие результаты.

— Да, они могут быть в своей области профессионалами, а в остальных — профанами.

— Совершенно верно. Когда мы просим ученых — академиков, профессоров — сопоставить темы из нашего длинного списка, мы довольно часто слышим ответ: «Я не специалист, я не знаю». Хотя каждый в своей области — светило!

— Но это как раз хороший ответ: он знает то, в чем эксперт. Он знает пределы своей компетенции.

— Да, но наша цель — синтез. Мы хотим собрать популяризированные, упрощенные знания в одной голове! Раньше эту единую картину мира создавала религия, потом — философия. За последние десятилетия на очень многие вопросы научилась отвечать наука. Однако ответы науки до людей не доходят — слишком сложен и специфичен ее язык.

Переводя на человеческий язык знания из разных наук, популяризаторы фактически синтезируют картину мира, которую раньше синтезировали религия и философия. Наш проект направлен на то, чтобы помочь собрать самые важные знания из разных областей и перевести их на общечеловеческий язык. Тем самым мы поспособствуем синтезу научной картины мира в голове наших современников.

Корпус экспертов

— Вы ведете набор экспертов? Вам нужны новые люди?

— Нам нужны умные люди с широким кругозором. Мы используем понятие «мини-набор макси-знаний», чтобы объяснить эксперту, что от него требуется. Представьте, вам нужно составить курс лекций для студентов старших курсов, чтобы дать некое связное представление о мире. Туда могут попасть знания от астрофизики до психологии. Какие темы вы считаете достойными включения в этот курс, без каких можно обойтись? Эксперты ставят каждой теме балльную оценку.

Мне самому интересно, что получится. Какие темы попадут, скажем, в топ-10? Наверняка список будет ранжирован разными экспертами по-разному. Пока информации недостаточно, чтобы делать статистические выводы, но за осень мы ее наберем.

Я буду очень благодарен, если «Троицкий вариант» поможет нам эту информацию собрать. Вокруг вас огромное количество умных людей.

— Когда окончание голосования?

— Мы бы хотели провести его осенью. Но что нам мешает собирать эту информацию в течение года? Тем более что информация будет постепенно распространяться, интерес людей расти. Мы планируем постепенно давать информацию о результатах, и она будет привлекать внимание, появится больше желающих проголосовать. Не думаю, что мы будем останавливать голосование, но хотим зимой подвести итоги и предъявить общественности то, что получилось. Голосуйте на сайте «Всенаука»!

Достучаться до небес

— Как вы собираетесь операционализировать вашу идею? Как домохозяйка увидит вашу работу? Что это будет — журнал или мобильное приложение?

— У меня огромный маркетинговый опыт. Так что это вопрос по адресу (смеется). Как же это увидит домохозяйка? Я привык внимательно структурировать целевую аудиторию и прекрасно понимаю, какой должна быть информация, которая может быть усвоена домохозяйкой. Впрочем, домохозяйки тоже разные бывают, некоторые профессорам дадут фору. Мы почти уверены, что в верхнюю часть списка попадут темы вроде «Гены», или «Мышление», или «Теория эволюции». Каждую из них можно раскрыть даже на уровне ученика младших классов.

«Фиксиков» мы делаем для младших школьников и дошкольников. Скажем, в одной из серий за 30 секунд рассказываем пяти-шестилетним детям, что такое цепная реакция. Загляните на канал YouTube «Фиксики», найдите серию, которая называется «Цепная реакция», и посмотрите, как это делается. Но то, как научную информацию перевести на язык ребенка, студента или пенсионера, — только половина проблемы.

Другая ее половина — как достучаться до этого человека? Ведь информация к нему поступает по специфическим каналам. Для кого-то можно добраться через YouTube, до кого-то — через телевизор, до кого-то — через научно-популярные журналы, а кто-то, кроме «Инстаграма», ничего не видел. Это отдельная проблема. Поэтому мы стараемся к этому подойти рационально — мы можем рейтинговать контент.

Для начала тематически: этот контент относится к «мини-набору макси-знаний», а этот нет. Из миллиона единиц научпоп-контента, который сейчас имеется в виде статей в «Википедии», книг, подкастов, блогов, фильмов, телевизионных передач, можно будет выделить небольшой объем каркасного знания, от которого зависит системное представление о мире. Это само по себе очень важно, потому что даст систему ориентиров для многочисленной группы людей, которые занимаются популяризацией науки, наукой и образованием.

Заглянете в мое интервью «Российской газете» [1], там четко говорится о том, что мы делаем совместно с лабораторией машинного интеллекта Яндекса и лабораторией искусственного интеллекта МФТИ. Это отдельная тема, но, если кратко,  мы хотели бы создать некую автоматизированную систему рейтингования. Нужна система семантического поиска, которая позволяла бы выделять в интернете наиболее важные тексты. Конечно, задачи такого поиска решаются и без «Всенауки». Поисковые машины становятся всё более интеллектуальными. Но и «Яндекс», и МФТИ заинтересованы в сотрудничестве с нами, потому что мы выдаем экспертизу, вносим упорядоченность в эту информацию. И это очень важно для обучения машин.

Недавно у меня был интересный разговор с Павлом Подкосовым, директором издательства «Альпина нон-фикшн» — партнера программы «Всенаука». Я ему рассказывал об этом проекте. Он слушал с нарастающим интересом, потому что наш тематический рейтинг может быть востребован издательствами научно-популярной литературы, а также научно-популярными журналами, блогерами, производителями телефильмов.

Мы действительно делаем очень важную и полезную работу, в том числе и для системы образования. Я, конечно, об этом не мечтал. Ведь добраться до системы образования сложнее, чем до популяризации науки. Но надеюсь, что мы и туда проложим тропки — первые контакты с Академией наук обнадеживают. Мы договорились с РАН, что результаты наших опросов будут рассмотрены не только на комиссии РАН по популяризации науки, но и на комиссии по федеральным образовательным стандартам и учебникам.

Я надеюсь, что благодаря нашей активности, нам удастся достучаться и до Министерства высшего образования и науки, и до Министерства просвещения. Это было бы очень здорово.

— Вообще будет здорово, если учебники станут более интересными.

— Учебники — это отдельная история. Мы не можем пожаловаться, что в школах ничего не изучают. Но очень многие темы, которые предложены нашими экспертами и включены в наш лонг-лист, не освещены в школьной программе.

— Можете назвать хотя бы одну такую тему?

— Например, «Мышление и сознание» — одна из самых популярных тем в открытом голосовании. Может быть, об этом говорят на уроках обществознания в философском, а не в естественнонаучном смысле. Что такое сознание? Что такое мысль? Что такое мышление? Как соотносятся сознание и подсознание? Это нейробиология, это физиология, это психология — там целый комплекс наук, cognitive science, которые этим занимаются. Это междисциплинарное направление. Наука очень далеко ушла в этом: уже почти создали искусственный интеллект. А в школах это не преподают. И таких тем довольно много. Но и те темы, что есть, те важные вопросы, которые всплывают на поверхность в результате опросов, погребены в школьных программах под второстепенными, давно не актуальными темами. В этом-то и проблема современных учебников. Не в том, что информации мало, а в том, что ее слишком много.

— Прочитают наше интервью и скажут, что Васильев покушается на Васильеву, а точнее на государственные стандарты общего образования.

— Я ни на что  и ни на кого не покушаюсь. Задача этого проекта — показать, что можно организовать учебники по-другому принципу. Что учить можно не тому, чему привыкли учить с конца XIX века, а чему-то другому.

Вечный придумыватель

— Вы успеваете что-то читать для души? У вас есть досуг?

— Я слушаю аудиокниги. Деловые и научные тексты глазами читаю, а художественные и некоторые научно-популярные — читаю ушами. Когда едешь на велосипеде на работу, у тебя есть почти час времени, который можно употребить на чтение.

— На велосипеде, не на машине?

— Езжу на велосипеде. Я живу на «Университете», а езжу на Таганку. Стараюсь делать это каждый день, пока морозы не ударят.

— Из последнего прочитанного что вас больше всего вдохновило? Что можете порекомендовать?

— Два года назад я прочел в Московском университете курс «Человек и ноосфера: современное осмысление мира».  Там действительно можно было найти темы от географии до нейрофизиологии.  Зайдите на сайт umium.org, там есть список литературы [2]. В нем много интересных книжек, которые я советую прочитать.

Из последних, которые я прочел и которые оставили след в памяти, — книга Майкла Газзанига (Michael Gazzaniga) «Кто за главного?». Очень интересная черная книжка Харари «Homo Deus», но менее интересная, чем белая «Sapiens»). И еще очень хорошая, к сожалению, она не переведена на русский язык, хотя довольно старая, — книга Иона Стюарта и Джека Коэна Figments of Reality («Вымыслы реальности»). В ней введено понятие «экстеллект» как противоположность интеллекту.

— Среди песен, которые написали «Иваси», есть одна под названием «Вечный думатель». Теперь я думаю, что вы — вечный придумыватель. Ваша голова постоянно что-то генерит, у вас леонардовский тип личности, это не может не восхищать.

— Спасибо за комплимент.

Георгий Васильев
Беседовала Наталия Демина

1. rg.ru/2019/09/10/sozdatel-nord-osta-predstavil-nauchno-prosvetitelskij-proekt-vsenauka.html

2. umium.org/literature